Глава 1 Предварительная периодизация
Летописная история земли вятичей насчитывает более двух столетий. Можно предположить, что материальная культура одного из ее регионов не была статична на протяжении столь длительного времени. Чтобы понять, какие изменения происходили в отдельных ее составляющих, необходимо найти черты, характерные для разных периодов развития культуры. В настоящее время какой-либо дробной периодизации памятников ранних вятичей, как и территориально близких славян Подонья, не существует. В научной литературе утвердилось деление известных вятичских поселений на «ранние» и «поздние» (с несколько различной абсолютной датировкой) по наличию или отсутствию раннекруговой керамики. Более дробная периодизация создана для родственной культуры Днепровского Левобережья [Григорьев А. В., 2000], однако удаленность этой территории, равно как и несколько иные направления исторического развития, не позволяют полностью перенести принятые там критерии на земли бассейна р. Упа.
На начальном этапе исследования попытаемся определить самые общие изменения, происходившие в характере памятников региона в кон. I — нач. II тыс. н. э. Учитывая степень изученности поселений1, большинство которых известно лишь по данным разведок, основой для построения предварительной хронологической шкалы может служить прежде всего состав керамического комплекса памятников. В нем отчетливо выделяются четыре основные группы сосудов, принадлежность к которым может быть установлена даже по отдельным фрагментам.
В основной своей
части работа построена на материалах
поселений, поскольку из погребальных
памятников региона были исследованы
лишь два кургана уд. Тризново, практически
не содержавшие находок.
[10]
К первой группе относятся сосуды, выполненные без применения круга из теста с крупными примесями шамота, органики, редко — дресвы. Стенки сосудов толщиной ок. 1 см имеют бугристую поверхность, обжиг низкотемпературный, вероятно, печной. По формам горшки близки сосудам, характерным для памятников роменского типа Днепровского Левобережья и Верхнего Подонья. Часть сосудов была орнаментирована по краю венчика и по плечикам отпечатками веревочного штампа или пальцевыми вдавлениями.
Сосуды второй группы по основным своим характеристикам близки и, несомненно, родственны описанным выше. Их главным отличием является то, что горшки, сформованные методами ручной лепки, впоследствии обрабатывались на медленно вращающемся круге, что соответствует РФК — 1, 2, по А. А. Бобринскому [Бобринский А. А., 1978. С. 42—44]. Применение круга обусловило использование несколько менее крупных отощителей и широкое распространение линейного и волнистого орнаментов.
К третьей группе отнесены фрагменты сосудов, изготовленных из плотной глины с примесями песка на ручном гончарном круге. Они имеют более сильный обжиг, чем сосуды первых двух групп. Поверхность черепка часто залощена или покрыта орнаментом в виде сетки из пролощенных линий. Реже встречается качественный волнистый орнамент. По своему облику эти сосуды близки керамике салтовской культуры.
Последняя, четвертая, группа представлена фрагментами круговых сосудов древнерусского типа. От более поздней керамики (XII—XIV вв.) она отличается только по приемам оформления края венчика.
Соотношение керамики указанных групп в комплексах различных памятников неодинаково, что может свидетельствовать об их разновременности. В то же время необходимо учитывать различия в степени изученности памятников региона. Все поселения могут быть условно разделены по уровню исследованности на четыре категории (рис. 1).
К первой принадлежат памятники, на территории которых производились раскопки значительной площади. Коллекции, полученные с этих поселений, содержат не только большое количество керамического материала, но и множество других находок, позволяющих довольно точно определить время функционирования памятника. Высокая степень изученности (от 2 до 20 % всей площади) делает возможным вполне достоверно определить такие важные черты материальной культуры, как типы жилых и хозяйственных сооружений, принципы внутренней планировки, проследить стратиграфическую связь комплексов. К этой категории в настоящее время могут быть отнесены поселения у с. Супруты, д. Торхо-во, Уткино и городище у д. Тимофеевка, на которых исследованная площадь составляет от 500 до более чем 2500 кв. м.
Вторая категория памятников представлена поселениями, на которых также производились раскопки, но материалы последних по той или иной причине могут быть использованы не в полной мере. Так, на Щепиловском городище С. А. Изюмовой в 1952—1953 гг.
[11]
[12]
было вскрыто 356 кв. м, что составляет 18 % площади этого небольшого памятника. Однако уровень фиксации материала и объектов был столь невысок, что понять на основе научных отчетов, какие из комплексов относились к славянскому периоду жизни поселения, а какие — к более раннему мощинскому, не представляется возможным. Кроме того, славянские культурные отложения залегали в верхней части достаточно мощного культурного слоя и в значительной мере были повреждены распашкой. Как показали исследования, проведенные на городище А. М. Воронцовым в 2002 г., к настоящему времени верхний славянский слой уже полностью уничтожен. Отсутствие привязки керамического и вещевого материала к каким бы то ни было слоям и комплексам вынуждают использовать его лишь как представительную коллекцию из культурного слоя в целом. Свисталовское городище, где в 1990 г. было вскрыто 132 кв. м [Арх. ИА РАН. Р-1: № 15436], содержало преимущественно более поздний древнерусский материал. Четко выраженных комплексов славянского периода здесь не выявлено, поэтому лепной керамический материал также может рассматриваться лишь обобщенно. К этой же категории, но по совершенно иным причинам, может быть отнесено крупное поселение 1 уд. Слободка на р. Шат. Раскопки этого памятника начались в 1999 г. и носили охранный характер [Шебанин Г. А. Арх. ИА РАН. Р-1, 1999. Л. 7, 8]. Поэтому в первую очередь исследовался окраинный участок селища, активно разрушаемый оврагом. Зафиксированное здесь скопление зерновых ям представляет несомненный интерес, но не может достаточно полно характеризовать поселение в целом. Работы на селище продолжаются, и можно надеяться на то, что вскоре оно станет одним из наиболее полно изученных памятников региона.
Две последние категории, к которым относится большинство известных памятников, представлены поселениями, изученными только в процессе разведок. Керамика на них получена в ходе сборов подъемного материала и отчасти шурфовки. Коллекции с этих памятников также неоднородны по своей представительности. На части поселений (категория III) керамика изучаемого периода представлена в значительном количестве — от 40 до 100 фрагментов. Кроме того, в подъемном материале некоторых из них имеются хорошо датируемые находки. Другая часть памятников (категория IV) была отнесена к славянскому времени на основании небольшого количества фрагментов керамики. В дальнейшей работе подобные объекты могут учитываться лишь с большой осторожностью.
В качестве эталонных памятников для характеристики керамического комплекса могут использоваться поселения первой и отчасти второй категории изученности — т. е. всего семь памятников. Как видно из таблицы 1, керамический набор этих поселений делится на три группы, причем «эталонные» памятники имеются лишь для первой и третьей.
Основу комплекса первой группы, к которой отнесены поселения у с. Супруты, д. Слободка, Торхово и Уткино, составляла лепная керамика роменского типа (до 98 %). Кроме того, на указанных
[13]
памятниках в небольшом количестве встречался материал салто-идного облика. При том что в отдельных постройках его доля достигала 15 % (яма 33 поселения у д. Торхово), в целом в славянских слоях этих памятников она не превышала 2—3 %. Помимо керамики, в материалах указанных поселений широко представлены изделия из металла несомненно салтовского производства.
Хорошо изученных памятников с керамическим комплексом второй группы не имеется, она выделена во многом гипотетически. В настоящее время известно более десяти поселений, подъемный материал с которых представлен только фрагментами грубых лепных сосудов. Видимо, если не все эти памятники, то часть из них действительно содержали исключительно лепную роменскую керамику без каких-либо заметных инородных включений. Несомненно, решение вопроса о существовании этой группы поселений будет возможно, лишь после раскопок соответствующих памятников, однако учитывать такую вероятность необходимо уже сейчас.
[14]
Эталоном для третьей группы является городище у д. Тимофеевка. Здесь основу керамического комплекса составляли фрагменты раннекруговых сосудов — 80,6 %. Древнерусская керамика представлена 12,7 % раннего материала, доля лепной не превышала 6,7 %. Исходя из общего хронологического соотношения салтовской и древнерусской культур, будет логичным предположить изменение керамического комплекса памятников региона от первой, далее «ранней» группы, к третьей — «поздней» (рис. 2).
При сопоставлении поселений, известных лишь по результатам разведок, с «эталонными» необходимо учитывать, в какой мере коллекции подъемного материала могут соответствовать реальному комплексу того или иного памятника. Так, на памятниках раннего периода определяющий их материал салтовского облика встречается в очень малом количестве. Поэтому отличить поселения первого, раннего, периода от памятников второго периода по немногочисленным фрагментам керамики из сборов крайне сложно. Если находки на поверхности селища салтовских вещей и керамики указывают на его существование в раннее время, то отсутствие такого материала еще не может однозначно говорить о более поздней дате памятника. Задача дифференциации объектов первого и второго хронологических периодов усложняется еще и тем, что фрагменты сосудов, выполненных по салтовской технологии, не всегда верно определялись авторами разведок. Часто такие фрагменты относились исследователями к материалам иных эпох, в частности к мощинской или древнерусской культурам. Например, в предварительных сборах с поселений Торхово и Уткино присутствие подобного материала отражено не было.
Косвенным признаком принадлежности памятника ко второму периоду может служить относительно высокая доля в комплексе фрагментов лепной керамики с характерным веревочным орнамен-
[15]
том. На памятниках раннего и позднего периодов количество фрагментов, украшенных подобным орнаментом, минимально2. Поэтому присутствие в малочисленном материале нескольких орнаментированных фрагментов уже с определенной долей вероятности может указывать на отношение памятника ко второму периоду.
Наиболее вероятно, что ко второму хронологическому периоду относятся селища 1 и 4 у пос. Майский, поселение 4 у д. Бати-щево, поселение 5 у д. Лужки и городище Снедка. Керамические коллекции, собранные на этих памятниках, насчитывают приблизительно по 50 фрагментов лепных сосудов, среди которых имеются орнаментированные по венчику и плечикам веревочным штампом. Еще несколько селищ отнесены ко второму периоду условно. Это поселение 5 у пос. Майский, вероятно, входившее в группу близких по времени памятников, располагавшихся в верховьях р. Троена (правый приток р. Солова, левого притока р. Упа), поселения у д. Озерки, Новоселки, Чифировка и др. Материал с этих поселений минимален и представлен мелкими фрагментами исключительно лепной славянской керамики.
Вероятно, к первому или второму периоду относятся памятники, открытые в 1969 г. Т. В. Равдиной по правому берегу Верхней Упы [Арх. ИА РАН. Р-1: № 4056. Л. 14—19]. Наиболее представительный материал — 60 фрагментов «грубой лепной с примесью шамота» керамики — получен с поселения у д. Бутырки. Здесь же была найдена бронзовая трапециевидная подвеска, являющаяся характерной находкой не только для позднемощинского времени (материалы этого типа также присутствовали на памятнике), но и для славянских памятников раннего периода.
Поселения позднего, третьего, периода хорошо вычленяются по наличию раннекруговой керамики. Полное совпадение керамического комплекса из сборов с материалом «эталонного» городища Тимофеевка наблюдается лишь на расположенных в непосредственной близости поселениях Тимофеевка-1 и 3. На других памятниках, отнесенных к позднему времени, некоторые группы керамики, характерные для Тимофеевки, отсутствовали. Так, на них не представлена ранняя древнерусская керамика. Фрагменты лепных сосудов зафиксированы лишь на двух поселениях — Лужное-8 и Лужки-1.
Отсутствие полного совпадения материалов большинства памятников с эталонным керамическим комплексом во многом объясняется представительностью коллекций. Так, древнерусская керамика, составлявшая на Тимофеевском городище всего 12,7 %, вполне может отсутствовать в составе материала небольших поверхностных сборов. Указанный процент приобретает статистическую достоверность лишь при выборке, превышающей 27 фрагментов, при меньшей пределы доверительных интервалов имеют отрицательное значение. Материал большей части памятников представлен менее чем 20 фрагментами. Кроме того, следует от-
[16]
метить, что расчет процента древнерусской керамики на городище Тимофеевка производился по составу закрытых комплексов и непотревоженного слоя и позволял учитывать все древнерусские фрагменты: донца, стенки и венчики. На большинстве памятников, известных только по подъемному материалу, присутствуют отложения относительно позднего времени — XII—XIV вв. Поэтому древнерусская керамика ранних типов (XI в.) здесь может быть выделена только по приемам оформления края венчиков. Несомненно, вероятность присутствия подобных венчиков в коллекции, представленной всего несколькими фрагментами, крайне невелика.
Еще меньшая доля в составе керамического комплекса Тимофеевки приходилась на фрагменты лепных сосудов (всего 6,7 %). Минимальная выборка, при которой в материале памятника должна присутствовать такая керамика, составляет 54 фрагмента. Ни на одном из памятников позднего периода, кроме отмеченных ранее поселений 1 и 3 у д. Тимофеевка, такого количества славянского материала собрано не было. Как следствие, на большинстве из них лепная керамика не фиксируется.
В связи со сказанным выше особое значение приобретают материалы, полученные с поселения 1 у д. Лужки и поселения 8 у д. Лужное. Несмотря на небольшую выборку, на этих поселениях хорошо представлена лепная керамика, в том числе и фрагментами, украшенными веревочным штампом, крайне редким на «эталонном» памятнике. Кроме того, в собранном здесь подъемном материале не было керамики позднейших эпох, что позволяет более уверенно говорить об отсутствии фрагментов круговых древнерусских сосудов. Если для поселения Лужки-1 это может объясняться недостаточностью выборки (18 фрагментов), то более представительный материал с поселения Лужное-8 (32 фрагмента) скорее всего говорит о незначительной доле или полном отсутствии древнерусской керамики в комплексе памятника. Близость керамического набора указанных поселений с набором, характерным для второго хронологического периода, дает возможность предположить, что эти памятники существовали несколько ранее Тимофеевского городища и относятся к начальному этапу позднего периода.
Таким образом, на основании коллекций подъемного материала можно с той или иной степенью достоверности разделить известные славянские памятники бассейна р. Упа на три основных хронологических периода и наметить более дробное деление последнего, позднего, периода (табл. 1). Полученная предварительная периодизация пригодна лишь при изучении самых общих вопросов истории славянского заселения региона, таких как общая география поселений различных периодов, их топография, размеры, укрепленный или открытый характер. Для работы с отдельными составляющими материальной культуры (жилыми и хозяйственными постройками, вещевым и керамическим инвентарем), несомненно, требуется более дробная и надежная периодизация. Ее основой могут стать данные стратиграфии наиболее исследованных памятников.
К сожалению, на сегодня в ходе раскопок не изучено ни одного памятника, время существования которого выходило бы за
[17]
рамки одного периода. Стратиграфическая информация, полученная внутри периодов, также неравнозначна. Так, на Тимофеевском городище какие-либо основания для внутренней периодизации отсутствуют. На раскопах в северо-западной части его площадки культурный слой был полностью уничтожен распашкой, а ямы и постройки располагались необычайно свободно и не образовывали «стратиграфических узлов». На восточном склоне, на участке оптимальной сохранности, нижний, славянский, слой имел мощность всего до 0,20 м. Он хорошо отличался от слоя XIV — нач. XVI вв., но не делился на узкохронологические прослойки. Характер памятника — малая плотность застройки, один этап возведения укреплений, небольшая толщина культурного слоя — указывает на непродолжительность его функционирования.
Поселение раннего периода, городище у д. Щепилово, возможно, содержит интересную стратиграфическую информацию. В процессе раскопок, произведенных С. А. Изюмовой в 1952— 1953 гг. на памятнике, было отмечено, что общая мощность культурного слоя достигает 1,37—2,40 м [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Л. 10]. Автором были выделены два горизонта, отличающиеся как по структуре грунта, так и по материалу. Мощность верхнего, содержавшего славянскую керамику, достигала 1,10 м. В отчете указано, что в нем «иногда встречаются отдельные включения песка, попавшего, вероятно, во время весеннего половодья» [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Л. 9]. Подобная ситуация могла стать прекрасной основой для стратиграфического членения материала, однако этого сделано не было. Не получили должного научного освещения и случаи прямого взаимного перекрытия комплексов [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Чертеж 3]. Таким образом, материалы этого памятника на текущий момент остаются непригодными для построения внутренней периодизации.
Стратиграфические связи можно отчасти проследить лишь на трех памятниках, относящихся к раннему времени, что еще более усиливает неравномерность в фактической базе для изучения поселений различных периодов. Наилучшей сохранностью культурного слоя обладало городище у с. Супруты. Однако, при изучении основной части поселения на площади более 2000 кв. м достаточного внимания наблюдениям за стратиграфическими связями комплексов уделено не было. В раскопах, находившихся близко к склонам мыса и имевшим культурные напластования наибольшей мощности, как правило, хорошо фиксировались различия между двумя основными слоями — мощинского и роменского времени. Случаи взаимного перекрытия комплексов внутри славянского слоя фиксировались лишь спорадически. Чаще всего это касалось крупных жилых и хозяйственных построек; отдельные хозяйственные ямы в большинстве своем не получили сколько-нибудь полной характеристики в материалах отчетов. Планы и профили раскопов также по большей части не позволяют достоверно установить стратиграфическое взаимоотношение комплексов. Массовый материал, фиксировавшийся по штыкам и квадратам 2 х 2 м, не может быть уверенно привязан к тому или иному комплексу.
[18]
Рис. 3. Городище у с. Супруты
, раскоп ХХI (1995 г.).
План построек 1-4 (по А.В. Шекову)
Низкая информативность материалов раскопов 50—70-х гг. объясняется не только и не столько недостаточной квалификацией авторов работ, но прежде всего указывает на неприемлемость применения традиционной методики раскопок на памятниках подобного рода. При очевидной наклонности залегания слоев, значительной разнице в их мощности, плотности расположения разновременных ям и построек, сложности в визуальном вычленении отдельных прослоек фиксация массового материала по квадратам 2 х 2 м и штыкам в 0,2 м не в состоянии дать хоть какую-то объективную информацию. Несомненно, что в один штык одного квадрата мог попасть материал, относящийся к совершенно различным слоям и комплексам. Фиксация профилей лишь по стенкам раскопа и отдельным, произвольно установленным бровкам не дает возможности определить стратиграфическую связь между большинством комплексов. Немногим проясняют ситуацию и планы, чертившиеся после снятия очередного штыка. Слабые, едва заметные различия в цвете и структуре слоя часто не позволяли точно отразить все изменения.
Небольшой раскоп (88 м), произведенный А. В. Шековым в 1995 г., был сделан с учетом методики т. н. «плавающих профилей» [Григорьев А. В., 2000. С. 25—28] и потому дает возможность проследить некоторые элементы относительной хронологии памятника. В частности, в раскопе были исследованы остатки трех существовавших последовательно построек славянского времени. Наиболее ранняя из них, постройка 4, залегала непосредственно на слоях
[19]
предшествующего мощинского периода. Многочисленные угли и зола в заполнении указывают на то, что постройка была разрушена в результате пожара. Перекрывшая ее постройка 3 была заброшена. Вероятно, заполнение котлована постройки 3 еще не успело полностью сформироваться к тому моменту, когда было перекрыто углом жилища 1. В пользу такого предположения говорят остатки каменной кладки на границе двух котлованов3 (рис. 3). Заполнение постройки 1 носило характер забутовки и не содержало каких-либо следов пожара. Очевидно, она была заброшена до военного разгрома поселения.
Таким образом, материалы раскопа 1995 г. позволяют говорить, как минимум, о трех этапах строительства жилищ, не содержавших следов разгрома. Т. е. весь ранний период существования славянского поселения у с. Супруты можно разделить на четыре условных этапа. К сожалению, распространение данных этого раскопа на материалы прошлых лет затруднительно. Более или менее надежно могут быть связаны между собой комплексы, имеющие яркие следы разорения. Прежде всего их объединяют следы сильного пожара. Однако следует учитывать, что последний пожар не был единственным в жизни поселения. На это однозначно указывает слой пожара в стратиграфически ранней постройке 4 раскопа 1995 г. Следы гибели в огне присутствуют и в некоторых жилищах раскопок С. А. Изюмовой, также перекрытых позднейшими славянскими сооружениями, в частности в жилище 2 раскопа VIII (1969 г.), перекрытом постройкой 3, погибшей в конце периода. Поэтому при отнесении комплекса к последнему этапу следует учитывать (где это возможно) целый ряд дополнительных признаков. Это стратиграфическое соотношение с ближайшими сооружениями, значительная концентрация находок, присутствие погребенных и непогребенных костяков. При рассмотрении каждого конкретного комплекса его принадлежность к позднему этапу устанавливается достаточно уверенно.
Из-за невозможности создать на сегодня сплошную стратиграфическую сетку поселения при дальнейшей работе с его материалами будем придерживаться членения на поздний, «пожарный», этап и в целом ранний, «допожарный». В случаях, когда это возможно, указывать на начальную или заключительную стадию раннего этапа.
Дополнительные сложности в работе с материалами Супрутского поселения возникают из-за присутствия некоторого количества находок, которые можно связать с поздним периодом славянского заселения бассейна р. Упа. Все они — раннекруговая и круговая древнерусская керамика, шиферные пряслица, отдельные, хорошо датируемые вещи — концентрируются в пахотном слое или позднейших ямах.
Сохранность слоя на поселении у д. Уткино значительно хуже, чем на Супрутах. В основной части раскопов он полностью, вплоть до материка, уничтожен распашкой. В то же время многочисленные
[20]
случаи прямого взаимного перекрытия ям и построек вкупе с хорошей полевой документацией позволяют уверенно говорить о нескольких этапах существования и этого славянского поселка.
Наиболее плотное расположение различных сооружений фиксировалось в раскопе 1, в центральной части селища, где стратиграфические колонки включают в себя наибольшее количество комплексов. Расположенная здесь полуземляночная постройка 1 (яма 34) относилась к начальным этапам заселения. Возможно, она частично перекрывала комплекс ям, находившихся к югу, и, следовательно, возникла несколько позже начала освоения участка. Постройка была перекрыта остатками металлургического комплекса (яма 54), после прекращения деятельности которого на этом месте возникает какое-то наземное сооружение, вероятно, тоже жилое. Эта постройка носит следы гибели в огне и, по-видимому, относится к последнему этапу существования поселения.
Таким образом, в отношении селища у д. Уткино, подобно Супрутам, можно говорить о трех или четырех этапах его существования. Однако из-за плохой сохранности слоя и малой насыщенности стратиграфических колонок создать сплошную хронологическую сетку для памятника вряд ли возможно. Слои пожара позволяют выделить позднейшие постройки, но в силу своей невыразительности они непригодны для установления связи многочисленных хозяйственных ям.
Сохранность слоя на «заречном» участке поселения у д. Торхово в основном близка сохранности на поселении у д. Уткино. Здесь тоже вплоть до последних лет шла активная распашка территории памятника. Однако вдоль восточного склона поселения, благодаря увеличению общей мощности напластований, прослеживается полоса относительно сохранного культурного слоя4. Это обстоятельство, а также значительная плотность сооружений позволили объединить в единую стратиграфическую колонку более 30-ти комплексов, в том числе 4 жилые постройки (рис. 4). На основании этой стратиграфической колонки можно говорить о четырех основных этапах в славянском периоде жизни поселения.
Наиболее ранний этап I представлен полуземляночной постройкой 1. После ее забутовки в течение некоторого времени происходило отложение культурного слоя 1а. Жилых построек, достоверно связанных с ним, не зафиксировано. Однако значительная для данного памятника мощность слоя, до 0,25 м, а также связанные с ним хозяйственные ямы позволяют обозначить время отложения слоя 1а как этап II. К следующему этапу III относится погибшая в огне наземная постройка 2. Она была сооружена на слое 1а и в свою очередь перекрывалась славянскими ямами 75 и 78. Вероятно, после этого пожара на небольшом участке поселения была сделана тонкая, до 0,15 м, подсыпка из переотложенного материкового суглинка. Эта прослойка отделила сооружения последнего этапа IV от более ранних напластований. К позднему этапу относятся жилые постройки 3 и 4. Обе они содержали значительное количество материала и погибли в резуль-
[21]
Рис. 4. Стратиграфическая колонка комплексов поселения у д. Торхово
[22]
тате пожара. К сожалению, характер сохранности культурного слоя не позволяет с уверенностью соотнести с приведенной выше стратиграфической колонкой все комплексы, исследованные на поселении. В ряде случаев хронологическую связь того или иного сооружения или группы комплексов с данными колонки можно предположить по косвенным признакам. Так, в заполнении входящей в колонку ямы 72 и расположенной в стороне ямы 65 находились фрагменты от одного сосуда, что позволяет предполагать их синхронность. Заполнение другой ямы, входившей в состав колонки (№ 146), произошло единовременно, в
результате засыпки.
Об этом говорят фрагменты нескольких сосудов, равномерно распределявшихся по всей глубине ямы. В нижней части заполнения, у одной из стен ямы, находился мощный выброс переотложенного стерильного материкового суглинка. По его форме однозначно определяется направление, в котором суглинок забрасывался в яму. В этом направлении на расстоянии 0,60 м располагалась не связанная стратиграфическая яма 20. Очевидно, засыпка ямы 146 производилась одновременно с сооружением ямы 20. Отметим, что, судя по форме нижней части, последняя не была завершена.
Группа связанных между собой комплексов, исследованных В. П. Гриценко в 1993 г., также может быть соотнесена с данными колонки. В нее входили два наземных жилища, носивших следы пожара, и плотно забутованная полуземляночная постройка. Наиболее поздняя в этой группе наземная постройка («верх ямы 35»), вероятно, погибла одновременно с постройками 3 и 4, что соответствует времени прекращения жизни на поселении. Более ранняя постройка («печь 3»), перекрытая рядом славянских ям, также погибла в огне и может быть синхронизирована с постройкой 2. Самая ранняя в группе полуземлянка («яма 35») по своим параметрам и характеру заполнения идентична постройке 1.
Наличие на поселении двух слоев пожара затрудняет соотношение с ними отдельных комплексов, содержавших яркие следы гибели в огне. Однако можно отметить, что значительная концентрация материала характерна только для последнего пожара.
Таким образом, большая часть комплексов, исследованных на поселении уд. Торхово, с той или иной степенью достоверности может быть отнесена к выделенным хронологическим этапам. В настоящий момент материалы этого памятника наиболее полно отражают динамику развития в пределах раннего периода.
Полученная на основе состава керамического комплекса памятников и данных стратиграфических наблюдений шкала относительной хронологии позволяет перейти к рассмотрению отдельных черт материальной культуры бассейна р. Упа в их развитии. Как уже отмечалось ранее, надежность и дробность этой шкалы для периодов различна. Такое положение, несомненно, сказывается на достоверности всех последующих наблюдений и выводов. Если для раннего периода они достаточно адекватны, то для поздних, особенно для второго, носят исключительно предварительный характер.
[23]