Практическое занятие № 8: «Иммензее» т.Шторма как лирическая новелла»

Главная цель занятия - изучение жанра лирической новеллы. Анализ новеллы: в идейном плане - знакомство с новым решением темы Поэта в литературе «поэтического реализма»; в художественном отношении - изучение сюжетно-композиционных особенностей поэтического текста, представленного в форме прозы.

Вопросы для подготовки:

1. Тема Поэта в немецком романтизме. Что нового внес Шторм в трактовку этой темы?

2. Тема любви в новелле и ее новое решение.

2.»Иммензее» как прозаический текст:

- тип композиции; особенности построения сюжета; названия глав и их функции; главные события новеллы; идейный смысл каждой из глав; цветовая и световая символика в новелле.

3. «Иммензее» как лирический текст:

способы создания «детализированного» изображения; лейтмотивы новеллы;

способы создания лирического начала в новелле (функции стихотворного текста, «язык жестов и глаз» и другие).

4. В чем проявляется реализм новеллы?

Теодор Шторм (1817-1888)

ИММЕНЗЕЕ (1849)

Старик

Поздней осенью в тихий вечерний час по дороге к городу медленно спускался пожилой, хорошо одетый господин. Казалось, он возвращался домой с прогулки; его старомодные, с пряжками, башмаки были покрыты густой пылью. Под мышкой он держал длинную трость с золотым набалдашником; его тёмные глаза, странно сочетавшиеся с белыми, как снег, волосами и, казалось, затаившие в себе горечь несчастливой юности, спокойно глядели по сторонам или вниз, на город, расстилавшийся в дымке закатных лучей.

Можно было подумать, что он нездешний: прохожие редко здоровались с ним, хотя многих невольно притягивал к себе его глубокий серьёзный взгляд. Наконец он приблизился к дому с высоким фронтоном, в последний раз взглянул на город и вошел в просторные сени. На звук колокольчика у входной двери отодвинулась зеленая занавеска на маленьком окошке, выходящем в сени, и показалось лицо пожилой женщины. Старик сделал знак тростью. «Не надо света»,— сказал он с едва заметным южным акцентом, и экономка снова задёрнула занавеску. Он миновал широкие сени, затем комнату, где по степам стояли большие дубовые шкафы о фарфоровыми вазами, и очутился в темном коридоре, откуда узкая лесенка вела в покои верхнего этажа. Он медленно поднялся и отпер дверь в небольшую комнату. Здесь было тихо и уютно; одну из стен почти целиком занимали книжные шкафы и полки, на другой висели портреты и ландшафты. На столе, покрытом зеленой скатертью, лежало несколько раскрытых книг; рядом стояло тяжелое кресло с красной бархатной подушкой.

Поставив в угол трость и повесив на нее шляпу, старик сел в кресло и сложил руки, отдыхая после прогулки. Так он сидел долго: а в комнате становилось все темнее; наконец в окно скользнул лунный луч и осветил картины на стене, светлое пятно медленно передвигалось, и старик невольно следил за ним взглядом. Вот оно упало на небольшой портрет в простой черной рамке. «Элизабет!» — тихо проговорил старик. И едва он вымолвил это имя, как время перестало существовать для него — он вернулся мысленно в годы юности...

Дети

К нему приблизилась грациозная маленькая девочка. Звали ее Элизабет, и было ей лет пять; а сам он был вдвое старше. Шейка девочки была повязана красным шелковым платочком, который очень шел к ее карим глазам.

— Рейнгард! — воскликнула она. — Нас отпустили! Занятий больше не будет, и завтра тоже!

Рейнгард поспешно сунул на дверь аспидную доску, которую держал под мышкой, и дети выбежали в сад, а через садовую калитку — на лужайку. Нежданные каникулы были как нельзя более кстати. Рейнгард с помощью Элизабет соорудил па лугу маленький домик из дерна: здесь они собирались проводить летние вечера; не хватало только скамейки. Мальчик принялся за работу; гвозди, молоток и доски лежали уже наготове. Элизабет пошла вдоль вала, собирая в фартучек семена дикой мальвы, похожие па колечки; она хотела сделать яз них себе ожерелье и браслетки; а когда Рейнгард все-таки соорудил скамейку, забив гвозди, правда, вкривь и вкось, и вышел на солнце, она была уже далеко, на другом конце луга.

— Элизабет, — крикнул он, — Элизабет! — Она прибежала, кудри ее развевались па бегу. — Пойдем, — сказал он, — наш дом готов. Ты разгорячилась, иди же, посидим на новой скамейке, а я тебе что-нибудь расскажу.

Они вошли в «дом» и уселись на новой скамье. Элизабет вынула из фартука колечки и стала нанизывать их на длинную нить; Рейнгард начал рассказ:

— Жили-были три пряхи...

— Ах, — сказала Элизабет, — я уже знаю все это наизусть; не рассказывай мне всегда одно и то же!

И Рейнгарду пришлось оставить сказку о трёх пряхах и начать другую, об одном несчастном, которого бросили в ров со львами.

— А была как раз ночь, — сказал он, — понимаешь? Темная-претемная, и львы спали. Иногда они зевали со сна и высовывали красные языки, тогда человеку становилось страшно, и он вздрагивал, ему казалось, что уже утро. И вдруг его озарило сияние, и когда он поднял глаза, то увидел ангела. Ангел поманил его рукой и прошел сквозь скалу.

Элизабет внимательно слушала.

— Ангел? — спросила она. — А у него были крылья?

— Это просто такая сказка, — ответил Рейнгард, — ведь на самом деле ангелов не бывает.

— Рейнгард, что ты говоришь? — сказала она, испуганно глядя на мальчика. Но когда он сердито посмотрел на нее, она с недоумением спросила: — Зачем же о них все время говорят? И мама, и тетя, да и в школе?

— Не знаю, — ответил он.

— Но послушай, — продолжала Элизабет, — а львов тоже не бывает?

— Львов? Как же, львы бывают, например, в Индии! Там жрецы запрягают их в повозки и едут па них по пустыне... Вот я вырасту и сам туда поеду... Там в тысячу раз красивее, чем здесь у нас: там даже нет зимы. И ты со мной поедешь. Хочешь?

— Да, — сказала Элизабет. — Но мы возьмем с собой мою маму и твою тоже.

— Нет, — сказал Рейнгард, — тогда они уже будут совсем старенькие и не смогут поехать.

— Но меня же одну не пустят!

— Еще как пустят. Тогда ты по-правдашнему будешь моей женой, и тебе никто не посмеет приказывать.

— Моя мама будет плакать!

— Но ведь мы вернемся, — резко сказал Рейнгард. — Скажи лучше прямо, поедешь ты со мной или нет? А то я отправлюсь один и никогда больше не вернусь.

Малышка готова была расплакаться.

— Только не смотри на меня так страшно, — сказала она, — я поеду с тобой в Индию...

Рейнгард в дикой радости крепко схватил ее за руки и увлёк на лужайку.

— В Индию, в Индию! — запел он и закружился вместе с Элизабет с такой быстротой, что красный платочек слетел у нее с шеи. Вдруг он отпустил ее и серьезно сказал:

— Ничего из этого нс выйдет. У тебя не хватит смелости...

— Элизабет! Рейнгард! — раздался голос у калитки.

— Идем, идем! — отозвались дети и, взявшись за руки, побежали домой.