1.10 Практические действия белых правительств

Все белые правительства поспешили отменить большевистский Декрет о земле. Что же предлагали крестьянам взамен?

В апреле 1919 г. правительство адмирала А. В. Колчака издало Декларацию о земле, где объяснялось право крестьян, обрабатывающих чужую землю, снять с нее урожай. Обещая затем наделить землей «безземельных и малоземельных крестьян», правительство выражало готовность «вознаградить прежних владельцев» и грозно предупреждало: «Впредь никакие самовольные захваты ни казенных, ни общественных, ни частновладельческих земель допускаться не будут, и все нарушители чужих земельных прав будут предаваться суду».

Еще меньше могли удовлетворить крестьянство действия правительства, возглавляемого А. И. Деникиным. Своим постановлением оно потребовало предоставить владельцам захваченной земли треть всего урожая. Кроме того, в нем признавалась необходимость «сохранения за собственниками их прав на землю», допускалась лишь передача крестьянам лишь малой части помещичьей пашни, и то «обязательно за выкуп».

Генерал П. Н. Врангель стремился в максимальной степени учесть печальный опыт социально-экономической политики А. В. Колчака и А. И. Деникина. Но и он не решился серьезно затронуть помещичье землевладение. По его «Закону о земле» (май 1920 г.) за прежними владельцами сохранилось до 600 десятин, а превышающая эту норму земля могла отойти крестьянам, но также за выкуп и с обретением права собственности через 25 лет.

Одновременно за фасадом «непредрешенчества» повсеместно шло восстановление прежних бюрократических структур, действовавших на базе царского законодательства. К власти возвращались политики давно доказавшие свою полную несостоятельность. Заводы переходили в руки прежних владельцев. Были запрещены или строго ограничены в своей работе профсоюзы и социалистические партии. Хозяева предприятий и торговцы, получая огромные правительственные субсидии, использовали их в своекорыстных и спекулятивных целях. Мемуары белых деятелей полны обличений «состоятельности буржуазии и спекулятивных кругов, жиреющих от доходов и барышей, но не желающих ничем жертвовать и реально помочь армии», хотя та «спасала их жизнь, достояние и привилегии».

Не находили белые правительства взаимопонимания и с национальными меньшинствами на окраинных территориях России. Там давн6о зрело недовольство бюрократическим гнетом центра, что выражалось в стремлении к сепаратизму и автономии. Выдвинутый вождями Белого дела лозунг о «единой и неделимой России» быстро разочаровал национальную буржуазию и интеллигенцию, первоначально симпатизировавшим белым, не говоря уже о рабочих и крестьянах.

В результате такой внутренней политики белых правительств возрастало недовольство подавляющей части населения на контролируемых ими территориях бывшей Российской империи. «Если подсчитать наш актив и пассив, то получается самый мрачный вывод еуегу кет йеай а§атз1 уои (решительно все против нас), записал в сентябре 1919 г. в своем дневнике управляющий колчаковским военным министерством барон А. П. Будберг. - За нас офицеры, да и то не все… За нас состоятельная буржуазия, спекулянты, купечество, ибо мы защищаем их материальные права, но от их сочувствия мало реальной пользы, ибо никакой материальной и физической помощи от него нет. Все остальное против нас, частью по настроению, частью активно». При таких обстоятельствах белые режимы уподоблялись холмам зыбкого песка. При первых же серьезных встрясках они расползались, погребая под собой генералов-диктаторов - смелых и мужественных начальников, но никудышных политиков.

Вначале белогвардейцы имели перед Красной армией явное преимущество по числу опытных военных кадров. Только в деникинской армии находилось 2/3 всех генералов, полковников и подполковников старой русской армии, по словам А. И. Деникина, в своем большинстве убежденных монархистов. Это и позволило белым создать в первые месяцы Гражданской войны собственные вооруженные силы почти полностью на классовой основе. Там преобладали офицеры, юнкера добровольцы из имущих слоев населения. Такие части были хорошо организованы, обучены, дисциплинированы, проявляли большую стойкость и упорство в боях. Но война затягивалась, расширялась, и белые генералы поставлены перед необходимостью формировать массовые армии - главным образом за счет принудительного призыва крестьян. Это неизбежно вело к потере социальной однородности, к возникновению и обострению антагонизма внутри армий, что, в свою очередь, резко снижало их боеспособность.

Крестьянство не просто отказывалось от службы у белогвардейцев, дезертировало и сдавалось в плен красным. Оно охотно бралось за оружие и обращало его против своих недругов.

Всего в партизанском тылу белых участвовало до 300 тыс. человек.

У генералов, оказавшихся неспособными проводить эффективную социально-экономическую политику, оставался единственный метод «наведения порядка» на подвластных землях - террор. Источники свидетельствуют, что он энергично проводился против всех несогласных с действия белых правительств самых разных формах: арестах, бессудных расстрелов, в том числе заложников, рейдах карательных отрядов. «Жестокости были такого рода, - констатировал командующий американскими экспедиционными войсками в Сибири генерал В. Грэвс, Ї что они, несомненно, вспоминаться и пересказываться среди русского народа».