1 Древнейшие литературные тексты. Эпос шумеров, египтян, древних индийцев

Мифологическое сознание. Древнейшие тексты представляют со­бой счетные записи, надписи на печатях, записи мифов, некото­рых исторических событий и т.д. При всей важности мнемониче­ской функции письма большая часть текстов связана с фиксацией моментов, в которых отразилось мифологическое сознание древ­них народов.

Миф — основной способ ориентации в действительности на ранних стадиях развития человечества. Миф всегда повествует о предмете веры. Только через понимание феномена веры можно уяснить природу мифа. Вера — некий особый феномен, в котором раскрывается канал непосредственной связи с чем-то отличным от обыденного опыта. Вера всегда связана с движением по верти­кали, с вертикальной иерархией.

В мифе первенствует рождаемая верой «логика вертикали». Вме­сте с тем он обладает особой способностью к свертываемости до пределов одного образа — мифемы (например, достаточно сказать «Прометей», «Дон Жуан», как в сознании возникает целый комп­лекс мифов, обозначенных этими образами) и, наоборот, развер­тываемое™ до эпоса. В мифеме в известном смысле утрачивается «вертикаль» мифа, она близка к некой точке. В эпосе же, развора­чивающемся из мифа, от жанра к жанру (от сказки к роману) все большее значение приобретает «логика горизонтали» (отсюда сю­жетный мотив дороги и т.д.). Современный эпос генетически свя­зан с мифом через образ всеведущего автора-демиурга.

ЛИТЕРАТУРА ШУМЕРА И ВАВИЛОНИИ

Основные памятники. В конце 4 — начале 3 тысячелетия до н.э. появляются древнейшие из известных текстов. Это документы учета, хозяйственные перечни; записи пословиц и поговорок; списки богов; записи гимнов; некоторые мифы. К концу 3 — началу 2 тысячелетия до н. э. относится так называемый «Ниппурский ка­нон»: мифы, молитвы, гимны, эпос, учебные тексты, перечень. 87 литературных текстов (без заглавий, приводятся начальные стро­ки произведений); тогда же возникают старовавилонский вариант эпоса о Гильгамеше, сказание о потопе; сказание об Этане (о полете на орле). К концу 2 тысячелетия до н. э. относится основная литература на аккадском языке, канонические религиозные тек­сты: гимны, молитвы, заклинания; поэма о сотворении мира. В VII в. до н.э. в Ассирии появляются библиотеки (библиотека царя Ашшурбанипала, раскопана в 1849—1854 гг.).

Сказание о Гильгамеше. Самый известный памятник, относя­щийся к этой культуре, — сказание о Гильгамеше. Этот великий аккадский эпос датируется XXII в. до н.э. (некоторые ученые на­зывают более позднюю дату — XVIII в. до н.э.). Ранний вариант дошел лишь в фрагментах, значительно полнее другая версия по­эмы, записанная со слов урукского заклинателя Син-леке-уннин-ни, жившего во 2-й половине 2 тысячелетия до н. э. Герой поэмы — царь Урука Гильгамеш (историческое лицо) — обладает необы­чайной силой, но использует ее для угнетения своего народа. Од­нако дружба с человеком по имени Энкиду облагораживает их обоих, и они начинают совершать подвиги, чтобы уничтожить все зло на свете. После смерти Энкиду безутешный Гильгамеш пытается постичь тайну бессмертия, но тщетно. Идея одного из древнейших произведений, таким образом, связывает воедино мечту о бессмертии и представление о трагичности жизни челове­ка, которому этого бессмертия не дано достичь.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ЕГИПТА

«Книги пирамид». К памятникам литературы Древнего царства (3 тысячелетие до н.э.) относятся «Книги пирамид» — надписи в погребальных помещениях пирамид, адресованные покойному. Эти надписи сообщали ему магические формулы и указывали на те действия, которые он должен совершить в загробном мире. Уже в этих первых текстах выражается главная тема древнеегипетской литературы (и — шире — искусства): культ мертвых, борьба со временем, преодоление смерти и достижение вечной жизни. При анализе текстов в них обнаруживаются фольклорные (формуль­ные) художественные средства: повторы, употребление архаиз­мов, параллелизм, аллитерации — созвучия согласных (об ассо­нансах — созвучиях гласных — судить невозможно, так как глас­ные не записывались и их звучание неизвестно).

«Книга мертвых». Дидактическая литература. Традиция «Книг пирамид» была продолжена в «Книгах саркофагов» (Среднее цар­ство, XVIII в. до н.э., на среднеегипетском языке) и в «Книге мертвых» (Новое царство, XV в. до н.э., на новоегипетском язы­ке). В последней важное место отводится оправдательным речам умершего перед судом загробного царства во главе с богом Оси­рисом. Обращаясь к 42 богам — членам суда (по количеству гре­хов), умерший утверждает: «О Усех-немтут, являющийся в Ге-лиополе, я не чинил зла! О Хетеп-седежет, являющийся в Хер-аха, я не крал!» (далее: не завидовал, не грабил, не убавлял от меры веса, не лицемерил, не святотатствовал, не лгал, не крал съестного, не ворчал попусту, ничего не нарушил, не резал ко­ров и быков, принадлежащих богам, не захватывал хлеб в колось­ях, не отбирал печеный хлеб, не подслушивал, не пустословил, не ссорился из-за имущества, не совершал прелюбодеяния, не совершал непристойного, не угрожал и т.д.). Этот ряд — своего рода ключ к реконструкции идеалов и характеристике тезауруса древних египтян. В этой «исповеди отрицания» нет последователь­ного движения от главного к неглавному, определенной сгруппи­рованное™ (типологизации) грехов, есть повторы, близкие по смыслу формулы.

Тот же результат дает анализ еще одного типа текстов — над­писей на могильных плитах, где от лица покойного сообщалось его имя, титулы, говорилось о заслугах перед фараоном, благих цеяниях. Например, надпись на захоронении жреца Шеши: «Я тво­рил истину ради ее владыки, я удовлетворял его тем, что он же-пает: я говорил истину, поступал правильно, я говорил хорошее И повторял хорошее. Я рассужал сестру и двух братьев, дабы при­мирить их. Я спасал несчастного от более сильного... Я давал хлеб Голодному, одеяние нагому. Я перевозил на своей лодке не имею­щего ее. Я хоронил не имеющего сына своего... Я сделал лодку не имеющему своей лодки. Я уважал отца моего, я был нежен к ма-и'рн. Я воспитал детей их».

Третий источник для выводов — обширная дидактическая ли-нратура, где тот же материал выступает в виде предписаний. Так, и приписываемом жрецу Исеси [«Поучении Птахотепа»], относя­щемся к Древнему царству, но дошедшем в редакции Среднего царства, отмечается: «Ученостью зря не кичись! Не считай, что один ты всеведущ! Не только у мудрых — у неискушенных совета ищи. Искусство не знает предела. Разве может художник достиг­нуть вершин мастерства?» и т.д.

В этом тексте, который был создан, видимо, в XXV в. до н.э., впервые в мировой литературе появляется слово «искусство». Исе­си — одно из первых в мировой литературе писательских имен.

«Прославление писцов». Значение имени. Для достижения веч­ной жизни важно сберечь сах (отсюда искусство мумификации), не потерять ка, но особенно важно сохранить рен — имя¹. Чтобы отомстить врагу, египтяне могли, например, стереть его имя со статуи и написать другое — это полностью уничтожало противни­ка. Вот почему труд писцов считался таким почетным. В папирусе Нового царства, относящемся к концу 2 тысячелетия до н.э., со­держится знаменитое [«Прославление писцов»], ставшее прооб­разом оды Горация «Exegi monumentum» и, следовательно, сти­хотворения А.С.Пушкина «Памятник»: «Мудрые писцы // Вре­мен преемников самих богов, // Предрекавшие будущее, // Их имена сохранятся навеки. // Они ушли, завершив свое время, // Позабыты все их близкие. // Они не строили себе пирамид из меди // И надгробий из бронзы, // Не оставили после себя на-следников, // Детей, сохранивших их имена. // Но они оставили свое наследство в писаниях, // В поучениях, сделанных ими. // Писания становились их жрецами, // А палетка для письма — их сыном. // Их пирамиды — книги поучений, // Их дитя — тростни­ковое перо, // Их супруга — поверхность камня. // (...) Книга нужнее построенного дома, // Лучше гробниц на Западе, // Луч­ше роскошного дворца, // Лучше памятника в храме» (перевод А.Ахматовой).

Имхотеп. Среди великих писцов в папирусе называется имя Им-хотепа (XXVIII в. до н.э.). Имхотеп, создатель первой пирамиды (ступенчатая пирамида фараона Джосера), архитектор, астроном, врач, обожествленный египтянами, возможно, первый писатель в мировой литературе, чье имя мы знаем, хотя трудно идентифи­цировать какие-либо тексты, составленные им.

Миф об Осирисе. Из дошедших до нас памятников нельзя со­ставить ясное представление о мифологии египтян (очевидно, сама эта мифология не сложилась в стройную систему), однако можно выделить центральный миф — это миф об Осирисе, умирающем и воскресающем боге.

Осирис — царь Египта, он обучил людей сеять, печь хлеб, делать вино, обрабатывать медь и золото, лечить, строить храмы, дал людям религию, отучил их от людоедства (характерные черты фольклорного культурного героя). Его брат — злокозненный бог Сет (символизировал чужие страны, пустыню) — во время пира в честь победы Осириса над врагами в Азии вносит саркофаг и обещает подарить его тому, кому он в пору. Он подходит только Осирису (с него тайно была снята мерка), и как только тот ложится в саркофаг, Сет закрывает его и бросает в Нил. Осирис мертв, его тело расчленено Сетом на 14 частей и разбросано по всему Египту. Сестра и жена Осириса Исида собирает тело по частям, зачинает от него, и рождается бог Гор. Когда он вырастает и узнает о том, кто убил его отца, Гор сражается с Сетом, побеждает его, но утра­чивает глаз. Отвоевав свой глаз (символ солнца), Гор дает его проглотить Осирису — тот воскресает (символ оживающей природы), но отдает зем­ное царство Гору, себе оставив царство мертвых, повелителем которого он становится.

Мистерии и другие жанры. В связи с мифом об Осирисе ежегод­но при наступлении весны игрались мистерии. В папирусе, отно­сящемся к 1970 г. до н.э., мы обнаруживаем первую в мировой литературе запись драматического произведения, в которой реп­лики персонажей (их изображали жрецы) перемежаются ремар­ками. Вот пример из 18-го эпизода мистерии об Осирисе: «Дей­ствие: [представление] мена-поединка¹. — Это [означает, что] Гор сражается с Сетом. — Геб [обращается к] Гору и Сету: Речь [Геба]: "Забудь [это]". — Гор, Сет, сражение. — Мена-поединок». Осирис В мистерии заменялся статуей, которая использовалась в панто­миме, зато жрецы, игравшие Исиду и Нефтиду (ее сестру и одно­временно жену Сета, однако сочувствовавшую Исиде), выступа­ли с достаточно развернутыми монологами, сохранившимися в записи (так называемые «Призывания Исиды и Нефтиды»).

В литературе Древнего Египта можно найти истоки и других жанров — путевых записок («Путешествие Ун-Амуна в Библ» — своего рода отчет о путешествии, совершенном около 1066 г. до н. э.), басни (басни о животных, относящиеся к периоду так называе­мой демотической литературы, VIII в. до н.э. — III в. н.э.) и др. Влияние египетской литературы обнаруживается в текстах Биб­лии, в диалогах Платона (возможно, изложенное им сказание об Атлантиде — египетского происхождения), в произведениях Апу­лея и т.д.

Гермес Трисмегист. Ко II —IV вв. н.э. относится формирование «Герметического свода», приписываемого египетскому богу муд­рости Тоту (по другой версии, мудрецу, жившему задолго до биб­лейского Моисея), которого по-гречески именовали Гермес Три­смегист (т.е. трижды величайший). Полностью сохранилось 15 трак­татов, последний из которых, как показали исследования, со­ставлен из трех разных текстов. В настоящее время доказано, что эти тексты были созданы в начале нашей эры в Александрии Еги­петской на греческом языке на основе соединения традиций древ­негреческой философии, иудаизма, христианского гностицизма, восточных мифологий. Но очевидно также и то, что в герметиче­ском учении большую роль сыграла египетская эзотерическая тра­диция. В самом известном герметическом тексте — «Изумрудной скрижали» сформулировано положение: «То, что находится вни­зу, аналогично тому, что находится вверху. И то, что вверху, ана­логично тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи» — закон Великой аналогии. Этот закон вплоть до Нового времени определял мировоззрение европейцев.

дит. Поэтому каждый последователь зороастризма должен дать клятву верности Ахура Мазде. В книге «Ясна» зафиксированы фор­мулы приобщения к миру Света и Добра: «Проклинаю дайвов (дэвов). Исповедую себя поклонником Мазды, зороастрийцем, врагом дэвов, последователем Ахуры, славословящим амешас-пандов (бессмертных небожителей), молящимся амешаспандам. Доброму, исполненному блага Ахура Мазде я приписываю все хорошее, и все лучшее — ему, носителю Арты (дух огня, лучше­го распорядка, правды), сияющему, наделенному фарром (благодатью)...».

Первоначально весь текст «Авесты», по-видимому, был рит­мизован. Впоследствии ритмическая структура текста была во мно­гих местах утрачена. «Авеста» предваряет учение гностиков, а также представителей средневековой альбигойской ереси и др. Развитие концепции, впервые представленной в «Авесте», можно усмотреть и в «готическом романе», и в «Мастере и Маргарите» М. А. Булгакова, и в получившем ныне огромную популярность жанре хоррора.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Протоиндийские тексты. Древнейшие тексты, найденные на тер­ритории Индии, относятся к протоиндийской цивилизации Ха-раппы и Мохенджо-Даро (3 тысячелетие до н.э.). Это сотни ко­ротких надписей на печатях, расшифрованные в конце XX в. рус­ским ученым Ю. В. Кнорозовым, такие, как: «Превосходного охот­ника, яростного (печать)», «Небесная единица весеннего урожая храма почитаемой звезды (Юпитера) (печать)», «Время правле­ния того, кто трех звезд (Ориона) царь царей», «Нашего благого героя (печать)».

Надписи на печатях позволили установить, что протоиндийцы выделяли пять первоэлементов (небо, воздух, огонь, воду, зем­лю) и соотносили их с другими «пятерками» — сторон горизонта (север, юг, запад, восток, центр), планет, металлов и т.д., что в дальнейшем ляжет в основу миропонимания в индуизме и буд­дизме.

Веды. После внезапной и загадочной гибели протоиндийской цивилизации на полуостров Индостан пришли индоевропейцы — арии (XV в. до н.э.; по мнению некоторых индийских ученых, XXV в. до н.э.). Важнейший памятник литературы ариев — Веды (веда — знание), формирование и запись которых занимает не менее тысячелетия (от XII до II в. до н.э.). Веды включают в себя два типа текстов. Первый тип — шрути («услышанное», что ука­зывает на первоначальную устную форму бытования) — это тек­сты, рассматриваемые как священные. В них входят четыре самхи-ты (т.е. сборники): Ригведа (веда гимнов), Самаведа (веда песно-, пений), Яджурведа (веда жертвенных изречений), Атхарваведа (веда заклинаний). Каждая из этих самхит играла определенную роль в ритуале жертвоприношения, в котором участвовали четыре жреца: хотар, читавший гимны (должен был знать Ригведу); утгатар, сопровождавший жертвоприношение пением (должен был знать Самаведу); адхварью, непосредственно приносивший жерт­ву (должен был знать Яджурведу); брахман, следивший за пра­вильностью всего ритуала (позже, когда появился текст Атхарва-веды, в его обязанности вошло знание магических формул этой самхиты).

Тексты самхит написаны в основном стихами, самый разрабо­танный жанр — гимн (в Ригведе 1028 гимнов богам). В гимне Агни-Вайшванаре, обращенном к богу огня (Вайшванара — ипостась Агни, означает «принадлежащий всем людям»), огонь превраща­ется в метафору поэтического вдохновения.

Поэт, вышедший на поэтический турнир вместо своего отца, расте­рян, потому что он не понимает, как импровизируют риши (поэты-импровизаторы). «Только тот и нить понимает, и ткань, // Тот правиль­но может произносить речи, // Кто ее постиг, как пастырь бессмертия, // Находясь позади, (но) видя лучше другого», — получает он ответ. Чтобы импровизировать, важно правильно подходить с разных сторон к одной мысли, подобно богам. И вот поэтом овладевает вдохновение им­провизатора, даруемое богом Агни: «Взлетают мои уши, вз(летает) глаз, // Воспаряет моя мысль, устремившаяся далеко. // Что же скажу я? Что же придумаю?» Поэт не знает, что он скажет, священный огонь вдохно­вения сделает это за него.

В шрути входят также Брахманы (теологические тексты, объяс­няющие содержание вед и ритуала), Араньяки («лесные книги» для лесных отшельников), Упанишады (название от санскритско­го «сидеть около», т.е. сидеть около ног учителя, внимая его на­ставлениям).

Другой тип ведических текстов — смрити («запоминаемое») — не носит священного характера. К нему относятся веданги («части вед»), состоящие из сутр («сутра» — нить, краткое правило). Сут­ра — популярный афористический жанр древнеиндийской лите­ратуры. В сутрах излагаются вопросы ритуала, а также других обла­стей знания (фонетики, грамматики и т.д.).

«Махабхарата». Вершина древнеиндийской литературы — две поэтические эпопеи, «Махабхарата» и «Рамаяна». Первая из них складывалась в X—IV вв. до н. э. и была записана около IV в. н. э. Ее название можно перевести как «Великое [сказание о потомках] Бхараты». Эта огромная героическая поэма фольклорного проис­хождения состоит примерно из 200 тыс. строк (в 8 раз больше «Илиады» и «Одиссеи»).

В поэме развитой сюжет, в основе которого — противостояние пяти сыновей царя Панду (Пандавов) и их двоюродных братьев по отцу — ста сыновей царя Дхритараштры (Кауравов). Старший из Пандавов, Юдхиш-тхира, должен стать царем, но благодаря проискам Кауравов престол незаконно занимает старший из Кауравов — Дурьодхана. Центральный

эпизод эпоса — великая битва войск Пандавов и Кауравов на религиоз­ном поле Курукшетра, длящаяся 18 дней. На стороне Пандавов выступа­ет в качестве возничего Арджуны (третьего сына Панды) его двоюрод­ный брат по матери Кришна — воплощение Вишну, одного из трех глав­ных богов индийского пантеона (Брахма — творец мира, Вишну сохра­няет вселенную, Шива ее разрушает). Пандавы выигрывают битву, и Юдхиштхира многие годы счастливо правит страной, а перед смертью вместе с братьями и их общей женой Драупади восходит на космиче­скую гору Меру, чтобы вступить в царство богов.

«Бхагават-гита». Фрагмент «Махабхараты», описывающий бе­седу Арджуны с Кришной перед битвой, получил название «Бха­гават-гита» («Книга о том, кто обладает всеми богатствами»). Эту беседу передает слепому Дхритараштре, беспокоящемуся о судь­бе своих сыновей, его секретарь Саньджая, которому боги даро­вали священную способность мыслью переноситься в любые са­мые отдаленные уголки, видеть и слышать то, чего не могут ви­деть и слышать другие (перед нами одно из первых в мировой литературе представление поэта, сказителя как вездесущего де­миурга).

Из рассказа Саньджаи выясняется, что перед сражением Арджу-ной овладели сомнения, которыми он делится с Кришной: «Увы, как странно, что мы готовимся совершить великий грех; движимые жела­нием насладиться радостями царствования, мы полны решимости убить наших близких. Лучше мне, безоружному, быть убитым сыновьями Дхтритараштры, не сопротивляясь». В ответ на это Кришна разворачи­вает целую систему доказательств правильности участия в битве: «Муд­рые не скорбят ни о живых, ни о мертвых. Никогда не было так, что­бы не существовал Я, или ты, или все эти цари; и никогда не будет так, чтобы кто-то из нас прекратил свое существование. Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское и из него в старческое, так и при смерти она переходит в другое тело. (...) Тот, кто родится, обязательно умрет и после смерти обязательно вновь ро­дится. Поэтому не следует предаваться скорби, исполняя свой долг. (...) Что же касается твоего долга кшатрии, то знай, что нет лучшего для тебя занятия, чем сражаться во имя религиозных принципов. По­этому не надо колебаться. (...) Если же ты не исполнишь свой религи­озный долг и не будешь сражаться, то совершишь грех пренебрежения долгом и таким образом потеряешь воинскую честь». Кришна призы­вает Арджуну во всех делах отказаться от выгоды, желаний, любых чувств, так как все это майя — иллюзия, каковой является материаль­ный мир, и исполнять свой долг. Чтобы окончательно убедить Арджу­ну, Кришна предстает перед ним в своей вселенской форме: «Арджу-на увидел в той вселенской форме бесчисленные рты, бесчисленные глаза, бесчисленные удивительные видения. Господь в этой форме был украшен неземными драгоценностями и потрясал божественным ору­жием. Он был облачен в божественные одеяния и украшен гирлянда­ми. Он благоухал многочисленными ароматическими маслами, покры-вающими Его тело. Все это было дивно, сияюще, безгранично, все-покрывающе. (...) Потрясенный и изумленный, со вздыбленными во­лосами, Арджуна склонил голову, выражая свое почтение, и, сложив руки, начал молить Всевышнего Господа».

Явление Арджуне Кришны во вселенской форме — кульми­нация повествования. Однако установка создателей текста на ло­гическое и риторическое доказательство правоты Кришны, убе­дительно выбранная завязка (отказ Арджуны от боя по сообра­жениям гуманности) позволили и до, и после кульминации из­ложить целую систему религиозно-философских взглядов. Еще в древности эта часть «Махабхараты» была признана священным текстом.

«Рамаяна». Авторство этого героического эпоса, возникшего око­ло II в. до н.э., приписывают мифическому поэту Вальмики. Дей­ствительно, благодаря достаточно стройной композиции, дета­лизированным описаниям (впервые встречаются, например, раз­вернутые описания времен года), единству настроения (горечь разлуки), разрушению традиционных формул повествования и т.д. (хотя, вероятно, такую форму поэма приобрела при записи в III —IV вв. н.э.) чувствуется, что поэма создана одним поэтом. Так как Рама — одна из аватар (воплощений) бога Вишну, «Ра­маяна» почитается как полугероический-полусвященный текст.

Поэма повествует о злоключениях Рамы, отстраненного от престола на 14 лет, о его скитаниях, в которых его сопровождают брат Лакшмана и жена Сита, о победе Рамы над царем ракшасов (демонов) Раваной.

Буддийский канон. Литература, связанная с учением Сиддхарт-хи Гаутамы (623 — 544 до н.э.) из царского племени шакьев в Се­верной Индии, прозванного Буддой (что в переводе означает «Про­светленный»), сложилась в V—II вв. до н.э. в буддийский канон Трипитака («три корзины»), состоящий из трех сводов текстов («корзин») — Виная-питака, Сутта-питака, Абхидхамма-питака. Тексты каждой из «корзин» можно разделить на две группы: к первой относятся жанры высокой (ученой) поэзии (например, сутта, или сутра — «нить», повествование о беседах Будды во вре­мя странствий, построенное в виде диалога учителя с ученика­ми), ко второй — жанры литературы для непосвященных (напри­мер, джатака, в основе которой лежит поучительная притча о каком-либо событии, происшедшем с Буддой в одном из его про­шлых рождений, с обязательной стихотворной вставкой). Концеп­туальной основой текстов стало учение Будды о «четырех благо­родных истинах»: существуют страдание, его причина, состояние освобождения (нирвана) и путь к нему. Трипитака отражает ми­ропонимание буддизма — одной из мировых религий.

«Панчатантра». Сборник назидательных рассказов и стихов «Панчатантра» («Пятикнижие») был составлен в IV в. Во вступле-нии сообщается, что «Панчатантру» написал брахман (жрец) Виш-нушарман для глупых сыновей царя Амаракашти. Чтобы поучение было для них доступно, он прибег к образам животных — льва, быка, сов и т.д. Сборник делится на пять книг, в каждой есть рассказы, сказки, басни и стихи. Произведение было популярно во многих странах в течение столетий, повлияло на формирова­ние жанров басни, новеллы, в частности рамочной новеллы, и т.д. В «Панчатантре» осуществлено одно из самых удачных в миро­вой литературе соединений дидактического содержания и развле­кательной формы.

Калидаса. Первым великим индийским писателем, о творче­стве которого можно говорить как об авторском, был драматург и поэт Калидаса (около V в.). Он жил, видимо, при дворе правителя Гуптской империи на севере Индии Чандрагупты II (380 — 414). Всемирную известность приобрела драма Калидасы «Шакунтала, или Перстень-примета». В ней драматург обращается к мифу, предшествующему событиям «Махабхараты»: апсара (небесная дева) Шакунтала полюбила царя Душьянту и родила ему сына Бхарату — прародителя Пандавов и Кауравов. Драма делится на 7 действий.

Завязкой сюжета становится встреча царя Душьянты, охотящегося на лань, с дочерью отшельника Канвы Шакунталой. Между царем и девуш­кой вспыхивает любовь. Но отшельник Дурвасас, обиженный отсутствием должного к нему почтения со стороны Шакунталы, предрекает ей, что Душьянта ее забудет и вспомнит только по ее перстню. Так и разворачива­ются дальнейшие события. Бог Индра уносит Шакунталу на небеса, а царь, нашедший оброненный ею перстень и вспомнивший возлюбленную, ста­новится безутешен. Но после того как он, по повелению Индры, разгро­мил асуров (злобных существ — противников богов), Душьянта посещает обитель отца Индры и всех богов мудреца Кашьяпу, где встречает своего сына, рожденного Шакунталой, и, наконец, соединяется с возлюблен­ной.

Тонкое описание любовного чувства, сочетание прозаического диалога и стихов, фееричность драмы делают ее привлекательной для театра нашего времени.

Литература Древней Индии оказала значительное влияние на последующее развитие мировой культуры.