Глава 13. Строительство социализма в ссср: 1926-1941 гг.

1. Укрепление сталинского режима

В январе 1924 г. В. Ульянов скончался. Вопреки обычаям страны, кремлевские вожди решили сохранить тело для потомков. Первое бальзамирование оказалось неудачным и труп начал разлагаться. Было проведено повторное бальзамирование и построен специальный мавзолей. Так в центре лучшей праздничной площади Москвы появилась могила, к которой постепенно добавлялись другие¹³⁰.

Борьба за ленинское наследство велась исключительно в узком кругу партийной элиты и походила на схватку под ковром. Претенденты на пост № 1 не стеснялись в выборе средств для достижения заветной цели. В 1922-1924 гг. коалиция Г. Зиновьевва, Л. Каменева, И. Джугашвили дискредитировала и отодвинула от власти Л. Троцкого, стоявшего во главе Красной Армии. В 1925-1927 гг. И. Джугашвили при помощи молодого амбициозного Н. Бухарина, опорочил Л. Каменева и Г. Зиновьева. В 1928-1929 гг. И. Сталин ошельмовал редактора «Правды», ведущего теоретика партии Н. Бухарина, главу правительства А. Рыковав и начальника профсоюзов М. Ефремова (Томского)¹³¹. Таким образом, И. Сталин отлучил всех возможных претендентов от ленинизма и стал единственным «истинным ленинцем», вождем партии. Так называемое «коллективное руководство» партией и государством продолжалось недолго: с 1924 по 1929 год. Ленин создал партию, которая могла функционировать лишь подчиняясь воле вождя. Также быстро закончилось коллективное руководство и после смерти И. Джугашвили. Вождизм – неотъемлемая черта коммунизма.

В 1929 г. И. Джугашвили исполнилось 50 лет. Он стал единоличным хозяином государственной машины. В этом же году сталинская директива устанавливала единоначалие на предприятии. Директор получал право увольнять рабочих без уведомления профсоюзов. Правительство слило профсоюзы с министерством труда, то есть ликвидировало. В 1932 г. была введена паспортная система. Паспорта выдавали только городским жителям. Выдача паспортов превратилась в тотальную проверку граждан. Проводилась чистка Ленинграда и Москвы от так называемых «классово чуждых элементов». Закон от 8 июня 1934 г. предусматривал смертную казнь за «измену Родине». Для членов семьи, которые знали о намерениях «изменника Родины» предусматривалось заключение в лагерь на срок от 2 до 5 лет, а для тех, кто не знал, полагалась ссылка на 5 лет¹³².

Как и его предшественник, И. Джугашвили постоянно укреплял репрессивный аппарат. В 1922 г. ВЧК переименовали в Главное политическое управление (ГПУ), а в 1934 г. – в Народный комиссариат внутренних дел (НКВД). Смена названия не отразилась на функциях организации.

1 декабря 1934 г., в день убийства С. Кирова, И. Сталин принял закон об упрощенной процедуре судебных дел. На следствие по делу так называемых врагов народа отводилось всего 10 суток. Воцарилась обстановка всеобщего доносительства. 22 декабря 1934 г. «Правда» опубликовала сообщение, что найден подлинный виновник убийства С. Кирова – «ленинградский центр» во главе с Г. Зиновьевым. Эта ложь потребовалась для оправдания расправы над Г. Зиновьевым, Л. Каменевым и другими конкурентами И. Джугашвили.

Массовые чистки партии и государственных служащих неизбежно заканчивались репрессиями. Социальный статус исключенных из партии был ниже, чем у беспартийных. В апреле 1935 г. советское законодательство разрешило привлекать к уголовной ответственности детей, начиная с 12 лет. 9 июня 1935 г. появился закон, в соответствии с которым любой советский гражданин за побег за границу приговаривался к смертной казни; тюремное заключение грозило также всякому лицу, не донесшему об этом¹³³.

В 1922 г. В. Ленин организовал показательный судебный процесс над ранее самой массовой партией эсеров с целью ее окончательного уничтожения. И. Сталин провел несколько показательных процессов. В январе 1935 г. судили Л. Каменева и Г. Зиновьева. Их обвинили в моральной ответственности за убийство С. Кирова. Бывшие лидеры получили по несколько лет тюрьмы. В августе 1936 г. состоялся новый судебный процесс. На сей раз Л. Каменева и Г. Зиновьева приговорили к расстрелу. Судебный процесс в январе 1937 г. покарал Г. Пятакова, К. Радека, Г. Сокольникова. Их обвинили в шпионаже в пользу Германии, Японии и расстреляли. Заочно смертный приговор вынесли Л. Троцкому и его сыну Л. Седову. Отца убили в 1940 г. в Мексике, а сына – в 1938 г. во Франции¹³⁴.

В июле 1937 г. в Москве прошел закрытый судебный процесс над военными. М. Тухачевский и другие были расстреляны. В марте 1938 г. в Москве состоялся последний в 1930-е годы открытый судебный процесс на этот раз против группы из 17 бывших руководителей во главе с Н. Бухариным и Н. Рыковым. Их обвинили в шпионаже, убийстве Ленина, в покушении на убийство Сталина и т.д. Все обвиняемые были расстреляны. Все судебные процессы были фальсифицированы. Арестованных избивали и пытали. Люди не выдерживали мучений и оговаривали себя и знакомых. По всей стране проходили демонстрации. Рабочие и колхозники требовали «расстрелять вредителей как бешенных собак».

В 1936 г. И. Сталин обвинил главу НКВД Генриха Ягоду в опоздании на четыре года в борьбе с «врагами народа». Г. Ягода оказался на скамье подсудимых вместе с Н. Бухариным и другими, чьи дела он сам фабриковал. Новым наркомом стал Николай Ежов. В начале 1939 г. его расстреляли. НКВД возглавил Лаврентий Берия, продержавшийся на этой должности до смерти И. Сталина.

В 1937 г. И. Сталин объявил, что классовая борьба в стране будет не затухать, а обостряться. Репрессировали капиталистов, помещиков, кулаков, священников и прочих неугодных. Вместо того, чтобы остановиться, Сталин дает команду на продолжение террора. Верный помощник вождя Ежов возмущался поведением директоров предприятий: «Чаще всего, когда ставишь вопрос об арестах, люди, наоборот, защищают этих людей. Мотивы самые разнообразные, но один из главных мотивов такой: « ...А что же я буду делать дальше, план я должен выполнять, это у меня – главный инженер или начальник цеха, что я буду делать? Я обычно отвечаю: скажи спасибо, сволочь, что мы берем этого человека, скажи спасибо, что вредителя берем. Грош цена тебе, если ты защищаешь человека, который вредит. На него достаточно материалов, чтобы его арестовать. Ты защищаешь ради выполнения программы, – он тебе программу может быть, и будет выполнять, но и вредить будет»¹³⁵. Иными словами уничтожение так называемых «вредителей» объявлялось приоритетной задачей даже по сравнению с выполнением пятилетнего плана.

Путь И. Джугашвили от Кремля до дачи (35 км.) охраняли три смены чекистов по 1200 человек в каждой. Вождь коммунистов не был ни на одном из заводов Москвы, Ленинграда. Его специальный поезд мог выдержать двухнедельную осаду. Опасаясь военного переворота И. Джугашвили сменил командующих всеми военными округами, кроме Семена Буденного. «Сталин – государственник восточного, азиатского типа. Сталинизм, то есть коммунизм периода строительства, перерождается незаметно в своеобразный русский фашизм. Ему присущи все особенности фашизма: тоталитарное государство, государственный капитализм, национализм, вождизм и, как базис – милитаризированная молодежь»¹³⁶.

Первой женой Сталина была Сванидзе. Вторая жена – Надежда Алилуева застрелилась или ее застрелили в 1932 г. Оставшись один, Сталин арестовал жен М. Калинина, Кулика, С. Буденного, В. Молотова. Надежда Крупская, после смерти Ленина, прожила 15 лет. Ее ввели в состав Центральной контрольной комиссии (ЦКК) партии, а в 1927 г. – в члены Центрального комитета. На ее глазах происходило истребление ветеранов партии, но она молчала.

Следует отметить, что кремлевские вожди: Сталин, Свердлов, Троцкий, Каганович, Буденный, Ворошилов не имели образования. Каменев окончил два курса Московского университета. Крупская окончила гимназию и проучилась один год на Бестужевских курсах, Алилуева не окончила промышленную академию, Е. Лорберг (Калинина) – без образования, Г. Горбман (Ворошилова) – белошвейка¹³⁷. Жена С. Кирова М. Маркус была также малограмотной¹³⁸.

Новый правящий класс погряз в привилегиях. Коммунистическая партия разлагалась. «Монопольная партия живет самообманом: начиная «качественный отбор», она требует «партийного единомыслия», делая его условием для политической правоспособности и дееспособности, она зовет людей к бессмыслию и лицемерию; тем самым она открывает настежь двери всевозможным болванам, лицемерам, проходимцам и карьеристам; качественный уровень партии срывается, и к власти приходят симулянты, взяточники, хищники»¹³⁹.

Более пяти месяцев продолжалось «всенародное обсуждение» сталинской конституции 1936 г. Это был своего рода ритуал, в ходе которого каждый человек подтверждал лояльность режиму, пытаясь тем самым обезопасить себя от репрессий. Конституция 1936 г. содержала ряд демократических преобразований: отмена прежних ограничений в правах для ряда категорий граждан, равные прямые выборы, тайное голосование. Однако реальной демократизации общественной жизни не произошло. Провозглашенные конституцией неприкосновенность личности, тайна переписки, независимость суда в условиях массовых репрессий были не более чем фикцией¹⁴⁰. И. Джугашвили лично подписал 400 списков на арест 44 тыс. человек. За 1937 г. было арестовано еще 7 млн. человек. В Томске были расстреляны поэт Н. Клюев, выдающийся философ Г. Шпет. Каждому десятому из арестованных в 1936-1937 гг. выносился смертный приговор.

Аресты достигли такого размаха, что начали угрожать промышленному, научному и военному потенциалу страны. Поэтому террор принял спорадический характер, стал скорее способом управления, а не истерической кампанией¹⁴¹. Первоначально центр трудовых лагерей располагался в Карелии и вдоль побережья Белого моря, где лесодобыча была главной отраслью промышленности. Затем возникли лагеря вокруг Воркуты и в бассейне Печоры, в промышленных центрах Западной Сибири. К концу тридцатых годов лагеря появились в каждом городе, даже в Москве. А. Солженицын очень точно назвал лагеря «истребительно-трудовыми». Смертность в лагерях составляла от 10 до 30 % в год¹⁴². Чтобы выжить в лагере, необходимо было обманывать, приписывать объем выполненной работы. Принцип «туфты»¹⁴³ распространялся не только на лагеря, но и на всю советскую экономику.

В коммунистической революции, как справедливо отметил М. Джилас, её плоды достаются бюрократии. Стоит революции закончиться, как наступает этап жестокого сведения счетов между течениями и фракциями, имеющими разные мнения о пути, которым следует следовать двигаться дальше. Взаимные нападки вертятся в круге догматического доказывания кто «объективно» либо «субъективно» больший революционер и агент внутренних врагов или мирового капитала¹⁴⁴.