Идеальная схема борьбы языковых вариантов и позиций кодифицирования языковой нормы

Здесь уместно провести аналогию с генетикой. Языковые ошибки подобно мутациям – внезапным и резким наследственным изменениям признаков и свойств организма. Благодаря мутациям обеспечивается эволюция вида. Благодаря мутациям обезьяна превратилась в человека. Мутации – это механизм эволюции животного мира. Языковые ошибки – это механизм эволюции языка.

Условимся считать языковыми ошибками варианты, дающие не более 5% употребления. Соответственно старый, традиционный вариант, пока что непоколебимо нормативный, даст не менее 95% употреблений.

Если в языке появилась какая-то нежелательная, но упрямая ошибка, значит, в языке начался процесс, началась борьба двух вариантов, которая на этом, первом этапе еще не осознается как борьба: существует правильное решение, но в противовес ему появился какой-то языковый уродец – объект культуры речи. Он бракуется учителями-словесниками, оценивается весьма негативно словарями (созыв не созыв), исправляется редакторами, но тем не менее упорно существует. На этой позиции кодификаторы еще могут остановить нежелательное языковое явление. Дальше будет труднее.

Первые попытки не склонять фамилии на -енко появились в русском языке приблизительно в середине ХIХ века. Они противоречили правилам грамматики и оценивались как грамматические ошибки.

Раньше в XVI, XVII веках, когда не было лингвистов, когда некому и некуда было писать темпераментные письма о порче русского языка, ошибки получали распространение и вытесняли старый вариант гораздо легче и быстрее. Выше было продемонстрировано достаточное количество узаконенных ошибок.

Вторая позиция – ошибочный вариант получает распространение, его употребительность увеличивается и переходит условную отметку 5%. В словарях такие варианты приводятся с пометами «не» и «просторечное». Пример – склонение собирательного числительного «обе» по мужскому роду: обоих стран, обоих рук. В газетных текстах этот вариант дает чуть более 5%. Это значит, что в языке идет процесс родовой унификации склонения числительных «оба», «обе». Кто победит – языковая стихия или кодифицированная норма – сказать трудно. Но бесспорно: именно благодаря запретам лингвистов процесс развивается очень медленно.

Словоформы «слесаря» (11%), «в МИДе» (13%) тоже пока следует признать просторечными, хотя они очень агрессивны и их конечная победа почти не вызывает сомнений.

Склонение фамилий на -енко перешло в разряд просторечия, то есть стало употребляться в массовой городской некодифицированной речи, в начале второй половины XIX века.

Третья позиция – употребительность просторечного варианта возрастает. Тогда составители словарей отступают и снабжают новый вариант пометой «разговорное» или даже «допустимое», что для литературного редактора одно и тоже. Это означает, что вариант допущен в бытовой литературный диалог.

Граница между просторечными и разговорными явлениями зыбка и неопределенна. Для статистически измеренных вариантов «разговорное» можно было бы ограничить снизу 20%, а сверху 40%. Это приблизительные границы, которые предлагаются впервые.

В разговорную зону проникло слово «кофе» в среднем роде (35%), винительный падеж (вместо родительного) существительного-дополнения при глаголе с отрицанием: не ел хлеб (вместо: не ел хлеба) – 28%.

Склонение фамилий на -енко стало разговорным вариантом в последней трети ХIХ века.

Наконец употребительность разговорного варианта настолько возрастает, что он начинает конкурировать на равных со старым, нормативным вариантом. Это четвертая позиция кодификации: пора признать равноценность обоих вариантов и снабдить их пометой «и» (околéсица и околЁсица). Употребительность каждого варианта заключена в пределах 40–60%.

Для фамилий на -енко равновесие склоняемого и несклоняемого вариантов наступило в конце XIX века. В прозе Чехова найдем употребление и того и другого.

До сих пор с ростом употребительности нового варианта менялась его нормативно-стилистическая оценка: ошибка, просторечное, разговорное, равноценное. В тоже время старый вариант, постепенно уменьшаясь количественно, не изменялся качественно – оставался нормативным, традиционным. После прохождения равновесной области происходит перемена знаков: новый вариант становится нормативным и воспринимается теперь как традиционный, а старый вариант оценивается как разговорный или допустимый. Так старый вариант управления «купить молока» (родительный падеж, 43%) уступил место варианту «купить молоко» (винительный падеж, 57%). Старый вариант «мало снегу» (25%) вытеснен новым вариантом «мало снега» (75%) в разряд разговорных, устаревающих.

В пятой позиции новый вариант – книжный, традиционный, а старый – разговорный, устаревающий.

В шестой позиции старый вариант переходит в разряд просторечий. Например, формы местоимений «мною», «тобою» (14%), уступили место формам «мной», «тобой» (86%) и в ближайшие десятилетия окончательно устареют.

Фамилии на -енко в наши дни склоняют только 5% людей, преимущественно старейшего возраста или испытавших влияние украинского языка, где такие фамилии склоняются. В русском языке склонение таких фамилий находится на грани просторечия и языковой ошибки. В начале следующего века оно станет бесспорной ошибкой. Это будет седьмая и последняя позиция кодификации языковой нормы. Процесс конкуренции двух языковых вариантов закончится, и тогда можно будет сказать, что он продолжался полтора века или чуть более.

Таков полный цикл борьбы вариантов – движения языковой, стихийной нормы и смены позиций ее кодификации. Это идеальная, усредненная схема с условным временем. Конкретное время существования и борьбы вариантов может быть и пятьдесят лет, и двести.

Литературному редактору важно понимать стилистическую шкалу оценки борющихся вариантов. В ее начале – бытовая речь, а в конце – книга. «Все изменения языка... куются и накопляются в кузнице разговорной речи» (Л.В. Щерба). «Пусть книга способствует неподвижности языка, зато живая речь – всегда фактор движения» (Марк Блок). Новый вариант, если он принят языком, если он вытекает из часто необъяснимой языковой потребности, начинает свое победное восхождение по статистической лестнице к ее вершине – от бытового разговорного языка к кодифицированному книжному литературному. И литературный редактор, квалифицированный литературный редактор, должен уметь оценить каждое вариативное языковое явление. А таких явлений, зафиксированных всеми нормативными словарями не менее 150 тысяч, в среднем одно на 20 слов речевого потока, то есть один вариант на одно предложение.