Глава 22

ПЕРЕХОД КИТАЯ НА ПУТЬ

СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

(1949—1957 гг.)

В истории развития Китайской Народной Республики с конца 40-х до начала 70-х годов XX столетия различаются следующие периоды:

1. Восстановительный период (1949—1952), его основным содержанием было становление нового государства, завершение буржуазно-демократических преобразований и создание предпосылок для социалистического развития Китая.

2. Период первой пятилетки (1953—1957), когда были заложены первичные основы индустриализации Китая, осуществлены кооперирование крестьянства и фактическая (за выкуп) национализация частной промышленности и торговли.

3. Период «большого скачка» (1958—1960), для которого характерна попытка группы Мао Цзэ-дуна авантюристическими методами в сочетании с использованием революционного энтузиазма и патриотизма китайского народа добиться в гегемонистских целях осуществления «сверхбыстрого» развития в экономике и «коммунизации» деревни.

4. Период «урегулирования» (1961 —1965), когда провал «большого скачка» вынудил руководство КПК применить экономические методы для преодоления голода и резких диспропорций в народном хозяйстве. Одновременно руководство КПК попыталось навязать мировому коммунистическому и национально-освободительному движению свой антиленинский левацкий и националистический курс.

5. Период так называемой культурной революции (1965—1969) — развернутое наступление на КПК с целью превращения ее в партию, которая служила бы опорой военно-бюрократического режима Мао Цзэ-дуна.

6. Современный период, для которого характерна борьба в маоистском руководстве по вопросам внутренней и внешней политики.

Первые восемь лет существования (первые два периода) КНР развивалась в союзе с СССР и другими социалистическими странами и добилась значительных успехов в решении задач строительства ново-

28 Заказ 70

433

го общества. Последние полтора десятилетия (начиная с третьего периода) в КНР все глубже ощущалась отрицательная, вредоносная роль националистических и великодержавных взглядов, мелкобуржуазных представлений о социализме, культа личности Мао Цзэ-дуна. Все это привело к таким изменениям в КНР, которые поставили под удар завоевания китайского народа в многолетней героической революционной борьбе.

Восстановительный период.

Завершение буржуазно-демократических

преобразований 1949—1952 гг.

Окончание гражданской войны. Строительство новой государственной власти

Победа революционных сил Китая в народно-освободительной войне и провозглашение 1 октября 1949 г. Китайской Народной Республики означали, что главный вопрос всякой революции — вопрос о власти был решен в пользу единого народно-демократического фронта, руководимого КПК- Однако многие задачи буржуазно-демократической революции, особенно в сфере социально-экономических преобразований, не были выполнены ко времени провозглашения КНР. Между тем в Китае эти задачи не могли быть решены «попутно», как это произошло в России, где социалистическая революция доделывала то, что не было выполнено революцией буржуазно-демократической. Китай (в отличие от России 1917 г.) оставался к 1949 г. полуфеодальной страной с господством помещичьего землевладения и слаборазвитой промышленностью; на территории, подвластной гоминьдану, одним из определяющих факторов было влияние империалистов США. КПК в своей революционной борьбе долгие годы опиралась главным образом на крестьянство, базировалась на сельские местности, была оторвана от промышленных центров. Все это привело к тому, что в Китае период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую затянулся на несколько лет (от образования КНР до конца 1952 г., когда в основном была закончена аграрная реформа). Этот переход произошел в Китае в условиях, когда у власти находились народнодемократические силы во главе с КПК.

После провозглашения Китайской Народной Республики первоочередными задачами революционных сил были завершение разгрома гоминьдановских войск, установление народной власти в южных и западных районах и на островах, борьба с контрреволюционными бандами и создание аппарата новой государственной власти взамен ликвидированных гоминьдановских органов управления. 14 октября 1949 <г. наступавшие в Южном Китае части НОА заняли г. Гуанчжоу, где находилось после освобождения Нанкина гоминьдановское правительство. Его главари бежали в крупнейший центр Юго-Западного Китая — г. Чунцин — и на о-в Тайвань. В том же месяце войска 1-й полевой армии НОА (северо-западный фронт) вступили в Синьцзян. В ноябре 2-я и 4-я полевые армии, возобновив 'наступление в Юго-Западном Китае, освободили провинции Гуйчжоу и Гуанси. 30 ноября части НОА взяли г. Чунцин (пров. Сычуань). После этого власти соседних провинций Юньнань и Сикан заявили о разрыве с Чан Кай-ши и подчинении Центральному народному правительству. К концу декабря разгром гоминь-

434

дановских войск на юго-западе был завершен. Весной 1950 г. части НОА заняли о-в Хайнань (в апреле) и Чжоушаньские острова (к югу от Шанхая, в мае). Таким образом, к середине 1950 г. была освобождена почти вся территория Китая, кроме Тибета, Тайваня и некоторых небольших островов.

В течение первых пяти лет существования КНР временным Основным законом государства служила Общая программа Народной политической консультативной конференции. В этом документе КНР определялась как «государство новой демократии», которое «ведет борьбу 'против империализма, феодализма, бюрократического капитала». Таким образом, задачами нового государства, согласно Общей программе, было завершение задач буржуазно-демократической революции. Государственная власть характеризовалась как демократическая диктатура народа — власть «народного демократического единого фронта рабочего класса, крестьянства, мелкой буржуазии, национальной буржуазии и прочих патриотических демократических элементов, основанного на союзе рабочих и крестьян и руководимого рабочим классом». Эта формулировка была ближе к истине, нежели та, которую впоследствии, в 1956 г., предложило руководство КПК на VIII съезде партии (что государственная власть в Китае с 1949 г. представляет собой одну из форм диктатуры пролетариата). Но и в определении 1949 г. не все соответствовало действительности. Под руководящей ролью рабочего класса подразумевалось руководство КПК. Однако в самой КПК рабочий класс не играл определяющей роли. Удельный вес рабочих среди всех членов партии был весьма невелик — всего лишь несколько процентов (даже в наиболее промышленно развитом Северо-Восточном Китае рабочие составляли 7% членов партии). В партийном аппарате (среди «кадровых работников») рабочих насчитывалось только 0,5%. Все это мешало рабочему классу осуществлять руководство государством. В КПК шла борьба — то скрытая, то открытая — между марксистско-ленинским, интернационалистским направлением и националистической группой Мао Цзэ-дуна.

Высшим органом государственной власти в КНР было (до избрания в 1954 г. Всекитайского собрания народных представителей) Центральное народное правительство, состоявшее из Центрального народного правительственного совета и избираемых им Государственного административного совета (высший исполнительный орган), Народнореволюционного военного совета, Верховного народного суда и Верховной народной прокуратуры. Председателем Центрального народного правительства был Мао Цзэ-дун, являвшийся одновременно главой Центрального народного правительственного совета и Народно-революционного военного совета. Премьером Государственного административного совета был назначен Чжоу Энь-лай. В структуре Центрального народного правительства были отражены взгляды Сунь Ят-сена о «конституции пяти властей» (законодательной, исполнительной, судебной, контрольной и экзаменационной).

В органах власти руководящее положение занимала КПК; в них участвовали представители буржуазных партий, входивших в единый народно-демократический фронт, и беспартийные деятели. Так, среди шести заместителей председателя Центрального народного правительства было три коммуниста (Лю Шао-ци, ЧжуДэ и Гао Ган) и три некоммуниста (вдова Сунь Ят-сена — Сун Цин-лин, председатель Революционного комитета гоминьдана Ли Цзи-шэнь и председатель Демократической лиги Китая Чжан Лань). Помимо них членами Центрального народного правительственного совета было еще 56 человек, из них 26 —

28*

435

некоммунисты. Представители буржуазии возглавляли некоторые министерства, входили в состав Народно-революционного военного совета, председателем Верховного народного суда был один из лидеров Демократической лиги Китая, Шэнь Цзюнь-жу. Среди буржуазных политиков были не только сторонники социального прогресса Китая, но и такие деятели, которые, выступив в свое время против антинациональной политики Чан Кай-ши, не перешли на подлинно демократические позиции. В числе назначенных на руководящие посты находились Ли Цзи-шэнь, руководивший контрреволюционным переворотом в Гуанчжоу в апреле 1927 г., генерал Фу Цзо-и, долгие годы воевавший против Народно-освободительной армии и капитулировавший ь январе 1949 г. с войсками в районе Пекина. В середине 60-х годов привлечение буржуазных националистов в качестве своих союзников дошло до открытого братания с одним из лидеров чанкайшистской реакционной клики, Ли Цзун-жэнем. По прибытии из США ему была устроена пышная встреча, он неоднократно выступал с восхвалением Мао Цзэдуна и поношением Советского Союза.

В привлечении в 1949 г. к участию в органах власти представителей китайской буржуазии сказались две тенденции: позитивный курс КПК на развитие единого народно-демократического фронта и использование частного капитала в интересах восстановления и развития экономики, с одной стороны, и стремление Мао Цзэ-дуна и его сторонников блокироваться со всеми возможными союзниками на националистической великодержавной основе — с другой.

По мере продвижения НОА вводился военный контроль, который осуществлялся военно-административными комитетами городов, провинций и крупных административных районов. Хотя в состав этих органов входили представители комитетов КПК и различных общественных организаций, они создавались под руководством командования соединения Народно-освободительной армии, освободивших тот или иной район. В этом проявились слабая связь руководства КПК с рабочим классом, который мало привлекался к организации народно-демократической власти, а также особая роль, отводимая армии в маоцзэдуновской концепции революции и строительства нового Китая. Очевидно, сказалось и сильное влияние суньятсеновской схемы трех периодов перехода к демократии (военное правление, политическая опека народа со стороны гоминьдана, конституционное правление).

В крупных районах военно-административные комитеты возглавляли командующие или комиссары полевых армий (фронтов): Северо-Западный Китай — командующий 1-й полевой армией Пэн Дэ-хуай; ЮгоЗападный Китай — командующий 2-й полевой армией Лю Бо-чэн; Центрально-Южный Китай — командующий 4-й полевой армией Линь Бяо; Восточный Китай — комиссар 3-й полевой армии Жао Шу-ши. В Северо-Восточном Китае, освобожденном в 1947—1948 гг., было создано Народное правительство во главе с членом Политбюро ЦК КПК, заместителем председателя Центрального народного правительства КНР Гао Ганом. Провинции Северного Китая подчинялись непосредственно Государственному административному совету. Военно-административные комитеты крупных районов имели широкие полномочия, вплоть до принятия временных законоположений.

В районах, населенных некитайскими национальностями, местные органы власти также подчинялись вышестоящим военно-административным комитетам. В программных установках КПК отсутствовало ленинское требование права наций на самоопределение вплоть до отделения. Этот факт свидетельствовал о великодержавном уклоне, свой-

436

ственном Мао Цзэ-дуну и его сторонникам в руководстве КПК. В то же время нельзя было игнорировать национальный вопрос, играющий большую роль в жизни КНР, где некитайские национальности (уйгуры, тибетцы, монголы, дунгане, чжуан, корейцы и др. — по официальным данным 1953 г., 6% населения) проживали на обширной территории западной, южной и северо-восточной части страны (60% территории КНР). Общая программа Народной политической консультативной конференции предусматривала установление равноправия всех национальностей, введение местной национальной автономии и учреждение органов национального самоуправления или многонациональных правительств в районах совместного проживания. В первые годы существования КНР были созданы национальные автономные административные единицы — уезды, округа, а также автономный район Внутренняя Монголия (еще в 1947 г.). В дальнейшем было образовано несколько автономных районов: Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуанский, Нинся-Хуэйский (дунганский).

В 1950 г. части Народно-освободительной армии начали наступление с целью воссоединения Тибета с Китаем. В результате переговоров между представителями Центрального народного правительства и тибетскими властями 23 мая 1951 г. было достигнуто соглашение о мирном освобождении Тибета.

В задачу органов военного контроля входило установление общественного порядка, налаживание хозяйства, помощь в организации народных масс, подготовка условий для осуществления аграрной реформы и других социальных преобразований, подавление контрреволюции, В 1950—1951 гг. руководящие органы КНР издали ряд директив о подавлении контрреволюционной деятельности. В Китае развернулась кампания по ликвидации гоминьдановских, помещичьих и уголовных банд и организаций. За два года было уничтожено множество таких формирований, в целом насчитывающих около 2 млн. участников. Движение по подавлению контрреволюции способствовало укреплению народно-демократического строя, особенно в то время, когда китайский народ принимал участие в войне против американских империалистов в Корее. Но при этом были допущены ошибки, которые на VIII съезде КПК тогдашний министр общественной безопасности КНР Ло Жуй-цин охарактеризовал как правоуклонистские и левацкие. Первые получили распространение до октября 1950 г. (видимо, до указания ЦК КПК 10 октября 1950 г. о решительном подавлении контрреволюции и до включения китайских народных добровольцев в войну в Корее 25 октября 1950 г.) и заключались в «безгранично великодушном отношении к контрреволюционерам». Вторые (имевшие место в 1951 г.) заключались в том, что «были арестованы люди, которых можно было арестовывать и не арестовывать, а также было казнено незначительное число контрреволюционеров, которых можно было и казнить и не казнить; иногда по ошибке арестовывались отдельные честные люди».

По мере наведения общественного порядка и решения других неотложных задач органы военного контроля на местах передавали власть местным народным правительствам, которые избирались на конференциях представителей всех слоев населения. Участниками этих конференций, созываемых в 1950—1952 гг., были люди, назначаемые вышестоящими правительственными органами или избранные различными слоями населения, а также представители различных партий и организаций. Конференции представителей всех слоев населения и избранные ими правительства являлись местными органами власти до всеобщих выборов 1953—1954 гг.

437

Руководство государственным строительством, как и другими сторонами жизни КНР, осуществлял ЦК Коммунистической партии Китая. К моменту провозглашения Китайской Народной Республики КПК была массовой партией, которая имела свои вооруженные силы, руководила единым народно-демократическим фронтом, пользовалась влиянием на широкие слои народа. Партия быстро росла численно: перед образованием КНР она насчитывала 3,5 млн. человек, а в июне 1951 г. — 5,8 млн. Как указывалось в документе КПК в середине 1950 г., «большинство новых членов партии проявляет идеологическую неустойчивость и недисциплинированность и не получило соответствующей подготовки. Среди многих старых членов партии и даже среди старых руководящих работников наблюдаются признаки зазнайства и высокомерия». В связи с этим Всекитайское совещание 1951 г. по организационно-партийной работе и 3-й пленум ЦК КПК постановили провести чистку партии.

Решение о чистке партии было направлено на улучшение состава и повышение боеспособности КПК. Однако в руководстве КПК шла скрытая борьба между приверженцами мелкобуржуазно-националистического курса и сторонниками пролетарско-интернационалистской линии, хотя эти группы не были четко оформлены. И те и другие считали необходимой чистку партии, но при этом ставили разные цели. В то время как интернационалисты хотели добиться очищения КПК от классово чуждых, карьеристских, разложившихся элементов, Мао Цзэ-дун и его сторонники стремились использовать чистку для закрепления в партии и стране культа личности, антидемократических, командных методов руководства, идеологических проработок и массовых репрессий. В связи с этим чистка КПК 1951 г. привела как к положительным, так и отрицательным результатам.

По неполным данным, относящимся к февралю 1953 г., из КПК было исключено или выбыло 10% ее состава. Часть из них была исключена за свою пассивность и отсталость, другие вышли из партии вследствие своей неподготовленности. Из КПК изгонялись также разложившиеся элементы, обюрократившиеся члены партии, носители кулацкой идеологии в деревнях. Однако одновременно в КПК и по всей стране была развернута широкая кампания прославления Мао Цзэ-дуна и его «идей», создания культа вождя, нетерпимости к любому критическому замечанию или сомнению в непогрешимости Мао Цзэ-дуна, в правильности его высказываний и действий.

Таким образом, некоторые особенности КПК, связанные со спецификой ее развития в предшествующие годы, затрудняли проявление инициативы народных масс в решении задач, стоявших перед страной. К ним относилось прежде всего преобладание в партийной и государственной работе военно-административных методов и связанное с этим чрезмерное расширение слоя «кадровых работников» (ганьбу), т. е. партийных функционеров, обычно совмещавших партийные и административные функции на различных уровнях.

Культ личности Мао Цзэ-дуна, усиленно насаждавшийся в партии с конца 30-х годов, отрицательно влиял на боеспособность и идейную стойкость КПК.

Преобладание в партии крестьян и представителей мелкобуржуазных городских слоев создавало благоприятную социальную базу для отхода от марксизма-ленинизма, недооценки роли рабочего класса, пренебрежения принципами пролетарского интернационализма.

Но одновременно на характер и политику КПК воздействовали и позитивные факторы: популярность идеалов социализма, влияние

438

авторитета Советского Союза, наличие в партии и ее руководстве интернационалистических сил. Именно поэтому вопреки позиции мелкобуржуазно-националистических элементов в руководстве КПК определился выбор социалистической перспективы развития и ориентации на дружбу с СССР.

Внешняя политика. Отношения с СССР

Империалистические государства пытались изолировать Китайскую Народную Республику и организовать экономическую блокаду Китая, чтобы в конце концов добиться восстановления своего господства. Но эти планы были сорваны последовательно интернационалистической политикой Советского Союза, народы которого, как и в прошлом, пришли на помощь китайскому народу. Уже 2 октября 1949 г. Советское правительство заявило о признании Центрального народного правительства и установлении дипломатических отношений между обеими странами. В результате переговоров 14 февраля 1950 г. в Москве был подписан Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР. Договор предусматривал совместные действия Советского Союза и Китая «в целях недопущения 'повторения агрессии и нарушения мира со стороны Японии или любого другого государства, которое прямо или косвенно объединилось бы с Японией в актах агрессии»; обе стороны обязались не участвовать в каких-либо действиях, направленных против другой стороны, консультироваться по всем важным международным вопросам, развивать и укреплять экономические и культурные связи. в соответствии с принципами уважения государственного суверенитета и территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела другой стороны.

Одновременно были подписаны соглашения о безвозмездной передаче Советским правительством правительству КНР всех своих прав по совместному управлению Китайской Чанчуньской железной дорогой (КЧЖД), а также о выводе советских войск из военно-морской базы Порт-Артур и передаче сооружений -в этом районе Китаю. Министры иностранных дел СССР и КНР обменялись нотами о том, что оба правительства констатируют полную обеспеченность независимости Монгольской Народной Республики в результате референдума 1945 г. Обмен нотами был произведен также относительно безвозмездной передачи Советским правительством КНР имущества, приобретенного советскими организациями у японских собственников в Северо-Восточном Китае, а также всех зданий бывшего военного городка в Пекине. В тот же день было заключено соглашение о предоставлении Советским Союзом Китаю на льготных условиях (из 1 % годовых) долгосрочного кредита в размере 300 млн. ам. долл. (1200 млн. руб. по тогдашнему курсу) для оплаты поставок из СССР оборудования и материалов, необходимых Китаю для восстановления и развития экономики.

Советско-китайский договор и соглашения от 14 февраля 1950 г. имели большое значение для противодействия империалистической политике военных авантюр на Дальнем Востоке и во всем мире, для развития дружественных отношений, экономических и культурных связей между обоими государствами, для решения задач китайского народа по подъему хозяйства, укреплению обороноспособности, развитию культуры. Советский Союз последовательно выполнял свои обязательства. Права СССР по совместному управлению КЧЖД были переданы Китаю к концу 1952 г. В связи с заключением в 1951 г. сепаратного мир-

439

ного договора между Японией и США по инициативе правительства КНР в сентябре 1952 г. был произведен обмен нотами о продлении срока вывода советских войск из Порт-Артура. Эта военно-морская база полностью перешла к КНР после прекращения в 1953 г. войны в Корее и заключения в 1954 г. Женевских соглашений по Индокитаю. В мае 1955 г. завершился вывод советских войск из Порт-Артура.

Неуклонно возрастала советская экономическая помощь Китаю, ему были предоставлены крупные кредиты. В КНР отправились тысячи советских специалистов, чтобы помочь трудящимся Китая в восстановлении хозяйства и создании новых отраслей промышленности, развитии транспорта, закладке основ индустриализации страны, подготовке кадров, реорганизации системы высшего образования, налаживании планирования. Богатый советский опыт бескорыстно передавался китайскому народу.

Для укрепления КНР большое значение имела морально-политическая и дипломатическая поддержка, оказанная Советским Союзом, его борьба за восстановление прав КНР в ООН. Особо важную роль сыграла интернационалистическая позиция СССР во время войны в Корее. Эта война была спровоцирована американским империализмом в июне 1950 г. Сразу после начала корейской войны американский 7-й флот был направлен в Тайваньский пролив, чтобы воспрепятствовать воссоединению с-ва Тайвань с Китайской Народной Республикой. Осенью 1950 г. войска американских интервентов развернули наступление в Корее, перешли 38-ю параллель и двинулись на север к корейско-китайской границе. С конца августа американская авиация начала бомбардировку китайских городов. В этих условиях правительство КНР 25 октября 1950 г. направило в Корею первые отряды народных добровольцев для борьбы против американских интервентов. После месяца оборонительных боев Народная армия КНДР и отряды китайских народных добровольцев, которыми командовал Пэн Дэ-хуай, перешли в контрнаступление, освободили Северную Корею. В дальнейшем линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели.

Война в Корее вызвала в КНР широкое массовое движение за отпор американскому империализму. На фронт отправлялись подарки, в стране был организован сбор средств на приобретение оружия, развертывалось соревнование за увеличение выпуска продукции и соблюдение режима экономии.

Большую материальную и моральную помощь корейскому народу и китайским добровольцам в сопротивлении американскому империализму и его союзникам оказал Советский Союз, направляя оружие, боеприпасы, горючее, продовольствие, медикаменты. По просьбе китайского правительства в Маньчжурию были переброшены советские авиационные соединения, которые защитили промышленные центры от налетов авиации США. В июне 1951 г. СССР внес предложение о мирном урегулировании корейского конфликта. Переговоры о прекращении военных действий продолжались два года и закончились подписанием в июле 1953 г. соглашения о перемирии в Корее. В последующие годы отряды китайских добровольцев возвратились на родину.

Советская политика последовательной и всесторонней поддержки КНР была важным фактором, приведшим к срыву попыток США дипломатически изолировать Китай. В 1949—1950 гг. вслед за странами народной демократии КНР признали Индия, Пакистан, Индонезия, Бирма, Цейлон, Афганистан, а также Англия и некоторые другие капиталистические страны.

В целом внешняя политика КНР в первые годы после победы

440

народной революции была антиимпериалистической, прогрессивной. Однако уже в эти годы обнаружились первые признаки стремления к гегемонизму группы Мао Цзэ-дуна. Так, в декабре 1949 г. маоисты выдвинули на профсоюзной конференции стран Азии и района Тихого океана претензии на роль лидера азиатских народов. Они пытались навязать свой опыт коммунистическим партиям стран Южной и ЮгоВосточной Азии.

Аграрная реформа

Одной из главных предпосылок быстрого оздоровления экономики и финансов КНР была аграрная реформа. После обсуждения III пленумом ЦК КПК проект закона об аграрной реформе был одобрен Национальным комитетом Народной политической консультативной конференции, утвержден Центральным народным правительственным советом и 30 июня 1950 г. вступил в силу. Цель реформы заключалась в том, чтобы освободить производительные силы, развивать сельскохозяйственное производство и проложить путь к индустриализации нового Китая. Земля, скот, инвентарь, дома и другое имущество помещиков передавалось в частную собственность безземельным и малоземельным крестьянам. Конфискации подлежали также земли храмов, монастырей, школ и другие, которыми распоряжались помещики. Земли кулаков, если они ее обрабатывали сами или с помощью наемной силы, не изымались. Если же кулак сдавал большую часть своей земли в аренду, то эту часть реквизировали.

Таким образом, после победы революции КПК изменила свою политику в отношении кулачества по сравнению с периодом гражданской войны 1946—1949 гг., когда излишки земли у кулаков отбирались. Это объяснялось потребностями развития сельскохозяйственного производства, задачей укрепления союза с середняком и нейтрализации кулачества в борьбе за ликвидацию помещичьего землевладения. Распределение земли осуществлялось по едокам. Помещикам оставляли земельные участки, равные среднему крестьянскому наделу в данной местности, чтобы они могли обеспечить своим трудом существование семьи. Пустоши, необрабатываемые склоны гор, крупные оросительные системы, реки, озера, леса, крупные чайные, бамбуковые, тунговые, шелковичные плантации, а также недра национализировались.

Органами проведения аграрной реформы на местах были крестьянские союзы, численность которых быстро увеличивалась. В проведении реформы участвовали многочисленные бригады, направлявшиеся парторганизациями из городов в помощь крестьянским союзам. Были созданы специальные суды, чтобы подавлять деятельность помещиков, гоминьдановских агентов, других контрреволюционеров против аграрной реформы. Эта мера объяснялась тем, что помещики организовывали убийства активистов, запугивали крестьян, пытались скрыть данные о размерах землевладения, т. е. всячески сопротивлялись проведению аграрных преобразований.

Большая организаторская и агитационная работа КПК, непосредственное участие широких масс крестьянства обеспечили завершение аграрной реформы в намеченный срок — к весне 1953 г. Всего (с учетом результатов аграрной реформы, проводившейся во время гражданской войны) китайские крестьяне получили 47 млн. га земли, избавились от необходимости вносить ежегодно помещикам 30 млн. т зерна в качестве арендной платы.

В результате проведения аграрных преобразований в Китае про-

441

изошли крупные социальные сдвиги. Ликвидация помещичьего землевладения подорвала силы этого эксплуататорского класса. Это означало конец фактической власти помещиков в деревнях, т. е. устранение наиболее сильной опоры контрреволюции. Были серьезно ослаблены влияние и экономическая мощь кулачества (прежде всего, кулаков «старого типа», тесно связанных с феодальными отношениями в деревне, с помещиками). Усилилось влияние коммунистической партии в массе крестьян, добившихся осуществления своих вековых чаяний о земле. Были созданы условия для увеличения сельскохозяйственного производства и расширения внутреннего рынка, следовательно, для развития промышленности. Появились возможности для роста первичных форм кооперации — групп трудовой взаимопомощи.

Аграрная реформа, улучшив материальное положение крестьян, все же не могла обеспечить >им устойчивое благосостояние. Возникли новые проблемы, связанные с нехваткой в одних хозяйствах рабочих рук, в других — скота или орудий и т. д. Частная собственность на землю давала возможность стихийному развитию капитализма в китайской деревне с присущей ему классовой дифференциацией — утратой земли на одном полюсе и обогащением на другом. Чтобы не допустить укрепления капиталистических отношений в деревне, помочь крестьянам оправиться с трудностями и начать подготовку к будущим социалистическим преобразованиям, КПК призвала крестьян создавать группы трудовой взаимопомощи.

15 декабря 1951 г. ЦК КПК принял проект постановления о трудовой взаимопомощи и сельскохозяйственной производственной кооперации, который проводился в жизнь на местах в опытном порядке. 15 февраля 1953 г. он был с некоторыми поправками принят как официальное постановление ЦК КПК. Этот документ содержал указания о временных и постоянных группах трудовой взаимопомощи; в них сохранялась частная собственность на землю, другие средства производства и на урожай, но крестьяне оказывали друг другу помощь рабочей силой, скотом, сельскохозяйственными орудиями, чтобы справиться с трудностями в период обработки полей, сева, сбора урожая и других работ. В отличие от временных трупп, создававшихся на один год, постоянные группы трудовой взаимопомощи охватывали значительное число хозяйств, они имели небольшой общественный фонд (совместно приобретенные орудия и рабочий скот).

Более высокой формой были сельскохозяйственные производственные кооперативы полусоциалистического типа, в которых земля оставалась в частной собственности членов кооператива, но использовалась как единое целое, а распределение доходов осуществлялось частично по труду, частично по земельному паю.

К началу 1953 г. в группах взаимопомощи было объединено более 40% крестьянских хозяйств; преобладали временные группы трудовой взаимопомощи. На основе их развития КПК предусматривала в дальнейшем постепенное вовлечение крестьян в кооперацию более высоких форм. Именно поэтому постановление ЦК КПК от 15 февраля 1953 г. предупреждало о двух ошибочных тенденциях: пассивном отношении к движению за создание групп трудовой взаимопомощи и сельскохозяйственных производственных кооперативов и «левацкой» поспешности, стремлении скорее перейти к колхозам, «-одним махом» построить в деревне полный социализм.

Одновременно с ликвидацией помещичьего землевладения были приняты меры по устранению других пережитков феодализма и проведению прогрессивных социальных преобразований. Новый закон о

442

браке провозглашал равенство женщин и мужчин в семейно-брачных отношениях. Постановление о реформе системы народного образования было направлено на демократизацию школ и высших учебных заведений, ликвидацию неграмотности взрослых рабочих и крестьян, создание благоприятных условий для подготовки кадров специалистов из народной среды. Трудовое законодательство определяло правовое положение и функции профсоюзов, правила трудового страхования на крупных и средних предприятиях, меры по борьбе с безработицей.

Наряду с социальными преобразованиями основные усилия КПК, народно-демократического государства, всего китайского народа были обращены на решение экономических задач.

Восстановление экономики. Классовая борьба в городе

И без того отсталое хозяйство Китая понесло тяжелый урон от многолетних войн. Интересы быстрого восстановления хозяйства и экономического строительства требовали от КПК такой политики, которая обеспечивала бы эффективное использование советской помощи. Был выдвинут лозунг — «учиться у СССР». За дружбу с Советским Союзом, с КПСС высказывались все руководители КПК, включая Мао Цзэдуна, который не имел своей позитивной программы экономического развития.

Союз с СССР, советская помощь дали возможность КНР уже в 1950 г. сосредоточить основное внимание на экономических проблемах. 6—9 июня 1950 г. в Пекине состоялся 3-й пленум ЦК КПК, который обсудил финансово-экономическое положение страны, проект закона об аграрной реформе, а также принял решения по внутрипартийнььм вопросам. В докладе Мао Цзэ-дуна «Добиться коренного перелома в финансовом и экономическом положении страны» подчеркивалось, что советско-китайский договор от 14 февраля 1950 г. «обеспечивает нам возможность смело и более быстрыми темпами осуществлять строительство в нашей стране». Пленум подвел первые итоги борьбы трудящихся масс Китая за стабилизацию и подъем экономики, преодоление инфляции и спекулятивных операций. Меры, принятые в этом направлении до пленума (постановления Государственного административного совета о централизации финансово-экономической работы и о централизации торговли, закон об обязательном хранении свободных денежных средств государственных учреждений и предприятий в Народном банке, установление контроля над частными банками, закрытие меняльных контор, концентрация в руках государства основных запасов зерна, текстиля и других важных товаров), позволили пленуму ЦК КПК констатировать первые успехи в оздоровлении экономики и финансов, а также наметить программу решительного улучшения положения в этих областях в течение трех лет. Основой для решения этой задачи служили проведение аграрной реформы, упорядочение положения в промышленности и торговле, резкое сокращение расходов на содержание государственного аппарата.

Осуществляя меры, намеченные 3-м пленумом ЦК КПК, коммунисты возглавили борьбу китайского народа за восстановление экономики. Благодаря трудовому энтузиазму народных масс при разнообразной советской помощи за три года были достигнуты крупные успехи. К концу 1952 г. по основным отраслям промышленности был превышен максимальный уровень производства, когда-либо достигавшийся в Ки-

443

тае. Среднегодовой прирост промышленной продукции составил почти 37%. Был восстановлен железнодорожный транспорт и проложены новые линии железных дорог. Одновременно возросла доля современной фабричной промышленности в народном хозяйстве и государственного сектора в многоукладной экономике Китая. Производство зерновых также превысило наивысший уровень, достигнутый в 1936 г., накануне войны против японских империалистов.

Восстановление хозяйства КНР происходило в условиях многоукладной экономики. До завершения аграрной реформы сохранялись пережитки феодальных, полуфеодальных и даже дофеодальных отношений в деревне. Мелкотоварное производство (хозяйства крестьянсобственников и ремесленников) занимало преобладающее положение по удельному весу в национальном производстве и по размерам занятой в нем части населения. Собственность национальной буржуазии была сохранена за ней, следовательно, оставался частнокапиталистический уклад. Вместе с тем в результате национализации собственности крупного («бюрократического») капитала, а также перехода во владение КНР бывшей государственной собственности гоминьдаиовского Китая (включая конфискованные в 1945 г. японские, германские и итальянские предприятия) образовался государственный сектор экономики, занявший преобладающие позиции в тяжелой промышленности, транспорте, финансах, а также в некоторых отраслях легкой промышленности и внутренней оптовой торговле. Государство установило свой контроль над внешней торговлей, и более ²/з внешнеторгового сборота в 1950 г. приходилось на долю государственного сектора. Были отменены все особые права и привилегии империалистов, иностранный капитал в первые годы существования КНР утратил все свои позиции в экономике Китая.

Политика КПК заключалась в том, чтобы одновременно с восстановлением хозяйства добиваться укрепления государственного сектора как основной материальной базы, способной обеспечить переход к строительству социализма. В 1949—1952 гг. доля государственного сектора в промышленном производстве выросла с 26 до 41%. За то же время удельный вес современного производства в общем объеме промышленной и сельскохозяйственной продукции увеличился с 17 до 27%. Тяжелая промышленность росла быстрее, чем легкая: в 1949 г. производство средств производства составляло 29% всей промышленной продукции (по стоимости), а в 1952 г. — почти 40%. Таким образом, первый период истории КНР ознаменовался не только простым восстановлением экономики, но и началом перестройки ее структуры в пользу наиболее прогрессивных секторов. Это служило существенной предпосылкой перехода к плановому строительству основ социализма.

Политика КПК в отношении национальной буржуазии заключалась в использовании частного капитала (а также ремесленного производства) в интересах восстановления экономики, для удовлетворения потребностей населения в товарах, получения (через систему налогообложения) средств для капитального строительства. Вместе с тем государство ограничивало прибыли частных предпринимателей и торговцев, пресекало спекуляцию, добивалось регулирования частнокапиталистического сектора экономики. В восстановительный период национальная буржуазия окрепла, возможности для ее развития увеличились в результате уничтожения гнета империализма, протекционистской политики правительства, ликвидации бюрократического капитала, аграрной реформы, положившей конец феодальным пережиткам в деревне. Расширился внутренний рынок, наряду с тяжелой промышлен-

444

ностью, в которой господствовал государственный сектор, росла легкая промышленность, где преобладал частный капитал.

По мере своего усиления национальная буржуазия отказывалась подчиняться ограничениям, которые ставил народно-демократический строй развитию капитализма в Китае (налоговая политика, ограничение эксплуатации рабочих частных предприятий, ведущая роль государственного сектора экономики и т. д.). Сопротивление буржуазии социалистической перспективе развития приобрело главным образом форму подрыва экономической политики КНР. Нарушения законов предпринимателями и торговцами в основном сводились к взяточничеству, уклонению от уплаты налогов, расхищению государственной собственности, недоброкачественному выполнению государственных заказов, хищению и использованию в целях спекуляции секретной экономической информации («пять злоупотреблений»). Буржуазия одновременно пыталась внести разложение в аппарат народно-демократического государства, чтобы иметь возможность беспрепятственно совершать хищения и другие нарушения, а по существу, подчинить своему влиянию государственные учреждения. Этим, а также идейной и моральной неустойчивостью некоторой части служащих объясняется распространение «трех злоупотреблений» (коррупция, расточительство, бюрократизм) в государственных учреждениях и организациях.

Борьба против «трех» и «пяти» злоупотреблений началась в первой половине 1952 г. и приняла форму характерной для КНР массовой политической кампании. Примерно из 4 млн. государственных служащих 4,5% были признаны виновными во взяточничестве, расхищении народных средств, бюрократизме и понесли различные наказания. Обследование 40 тыс. частных промышленных и торговых предприятий девяти крупнейших городов (Пекин, Шанхай и др.) показало, что, в то время как организации китайской буржуазии заявляли о своей поддержке политики КПК, ³А предпринимателей и торговцев наживались всевозможными незаконными путями в ущерб экономике Китая. Во время этой кампании виновные в нарушении законов подвергались наказаниям, они должны были также возместить материальный ущерб (неуплаченные налоги, убытки от хищения государственного сырья, поставки недоброкачественной продукции, спекулятивных операций и т. д.), в ряде случаев — путем передачи государству прав на часть своей собственности.

Кампании против «трех» и «пяти» злоупотреблений серьезно ослабили национальную буржуазию не только экономически, но и политически. Создались благоприятные предпосылки для усиления влияния государственного сектора на всю экономику, в том числе и на частнокапиталистический сектор хозяйства. В то же время эти кампании были восприняты буржуазией как показатель изменения политики КПК в отношении частного капитала и отразились на экономической активности предпринимателей и торговцев. Объем производства частной промышленности сократился; это сказалось на объеме промышленного производства Китая в целом.

Частью классовой борьбы были меры по идеологическому перевоспитанию старой интеллигенции. Проблема ее привлечения на сторону народных масс являлась для КПК частью общей задачи «культурной революции». В ее решении уже вскоре после образования КНР были достигнуты крупные успехи. Проводилась ликвидация неграмотности, дети рабочих и крестьян получили возможность учиться в школах, значительно возросло количество студентов, трудящиеся получили доступ к достижениям науки и культуры. Началась подготовка кадров новой,

445

народной интеллигенции. С помощью советских людей в 1949—1952 гг. было переведено и издано более 3100 книг, в том числе 943 по общественным наукам, 348 по вопросам культуры и просвещения. В 1952 г. началась переработка .всех учебных программ и перестройка учебных планов на основе опыта советских вузов, при этом широко использовались советские учебные материалы. В КНР развернулось массовое изучение русского языка, чтобы облегчить реализацию лозунга: «Учиться у Советского Союза». Успешно развивались советскокитайские связи в области науки, культуры, искусства. В подготовке кадров и культурном строительстве в КНР особо важную роль сыграли советские специалисты, направленные туда по просьбе китайского правительства, — ученые, преподаватели, инженеры, работники органов управления. Десятки тысяч китайских специалистов прошли подготовку и переподготовку, пользуясь опытом, знаниями, консультациями советских людей, в вузах СССР и Китая, на КЧЖД и других предприятиях, в научных учреждениях, государственных органах.

Перевоспитанию старой интеллигенции, находившейся под сильным влиянием буржуазных идей, приобщению ее к делу строительства народно-демократического Китая, распространению в ее среде марксистско-ленинской идеологии КПК уделяла большое внимание. В 1949— 1950 гг. для интеллигентов создавались краткосрочные «революционные университеты». Их вовлекали в различные кружки и другие формы политической учебы. Однако порочные представления Мао Цзэ-дуна и его окружения о принципах отношения к интеллигенции сказались вскоре после образования КНР. Работа со старой интеллигенцией велась в значительной степени путем крикливых проработочных кампаний, сигналом к которым нередко была критика отдельных произведений литературы и искусства. В 1951 г. по инициативе Мао Цзэ-дуна началась кампания по идеологическому перевоспитанию интеллигенции. Прологом послужила дискуссия о фильме «У Сюнь», когда многие представители интеллигенции были обвинены в распространении буржуазных взглядов в связи с тем, что они положительно оценивали деятельность У Сюня К Эта первая кампания включала методы, свойственные культу личности Мао Цзэ-дуна, в том числе принуждение «перевоспитываемых» к «высказываниям начистоту» с публичными самобичеваниями и обвинениями в различных прегрешениях своих родных, друзей, товарищей.

* * *

За первые три года существования Китайской Народной Республики китайский народ, руководимый КПК, добился крупных успехов в политическом, экономическом, социальном укреплении народно-демркратического строя. Экономика страны, разрушенная вследствие многолетних войн и хищнического хозяйничанья империалистов, гоминьдановской верхушки, была восстановлена. Аграрная реформа покончила с пережитками феодализма в китайской деревне. Был создан новый государственный аппарат, подавлено сопротивление контрреволюции. Укрепилось влияние государственного сектора во всей многоукладной экономике Китая, были отбиты попытки национальной буржуазии ликвидировать ограничения, которые ставил народно-демократический строй развитию капитализма.

Эти успехи были достигнуты благодаря трем решающим факторам: 1) самоотверженным усилиям, энтузиазму рабочего класса и крестьянства, громадной энергии народных масс, освобожденной победой народной революции и организованной коммунистической партией в ин-

446

тересах строительства нового Китая; 2) разносторонней материальнотехнической и моральной поддержке Советского Союза, использованию советского опыта; 3) правильному основному курсу КПК, выработанному в борьбе интернационалистских сил против сторонников националистической политики в условиях роста международного авторитета СССР, КПСС, роста »популярности идей научного социализма, пролетарского интернационализма.

Первая пятилетка. Начало социалистической индустриализации (1953—1957)

Генеральная линия КПККонституция КНР. Первый пятилетний план

Успехи, достигнутые китайским народом под руководством КПК с помощью советского народа и народов других социалистических стран в период восстановления народного хозяйства, создали благоприятную основу для перехода к строительству социалистического общества. Необходимо было выработать генеральную линию КПК, определить основные задачи в борьбе за социалистическое переустройство социально-экономического строя Китая. В 1952 г. ЦК КПК сформулировал генеральную линию партии в период перехода к социализму: «В течение довольно длительного периода времени постепенно осуществить социалистическую индустриализацию страны и постепенно провести социалистические преобразования сельского хозяйства, кустарной промышленности и капиталистической промышленности и торговли». Таким образом были определены две взаимосвязанные задачи — социалистическая индустриализация и социалистические преобразования — и подчеркнута постепенность выполнения этих задач.

Осуществление индустриализации и социалистических преобразований было рассчитано на три пятилетки, не считая восстановительного периода, т. е. на 1953—1967 гг. Принятие генеральной линии свидетельствовало о том, что интернационалистские силы, опиравшиеся на опыт мирового социализма, опыт КПСС и советскую помощь делу развития Китая по социалистическому пути, обладали в то время значительным влиянием в КПК.

В организациях КПК, на предприятиях, в деревнях, в массовых организациях и буржуазных политических партиях в 1953 г. проводилось изучение генеральной линии партии в переходный период, которое помогало распространению социалистических идеалов, борьбе против буржуазных и мелкобуржуазных взглядов и предрассудков. В это же время в Китае начались выборы в местные собрания народных представителей — новые органы власти взамен конференций представителей всех слоев населения. Исполнительными органами власти на местах становились народные комитеты, избиравшиеся собраниями народных представителей. Выборы были многоступенчатыми, в 1954 г. собрания народных представителей провинций, крупнейших городов и автономных районов избрали депутатов Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). В сентябре 1954 г. ВСНП приняло Конституцию КНР. Формулировка генеральной линии КПК была включена в текст конституции как определение основных задач государства в переходный период. Принятие конституции, юридически закрепившей

447

завоевание китайского народа, было важным актом, направленным на укрепление народно-демократического строя Китая. В ней было выражено стремление китайского народа «построить процветающее и счастливое социалистическое общество». Конституция содержала важное положение о развитии дружбы КНР с СССР и другими социалистическими странами: «Наша страна уже установила отношения нерушимой дружбы с великим Союзом Советских Социалистических Республик и со странами народной демократии. С каждым днем растет дружба народов нашей страны с миролюбивыми народами всего мира. Эта дружба будет и впредь развиваться и укрепляться».

1-я сессия ВСНП избрала Председателем КНР Мао Цзэ-дуна, его заместителем Чжу Дэ, председателем Постоянного комитета ВСНП — Лю Шао-ци; премьером Государственного совета — Чжоу Энь-лая.

В осуществление генеральной линии КПК был разработан первый пятилетний план развития народного хозяйства КНР на 1953—1957 гг. Составление проекта этого плана началось еще в 1951 г. и закончилось в феврале 1955 г. Всекитайская конференция КПК 31 марта 1955 г. одобрила проект, представленный ЦК КПК. 2-я сессия ВСНП 30 июля 1955 г. приняла первый пятилетний план развития КНР.

Задачей первого пятилетнего плана являлось «создание первичной базы для социалистической индустриализации страны... создание первичной базы для социалистического преобразования сельского хозяйства и кустарной промышленности... создание базы для социалистического преобразования частной промышленности и торговли». Первая часть этой триединой задачи конкретизировалась в плановом задании: за пять лет увеличить валовую продукцию промышленности примерно вдвое. При этом упор делался на развитие или создание заново важнейших отраслей тяжелой промышленности — металлургии, электроэнергетики, автомобилестроения, а также на развитие транспорта и организацию разведки полезных ископаемых. Увеличение за пять лет промышленного производства вдвое было реальной целью, но достижение ее требовало большого напряжения сил трудящихся, правильного политического и хозяйственного руководства. Следование генеральной линии, предусматривавшей постепенный, планомерный, соответствовавший реальным возможностям рост промышленности, привело к тому, что планы первого и второго года пятилетки были успешно выполнены. Развивались и коллективные формы организации труда в сельском хозяйстве— на базе групп трудовой взаимопомощи увеличивалось количество сельскохозяйственных производственных кооперативов полусоциалистического типа. Укрепилось влияние государства на частнокапиталистический сектор экономики через разные формы контроля над снабжением сырьем частных предприятий и сбытом их продукции.

В борьбе за выполнение пятилетки китайский народ проявил огромный революционный энтузиазм, трудолюбие, настойчивость. Множество передовиков производства подавали пример нового отношения к труду. Союз Китая с Советским Союзом и другими социалистическими странами, их помощь были одной из важнейших предпосылок осуществления первой пятилетки.

Помощь Советского Союза в социалистическом строительстве КНР

В докладе на 2-й сессии ВСНП заместитель премьера Государственного совета и председатель Госплана КНР Ли Фу-чунь говорил: «Важным условием, дающим возможность нашей стране быстрыми тем-

448

пами осуществлять плановое экономическое строительство, является искренняя, бескорыстная, братская помощь Советского Союза. Советское правительство и советский народ помогают нашей стране в проектировании новых предприятий и снабжают нас оборудованием, необходимым для нашего строительства, а также оказывают нам помощь во многих других областях нашего строительства, проявляя тем самым высокий и благородный дух интернационализма».

В период первого пятилетнего плана развития народного хозяйства КНР помощь Советского Союза в создании основ индустриализации Китая значительно возросла. По соглашениям, заключенным в 1953, 1954, 1956 гг., СССР предоставил КНР навые крупные кредиты. Всего с помощью Советского Союза в Китае было построено более 250 крупных предприятий, цехов и объектов с новейшим оборудованием, в том числе Аньшаньский, Уханьский, Баотоуский металлургические комбинаты, Чанчуньский автомобильный и Лоянский тракторный заводы, предприятия тяжелого машиностроения, станкостроения, электроэнергетики, нефтепереработки, химии и других важнейших отраслей производства, крупные транспортные сооружения, включая первый мост через Янцзы. Эта помощь охватывала все стадии создания предприятия — от выбора места для строительства и разработки проекта до налаживания массового производства продукции, включая поставку оборудования, обучение кадров и т. д. Советский Союз практически безвозмездно передавал Китаю проектно-техническую документацию, рабочие чертежи, технологическую документацию на производство многих видов промышленной продукции.

Значение помощи СССР для выполнения первой пятилетки КНР видно из следующих данных: в общем объеме промышленного производства за 1960 г. доля продукции, изготовленной на предприятиях, построенных с помощью Советского Союза, составляла по грузовым автомобилям 80%, тракторам — 90, турбинам — 55, стали — около 40, прокату —более 50%. В 1950—1960 гг. в КНР было направлено свыше 10 тыс. высококвалифицированных советских специалистов — инженеров, техников, рабочих, научных работников, преподавателей, врачей, работников культуры, самоотверженно трудившихся и передававших богатый опыт советского народа в развитии промышленности, науки, техники, культуры. На советских предприятиях, в вузах и научных учреждениях получили подготовку более 20 тыс. китайских рабочих, инженеров, научных работников и других специалистов.

В общей сложности СССР предоставил КНР кредиты на сумму около 2 млрд. инвалютных рублей на самых льготных условиях (1— 2% годовых, долгосрочность, погашение товарами традиционного китайского экспорта). Советский народ передавал бесценный опыт, накопленный в период строительства социализма в СССР. Не случайно и орган ЦК КПК «Жэньминь жибао» в феврале 1959 г., и члены экономической комиссии конгресса США в феврале 1967 г. писали, по существу, об одном и том же, а именно: советская экономическая помощь Китаю не имеет прецедента в истории. СССР оказал помощь КНР и в усилении ее обороноспособности.

Успехи китайского народа в подъеме экономики и культуры, политической консолидации, росте обороноспособности, дружба с Советским Союзом и другими социалистическими странами, миролюбивая внешняя политика, проводимая в годы первой пятилетки, — все это способствовало укреплению международного авторитета КНР и ее внешнеполитических позиций. Наряду с другими великими державами — СССР, США, Англией и Францией — Китай принял участие в Женевской коиферен-

29 Заказ 70

449

ции 1954 г. по Индокитаю. Вместе с Индией КНР выдвинула в 1954 г. известные пять принципов мирного сосуществования, участвовала в апреле 1955 г. в Бандунгской конференции 29 государств Азии и Африки, сыгравшей важную роль в их сплочении на антиимпериалистической основе.

«Дело Гао Гана — Жао Шу-ши» и «кампания против контрреволюции»

Успехи первой пятилетки вызвали у Мао Цзэ-дуна и его окружения стремление к волюнтаристским экспериментам в области экономического строительства, попытки навязать партии авантюристический курс искусственного форсирования индустриализации и социалистических преобразований, т. е., по существу, ревизовать генеральную линию КПК в переходный период. Эти попытки встречали сопротивление интернационалистических сил в партии. Шла скрытая борьба между теми, кто выступал за укрепление единства с КПСС и другими братскими партиями, за последовательное осуществление генеральной линии КПК, и теми, кто инспирировал и раздувал националистические взгляды, поддерживал стремление Мао Цзэ-дуна утвердить свою неограниченную власть в партии и стране. Культ личности Мао Цзэ-дуна усиливался и распространялся, угрожая серьезными искажениями народно-демократического строя в Китае.

Критика антимарксистского культа личности, развернутая КПСС после смерти И. В. Сталина, оказывала влияние и на китайских коммунистов. Но руководство КПК, вместо того чтобы сделать выводы об опасности развития культа Мао Цзэ-дуна, решило избавиться от тех деятелей, которые были сторонниками укрепления пролетарского влияния в КПК и дружбы с КПСС. Так возникло «дело Гао Гана — Жао Шу-ши», явившееся одним из крупных эпизодов борьбы между интернационалистами и приверженцами маоизма.

«Дело Гао Гана — Жао Шу-ши» обсуждалось иа Всекитайской конференции КПК, состоявшейся в марте 1955 г. Принятая конференцией «Резолюция об антипартийном блоке Гао Гана — Жао Шу-ши» обвиняла их обоих в заговорщицкой деятельности с целью захвата власти в партии и государстве. При этом сообщалось, что, после того как 4-й пленум 'ЦК в феврале 1954 г. «сделал участникам этой антипартийной группировки серьезное предупреждение, Гао Ган не только не признал своей вины перед партией, а, наоборот, покончил жизнь самоубийством».

При анализе «дела Гао Гана — Жао Шу-ши» обращает на себя внимание ряд фактов. Оба они руководили партийными организациями крупнейших промышленных районов — Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) и Восточного Китая (включая Шанхай). Ни Гао Ган, ни Жао Шу-ши не принадлежали к непосредственному окружению Мао Цзэ-дуна. Гао Ган, вступив в КПК в 1926 г., работал в провинциях Шэньси и Ганьсу и встретился с Мао Цзэ-дуном лишь осенью 1935 г., когда части 1-го фронта Красной армии пришли в Северо-Шэньсийский советский район. С 1945 по 1953 г. Гао Ган руководил партийной организацией и народным правительством Северо-Восточного Китая, пользуясь значительной самостоятельностью. Северо-Восток во время гражданской войны 1946—1949 гг. был основной опорной базой революции, а после образования КНР стал главным очагом восстановления и развития тяжелой промышленности. Жао Шу-ши также многие годы ра-

450

ботал не с Мао Цзэ-дуном в советских районах Южного Китая, а в подполье, в Шанхае, затем в Новой 4-й армии. Наконец, Гао Ган был известен как сторонник укрепления дружбы и сотрудничества с Советским Союзом, помощь которого демократическим силам Китая и в период гражданской войны, и в годы мирного строительства была особенно заметна именно в Северо-Восточном Китае. В июле 1949 г., т. е. еще до провозглашения КНР, Гао Ган в качестве председателя народного правительства Северо-Восточного Китая подписал торговое соглашение с СССР. В Маньчжурии вместе с ним работали сторонники интернационалистской ориентации КПК. Характерно, что «дело* Гао Гана — Жао Шу-ши» возникло вскоре после смерти И. В. Сталина.

В резолюции Всекитайской конференции КПК по этому делу говорилось, что «Гао Ган вел заговорщицкую деятельность с целью захвата руководства в партии и государстве еще с 1949 г.», что он «вел раскольническую деятельность в партии, в ходе которой создал свою антипартийную фракцию». Но ему не были предъявлены обвинения в действиях, направленных против развития Китая по социалистическому пути, в поддержке классовых врагов. Правда, Жао Шу-ши обвинялся в проведении в Восточном Китае правооппортунистической политики «капитуляции перед капиталистами, помещиками и кулаками», в противодействии «политике Центрального комитета по подавлению контрреволюции». Основной вывод резолюции заключался в следующем: «Особенностью антипартийного блока Гао Гана — Жао Шу-ши является то, что они никогда открыто не выдвигали свою программу, направленную против ЦК партии, перед партийными организациями и на партийных собраниях или перед широкими массами. Их программа состояла единственно в том, чтобы путем заговора захватить высшую власть в партии и государстве». Следовательно, в резолюции отрицались принципиальные разногласия между «антипартийным блоком» и большинством ЦК. Но через год в статье «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» (5 апреля 1956 г.) говорилось, что в 1953 г. в КПК «появился антипартийный блок Гао Гана — Жао Шу-ши», который «представлял внутренние и внешние реакционные силы и ставил своей целью наносить вред делу революции». А в постановлении 8-го пленума ЦК КПК 8-го созыва (август 1959 г.) относительно «антипартийной группы во главе с Пэн Дэ-хуаем» было сказано об «ошибочной линрзд» Гао Гана — Жао Шу-ши в противоположность «правильной» линии Мао Цзэ-дуна. В этом же постановлении утверждалось, что в «антипартийном блоке Гао Гана — Жао Шу-ши» участвовали руководители НОА Пэн Дэ-хуай (член Политбюро ЦК КПК) и Хуан Кэ-чэн (член ЦК КПК), а также кандидат в члены Политбюро ЦК КПК Чжан Вэнь-тянь (с апреля 1951 по январь 1955 г. посол в СССР, затем до 1959 г. заместитель министра иностранных дел). В 1967 г. хунвэйбины обвиняли в причастности к блоку Гао Ган — Жао Шу-ши также Чжу Дэ.

Таким образом, можно предположить, что в КПК в первые годы после революции существовала авторитетная группа руководителей, которая ориентировалась на дружбу с Советским Союзом, на проверенные советским опытом принципы строительства социализма. Ей удалось в благоприятных условиях сотрудничества КНР с СССР добиться принятия генеральной линии партии, соответствующей реальным условиям Китая. Однако в 1954—1955 гг. Мао Цзэ-дун сумел с помощью других руководителей КПК устранить часть опасных для него деятелей и укрепить свое положение ib партии.

29*

451

Одновременно с этим «делом» осенью 1954 г. по указанию Мао Цзэ-дуна была развернута новая идеологическая кампания, начавшаяся дискуссией о романе Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме» («Хунлоумэн», XVIII в.). Критика взглядов литературоведа Юй Пин-бо и других представителей старой китайской интеллигенции — последователей буржуазного философа-прагматиста, литературовэда и публициста Ху Ши — переросла в очередную проработочную кампанию.

В это же время была начата борьба против «контрреволюционной группы Ху Фэна». Литературный критик Ху Фэн, многие годы участвовавший в движении революционных писателей, после образования КНР один из руководителей Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства, был обвинен в антипартийной и контрреволюционной деятельности. Поводом послужили его докладная записка по вопросам литературной жизни в Китае, направленная в Политбюро ЦК КПК в июле 1954 г., а также выступление на сессии Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства, в котором он критиковал статьи в «Жэнь'минь жибао» о творчестве молодых авторов. Ху Фэну инкриминировались выступления против партийного руководства литературой и искусством. Его обвиняли, в частности, в выступлениях против Чжоу Яна, Мао Дуня, Шао Цюань-линя, Линь Мо-ханя, Дин Лин, Фэн Сюэфэна и других деятелей, которые в дальнейшем (в 1957 и в 1966— 1967 гг.) были объявлены «контрреволюционерами» и «ревизионистами». Затем, после опубликования переписки Ху Фэна с его сторонниками, он был обвинен в «контрреволюционной деятельности», арестован и осужден. Развернулась кампания (борьбы с контрреволюцией, в передовой статье газеты «Жэньминь жибао» от 10 июня 1955 г. утверждалось, что контрреволюционные элементы «проникли в некоторые правительственные, военные и народнохозяйственные учреждения, в учреждения просвещения, культуры, в редакции журналов и газет, а также в руководящие органы таких массовых организаций, как профессиональные союзы, союз молодежи и др. Они также пробрались в Коммунистическую партию Китая, причем некоторые из них заняли довольно высокие посты». Было изгнано из КПК и арестовано много коммунистов, обвиненных в связях с Ху Фэном. Выступая на VIII съезде КПК (сентябрь 1956 г.), тогдашний министр общественной безопасности КНР Ло Жуй-цин (объявленный в 1966 г., в начале «культурной революции», контрреволюционером) рассказал, что кампания борьбы с контрреволюцией была развернута в 1955 г. по указанию Мао Цзэ-дуна. Говоря об успехах этой кампании, Ло Жуй-цин признал и то, что «в отдельных случаях арестовывались честные люди. В некоторых учреждениях... рамки борьбы были чрезмерно расширены, в результате чего борьба коснулась отчасти таких людей, которых она не должна была касаться».

Борьба с контрреволюцией использовалась Мао Цзэ-дуном для распространения в партии системы взаимной слежки. В передовой статье «Жэньминь жибао» от 13 июля 1955 г. перед всеми партийными организациями ставилась задача усилить «взаимный контроль» членов партии. Кампания должна была способствовать усилению режима культа личности, созданию обстановки, в которой Мао Цзэ-дун мог бы пересматривать партийные решения по своему усмотрению, навязывать стране свой авантюристический курс. Это проявилось особенно наглядно в середине 1955 г., когда Мао Цзэ-дун и его сторонники в руководстве КПК предприняли попытку ревизовать генеральную линию партии в вопросе о методах и темпах социалистического строительства.

452

Кооперирование крестьянства. Национализация частной промышленности и торговли. Попытка Мао Цзэ-дуна ревизовать генеральную линию КПК

Генеральная линия, принятая ЦК КПК в 1952 г., ориентировала партию и весь народ на постепенное, рассчитанное на довольно длительное время, осуществление социалистических преобразований. В соответствии с этим в постановлении ЦК КПК о трудовой взаимопомощи и сельскохозяйственной производственной кооперации, принятом 15 февраля 1953 г., говорилось: «При нынешнем экономическом положении нашей страны еще довольно длительное время будет существовать большое количество единоличных крестьянских хозяйств». В нем специально подчеркивалось, что «стремление вводить в погоне за высокими показателями» сельскохозяйственные производственные кооперативы полусоциалистического типа «в порядке декретирования, методами администрирования, без. учета производственных потребностей масс... представляет собой формальный, несерьезный подход и безусловно является ошибкой».

Через десять месяцев, 16 декабря 1953 г., ЦК КПК принял новое постановление о развитии сельскохозяйственной производственной кооперации, которое предусматривало к концу первой пятилетки, т. е. в 1957 г., объединение в сельскохозяйственных производственных кооперативах полусоциалистического типа примерно 20% крестьянских хозяйств. Это была реальная задача, выполнение которой создало бы основу для дальнейшего кооперирования крестьянства.

Однако уже в 1954 г. намеченные плановые цифры были значительно превышены. Весной 1955 г. ЦК КПК поставил задачу до октября 1956 г. довести число сельскохозяйственных производственных кооперативов до 1 млн. По-видимому, в соответствии с этим решением 2-я сессия ВСНП, принявшая 30 июля 1955 г. план первой пятилетки, увеличила наметки по кооперированию с 20 до 33% всех крестьянских хозяйств в 1957 г.

В КПК, в том числе и в ЦентральнОхМ комитете, были работники, считавшие опасным ускорение темпов кооперирования, связанное с применением административных мер вместо убеждения крестьян на собственном опыте в преимуществах коллективного труда. В их числе был заведующий отделом ЦК КПК по работе в деревне и заместитель премьера Государственного совета КНР Дэн Цзы-хуэй. По-видимому, их точку зрения одобрял Лю Шао-ци.

В то же время Мао Цзэ-дун требовал еще большего форсирования темпов кооперирования, а также других социалистических преобразований и экономического строительства вопреки реальным условиям страны. Он руководствовался не интересами трудящихся Китая, а стремлением усилить свою власть в КПК и в КНР, сделать возможным установление лидерства Китая (а следовательно, и его личного руководящего положения) в социалистической системе, в мировом коммунистическом движении, в национально-освободительном движении. Это явилось ответом Мао Цзэ-дуна на развернувшуюся в СССР еще до XX съезда КПСС критику культа личности. Питательной средой для субъективных планов Мао Цзэ-дуна были непролетарские взгляды, национализм и великодержавный шовинизм, мелкобуржуазная ультрареволюционность, нежелание вести длительную и упорную созидательную работу, стремление «одним махом» построить социализм.

453

Чтобы преодолеть сопротивление части членов ЦК КПК, стоявших на реалистических позициях, Мао Цзэ-дун созвал 31 июля 1955 г. не пленум ЦК, а совещание секретарей провинциальных, городских и областных комитетов КПК и выступил на нем с докладом «Вопросы кооперирования в сельском хозяйстве». Он высказался за ускорение темпов объединения крестьян в кооперативы, за пересмотр принятого весной того же года решения ЦК КПК и увеличение плана роста кооперативов, с тем чтобы их число к октябрю 1956 г. достигло 1,3 млн. (вместо 1 млн. <по решению ЦК). Хотя за день до доклада сессия ВСНП лриняла пятилетний план, в котором намечалось вовлечь к концу пятилетки в кооперативы 33% крестьян, он предлагал охватить кооперативами к концу 1957 — началу 1958 г. 50% крестьянских хозяйств. Он исходил при этом из того, что 60—70% крестьян — бедняки и низшие слои середняков «преисполнены энтузиазма идти по социалистическому пути». Признавая, что «среди бедняков и иезажиточных крестьян многие в силу невысокого уровня сознательности пока выжидают и тоже колеблются», он, по существу, игнорировал эти колебания.

Партийных работников, выступавших в соответствии с генеральной линией КПК за более реалистический подход к вопросу о темпах кооперирования, Мао Цзэ-дун обвинил в правом уклоне, в растерянности, в том, что они рассматривают вопрос о союзе рабочих и крестьян «с позиции буржуазии, кулаков или тех зажиточных середняков, которые склоняются к буржуазной стихийности». Говоря об опыте Советского Союза в области коллективизации, Мао Цзэ-дун отвергал важнейшую составную часть этого опыта, а именно курс на одновременное развитие колхозов и промышленности, производящей трактора, сельскохозяйственные машины и другую технику. Оправдывая нарушение в Китае ленинских принципов политики кооперирования крестьян на основе полной добровольности и постепенности, oih выпячивал перегибы и ошибки, допущенные в ходе коллективизации в СССР.

Через два месяца после совещания секретарей провинциальных комитетов состоялся (4—11 октября 1955 г.) 6-й расширенный пленум ЦК КПК 7-го созыва, на котором присутствовали наряду с 38 членами ЦК и 25 кандидатами в члены ЦК КПК 388 руководящих партийных работников. С разъяснением проекта решения по вопросу о кооперировании в сельском хозяйстве от имени Политбюро ЦК КПК выступил член ЦК Чэнь Бо-да. Он был в июле 1955 г. назначен заместителем заведующего отделом ЦК КПК по работе в деревне, из чего можно заключить (учитывая особую близость в то время Чэнь Бо-да к Мао Цзэ-дуну), что Мао Цзэ-дун решил взять в свои руки непосредственное руководство кооперированием. Решение пленума было натравлено против «правоуклонистского оппортунизма» и нацеливало партию на резкое ускорение темпов кооперирования.

Практические меры, принятые в 1955—1956 гг. по объединению основной массы крестьян в кооперативы и превращению последних в полностью социалистические, показали, что группа Мао Цзэ-дуна добивалась «скачка» в проведении социалистических преобразований. Если на 6-м пленуме ЦК КПК Мао Цзэ-дун, учитывая позицию части партийных кадров, говорил о «терпении в отношении крестьян», о недопустимости администрирования, о необходимости соблюдать интересы середняков, то в декабре 1955 г. он подверг ревизии генеральную линию КПК, требуя «добиться досрочного выполнения главной задачи переходного периода». При этом Мао Цзэ-дун, оправдывая свой разрыв с марксизмом-ленинизмом, с опытом Советского Союза, вернулся

454

к своему старому тезису об особых качествах и исторической миссии китайского крестьянства. «Китайские крестьяне, — заявил он, — лучше, чем английские и американские рабочие, поэтому по принципу „еще больше, еще лучше и еще быстрее" можно осуществить строительство социализма, не оглядываясь на Советский Союз».

Этот гегемонистский курс Мао Цзэ-дун проводил в жизнь, не считаясь с реальными условиями. Уже к июню 1956 г. 110 млн. крестьянских хозяйств (91,7%) объединились в кооперативы, причем 75 млн. хозяйств были охвачены производственными кооперативами высшего типа (в конце 1956 г. кооперативы насчитывали 96,3% крестьянских хозяйств, в том числе кооперативы высшего типа — почти 88% хозяйств).

Основная часть китайского крестьянства, прежде всего беднота, доверяла КПК, ее можно было на какое-то время увлечь обещаниями скорого «введения социализма» и улучшения жизни. Однако уровень сознательности крестьян был недостаточным для перехода к организации в деревне (да еще ускоренными темпами) крупных социалистических хозяйств. Треть крестьян вообще выступала против кооперирования, многие предпочитали выжидать. В начале 1958 г. Мао Цзэ-дун признавал, что 40% крестьян относятся к кооперативам «без энтузиазма», в том числе 20% «мечтают выйти из кооперативов». Форсируя объединение крестьян в производственные кооперативы, руководство КПК шло по пути субъективизма. В этом сказались характерные для Мао Цзэ-дуна как представителя мелкобуржуазного революционаризма недооценка или даже игнорирование объективного фактора, представление о решающей роли политических и идеологических кампаний, административных методов работы, которые должны, по его мнению, приводить к успеху независимо от условий, в которых решается данная задача. Сверхбыстрые темпы кооперирования обнаруживали серьезные внутренние слабости кооперативов, связанные с нехваткой кадров руководителей, недовольством части крестьян принудительными мерами, невозможностью использовать сельскохозяйственную технику (которая почти не производилась в Китае) для повышения производительности труда и, следовательно, доходов членов кооперативов.

Эти слабости и недостатки создавали серьезную напряженность в китайской деревне, которая проявилась уже в 1956 г. в волнениях членов некоторых сельскохозяйственных кооперативов. Признавая этот факт, Мао Цзэ-дун объяснял его бюрократизмом руководства и недостаточным воспитанием масс. Такое объяснение (местные и центральные руководители не сумели провести в жизнь «гениальные идеи вождя») давалось и в дальнейшем, особенно после провала «большого скачка» 1958—1960 гг. Уже реакция Мао Цзэ-дуна и его окружения на отрицательные последствия первого «скачка» в деревне показала одну из характерных особенностей развития КПК. Самокритика как важнейший залог успешной деятельности революционной партии, особенно находящейся у власти, отбрасывалась в сторону, заменялась восхвалением любых установок «мудрого вождя». Ошибки, сделанные по вине Мао Цзэ-дуна, или замалчивались, или объяснялись неумелым, неправильным выполнением его указаний.

Вслед за форсированием кооперирования китайского крестьянства началось в 1956 г. сплошное поотраслевое преобразование частнокапиталистической промышленности и торговли в госкапиталистическую высшей формы (как писала и пишет китайская печать), а фактически— национализация частных предприятий за выкуп. Задача социалистического преобразования частной промышленности и торговли стояла

455

в связи с тем, что вслед за победой народной революции национальная буржуазия не была экспроприирована. Устранение конкуренции иностранных монополий и «бюрократического капитала» облегчало рост частного 'Предпринимательства. КПК и народное правительство ограничивали развитие капиталистического уклада, используя различные политические и экономические рычаги, в том числе налоговую политику, монополию внешней торговли, господство государственного сектора в кредитно-финансовой системе, тяжелой промышленности, транспорте, внешней торговле. Подготовка к преобразованию частнокапиталистического сектора получила большой импульс в результате двух крупных камланий: борьбы против «пяти злоупотреблений» (1952 г.) и установления в 1953—1954 гг. государственной монополии на закупки зерна, масличных культур, хлопка, тканей и других товаров с одновременным введением нормированной продажи этих товаров населению государственными торговыми организациями. Широко распространились низшие формы госкапитализма (скупка государством продукции частных предприятий, обеспечение их сырьем или заказами на переработку сырья, принадлежащего государству, и т. п.). В 1955 г. ими было охвачено более 80% частных предприятий. В 1954—1955 гг. 90% крупных частных предприятий (с числом рабочих более 500) были превращены в смешанные (государственно-частные), ведущая роль в их управлении принадлежала государству.

Считая, что условия созрели для следующего шага, ЦК КПК в ноябре 1955 г. принял решение (утвержденное 24 февраля 1956 г.) о сплошном поотраслевом преобразовании частной промышленности и торговли. Оно предусматривало переход частных предприятий под непосредственное управление государственных отраслевых кампаний, выплату капиталистам за принадлежавшие им средства производства 5% в год от их капитала в течение семи лет (в дальнейшем этот срок был продлен и выплата продолжается), предоставление им работы. В крупнейших городах (Пекин, ТяЪьцзинь, Шанхай, Нанкин, Ухань, Чунцин, Сиань, Шэньян, Гуанчжоу) преобразование частной промышленности было осуществлено в январе 1956 г. К июню оно было закончено повсему Китаю. В розничной торговле доля частного капитала к концу 1956 г. составляла 3%.

КПК при проведении поотраслевого преобразования частной промышленности и торговли осуществляла политику выкупа частных предприятий и раскола буржуазии, 'привлекала на сторону преобразований более дальновидных ее представителей, многих членов буржуазно-демократических партий, молодежь, которая стыдилась своей принадлежности к эксплуататорскому классу. Мао Цзэ-дун так разъяснял политику выкупа средств производства, принадлежавших буржуазии: «За эти небольшие деньги² мы покупаем целый класс (засчитывавший 8 млн. человек, включая его интеллигенцию, демократические партии и группировки); это класс, который обладает довольно высокими знаниями».

В превращении частнокапиталистической промышленности и торговли в государственную (как и в кооперировании крестьянства) были допущены левацкие ошибки. Стремление искусственно форсировать решение задач социалистического строительства привело к тому, что постепенность, последовательность мероприятий была нарушена, а это вызвало отрицательные последствия. Нехватка опыта и кадров, нарушение сложившихся хозяйственных связей между государственными и частными предприятиями отразились на экономическом положении.

Кооперирование сельского хозяйства и преобразование частной

456

промышленности предопределили сравнительную легкость перевода кустарей на социалистический путь через производственную кооперацию. К июлю 1956 г. в кооперативы объединились около 90% кустарей.

Преобразования в деревне и городе осуществлялись одновременно с задачами создания основ индустриализации страны. Выполнение первой пятилетки шло успешно, хотя и требовало напряжения всех сил народа.

Эти успехи породили у Мао Цзэ-дуна и его сторонников неверные представления о неограниченных возможностях субъективного фактора, т. е., в понимании маоистов, волевых административных методов решения сложных социально-экономических проблем страны. Это сказалось при определении темпов и масштабов строительства, способствовало принятию волюнтаристских решений левацкого характера. К ним относится, прежде всего, попытка организовать «скачок» в промышленности:

В предисловии к сборнику «Социалистический подъем в китайской деревне» Мао Цзэ-дун требовал «осудить и преодолеть» «порок» «недооценки возможностей» в области сельскохозяйственного и промышленного производства, капитального строительства и т. п. Он писал, что «сейчас вопрос упирается в то, что во многих областях нам пока мешают правоуклонистские взгляды, из-за которых работа в этих областях не поспевает за изменением объективной обстановки. Сейчас вопрос упирается в то, что многие считают неосуществимым то, что можно сделать при соответствующих усилиях. Вот почему постоянная критика действительно существующих правоуклонистских консервативных воззрений является совершенно необходимой». Следовательно, в партии было немало работников, считавших «скачок» авантюрой, выступавших за осуществление генеральной линии, против ее ревизии. Однако они не смогли 'противостоять Мао Цзэ-дуну и его сторонникам, которые использовали многомиллионную мелкобуржуазную массу для массированного давления на КПК.

В закрытых выступлениях первой половины 1956 г. Мао Цзэ-дун противопоставлял генеральной линии КПК националистический и волюнтаристский комплекс «китайских методов» решения внутри- и внешнеполитических задач. В этот период были сформулированы тезисы о преимуществах бедности, отсталости и неграмотности (Китай как чистый лист бумаги, на котором можно рисовать самые прекрасные иероглифы), «закон волнообразного развития» (скачо'к — спад — новый, еще больший скачок), курсы «пусть расцветают 100 цветов» и «длительное сосуществование и взаимный контроль» КПК и демократических партий (см. ниже). Навязывание этих методов сочеталось с призывами бороться против «северного ветра» и «догматизма», т. е. против влияния опыта СССР и международного коммунистического движения. В это же время Мао Цзэ-дун призвал «иметь собственную атомную бомбу».

Мао Цзэ-дуну удалось навязать партии организацию «скачка» в промышленности. В 1956 г. прирост валовой продукции промышленности по сравнению с 1955 г. вместо запланированных 18,6% составил 28,2%, в том числе машиностроения — 90, производства стали — 50, проката — 56, а тяжелой промышленности в целом — 40%. Если для легкой и пищгвой промышленности большой прирост продукции в 1956 г. в значительной степени объяснялся хорошим урожаем 1955 г. (после двух неурожайных лет), то резкое увеличение объема производства в тяжелой промышленности было вызвано, прежде всего, стремлением Мао Цзэ-дуна совершить «скачок», который под-

457

крепил бы его авангардистский курс. Чтобы обеспечить продолжение «скачка» и в дальнейшем, на 1956 г. был запланирован большой рост капиталовложений (на 60—70%).

Волюнтаристская политика Мао Цзэ-дуна привела к серьезным диспропорциям и другим отрицательным последствиям в экономике: обнаружилась острая нехватка оборудования и стройматериалов, возрос удельный ъес незавершенного строительства, что приводило к замораживанию средств; штурмовщина и погоня за количественным перевыполнением плаиа вели к снижению качества продукции, авариям, простоям.

Выступая в июне 1956 г. на 3-й сессии Всекитайского собрания народных представителей, председатель Государственного экономического комитета Бо И-бо говорил, что «план 1956 г. составлен на основе указаний ЦК КПК и Председателя Мао Цзэ-дуна о борьбе против правоуклонистских консервативных взглядов и о необходимости больше, быстрее, лучше и экономнее осуществлять дело социалистического строительства». В то же время он отмечал, что «после борьбы против правоуклонистских консервативных взглядов возникли стремления к торопливому забеганию вперед без учета реальных возможностей». Таким образом, в завуалированной форме признавалось отрицательное влияние «скачка» на экономику Китая.

Экономические трудности ослабляли позиции инициатора «скачка»— Мао Цзэ-дуна накануне VIII съезда КПК, подготовка к которому проходила в обстановке воздействия решений XX съезда КПСС на международное коммунистическое движение. Критика культа личности, развернутая КПСС еще до XX съезда, укрепляла интернационалистские тенденции в КПК в ущерб влиянию мелкобуржуазных националистов во главе с Мао Цзэ-дуном. В руководстве Коммунистичзской партии Китая, по-видимому, шла скрытая борьба, которая приводила к тому, что одновременно принимались решения противоречивого характера. Так, Всекитайская конференция КПК 1955 г., подтвердив решение 4-го пленума ЦК о Гао Гане и Жао Шу-ши, в той же резолюции осудила идеологию и практику культа личности: «Партийные организации всех ступеней должны продолжать борьбу против тенденций к личной диктатуре и фракционизму, которые подрывают принцип коллективного руководства, борьбу против подавления внутрипартийной демократии и критики и борьбу против тщеславия и самодовольства и тенденции к культу личности», В редакционной статье «Жэньминь жибао» от 10 апреля 1955 г., посвященной решению Всекитайской конференции КПК по делу Гао Гана — Жао Шу-ши, говорилось, что коммунисты «должны решительно бороться против зазнайства и благодушия, против индивидуалистических тенденций и преклонения перед отдельными личностями», что «партия должна осуществлять строгий, постоянный и систематический организационный контроль за работой всех членов партии, даже самых ответственных... усилить марксистско-ленинское воспитание своих членов в духе коммунизма».

Итоги работы XX съезда КПСС способствовали активизации тех сил в КПК, которые выступали за марксистско-ленинские принципы руководства строительством социализма, за внимательное изучение и использование опыта Советского Союза, против идеологии и практики культа личности, против волюнтаризма. В то же время Мао Цзэ-дун и его приверженцы стремились ослабить влияние решений XX съезда КПСС на международное коммунистическое движение и Коммунистическую партию Китая. На заседании Политбюро ЦК КПК в апреле 1956 г. Мао Цзэ-дун выступил против решений XX съезда КПСС и зая-

458

вил, что китайская печать должна их замалчивать, чтобы нг возбуждать в китайском народе «нездоровый интерес». Стремясь изобразить дело так, будто теперь Мао Цзэ-дун ©носит главный вклад в разработку вопросов революционной теории и практики, руководство КПК выдвинуло в мае 1956 г. две установки: «длительное сосуществование и взаимный контроль» КПК и буржуазно-демократических партий, а также «пусть расцветают 100 цветов, пусть соперничают 100 школ». По существу, эти установки были отменены уже через год, когда развернулась так называемая борьба против буржуазных правых элементов.

Курс на «длительное сосуществование и взаимный контроль» означал, что демократические партии, заявившие в 1953 г. (в процессе изучения генеральной линии КПК в переходный период) о своей поддержке дела социализма, будут существовать длительное время и будут контролировать деятельность компартии (наряду с контролем над их деятельностью со стороны КПК). При разъяснении этого курса руководящие работники КПК подчеркивали, что компартия нуждается, прежде всего, в контроле со стороны народных масс. Однако идея контроля за деятельностью коммунистической партии со стороны буржуазных партий в обществе, строящем социализм, противоречила в теоретическом отношении марксистско-ленинскому учению о переходном периоде, о руководящей роли коммунистической партии, а практически провоцировала буржуазных деятелей на выдвижение требований об отказе КПК от безраздельного руководства государством.

Курс «пусть расцветают 100 цветов, пусть соперничают 100 школ», как разъяснили работники КПК, был предложен для преодоления администрирования, поощрения споров в интересах развития науки и искусства. Говорилось о свободных дискуссиях между сторонниками материализма и идеализма, о том, что «каждый писатель может пользоваться любым методом творчества, который он считает наилучшим, и соревноваться с другими писателями». Но вскоре обнаружилось, что эта установка способствует не перевоспитанию буржуазной интеллигенции, а защите буржуазных взглядов в искусстве, идеалистических концепций в науке. В результате Мао Цзэ-дун в речи, произнесенной в феврале 1957 г., а опубликованной в июне 1957 г., не отказываясь от самого лозунга, внес в него существенные коррективы: расцветать должны только «благоухающие цветы», а «ядовитые травы» надо выпалывать.

Ошибки в экономическом строительстве, в проведении социалистических преобразований, в идеологической работе и других сферах, которые допустило руководство КПК в 1955—1956 гг., были вызваны, прежде всего, отклонениями от марксистско-ленинской теории, гегемонистскими претензиями на лидерство в социалистическом содружестве, связанными с националистическими взглядами и культом личности Мао Цзэ-дуна. В преодолении этих отрицательных явлений, мешавших развитию Китая к социализму, большую роль сыграл VIII съезд Коммунистической партии Китая.

VIII съезд Коммунистической партии Китая

VIII съезд КПК состоялся в сентябре 1956 г., через 11 лет после VII съезда. В его работе приняли участие свыше 1000 делегатов. В жизни китайского народа VIII съезд КПК явился крупным событи-

459

ем. Он обобщил опыт деятельности ведущей силы трудящихся масс КНР за длительный период, когда в Китае победила буржуазно-демократическая революция и были достигнуты первые успехи в развитии страны по пути социализма.

К VIII съезду КПК пришла как крупнейшая политическая партия, насчитывавшая 10 730 тыс. членов и кандидатов. Рабочая прослойка в ней увеличилась до 14%, но КПК продолжала оставаться преимущественно крестьянской по своему составу: к 1956 г. крестьяне составляли 69% ее численности, интеллигенция—12, прочие — 5%. Такой состав не мог не сказываться на ее идеологии, политике и практической работе. Как показали события 1955—1956 гг., мелкобуржуазные, националистические тенденции в КПК продолжали существовать и развиваться, а иногда даже брали верх над тенденциями пролетарскими, интернационалистическими. От конечного результата борьбы этих двух тенденций зависели дальнейшие судьбы социализма в Китае. Исход этой борьбы не мог не затрагивать интересов всего международного коммунистического движения, братских партий, приславших на VIII съезд КПК своих представителей.

Соотношение сил в КПК и стране, обстановка в мировом коммунистическом движении сложились тогда таким образом, что позволили одержать верх на съезде здоровым силам партии, способным правильно решать сложнейшие теоретические и практические проблемы строительства социализма в огромной слаборазвитой стране, противостоять мощному давлению мелкобуржуазной стихии и великоханьского шовинизма.

Несмотря на обстановку культа личности Мао Цзэ-дуна, созданную в предыдущие годы, на съезде преобладало стремление объективно разобраться в прежних достижениях -и ошибках, трезво оценить имеющиеся возможности и трудности, определить перспективы -развития страны на научной основе. В основных докладах и выступлениях многих делегатов, а также в решениях съезда прозвучал призыв к «скромности и осмотрительности», к развертыванию критики и самокритики, были осуждены «зазнайство, самоуправство, грубость, самомнение, нежелание советоваться с массами, навязывание другим своего мнения, отстаивание ошибок в целях сохранения своего авторитета». Такой подход позволил съезду принять решения, реально отражавшие объективные внутренние и международные условия строительства социализма в Китае.

VIII съезд заслушал и обсудил политический отчет ЦК КПК (Лк> Шао-ци), доклады об изменении в уставе партии (Дэн Сяо-пин), о предложениях по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства (Чжоу Энь-лай), принял соответствующие решения и избрал руководящие органы партии. Главное в решениях съезда заключалось в том, что он подтвердил правильность генеральной линии КПК 1952 г. и тем самым фактически осудил попытки ее пересмотра Мао Цзэ-дуном. Вместе с тем съезд не подверг открытой критике мероприятия, проведенные в 1955—1956 гг. под давлением Мао Цзэ-дуна и шедшие вразрез с генеральной линией. В сущности, съезд был поставлен группой Мао Цзэ-дуна перед совершившимся фактом. Указывая на достигнутые крупные успехи, резолюция допускала переоценку результатов преобразований в экономическом строе КНР. Так, говорилось, что в Китае «в основном разрешено противоречие между пролетариатом и буржуазией... создан социалистический общественный строй».

Съезд выдвинул в качестве основной цели экономической политики КПК и государства социалистическую индустриализацию страны,, что-

460

бы создать необходимую материальную базу для технической реконструкции народного хозяйства и повышения жизненного уровня народа. При этом съезд, рассматривая экономику Китая как часть единой экономической системы мирового социалистического содружества, указал, что развитие промышленности в КНР будет иметь большое значение «и для укрепления кооперации между странами социалистического лагеря, для содействия общему подъему экономики всех социалистических стран». Съезд дал установку на комплексное развитие народного хозяйства, чтобы предотвратить неоправданное форсирование развития одних отраслей в ущерб другим, возникновение опасных диспропорций и расстройство хозяйственного организма страны. Подтвердив курс на 'Преимущественное развитие тяжелой промышленности, съезд в то же время подчеркнул необходимость «активно развивать легкую промышленность», транспорт, торговлю, а также «приложить еще больше усилий к развитию сельского хозяйства», обеспечить «постепенное улучшение жизни народа».

Большое внимание съезд уделил развитию всех областей культуры, просвещения и здравоохранения. Предусматривались крупные мероприятия по ликвидации неграмотности. Принципиальное значение имели указания съезда о том, что наряду с усиленным развитием отечественной науки и технической мысли «необходимо широко применять новые успехи науки и техники Советского Союза, стран народной демократии и других стран мира». Весьма актуальным было также предупреждение съезда о том, что «принуждение и своеволие в отношении науки и искусства путем административных мер являются ошибочными». Подчеркнув необходимость и .впредь подвергать критике феодальную и буржуазную идеологию, съезд вместе с тем отметил, что нужно «унаследовать и воспринять все полезное из прошлой культуры нашей страны и культуры зарубежных стран».

Все эти важнейшие положения экономической и культурной политики КПК были конкретизированы в принятых съездом предложениях по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства КНР. Планом намечалось, в частности, увеличить промышленное производство вдвое по сравнению с заданиями первой пятилетки на 1957 г. Задания второй пятилетки в целом были достаточно обоснованы экономически и соответствовали реальным условиям и уровню экономического развития КНР. Выполнение широкой экономической программы, разработанной съездом, предполагалось осуществить путем использования всех внутренних ресурсов Китая в сочетании с помощью Советского Союза и других развитых социалистических стран. Как указывалось в резолюции, благодаря этому Китай получал возможность высокими темпами развивать производительные силы своей страны. В то же время съезд счел необходимым особо предупредить КПК и народ об опасности «левацкой» авантюристической переоценки реальных возможностей страны: «Мы также должны учитывать объективные ограничения, существующие в настоящее время в области экономики, финансов и технических сил, учитывать необходимость постоянного сохранения резервных сил, мы не должны отходить от правильного соотношения в развитии экономики. Если не учитывать эту обстановку и установить слишком высокие темпы, то это, наоборот, помешает развитию экономики и выполнению плана и явится авантюристической ошибкой». События 1958 г. и последующих лет полностью подтвердили правильность и своевременность этого предостережения.

Таким образом, в основных экономических вопросах съезд занял позицию, прямо противоположную авантюристическому курсу группы

461

Мао Цзэ-дуна и противопоставил этому курсу научно обоснованную, продуманную, реалистическую программу строительства социализма в Китае.

То же самое относится и к решениям съезда по вопросам государственного и партийного строительства, внешней политики. Проблемы дальнейшего укрепления народно-демократического строя, развития социалистической демократии заняли в работе съезда значительное место. Съезд пришел к выводу, что, поскольку социалистическая революция в Китае «в основном уже завершена», на первый план выступили хозяйственно-организаторские и воспитательные функции государства, хотя функции подавления сопротивления эксплуататорских классов и обороны страны продолжали сохраняться. В этих условиях еще большее значение приобрело дальнейшее расширение социалистической демократии. В докладах и выступлениях делегатов на съезде прозвучала глубокая тревога по поводу широкого распространения в Китае таких чуждых социалистическому строю явлений, как бюрократизм, голое администрирование, произвол и беззаконие. Съезд указал на необходимость усилить контроль над деятельностью государственных органов со стороны партийных организаций, собраний народных, представителей, а также широких трудящихся масс.

Крупные недостатки были вскрыты в работе государственных и партийных органов в национальных районах. Особую опасность в национальном вопросе представлял великоханьский шовинизм. «Партия,— говорилось в новом уставе КПК, — выступает против всякого шовинистического уклона, как большой национальности, так и местного национализма, которые препятствуют сплочению национальностей; особое внимание ладо уделять предупреждению и преодолению великоханьского шовинизма среди членов партии и работников государственных учреждений ханьской национальности».

На съезде были рассмотрены вопросы международного положения.

В докладах Лю Шао-ци о работе ЦК КПК, Чжоу Энь-лая о предложениях по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства, в выступлениях Пэн Дэ-хуая и других делегатов, в документах, принятых съездом, отмечалось большое значение помощи Китаю со стороны СССР и других социалистических стран. Об этом же сказал и Мао Цзэ-дун во вступительной речи. Резолюция съезда обязывала ЦК КПК «продолжать укреплять и усиливать вечную »и нерушимую братскую дружбу с великим Советском Союзом и всеми странами народной демократии».

Съезд подтвердил внешнеполитический курс КНР, основанный на укреплении единства стран социалистического содружества, решительной борьбе за мирное сосуществование, против империалистической политики агрессии и войны. Забота съезда об укреплении интернациональной солидарности коммунистов нашла свое отражение в новом уставе, где было сказано, что КПК «укрепляет солидарность пролетарского интернационализма, изучает опыт мирового коммунистического движения, поддерживает борьбу коммунистов, прогрессивных элементов и трудового народа всех стран, направленную на обеспечение прогресса человечества, воспитывает своих членов в духе интернационализма, выраженного в призыве „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"».

Отличительной чертой VIII съезда КПК было особое внимание к вопросам партийной жизни и партийного строительства, к преодолению и предупреждению опасных мелкобуржуазных, националистических тенденций в партии. КПК пользовалась большим авторитетом

462

среди масс. Партийные организации имелись во всех уголках страны, они работали в гуще народа и были связаны с ним тесными узами. В борьбе за реализацию генеральной линии КПК повысился идейный уровень партии, выросли ее ряды, укрепились слабые прежде связи с рабочим классом. Вместе с тем на съезде были вскрыты сильные непролетарские тенденции в партии, служившие большим тормозом в ее работе. Главную опасность для КПК по-прежнему представляло давление мелкобуржуазной стихии.

Серьезный урон наносил культ личности Мао Цзэ-дуна. В докладе об изменениях в уставе КПК было сказано, что «культ личности как общественное явление имел длительную историю, и он не мог не найти некоторого отражения в нашей партийной и общественной жизни. Наша задача состоит в том, чтобы решительно продолжать проводить в жизнь курс ЦК, направленный против выпячивания личности, против ее прославления». Съезд изъял из устава КПК упоминание об «идеях Мао Цзэ-дуна» как идейной основе партии. В новом уставе КПК, говорилось: «Коммунистическая партия в своей деятельности руководствуется марксизмом-ленинизмом. Только марксизм-ленинизм правильно объясняет закономерности развития общества, правильно указывает пути построения социализма и коммунизма».

Одним из крупнейших недостатков внутрипартийной жизни КПК съезд считал систематическое нарушение сроков созыва партийных съездов и пленумов ЦК. За 11 лет между VII и VIII съездами состоялось всего шесть пленумов ЦК КПК. Аналогичное положение создалось и в местных партийных организациях. Как следствие этих грубых нарушений внутрипартийной демократии получили широкое распространение канцелярско-бюрократические методы руководства, администрирование, раздувание аппарата, зазнайство, зажим критики и преследования за нее.

Однако критика 'недостатков в жизни партии, связанных с культом личности Мао Цзэ-дуна, была смягчена на съезде рядом оговорок и оправданий. Так, упомянув в докладе об изменениях в уставе партии о нарушении срока созыва партийных съездов, Дэн Сяо-пин тут же оговорился, что «отсутствие регулярного созыва партийных съездов не оказало серьезного влияния на внутрипартийную демократию». При этом он сослался на ряд совещаний, которые, как он сказал, «в значительной степени выполняли роль партийных конференций и даже съездов». Такая постановка вопроса ослабляла критику нарушений ленинских норм партийной жизни. В другом месте доклада отмечалось, что КПК «отвергает чуждое ей обожествление личности». И в качестве доказательства приводилось принятие 2-м пленумом ЦК КПК (март 1949 г.) «по предложению товарища Мао Цзэ-дуна» решения, запрещавшего проведение юбилеев партийных руководителей, присвоение их имен местностям, улицам и предприятиям. Критика субъективизма Мао Цзэ-дуна велась приглушенно, ослаблялась ссылками ряда ораторов на его «мудрое руководство», не была подкреплена глубоким анализом причин ошибок и отрицательных явлений.

Двойственность и непоследовательность в постановке вопроса о культе личности была связана с большим влиянием Мао Цзэ-дуна в партии и стране, с нежеланием или неспособностью других руководителей КПК выступить открыто и решительно. Все же общее направление работы и решений VIII съезда КПК способствовало ограничению распространения культа личности Мао Цзэ-дуна.

Этому же был призван служить новый устав КПК, принятый съездом. В уставе подчеркивалась необходимость неуклонного соблю-

463

дения принципа демократического централизма и широкого развития внутрипартийной демократии, критики и самокритики. Особое значение устав придавал внедрению во всех партийных органах системы коллективного руководства. Кроме того, в устав были внесены новые положения, которые повышали требования к членам партии и в то же время расширяли их права. Серьезное внимание в уставе уделялось сохранению чистоты рядов партии, повышению идейно-теоретического уровня всех ее членов, строгому соблюдению всеми членами партии, независимо от их положения, государственных законов и норм коммунистической морали.

Последовательное проведение в жизнь решений VIII съезда КПК могло обеспечить дальнейшее продвижение Китая по пути социализма, открывало новые возможности для роста производительных сил страны путем использования преимуществ социалистических форм хозяйства и улучшения на этой основе материального положения широких масс трудящихся. Но вопреки решениям VIII съезда КПК группа Мао Цзэ-дуна не отказалась от своих планов подмены марксизма-ленинизма маоизмом, пролетарского интернационализма — шовинизмом, научно обоснованной генеральной линии партии—волюнтаристскими попытками перепрыгнуть через необходимые этапы социалистического строительства.

«Движение за исправление стиля в партии» и «борьба против буржуазных правых элементов»

В первой половине 1957 г. Мао Цзэ-дун и его сторонники перешли в контрнаступление, использовав движение «за исправление стиля» в партии. В своем выступлении на 2-м пленуме ЦК КПК 15 ноября

1956 г. Мао Цзэ-дун призвал, «используя те же методы, которые в свое время применялись для исправления стиля в работе партии, бороться с уклонами субъективизма, сектантства и бюрократизма». Упоминание Мао Цзэ-дуном методов движения «за исправление стиля», как и то обстоятельство, что одновременно отмечалась 15-я годовщина движения «за исправление стиля», проводившегося накануне VII съезда КПК, указывало на цель кампании, — как и 15 лзт назад, укрепить позиции Мао Цзэ-дуна и его сторонников в КПК.

В феврале 1957 г. Мао Цзэ-дун выступил на Верховном государственном совещании с докладом «К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа», в котором даже не упомянул о VIII съезде КПК и его решениях, показав тем самым свое отрицательное отношение к ним. Классовые понятия и определения VIII съезда были подменены в этом докладе-рассуждениями о «противоречиях между нами и нашими ©рагами» и «противоречиях внутри народа». 27 апреля

1957 г. ЦК КПК принял «Указания о движении за исправление стиля». Партийные организации обязывались «в качестве идейного руководства» в этом движении использовать не решения VIII съезда, а доклады Мао Цзэ-дуна, сделанные «от имени ЦК» на Верховном государственном совещании (февраль 1957 г.) и на совещании по пропагандистской работе (март 1957 г.). Цели движения заключались «в том, чтобы проверить, как обстоит дело с разрешением противоречий внутри народа», с осуществлением курсов «пусть расцветают 100 цветов, пусть соперничают 100 школ», «длительное сосуществование и взаимный контроль», «трудолюбие и бережливость в строительстве

464

страны», «вскрыть проявления бюрократизма (отрыв от масс), сектантства (нежелание добиваться сплоченности всего народа, всех национальностей, всех партий и беспартийных масс, сплоченности КПК), субъективизма (игнорирование реальной обстановки)». В решении ЦК говорилось о поощрении деловой критики, а также добровольного участия беспартийных в движении «за исправление стиля».

В то же время руководящих работников — партийных, административных, военных — призывали заниматься физическим трудом вместе с рабочими и крестьянами, «чтобы укрепить связи партии с широким« трудящимися массами». 10 мая 1957 г. ЦК КПК принял специальные «указания об участии руководящих работников всех ступеней в физическом труде». В обоих решениях подчеркивалась необходимость вернуться к традициям 30—40-х годов. Впоследствии Мао Цзэ-дун, выступая в августе 1958 г. на совещании Политбюро ЦК КПК, разъяснил, что речь шла и должна идти о возвращении к порядкам «военного коммунизма», к «деревенскому стилю и партизанским привычкам» вместо «буржуазного стиля», якобы свойственного СССР. Он ратовал за отказ от ленинского принципа материальной заинтересованности, за введение уравниловки, за отказ от использования советского опыта строительства социализма.

В движении «за исправление стиля» приняли участие не только коммунисты и беспартийные трудящиеся, но и деятели буржуазных демократических партий. Участвуя в собеседованиях, организованных партийными органами КПК, публикуя статьи в газетах, некоторые из этих деятелей не только критиковали те или иные недостатки в работе организаций КПК, но и выдвигали требования, по существу направленные на ослабление и даже ликвидацию народно-демократического строя: введение в Китае двухпартийной системы по англо-американскому образцу путем создания мощной буржуазно-демократической партии (предполагалось, что такая партия попеременно с КПК формировала бы правительство КНР); создание в Китае двухпалатного парламента; общий пересмотр всех дел лиц, осужденных за контрреволюционную деятельность. При встречах между собой буржуазные политические деятели формулировали эти свои цели открыто и определенно. Буржуазные политики выдвигали антисоветский тезис о «равной опасности» для Китая политики СССР и США, доходили до открытых выступлений против дружбы с Советским Союзом, закрепленной в Конституции КНР. По существу, правые высказывали в то время мысли, которые в 60-х годах стали пропагандировать националистические силы, не осмеливавшиеся в 1957 г. прямо показывать свою враждебность по отношению к СССР.

Публикация различных высказываний, в том числе и по существу антисоциалистических и антисоветских, продолжалась примерно месяц— с начала мая по начало июня 1957 г. Затем была объявлена кампания борьбы против буржуазных правых элементов. В «Жэньминь жибао» и других газетах с 8 июня 1957 г. печатались статьи, в которых разоблачались замыслы противников социалистического строя и разъяснялась политика КПК. 18 июня был опубликован текст речи Мао Цзэ-дуна («К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа») на Верховном государственном совещании 27 февраля 1957 г., отредактированный и дополненный автором. В речи говорилось, что КПК, выдвигая курс «пусть расцветают 100 цветов, пусть соперничают 100 школ», имеет в виду только те «цветы», которые способствуют социалистическому развитию Китая. Наряду с «благоухающими цветами» существуют «ядовитые травы», т. е. антисоциалистические взгляды

30 Заказ 70

465

и действия. Мао Цзэ-дун назвал шесть критериев для распознавания «благоухающих цветов» и «ядовитых трав»: 1) за или против сплочения народа многонационального Китая; 2) за или против социалистических преобразований и социалистического строительства; 3) за или против демократической диктатуры народа; 4) за или против демократического централизма; 5) за или против руководства коммунистической партии; 6) за или против сплочения социалистических стран и миролюбивых народов. Он подчеркнул, что наиболее важными критериями являются вопросы о социалистическом пути и о руководстве Коммунистической партии Китая.

В сентябре — октябре 1957 г. состоялся 3-й пленум ЦК КПК, который обсудил доклад Дэ;н Сяо-пина «О движении за исправление стиля работы». В нем говорилось, что борьба против правого крыла буржуазии есть социалистическая революция на политическом и идеологическом фронте, что противоречия между народными массами и буржуазными правыми элементами носят антагонистический характер, следовательно, последних надо разоблачать, изолировать и подавлять. Дэн Сяо-пин сказал, что «выступление правых против социалистического пути и руководства КПК имеет целью добиться реставрации капитализма и господства реакционных сил путем пропагандирования буржуазного экономического и политического строя, буржуазной культуры, борьбы против экономического и политического строя социализма и социалистической культуры; отрицания достижений революции и социалистического строительства, дискредитации руководства партии государственной работой, руководства партии во всех областях (в особенности в области литературы и просвещения, науки и техники).

Ядром буржуазных правых элементов в печати КНР был назван блок Чжан Бо-цзюнь — Ло Лун-цзи. Оба они являлись заместителями председателя Демократической лиги Китая, министрами КНР, депутатами ВСНП. Чжан Бо-цзюнь занимал также посты председателя Крестьянско-рабочей демократической партии и директора органа Демократической лиги газеты «Гуанмин жибао». В ходе широкой политической кампании выявились и прямо контрреволюционные действия правых — создание подпольных организаций, подготовка восстаний против народно-демократической власти. Часть капиталистов, в 1956 г. согласившихся с фактической передачей своих предприятий в управление государства, пыталась саботировать социалистические преобразования, чтобы возвратиться к старым порядкам. Активизировались представители эксплуататорских классов в деревне — бывшие помещики и кулаки.

Борьба против правых, разоблачение их антисоциалистической программы имели большое значение для закрепления социалистических преобразований в Китаэ. Это была острая классовая борьба, в которой китайская буржуазия и ее идеологи потерпели поражение. Политическая и идеологическая изоляция правого крыла буржуазии подготовила и организационные меры 1958 г., которые выразились в снятии правых с руководящих постов в демократических партиях, в редакциях газет, с постов министров и лишении депутатских мандатов.

Вместе с тем группа Мао Цзэ-дуна использовала борьбу против правых и движение «за исправление стиля» для усиления культа личности Мао Цзэ-дуна, дальнейшего ужесточения режима в партии, нарушения принципов демократического централизма. В ходе этих кампаний правыми были объявлены многие коммунисты, в том числе известная писательница Дин Лин, литературовед и критик Фэн Сюэ-фэн, несколько кандидатов в члены ЦК КПК, руководящие работники про-

466

винциальных организаций КПК. Любой коммунист, известный своими симпатиями к СССР или недостаточно почтительный по отношению к Мао Цзэ-дуну, мог быть объявлен «правым элементом».

Частью борьбы против правых явилась новая кампания по «проработке» интеллигенции с самобичеванием и взаимными «изобличениями» в дацзыбао (стенгазетах) и на собраниях, ссылкой на тяжелые физические работы для «перевоспитания» и пр. В борьбе против правых выдвигались взгляды, обосновавшие нарушения социалистической законности. Так, в середине сентября 1957 г. в «Жэньминьжибао^ была помещена статья, в которой правым элементам среди юристов инкриминировалось требование «управлять на основе законов». В этой статье диктатура пролетариата и законность противопоставлялись друг другу.

В национальных районах под предлогом борьбы против буржуазного национализма шельмовались местные кадры. Особенно это ощущалось в Синьцзяне, где, в частности, были обвинены в националистической деятельности руководители комитета КПК Синьцзян-Уйгурского автономного района. На 3-м пленуме ЦК КПК была утверждена установка на необходимость «среди кадровых работников национальных меньшинств сделать упор на борьбу против местного национализма». Эта директива в действительности означала «упор» на преследование национальных кадров, сопротивлявшихся ассимиляторской политике великоханьского шовинизма.

Движение «за исправление стиля» и борьба против правых были названы руководством КПК «социалистической революцией на идеологическом и политическом фронте». При этом делалась оговорка, что речь не идет о захвате власти (в отличие от «культурной революции» 1965—1969 гг.). Это сомнительное с точки зрения марксистско-ленинской теории и международного революционного опыта определение усугублялось явно немарксистским определением классов КНР в данный период, по которому китайская национальная буржуазия делилась на два класса. Одна ее часть — «буржуазные правые элементы» вместе с «низвергнутыми классами помещиков и компрадоров» и «другими реакционерами» составляли, по мнению руководителей КПК, один эксплуататорский класс. К другому была отнесена «национальная буржуазия, постепенно воспринимающая социалистические преобразования, и ее интеллигенция». Таким образом, вместо ленинского понимания классов выдвигалось другое, основанное на чисто политических моментах, что открывало простор для всевозможных субъективистских действий.

Характерно, что в публикациях прессы и в выступлениях против правых элементов почти не затрагивались их выпады против Советского Союза, против дружбы между народами КНР и СССР. Все это в сочетании с методами проведения этой кампании не дает возможности оценить борьбу против правых только как закономерное проявление острой классовой борьбы. К такой оценке необходимо добавить негативные стороны кампании, связанные с общим курсом группы Мао Цзэ-дуна. Этот курс проявился и в особенностях определения международной обстановки руководством КПК. В конце 1957 г. Мао Цзэдун, игнорируя классовый анализ, заявил, что «ветер с Востока одолевает ветер с Запада». Делегация КПК на Совзщании представителей коммунистических и рабочих партий, состоявшемся в Москве в ноябре 1957 г., участвовала в выработке Декларации Совещания представителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран и Манифеста мира, принятого представителями 64 коммунистических п рабо-

30*

467

чих партий. Мао Цзэ-дун выдвинул на Совещании пресловутый авантюристический тезис о том, что если в случае мировой термоядерной войны «половина человечества будет уничтожена, то еще остается половина, зато империализм будет полностью уничтожен и во всем мире будет лишь социализм, а за полвека или за целый век население опять вырастет даже больше чем 'наполовину». Подчеркивая в соответствии с Декларацией Московского совещания, что правый оппортунизм-ревизионизм представлял собой главную опасность в международном коммунистическом движении, руководство КПК замалчивало положение Декларации о том, что «догматизм и сектантство могут представлять также основную опасность «а отдельных этапах развития той или иной партии». Так, почти ²/₃ резолюции 2-й сессии VIII съезда КПК (май 1958 г. ) «О совещаниях представителей коммунистических и рабочих партий в Москве» посвящены характеристике ревизионизма и ни слова не сказано о борьбе против догматизма и сектантства.

Но в то время группа Мао Цзэ-дуна еще не решилась выступить открыто на международной арене против марксизма-ленинизма, КПСС и других коммунистических партий, единства социалистических стран. Мао Цзэ-дун вместе с представителями других коммунистических партий социалистических стран подписал Декларацию, в которой давалась высокая оценка решениям XX съезда КПСС, содержалась марксистсколенинская характеристика современной эпохи, определялись общие закономерности социалистической революции и социалистического строительства, говорилось о различных формах перехода от капитализма к социализму.

Итоги первой пятилетка

За годы первой пятилетки китайский народ под руководством Коммунистической партии Китая добился выдающихся успехов в строительстве основ социализма. Выполнение пятилетнего плана при братской поддержке Советского Союза и других социалистических стран привело к созданию сотен новых современных предприятий, новых отраслей промышленности, составляющих основу экономической независимости страны (металлургия, энергетика, автомобильная, авиационная, тракторная промышленность, судостроение, станкостроение и др.)Была заложена первоначальная база для индустриализации страны. Промышленное производство в КНР возросло за пять лет на 141%. Особенно большое значение имело развитие тяжелой промышленности. В 1957 г. было выплавлено 5,35 млн. т стали, 5,94 млн. т чугуна, произведено 19,3 млрд. квт-ч электроэнергии, 130 млн. т угля, 28 тыс. металлорежущих станков. Развивалась и легкая промышленность, продукция которой в 1957 г. возросла на 89% по сравнению с 1952 г.

Успехи КНР в годы первой пятилетки неотделимы от бескорыстной помощи Советского Союза и других социалистических стран.

На VIII съезде КПК говорилось, что «в период восстановления народного хозяйства и в период первого пятилетнего плана развития народного хозяйства наша страна во всех областях получала огромную и искреннюю помощь со стороны Советского Союза, а также большую помощь братских стран».

В период первой пятилетки возросла продукция сельского хозяйства: сбор продовольственных культур на 20%, хлопка — на 26%, расширилась площадь обрабатываемых земель.

468

Коренные изменения произошли в экономическом строе Китая. Хотя волюнтаристские ошибки, искусственное форсирование (вопреки первоначальным планам) кооперирования крестьян и кустарей и фактической национализации частной промышленности и торговли имели негативные последствия, все же было осуществлено превращение многоукладной экономики с наличием обширного мелкотоварного и частнокапиталистического секторов в экономику, в которой преобладали первичные формы социализма. Государственный и кооперативный секторы хозяйства стали господствующими в экономике КНР. Новые формы собственности при условии создания соответствующей материально-технической базы, привлечения широких масс трудящихся, прежде всего рабочих, к управлению страной и производством имели перспективу развития в качестве общественной социалистической собственности. Большие успехи были достигнуты в области культуры, распространении образования, ликвидации неграмотности, подготовке инженерно-технических и других кадров. В 1957 г. в КНР имелось 175 тыс. инженеров и техников (втрое больше, чем в 1952 г.). И здесь важное значение имела бескорыстная помощь Советского Союза. Доходы рабочих за пятилетку выросли на 31%, крестьян — на 30%. Количество учащихся в средней и высшей школе увеличилось в 2,3 раза. В международных отношениях КНР была активным участником антиимпериалистического фронта.

Однако уже в годы первой пятилетки Коммунистическая партия Китая была вынуждена преодолевать трудности и исправлять серьезные просчеты, связанные с культом личности Мао Цзэ-дуна. Речь идет о «скачке» 1955—1956 гг., о нарушениях ленинских норм партийной жизни, преследовании интернационалистов, выступавших за укоепление дружбы с КПСС, за ориентировку на рабочий класс, о проработочных кампаниях, которые заменяли группе Мао Цзэ-дуна кропотливую работу по перевоспитанию старой интеллигенции.

В целом же для этого периода (и всего периода с 1949 по 1957 г.) определяющими были не эти негативные моменты, связанные прежде всего с давлением мелкобуржуазной националистической идеологии, а успехи в строительстве социализма, достигнутые в союзе с КПСС и другими коммунистическими партиями. В этом отношении выдающееся значение имел VIII съезд КПК, подтвердивший генеральную линию КПК в переходный период и временно ослабивший отрицательное воздействие концепций Мао Цзэ-дуна на деятельность партии«

Г Л А В А 23

ИЗМЕНЕНИЕ КУРСА РУКОВОДСТВА КПК ВО ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ

«Большой скачок» (1958—1960)

Ревизия генеральной линии КПК. 2-я сессия VIII съезда КПК

Новым этапом в борьбе _____________ за социалистическое развитие Китая должно было стать выполнение второго пятилетнего плана развития народного хозяйства КНР на 1958—1962 гг., предложения по которому были утверждены VIII съездом КПК. Однако в самом начале второй пятилетки Мао Цзэ-дун и его сторонники сумели навязать партии отказ от курса строительства социализма, определенного VIII съездом партии, и добиться принятия волюнтаристской политики «большого скачка». Это выразилось прежде всего в замене генеральной линии партии, выработанной в 1952 г. и подтвержденной VIII съездом, новой генеральной линией 1958 г. и так называемым .курсом «трех красных знамен» («большой скачок», народная коммуна, новая генеральная линия). Этот поворот был субъективистской реакцией Мао Цзэ-дуна и его сторонников на итоги первой пятилетки. Крупные успехи, достигнутые благодаря самоотверженному труду китайского народа, бескорыстной помощи Советского Союза и других социалистических стран, курсу КПК на индустриализацию страны, рост в связи с этим международного авторитета КНР вызвали у маоистов великодержавные устремления, представления о неограниченных возможностях превращения Китая в гегемона, способного диктовать свои требования другим странам, а Мао Цзэ-дуна — в лидера международного значения.

На коренное изменение курса, видимо, повлияла и неудовлетворенность Мао Цзэ-дуна реалистическими темпами экономического развития (определенными генеральной линией 1952 г. и VIII съездом КПК), с его точки зрения медленными и не обеспечивавшими решения гегемонистских задач. Вина за неудачу «скачка» 1955—1956 гг. была возложена на «оппортунистов», препятствовавших выполнению указаний «великого вождя».

Маоисты видели средство преодоления трудностей, возникших в экономике (особенно в сельском хозяйстве) из-за форсирования темпов

470

индустриализации и кооперирования деревни, не в исправлении ошибок, а в повышении уровня обобществления собственности крестьян и в новом «скачке». Это соответствовало представлениям Мао Цзэ-дуна о всемогуществе субъективных факторов — идеологических и административных («политика — командная сила»).

В конце 1957 —начале 1958 г. (на 3-м пленуме ЦК КПК, на VIII съезде профсоюзов, на 2-м пленуме ЦК КСМ Китая) Мао Цзэ-дуч и его сторонники добивались реабилитации политики «скачка» и изменения генеральной линии партии. После этого в мае 1958 г. была созвана 2-я сессия VIII съезда КПК, на которую, в отличие от 1-й сессии, не были приглашены представители коммунистических и рабочих партий. Речи делегатов не печатались, были опубликованы лишь сообщения о сессии, отчетный доклад Лю Шао-ци о работе ЦК КПК и резолюция по этому докладу, разъяснения Тань Чжэнь-линя к Основным положениям развития сельского хозяйства КНР на 1956—1967 гг. и соответствующая резолюция, а также резолюция о совещаниях представителей коммунистических и рабочих партий в Москве (по докладу Дэн Сяопина, который не был опубликован).

2-я сессия VIII съезда утвердила новую генеральную линию, выдвинутую (как отмечалось на сессии) по инициативе Мао Цзэ-дуна, а именно: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономнее». Это означало отмену прежней генеральной линии партии, намечавшей постепенное, рассчитанное на относительно длительный период (до 1967 г. включительно) осуществление в основном социалистической индустриализации и социалистических преобразований. Партии навязывался путь волюнтаристских мер, которые должны были обеспечить «сверхбыстрые» темпы строительства социализма, «большой скачок в промышленности и сельскохозяйственном производстве», о котором говорилось в резолюции сессии.

В отчетном докладе ЦК КПК основное место наряду с обоснованием «социалистической революции на идеологическом и политическом фронте» заняло восхваление «всеобщего скачка в социалистическом строительстве», начавшегося весной 1958 г. Уроки неудач 1956 г. были забыты. Если в 1956 т., на сессии ВСНП и на VIII съезде КПК, критиковалось стремление к торопливому забеганию вперед без учета реальных возможностей, то через два года, на 2-й сессии VIII съезда партии, говорилось о проявлении «некоторых отдельных недостатков» при осуществлении скачка 1956 г., которые «главным образом сводились к тому, что было принято рабочих и служащих на работу больше, чем требовалось, к тому, что некоторым лицам была нецелесообразно повышена заработная плата. В результате этого создалась некоторая напряженность в области рыночного снабжения. Но эти недостатки по существу были очень незначительными по сравнению с огромными успехами, достигнутыми в то время. Более того, с ними было покончено в течение нескольких месяцев в результате движения за увеличение производства и соблюдение режима экономии, начатого по призыву партии. Однако в то время некоторые товарищи неправильно преувеличивали эти недостатки и, недооценив достигнутые тогда великие успехи, рассматривали скачок 1956 г. как своего рода «забегание вперед».

Но и в 1958 г. Лю Шао-ци был вынужден признать, что в партии были люди, скептически относившиеся к новой попытке осуществить «большой скачок». Они говорили об опасности перенапряжения людей, расточительства средств и материалов, нарушения равновесия между доходами и расходами, диспропорции в развитии отдельных отраслей производства. В китайской печати также публиковались материалы,

471

свидетельствовавшие о существовании оппозиции авантюристическому курсу. Секретарь чжэцзянского провинциального комитета КПК писал в «Жэньминь жибао», что в Чжэцзяне «некоторые люди часто критиковали партийный комитет за раздувание успехов, поспешное забегание »вперед»; в Ганьсу, по свидетельству первого секретаря комитета КПК этой провинции, 20% кадровых работников уездного масштаба и ниже колебались, сомневались, «чем дальше идут, тем чаще оглядываются», а 10% выступали против новой генеральной линии, говорили о повторении ошибки 1956 г., состоявшей в забегании вперед.

На сессии съезда был выдвинут тезис о «седлообразном развитии»: «окачок— консерватизм — большой окачок». Так, «теоретически обосновывались» волюнтаристские эксперименты, причем закон планомерного пропорционального развития, присущий социалистическому способу производства, подменялся, по существу, капиталистическим законом неравномерного развития по циклам: подъем — спад (кризис). Лю Шао-ци говорил об основных моментах новой линии: «При условии преимущественного развития тяжелой промышленности одновременно развивать и (промышленность и сельское хозяйство, при условии централизованного руководства, всестороннего планирования, разделения труда и кооперирования одновременно развивать и промышленность центрального подчинения и местную промышленность, одновременно развивать и крупные, и средние, и мелкие предприятия». Вскоре после сессии этот призыв «идти не на одной, а на двух ногах» вылился в движение за выплавку стали примитивным способом, которое должно было, по замыслу его организаторов, вывести Китай в кратчайший срок в ряды передовых индустриальных держав. В то же (время содержавшийся в докладе Лю Шао-ци тезис о необходимости постепенного осуществления технической и культурной революции не получил дальнейшего развития.

Ревизию генеральной линии 1952 г. и решений VIII съезда КПК Мао Цзэ-дун и его окружение маскировали выдвижением на первый план вопроса о темпах социалистического развития. В действительности же вопрос о темпах тесно связан с (вопросом о путях и методах строительства, руководства трудящимися, о соответствии выдвигаемых задач реальным условиям и возможностям.

Совещание в Бэйдайхэ. «Большой скачок». «Коммунизация» деревни

Мао Цзэ-дун откровенно говорил о своем подходе к решению теоретических и практических вопросов политики и экономики, о своих взглядах на развитие Китая в выступлении, не предназначенном для печати, на расширенном совещании Политбюро ЦК КПК в Бэйдайхэ (пров. Хэбэй). Совещание, в котором участвовали также первые секретари провинциальных комитетов КПК, состоялось в августе 1958 г. Получение высокого урожая 1958 г. приписывалось в сообщении о заседании политике «скачка», причем фигурировали сильно преувеличенные сведения, а именно 300—350 млн. т зерновых, т. е. примерно вдвое больше, чем в 1957 г. (В августе 1959 г. на 8-м пленуме ЦК КПК было заявлено, что сбор зерновых в 1958 г. составил 250 млн. г., в действительности зерна было произведено около 200 млн. т.)

Исходя из того что «зерновая проблема в основном решена», Мао Цзэ-дун на совещании в Бэйдайхэ предложил бросить все силы на то,

472

чтобы в 1958 г. удвоить производство металла по сравнению с 1957 г. Он считал, что при помощи «глубокой вспашки» и «загущенных посевов» можно быстро добиться дальнейшего роста урожайности и в ближайшем будущем сократить на треть площадь посевов. Основываясь на этих предпосылках, Мао Цзэ-дун предложил «в три-пять-семь лет превратить нашу страну в великое индустриальное государство». Он претенциозно заявил, что тем самым обоснована необходимость пересмотра важных выводов марксистской теории и советского опыта социалистического строительства. «Некоторые вопросы политической экономики и исторического материализма должны быть освещены поновому,— говорил он. — Мы разрешили один теоретический вопрос марксизма: сначала подъем земледелия при одновременном подъеме тяжелой промышленности... Мы поступаем наоборот по сравнению с тем, что делается в Советском Союзе: сначала занимаемся подъемом сельского хозяйства, способствуя (в будущем) развитию промышленности».

Мао Цзэ-дун претендовал на роль единственного продолжателя теоретической деятельности классиков марксизма, которые, по его словам, не разработали вопрос о производственных отношениях. «В Советском Союзе после Октябрьской революции этот вопрос тоже не был решен». Неразработанность проблемы производственных отношений выразилась, по его мнению, в том, что Маркс якобы не развил идею о равенстве, демократии, а в СССР сохранилось разделение между умственным и физическим трудом, принципы оплаты по труду, материальной заинтересованности. В противоположность марксистско-ленинской теории, опыту Советского Союза и других социалистических стран Мао Цзэ-дун выступил за насаждение в Китае порядков «военной демократии», характерных для КПК и Народно-освободительной армии в годы гражданских и антияпонской войн. Называя равенство в распределении на основе бесплатного натурального снабжения «военным коммунизмом», а затем отождествляя понятия «военный коммунизм» и «коммунизм», он, по существу, отрицал марксистское представление о коммунизме как общественном строе, базирующемся на высокоразвитых производительных силах, выдвигал свой идеал казарменного коммунизма при котором рабочий день не ограничивается, людей «перемещают тысячами, десятками тысяч...».

В соответствии с таким представлением об идеальной организации общества Мао Цзэ-дун выразил резко отрицательное отношение к опыту Советского Союза, а также к генеральной линии КПК, выработанной в 1952 г. и утвержденной VIII съездом партии. «После освобождения до 1952 г., — говорил он, — было еще хорошо. А с 1953 по 1956 г. стали отражать в основном, во-первых, буржуазную идеологию и, вовторых, подражать Советскому Союзу». Введение «буржуазного права» и «распространение буржуазной идеологии» он видел, таким образом, в замене натурального снабжения заработной платой. Отвергая марксистскую теорию и практику социалистического строительства в СССР, которые якобы не дают решения проблемы взаимоотношения между людьми, а лишь ведут к «насаждению буржуазного права» и буржуазной идеологии, Мао Цзэ-дун заявил: «Мы должны искать собственный путь».

Ход его рассуждений отражал представления многочисленных выходцев из непролетарской среды, .которые сформировались в армии или партизанских отрядах, долгие годы действовавших в сельской местности. Город представлялся им чуждым и враждебным, ассоциировался не с промышленностью, рабочим классом, передовыми формами произ-

473

водства, борьбы и организации трудящихся, а лишь с буржуазией, буржуазной идеологией, буржуазными порядками.

Для введения уравнительной системы распределения Мао Цзэ-дун считал необходимым создание народных коммун, причем не только •сельских, но и городских. При этом он подчеркивал важность применения методов принуждения: «Нельзя только придерживаться демократии, надо сочетать Маркса с Цинь Ши-хуаном». По мнению Мао Цзэдуна, строгий контроль над населением Китая можно обеспечить путем военизации всей жизни в коммунах и повсеместной организации народного ополчения. Этому замыслу соответствовала его формула: «Весь народ — солдаты». «Собственный путь» Мао Цзэ-дуна означал превращение всей страны в огромную военизированную «коммуну», в которой осуществляется уравнительное распределение пищи и одежды. Это был идеал, напоминающий представления таипинов о государстве всеобщего благоденствия, но чуждый марксистскому, научному пониманию коммунизма.

Совещание в Бэйдайхэ приняло решение о создании народных коммун, «узаконившее» начатый по инициативе Мао Цзэ-дуна процесс «коммунизации» китайской деревни. В этом решении наиболее ярко проявились субъективизм, отрыв от жизни, левацкий характер политики Мао Цзэ-дуна. В нем говорилось, что «благодаря преодолению правоуклонистских и консервативных взглядов и слому привычных правил в области применения агротехнических мероприятий сельскохозяйственное производство развивается стремительно, продукция сельского хозяйства увеличивается в два раза, в несколько раз, более чем в десять раз, в несколько десятков раз, что значительно содействует идеологическому освобождению людей». Отсюда следовал вывод, что «одноотраслевые сельскохозяйственные производственные кооперативы, охватывающие несколько десятков или несколько сотен дворов, уже не могут отвечать потребностям развития обстановки. При современной обстановке создание народных коммун... в которых сочетаются друг с другом промышленность, сельское хозяйство, торговля, просвещение и военное дело, является необходимым основным курсом, направленным на руководство крестьянами в ускорении социалистического строительства, досрочном построении социализма и постепенном переходе к коммунизму». Далее рассматривались масштабы коммун, подготовка к их организации, другие вопросы, связанные с созданием вместо кооперативов народных коммун. Упоминания о социалистическом характере коммун, о принципе — от каждого по его способностям, каждому по труду — сочетались с заявлением о возможности превращения коллективной собственности в общенародную в три-четыре года или в пятьшесть лет. Общий характер решения определялся его заключительными словами: «По-видимому, осуществление коммунизма в нашей стране уже не является чем-то далеким. Мы должны активно использовать народные коммуны и через них найти конкретный путь к коммунизму».

После заседания в Бэйдайхэ создание коммун, начавшееся еще весной 1958 г., резко ускорилось. 720 тыс. сельскохозяйственных производственных кооперативов были объединены в 26 тыс. народных коммун, каждая в среднем охватывала 20 тыс. человек. В них обобществлялись не только труд и основные средства производства, но и практически вся собственность крестьян, приусадебные участки. Вводилось уравнительное распределение доходов, прежде всего бесплатное (вернее, безденежное) питание в общественных столовых, что означало ликвидацию принципа материальной заинтересованности, социалистического принципа распределения по труду. Руководящие органы

474

коммуны—травления были объявлены одновременно местными административными органами. Труд и даже быт ib коммунах военизировался. Предполагалось, что в коммунах должно развиваться не только сельское хозяйство, но и промышленное производство — плавка металла, изготовление сельскохозяйственного инвентаря, транспортных средств и пр. В некоторых городах также делались попытки организации коммун, но безуспешно.

Одновременно с созданием коммун всю страну охватило массовое движение за перевыполнение планов, за развитие кустарного производства металла, добычу угля и руды, изготовление различной продукции. Трудящиеся Китая не щадили своих сил, верили партии и маодзэдуновским лозунгам: «Упорно бороться три года и добиться перемены в основном облике большинства районов страны», «Три года напряженного труда — десять тысяч лет счастья». В КНР в то время были возможности значительного увеличения производства металла и других видов промышленной продукции. В 1958 г. прирост производства стали мог достичь четвертой части выплавки 1957 г. (составившей 5,35 млн. г) за счет введенных в строй новых сталеплавильных печей. Советский Союз значительно увеличил поставки промышленного оборудования. Советские поставки только за восемь месяцев 1958 г. обеспечивали комплектное оборудование для 20 современных металлургических и машиностроительных заводов, угольных шахт, электрастандий.

Но Мао Цзэ-дуна и его окружение не устраивало планомерное развитие китайской промышленности, по их мнению, слишком медленное. Вскоре после 2-й сессии VIII съезда КПК, в июле 1958 г., Госплан КНР по указанию руководства КПК разработал новый вариант второй пятилетки, по которому планировалось в 1962 г. произвести в 6,5 раза больше, чем в 1958 г., промышленной продукции и в 2,5 раза — сельскохозяйственной. Это означало, что среднегодовой прирост составил бы в промышленности 45%, в сельском хозяйстве — 20%. Намеченный VIII съездом КПК на 1962 г. уровень производства стали — 10,5—12 млн. т — увеличивался до 80—100 млн. т. Соответственно на совещании в Бэйдайхэ было резко повышено задание по производству стали в 1958 г. — до 10,7 млн. т, т. е. вдвое больше, чем было выплавлено в 1957 г., примерно столько, сколько ранее планировалось на 1962 г. Предполагалось, что такой фантастический рост производства, прежде всего стали, будет достигнут путем широкого развития (наряду с резким увеличением выплавки стали на крупных современных предприятиях) производства металла «местными способами». По всему Китаю сооружались кустарные доменные и сталеплавильные печи, и чуть ли не каждый китаец обязан был принять участие в этой всенародной «битве за сталь». Мао Цзэ-дун и его окружение, спекулируя на естественном стремлении народных масс скорее покончить с хозяйственной отсталостью, используя их доверие к Коммунистической партии Китая, нагнетали фанатизм, создавали впечатление, что победоносный исход «битвы за сталь» (которую сравнивали с одним из главных сражений гражданской войны — Хуайхайской битвой) обеспечит быстрое решение экономических проблем страны. В «битве за сталь» Мао Цзэ-дун пытался подтвердить правильность своего тезиса, восхваляющего бедность и неграмотность китайского народа, поскольку бедность порождает неукротимое желание покончить с ней, а неграмотность означает, что китайский народ «представляет собой чистый лист бумаги, на котором можно рисовать самые прекрасные картины». Были пересмотрены планы и других отраслей, где также поощрялись кус-

475

тарные методы производства. Так, в середине 1958 г. начался «большой скачок», который должен был, по замыслу его инициаторов, «одним махом» вывести Китай (в разряд передовых промышленных держав. При этом они считали, что широкое применение ручного труда для производства промышленной продукции даст возможность не только быстро увеличить экономический потенциал Китая, но и производительно использовать трудовые ресурсы и местные источники сырья.

Кампания за удвоение выпуска стали проводилась под лозунгом: «Вся партия, весь народ борются за сталь». В разгар «скачка» в «битве за сталь» участвовало несколько десятков миллионов людей. Повсюду в сельских районах были созданы бригады по выплавке металла и транспортные бригады. В них вовлекались массы трудящихся, работавшие с огромным напряжением. Ограничения продолжительности рабочего дня были отменены, сдельная заработная плата упразднена. Широко пропагандировался тезис о том, что единственным стимулом развития производства является «коммунистическая сознательность». Не случайно именно в 1958 г. повсюду обсуждались такие темы, как характер труда при переходе к коммунизму, потребность всех людей трудиться независимо от вознаграждения и т. д. Ручное производство превозносилось как «свое», «местное», т. е. национальное, в противовес «иностранному».

По всей стране — в деревнях, дворах институтов, школ, больниц, театров, в городских кварталах, рядом с современными заводами — были сооружены сотни тысяч примитивных чугунолитейных и сталелитейных печей (90% из них — в сельских коммунах), мелких карьеров, в которых добывались руда и уголь, и других кустарных предприятий. В народных коммунах переплавлялась металлическая утварь.

Хотя строительство каждой кустарной печи из сырой глины без огнеупоров (и металла требовало небольших затрат, в целом по стране это -составило огромную сумму. Производство продукции «а них требовало огромных человеческих усилий. По сравнению с современными предприятиями расход живого труда возрастал в 8—10 раз, овеществленного— в 2—3 раза. Для получения 1 т чугуна расходовалось 50— 60 человеко-дней. Но еще тяжелее на экономике страны сказались дезорганизующие последствия «битвы за сталь». Транспорт был принесен ей в жертву, основные народнохозяйственные грузы перестали перевозиться. В то же время миллионы крестьян, оторванные от сельскохозяйственных работ (в поле работали женщины), переносили в корзинах, перевозили в тачках, на велосипедах за десятки километров руду, уголь, чугун. Громадные ресурсы трудовой энергии китайского народа по вине маоистского руководства были выброшены на ветер. Политика «трех красных знамен» нанесла огромный ущерб — и материальный и моральный—социалистическому развитию Китая. Жизнь показала, что невозможно строить «сверхбыстрыми темпами» социализм на крайне отсталой технической базе. Тем более реакционны и утопичны проекты ускоренного перехода к коммунизму в такой экономически отсталой стране, как Китай.

В сельском хозяйстве раньше всего обнаружились признаки кризиса, вызванного насаждением коммун, уравниловкой, отказом от принципов материальной заинтересованности, перенапряжением людей в связи с «битвой за сталь». Начали поступать сообщения о плохом качестве уборки урожая, о перебоях в снабжении продуктами ряда районов из-за дезорганизации транспорта и отвлечения рабочей силы на «малую металлургию». В связи с этим в решении 6-го пленума ЦК КПК (ноябрь — декабрь 1958 г.) «О некоторых вопросах, касающихся на-

476

родных коммун» выявились две тенденции. С одной стороны, маоистское руководство стремилось подчеркнуть значение народной коммуны как наиболее жизнеспособной и целесообразной формы перехода от социализма к коммунизму и первичной ячейки коммунистического общества. Тем самым Мао Цзэ-дуну приписывалась роль главного теоретика мирового коммунистического движения. Этому соответствовали тезис о том, что «в вопросах перехода от социализма к коммунизму мы не должны топтаться на этапе социализма», а также указание, что «система бесплатного снабжения, осуществляемая в народных коммунах, начинает содержать в себе ростки коммунистического принципа „каждому по потребностям"».

В то же время, поскольку руководству КПК уже стали известны симптомы неблагополучного положения в деревне, связанного с нарушением социалистического принципа оплаты по труду, в решении 6-го пленума содержались указания о том, что переход от социализма к коммунизму представляет собой довольно длительный и сложный процесс развития, что нельзя перескочить через этап социализма, что оплата по труду должна занимать «в течение известного промежутка времени» в доходах членов коммун «даже главное место». При этом подвергались критике «люди, преисполненные благих намерений, но слишком нетерпеливые», которые «считают, что развитие современной промышленности и других отраслей народного хозяйства до высокого уровня является чрезвычайно легким делом, что всестороннее осуществление социалистической [всенародной собственности <и даже коммунизма— чрезвычайно легкое дело».

Решение пленума содержало предупреждение против поспешного перехода к коммунистическим принципам распределения: «Они считают, что народные коммуны в деревне по своему характеру и сейчас уже относятся к категории всенародной собственности, что очень скоро и даже уже сейчас в них можно отказаться от социалистического принципа „каждому по труду" и принять коммунистический принцип „каждому по потребностям". В силу этого они не могут понять необходимость дальнейшего существования социалистической системы продолжительное время». Пленум подверг критике тех, кто «пытается преждевременно отменить товарное производство и товарообмен, преждевременно отрицая положительную роль товара, стоимости, денег, цен». Таким образом, пленум, по существу, отверг точку зрения, высказанную Мао Цзэ-дуном в Бэйдайхэ, насчет вредности замены натурального снабжения заработной платой.

Пленум принял решение о трех ступенях собственности и управления в народных коммунах, а именно: производственная бригада («основная единица организации труда»), крупная производственная бригада («хозрасчетная единица») и коммуна. Это были шаги к внутренней перестройке коммун. Но они не означали отказа от авантюристических и претенциозных планов «досрочного перехода к коммунизму» за несколько лет. Об этом свидетельствовали и призывы к дальнейшей борьбе с «консерватизмом», и новые показатели плана развития "хозяйства на 1959 г., названный «решающим годом трехлетней упорной борьбы»: производство стали—18 млн. т (в 1958 г. было выплавлено на современных предприятиях 8 млн. г, кустарным способом —3 млн. т, всего И млн. г), добыча угля —380 млн. т (в 1958 г. —270 млн. г), сбор зерновых —525 млн. т (предполагавшийся урожай 1958 г. — 375 млн. т), сбор хлопка —5 млн. т (предполагавшийся урожай 1958 г. — 3,35 млн. т). Выполнение этих наметок означало бы, что по выплавке стали Китай подошел вплотную к уровню Англии, а перво-

477

начальное максимальное задание второго пятилетнего плана было бы перевыполнено в 1,5 раза.

В коммюнике говорилось, что пленум согласился с предложением Мао Цзэ-дуна о невыдвижении его кандидатуры на следующий срок на пост Председателя КНР, чтобы предоставить Мао Цзэ-дуну большую возможность сосредоточиться на «вопросах, касающихся курса, политики и линии партии и государства», «высвободить большее время для работы в области марксистско-ленинской теории». Это объяснение было на/правлено на усиление культа личности Мао Цзэ-дуна и обоснование его гегемонистских притязаний. В то же время ЛюШао-ци получил возможность укрепить свои позиции как не только руководителя партийного аппарата, но и главы государства. Можно предположить, что Мао Цзэ-дун принял решение об уходе с поста Председателя КНР, почувствовав, что его авантюристический курс в экономике оказался на грани краха, и попытался свалить вину за последствия на других.

После 6-го пленума провал политики «большого скачка» становился все более очевидным. Огромные затраты физических сил рабочих и крестьян и большие материальные издержки, которые были вызваны повсеместным дорогостоящим кустарным производством низкокачественной стали и другой продукции, легли тяжелым грузом на экономику КНР. В .письме Пэн Дэ-хуая Мао Цзэ-дуну, написанном перед 8-м шленумом (13—14 июля 1959 г.), говорилось, что «плата за обучение» во время всенародной выплавки стали достигла 2 млрд. юаней. Обострились диспропорции между отдельными отраслями хозяйства. Уже в 1959 г. в сельском хозяйстве обнаружились тяжелые последствия создания коммун и распространения уравнительного распределения доходов. Сообщения с мест, доклады комиссий по проверке коммун, поступавшие в ЦК КПК, свидетельствовали о тревожном положении, о массовом недовольстве крестьян порядками в коммунах, которое нашло отражение и в армии. На заседании Политбюро, состоявшемся в феврале — марте 1959 г., Мао Цзэ-дун говорил даже, что «несколько сот миллионов крестьян и бригадиры малых бригад объединились для сопротивления парткомам», что «народ неспокоен, армия неспокойна». Сваливая вину за свои авантюристические эксперименты на других, Мао выступил на совещании за устранение «поветрия коммунизации» — уравниловки и экспроприации имущества и доходов крестьян, против чрезмерных производственных заданий и принуждения к безвозмездному труду на строительстве дорог, каналов, водохранилищ и т. д.

Эти же вопросы были предметом обсуждения 7-го пленума ЦК КПК (апрель 1959 г.), который занимался проверкой работы по «упорядочению» народных коммун. Пленум принял проект плана на 1959 г., подтвердив задания, установленные 6-м пленумом. Это свидетельствовало о том, что руководство КПК продолжало придерживаться далеких от реальности представлений о возможностях китайской экономики, хотя у некоторых членов ЦК и обнаружился более трезвый подход к курсу «трех красных знамен». Пленум также утвердил кандидатов на руководящие государственные посты. Состоявшаяся после пленума, в апреле 1959 г., 1-я сессия Всекитайского собрания народных представителей 2-го созыва в соответствии с рекомендацией ЦК КПК избрала Председателем КНР Лю Шао-ци, заместителями председателя— Дун Би-у и Сун Цин-лин, председателем Постоянного комитета ВСНП Чжу Дэ. Премьером Государственного совета был вновь утвержден Чжоу Энь-лай.

478

Между тем борьба в партии по вопросу об оценке создавшегося положения и дальнейшей политике становилась все более острой. Прямое столкновение произошло летом 1959 г. на совещании, которое предшествовало 8-му пленуму ЦК'КПК, и на самом пленуме. Обострение противоречий в руководстве КПК стимулировалось не только провалом курса экономического строительства, навязанного партии группой Мао Цзэ-дуна, но и переходом к открыто авантюристической, великодержавной внешней политике.

Внешняя политика

В соответствии с представлениями о том, что международная напряженность полезна революционным силам, стремясь стимулировать «скачок» и всеобщую военизацию страны при помощи внешних факторов, группа Мао Цзэ-дуна пошла в августе 1958 г. на обострение обстановки в Тайваньском проливе, начав артиллерийский обстрел прибрежных островов, занятых гоминьдановцами. Эта акция была предпринята в нарушение Советско-китайского договора от 14 февраля 1950 г. без консультаций с Советским Союзом. «Концепция» Мао Цзэ-дуна по вопросам международных отношений была изложена им на совещании Политбюро ЦК КПК в Бэйдайхэ (август 1958 г.), где он прямо выступил против курса СССР и других социалистических стран на оздоровление международной обстановки, утверждая, что «напряженность более выгодна нам и менее выгодна Западу», так как она якобы способствует росту влияния коммунистических партий и увеличению производства в Китае. В апреле 1959 г. Мао Цзэ-дун еще раз признал, что руководство КНР в период «тайваньского кризиса» 1958 г. стремилось не допустить разрядки международной напряженности, добиваясь обострения положения в мире, особенно — советско-американских отношений.

На совещании в Бэйдайхэ Мао Цзэ-дун вновь заявил, что не следует опасаться мировой войны с применением атомного оружия. За громкими фразами о разгроме империализма в случае развязывания им атомной войны скрывался шовинистический расчет на то, что в войне между СССР и США Китай сохранит силы и сможет занять господствующее положение в мире.

Таким образом, группа Мао Цзэ-дуна была готова подвергнуть мир угрозе атомной войны ради своих великодержавных целей. С этими же целями были связаны попытки заставить СССР отказаться от политики мирного сосуществования с другими странами и действовать в интересах гегемонизма китайского руководства. Такая тенденция обнаружилась в вооруженном конфликте, вспыхнувшем на китайско-индийской границе в 1959 г. Правительство КНР начало в 1958 г. добиваться пересмотра границы между Китаем и Индией, выдвинуло территориальные претензии, которые были отклонены индийским правительством. В 1959 г. в районе китайско-индийской границы произошли серьезные инциденты, которые использовались империалистами и местными реакционными силами. Советский Союз, отстаивая интересы мира и международного сотрудничества, выступил за мирное урегулирование китайско-индийского пограничного конфликта.

Некоторые руководящие деятели КПК были недовольны поворотом группы Мао Цзэ-дуна во внешней политике к отказу от дружбы с СССР. Конечно, этот поворот осуществлялся постепенно и втайне от широких партийных масс, от народа, ибо идея дружбы с КПСС, с со-

479

ветским народом глубоко укоренилась в КНР. В решениях VI и VIII пленумов ЦК КПК 8-го созыва говорилось о помощи Советского Союза Китаю, об укреплении сплоченности «социалистического лагеря во главе с Советским Союзом», положительно оценивались внешнеполитические акции СССР. Но уже в 1958 г. в период «большого скачка» 'И создания народных коммун правительство КНР начало инспирировать и поощрять акты враждебности по отношению к советским людям, работавшим в Китае. В связи с тем что советские специалисты не могли одобрительно относиться к тому, что на китайских промышленных и других предприятиях в обстановке «скачка» нарушались технические нормы, техника безопасности, ставились перед рабочими нереальные задачи, практиковалось очковтирательство, их оскорбляли, называли «консерваторами», всячески третировали и провоцировали. Правительство СССР было вынуждено протестовать против подобного отношения к представителям советского народа, бескорыстно трудившимся в интересах строительства социализма в Китае. Правительство КНР игнорировало эти протесты. В результате советские специалисты были отозваны из Китая. Это произошло в августе 1960 г. (когда кончился срок контрактов большинства специалистов), но уже в 1959 г. советско-китайские отношения были основательно испорчены маоцзэдуновской группой.

Свои политические и экономические провалы маоисты пытались компенсировать или маскировать усилением .националистических настроенией, очернением СССР в глазах китайского народа, клеветой на КПСС. Для этой цели был использован, в частности, спровоцированный китайскими властями отзыв из Китая советских специалистов. Развернулась пропаганда лозунга «опоры на собственные силы», который выражал намерение группы Мао Цзэ-дуна порвать связи КНР с СССР и другими социалистическими странами.

Национализм руководства КПК проявился и в попытках навязать международному коммунистическому движению свой антиленинский курс. В апреле 1960 г. оно открыто выступило со своей «особой» платформой против согласованной линии международного коммунистического движения, опубликовав сборник статей «Да здравствует ленинизм». Как указывалось в Открытом письме ЦК КПСС партийным организациям, всем коммунистам Советского Союза от 14 июля 1963 г., «в этом сборнике, основу которого составляли передержки и усеченные и неправильно истолкованные положения известных ленинских работ, содержались положения, по существу направленные против основ Декларации Московского совещания 1957 года». Речь шла о выступлениях против политики мирного сосуществования, против возможности предотвращения мировой войны в современную эпоху, против использования как мирного, так и немирного пути развития социалистической революции.

Руководство КПК использовало сессию Генерального совета Всемирной федерации профсоюзов для критики Декларации 1957 г. и позиции КПСС и других марксистско-ленинских партий, т. е. вынесло разногласия на открытую трибуну беспартийной организации. На Бухарестском совещании коммунистических партий 1960 г. представители руководства КПК вели дело к углублению разногласий между партиями. Наконец, на Совещании представителей 81 коммунистической и рабочей партии (Москва, ноябрь 1960 г.) китайская делегация упорно отстаивала особый курс руководства КПК и только тогда, когда выяснилась угроза полной ее изоляции, подписала Заявление Совещания.

480

Выступления против курса Мао на 8-м пленуме ЦК КПК

Против раскольнического гегемонистского курса во внешней политике, авантюристических экспериментов в экономическом строительстве и в социальной организации китайской деревни выступил ряд деятелей КПК, прежде всего член Политбюро ЦК КПК, заместитель премьера и министр обороны Пэн Дэ-хуай. В середине июля 1959 г. он написал письмо Мао Цзэ-дуну и передал его участникам совещания руководящих кадров, которое было созвано в июле 1959 г. перед 8-м пленумом ЦК КПК. С критикой курса группы Мао выступили также кандидат в члены Политбюро ЦК КПК, заместитель министра иностранных дел Чжан Вэнь-тянь, член ЦК КПК, заместитель министра обороны и начальник генштаба НОА Китая Хуан Кэ-чэн, кандидат в члены ЦК, секретарь комитета КПК пров. Хунань Чжоу Сяо-чжоу.

В письме Пэн Дэ-хуая анализировались тяжелые по своим последствиям экономические просчеты: завышение планов капитального строительства, приведшее к распылению средств; диспропорции; растранжиривание материальных ресурсов и людских сил в ходе массовой выплавки стали; путаница в вопросах собственности в коммунах. Пэн Дэ-хуай писал, что «напряженность в различных областях, вызванная диспропорцией, повлияла на взаимоотношения между рабочими и крестьянами и между различными классовыми прослойками в городе». Он объяснял ошибки и неудачи не только объективными причинами (бедность и отсталость страны), но и субъективными факторами: недостаточным опытом, недопониманием закона планомерного, пропорционального развития социализма, чванством и головокружением от успехов, мелкобуржуазным азартом, приводящим к ошибкам. Пэн Дэ-хуай критиковал субъективизм и авантюризм: «При решении проблем экономического строительства задуманное не претворяется немедленно в жизнь, как это бывает в политических вопросах, вроде артиллерийского обстрела острова Цзиньмынь, усмирения мятежа в Тибете и т. д.». В письме указывалось на несостоятельность заявлений о том, что «коммунизм наступит очень быстро». Пэн Дэ-хуай писал, что «идея борьбы за первое место в какой-то мере одержала верх», т. е. говорил об опасности авангардистских и гегемонистских планов Мао Цзэ-дуна; критиковал попытки заменить экономические законы, их познание и использование лозунгом «политика — командная сила». Он предлагал составить план на 1960 г. на реалистической основе, временно приостановить строительство некоторых объектов, бороться с субъективизмом и левацким уклоном, тщательно проанализировать уроки «скачка» 1958 г.

Письмо было воспринято Мао Цзэ-дуном как вызов его политическому курсу и его власти. В какой-то степени это так и было. Ведь Пэн Дэ-хуай указывал на то, что в результате политики «большого скачка» и создания народных коммун «авторитету партии действительно был причинен огромный ущерб». И хотя он говорил о непонимании частью кадров указаний Мао Цзэ-дуна, речь все равно шла о его политике. Пэн Дэ-хуай, а также Чжан Вэнь-тянь указывали на нарушение принципа коллективного руководства, на практику принятия единоличных решений по принципиальным вопросам. Чжан Вэнь-тянь критиковал замену пленумов ЦК расширенными совещаниями Политбюро, которые принимали важнейшие решения без учета мнения членов ЦК КПК. Видимо, разногласия между Пэн Дэ-хуаем и Мао Цзэ-дуном, отражавшие борьбу интернационалистских сил в партии против аван-