1 Января 1918 г. Второй тур переговоров начался 12 декабря. В основу

программы советской делегации легла декларация, которая предусмат4

ривала вывод войск с оккупированных территорий, предоставление

политической самостоятельности лишившимся ее народам, отказ от

контрибуций, а также право свободно распространять революционную

литературу.

Германская сторона не решилась открыто выступить против предо4

ставления народам права на самоопределение, но пошла по пути реали4

зации концепции «косвенной аннексии». Она предусматривала предо4

ставление права на политическое самоопределение народам России,

проживавшим на оккупированных немцами территориях. На деле это

означало создание новых «свободных», но подконтрольных Германии

стран. Фактически от России отторгались 18 губерний. Отказав в праве

провоза литературы и листовок в Германию, немцы согласились на ее

провоз из России во Францию и Англию.

Третий раунд переговоров начался 27 декабря 1917 г. Советскую де4

легацию возглавил уже сам нарком Л. Д. Троцкий. В этот день Германия

заявила, что поскольку державы Антанты не присоединились к перего4

ворам, немецкая сторона считает себя свободной от советской формулы

мира — без аннексий. Перед Троцким встала исключительно сложная за4

дача: сделать как можно меньше уступок Германии при подготовке мир4

ного договора, используя при этом переговоры для разоблачения герман4

ского империализма в глазах мирового общественного мнения. Вторую

задачу нарком выполнял успешно, почти ежедневно в заявлениях и дек4

ларациях остро критически освещая ход переговоров и агитируя в пользу

революции (в одном из обращений он призывал немецких солдат уби4

вать своих офицеров, если те поведут их на бойню). Троцкий, однако, не

был готов взять на себя ответственность за решение территориального

вопроса и выехал в Петроград по вызову ЦК РСДРП (б) для обсуждения

создавшегося положения.

К началу января 1918 г. большевики столкнулись с ситуацией, когда

развитие событий существенно отличалось от их недавних прогнозов. Как

отмечал один из членов брестской делегации историк М. Н. Покровский,

изначально общей установкой было «тянуть» переговоры, а при удобном

случае и разорвать их, при этом «деловая сторона переговоров не могла

интересовать большевиков». Также подходил к ним и Троцкий: вести «ре4

волюционную внешнюю политику» в Бресте, а потом «закрыть лавоч4

ку», перестать играть в переговоры с буржуазными правительствами и

перейти к методам революционной войны для достижения социализма в

Европе с помощью России. (На переговорах Иоффе не постеснялся пря4

мо заявить одному из руководителей немецкой делегации: «Я надеюсь,

мы сумеем поднять революцию в вашей стране».)

Накануне прихода к власти большевики даже не обсуждали возмож4

ность конструктивного взаимодействия с правительствами буржуазных

государств. А через два месяца после Октября российские левые социа4

листы вынуждены были не только контактировать с одним из самых

консервативных режимов Европы, но и не имели сил противиться его

требованиям, унизительным и с революционной, и с патриотической

точек зрения. Именно поэтому вопрос о возможности мира с Германией

в середине января 1918 г. вызвал острейшую полемику и даже раскол

как в большевистской партии, так и в Советах.

Ленин полагал, что мирный договор нужно подписать немедленно,

дабы не спровоцировать Германию на возобновление военных действий

против ставшей фактически недееспособной русской армии. Главное —

ценой любых потерь сохранить островок уже существующей пролетар4

ской власти, который можно использовать как будущий плацдарм ее

утверждения в других странах. Однако партийное и советское большин4

ство стояло на иных позициях. (Их сторонников стали называть «левы4

ми коммунистами», главным идеологом которых был Н. И. Бухарин).

«Левые коммунисты» были искренне убеждены в том, что, невзи4

рая на состояние армии, с Германией нужно вести «революционную вой4

ну», которая должна стать детонатором европейской революции. Ставя

идею международной пролетарской солидарности выше возможности

сохранения власти пролетариата в России, бухаринцы готовы были со4

гласиться на падение Советской власти в центре и отойти далеко в глубь

российской территории, где, по их мнению, немецкая армия «завязнет».

Там, как они полагали, повсеместно стихийно вспыхнет народная война

рабочих и крестьян, которую они будут вести за каждую фабрику, каж4

дое село. Ленин называл такую позицию «странной и чудовищной».

Не считал возможным подписать мир с «немцами» и Троцкий, ко4

торый не причислял себя к «левым коммунистам» и не выступал за веде4

ние революционной войны. Объединяла же их позиции твердая уверен4

ность в том, что германский пролетариат вот4вот поддержит русскую

66

революцию, и его нужно немножко «подтолкнуть». Троцкий предлагал

«попытаться поставить немецкий рабочий класс и немецкую армию

перед испытанием: с одной стороны, рабочая революция, объявляющая

войну прекращенной; с другой стороны, гогенцоллернское правитель4

ство, приказывающее на эту революцию наступать».

Соотношение трех позиций ярко продемонстрировало совещание

партийного руководства 8 января 1918 г., где за предложение Ленина

проголосовали 15, Троцкого — 16, а Бухарина — 32 человека. Компро4

миссное решение достигнуто на заседании ЦК партии 11 января. По

настоянию Ленина, было решено «всячески затягивать подписание

мира», по предложению Троцкого — «в случае немецкого ультиматума

объявить войну прекращенной, но мира не подписывать». При этом

Троцкий получил от Ленина устную инструкцию подписать мирный

договор в случае угрозы Германии возобновить военные действия.