1.3. Основные черты абсолютного права кредитора на требование

Любое перечисление отдельных правомочий, входящих в состав субъективного гражданского права, всегда может оказаться неполным, а это может дать основание утверждать, что действия управомоченного, которые не вошли в этот перечень, неправомерны. По этой причине следует говорить о полноте права кредитора на требование. Тогда право кредитора в отношении требования предстает как наиболее полная сумма правовых возможностей в отношении требования, подобно plena in re potestas dominus’а.

Наличие такого наиболее полного права кредитора с необходимостью вытекает из наличия более ограниченных прав на требования (к примеру, залогового права на требование).

Полнота кредиторского права на требование обусловливает наличие у права кредитора такого свойства, как эластичность (jus recadentiae), т.е. его восстановление в полном объеме при отпадении ограничений, а также является основанием материально-правовой и процессуальной презумпций принадлежности кредитору всех правомочий, возможных в отношении требования.

Полнота права кредитора на требование с необходимостью предполагает другой его признак – исключительность, поскольку в континентальной правовой системе субъективное право, предоставляющее лицу наиболее полную сумму правовых возможностей в отношении объекта права, не может сосуществовать с другим, аналогичным по объему, правом в отношении того же объекта.

Несмотря на свое сходство с правом собственности, право кредитора на требование обладает и значительными отличиями от права собственности.

Так, помимо уже отмеченной срочности, право кредитора на требование отличается от права собственности тем, что содержание первого может варьировать в зависимости от усмотрения сторон (в частности, при договорном запрете цессии в составе права на требование отсутствует правомочие распоряжения), тогда как содержание права собственности императивно определяется законом.

Исходя из вышеизложенного, можно сформулировать следующее общее понятие субъективного права кредитора на требование: это абсолютное имущественное право, предоставляющее кредитору наиболее полную сумму правовых возможностей в отношении принадлежащего ему требования и исключающее наличие другого аналогичного права на данный объект.

2. Приобретение права кредитора на требование от неуправомоченного отчуждателя

Несмотря на то, что институт приобретения имущества от неуправомоченного отчуждателя сформировался в теории права собственности, его действительное значение далеко выходит за пределы оборота вещей. В цивилистической доктрине возможность приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя объясняется тем, что в целях защиты интересов оборота право придает важное значение внешне распознаваемому, фактическому составу, узаконяя в определенных случаях обоснованное доверие к внешним фактам. Однако внешне воспринимаемая управомоченность на отчуждение, внушающая доверие, может возникнуть при приобретении любого имущества, в том числе и права требования (например, когда лицо приобретает требование от того, кто заключил с кредитором недействительный договор об уступке требования). В связи с этим представляется правомерным вести речь о приобретении права кредитора на требование от неуправомоченного отчуждателя.

При этом возникает вопрос о том, к какому способу правоприобретения (первоначальному или производному) следует отнести приобретение права кредитора на требование от неуправомоченного отчуждателя. Согласно господствующему мнению добросовестное приобретение относится к первоначальным способам приобретения права собственности. Поскольку отчуждатель не управомочен на перенесение права собственности на приобретателя, а собственник в отчуждении не участвует, право собственности не переходит к приобретателю, а вновь возникает у него в полном объеме, предусмотренном законом.

Возможность первоначального приобретения права собственности в данной ситуации связана с особенностями вещей как объектов гражданских прав. Вещи, будучи физическими телами, имеют обособленное существование, не зависящее от правового регулирования. Иными словами, вещь не перестает быть вещью и не утрачивает своих естественных свойств, если она не является объектом чьего-либо права собственности. Это позволяет приобрести право собственности путем оккупации, в результате находки и т.д.

Иначе обстоит дело с обязательственными требованиями. Это субъективные права, которые eo ipso должны принадлежать субъекту. Поэтому требование нельзя найти, оккупировать и т.п. Придерживаясь классических воззрений на обязательственное требование, первоначальным способом его приобретения можно признать единственно ситуацию, когда оно возникает впервые, в момент установления соответствующего обязательственного отношения (нечто похожее на возникновение права собственности на вновь созданную вещь). Если обязательственное требование «лишается» своего кредитора, не переходя к другому лицу, то, следуя опять-таки классическому подходу, следует признать, что требование прекращается.

Изложенное приводит, казалось бы, к логически необходимому выводу о том, что первоначальное приобретение кредиторского права на уже существующее требование невозможно. Однако такой вывод представляется поспешным.

Вспомним про дуализм правоотношений, связанных с требованием. Обладатель требования связан с должником внутренними относительными правоотношениями, а со всеми посторонними лицами – внешними абсолютными правоотношениями. Мы обсуждаем вопрос о приобретении от неуправомоченного отчуждателя абсолютного права кредитора на требование. Поэтому первоначальный характер такого правоприобретения должен непосредственно проявляться лишь в абсолютных внешних правоотношениях, связанных с требованием. Относительные внутренние правоотношения при этом затрагиваются опосредованно, буквально говоря, «извне».

В связи с этим возникает вопрос, который позволит сформулировать конечный вывод о допустимости первоначального приобретения кредиторского права на уже существующее требование: прекращаются ли с необходимостью внутренние правоотношения кредитора с прекращением его внешних правоотношений?

Руководствуясь соображениями целесообразности на него следует ответить отрицательно, допустив «расщепление» правовой судьбы обязательственного требования как элемента внутреннего относительного правоотношения кредитора с должником, и права на это требование как составной части внешнего абсолютного правоотношения кредитора со всеми третьими лицами.

При этом следует иметь в виду, что приобретение имущества от неуправомоченного отчуждателя происходит в тот момент, когда накопятся все элементы юридического состава, необходимого для добросовестного приобретения. Вплоть до этого требование принадлежит первоначальному кредитору, а после этого – добросовестному приобретателю. Оно ни на мгновение не оказывается в положении бессубъектного. Это позволяет с теоретической точки зрения преодолеть парадокс первоначального приобретения права кредитора на уже существующее требование.

Таким образом, при добросовестном приобретении абсолютное право кредитора на требование должно возникать у приобретателя вновь, а само относительное обязательственное право (требование) должно к нему переходить. Это означает, например, что прекращается право залога на требование, в то же время сохраняются все права, связанные с требованием (регулятивные проценты, неустойка и т.п.).

Исходя из изложенного, de lege ferenda следует допустить приобретение кредиторского права на требование от неуправомоченного отчуждателя.

Условия приобретения права кредитора на требование от неуправомоченного отчуждателя:

1) приобретение права не непосредственно от кредитора,

2) объективная действительность обязательственной и распорядительной сделок (договора об уступке требования и самой цессии), т.е. наличие у них лишь одного порока – неуправомоченности отчуждателя;

3) возмездность приобретения;

4) добросовестность приобретателя;

5) видимость права на отчуждение должна возникнуть по воле первоначального кредитора.

В тех случаях, когда добросовестный цессионарий не становится кредитором, за ним целесообразно признавать право на доходы, связанные с требованием, извлеченные им до того момента, как он узнал или должен был узнать о том, что он не является кредитором.