Глава 1
Брачный институт в период Хэйан
Законы и реальность
Чтобы лучше понять и оценить ситуацию, сложившуюся в интересующий нас период, обратимся к более раннему времени. Начиная со второй половины VII века императорский двор проводит широкомасштабное реформирование политической и социальной структуры государства, опираясь на китайские образцы. Основой реформ было законодательство. Правительство скопировало китайские гражданские (律, рицу) и административные (令, рё:) законы и адаптировало их, создав базу для формирования «правового государства» — рицурё: кокка (律令国家). Однако между идеальной политической системой рицурё: и реальной социальной ситуацией существовал большой разрыв.
Этот разрыв проявлялся, например, в несоответствии гендерной направленности действительной социальной ситуации и идеальной политики рицурё:. К началу формирования рицурё: кокка Япония не была еще патрилинейной, в генеалогии учитывались как предки по отцовской линии, так и по материнской20, а насаждаемая китайская структура общества была исключительно патрилинейной. Эта реформа послужила причиной некоторой путаницы в документах. Если раньше родословная аристократа прослеживалась и по отцу, и по матери, то теперь стала указываться лишь отцовская линия. То есть перестали указываться отпрыски женского пола, из-за чего временами общая картина полностью не была ясна.
Заключение брака
В соответствие с законом вступать в брак могли юноши старше 15 лет, а девушки – старше 13 лет, примерно с середины эпохи Хэйан начали практиковать и более ранние браки. Брак начинался со сватовства будущих супругов через посредников (служанку, друзей). «Тайхо:рё:» (статья 25 закона 8) устанавливал не только необходимость сватовства, но и последовательность лиц, к которым следует обратиться во время сватовства. Если женщину собираются выдать замуж, то следует заранее обращаться к деду и бабке с отцовской стороны.
Затем уведомляют дядей и теток с отцовской стороны, родных братьев, а также деда и бабку по материнской линии.
Если дяди, тетки и двоюродные братья с материнской стороны не живут вместе с выдаваемой замуж женщиной и не имеют общего с ней имущества или если этих родственников нет, то дело поручается свату, выбранному по желанию самой женщины. По случаю помолвки семье невесты преподносились подарки в знак незыблемости принятого решения.
В день, заранее выбранный для заключения брака, мужчина посылал в дом невесты гонца с письмом, возвещающим о прибытии жениха. Проведя у женщины ночь, мужчина возвращался домой и рано утром отправлял к новой жене гонца кинугину-но цукаи с утренним посланием и дарами (вином, лакомствами и различными подарками).
Токоро-араваси (обнаружение места, 所現し). На третий день после первой брачной ночи новобрачным подавали особые лепешки, называемыми лепешки Третьей ночи (микаё-но моти, 三夜餅). Блюдо с лепешками красного и белого цветов ставилось к изголовью ложа новобрачных. Мужчина должен был съесть три таких лепешки, а женщина – сколько захочет. В этот же день в доме жены выставляли угощение для мужа и его свиты. Муж знакомился с семьей жены. С этого дня брак считался официальным и муж мог посещать дом жены в любое время.
По случаю бракосочетания и в честь третьей ночи в богатых и знатных семьях устраивались празднования.
Существовало поверье, что если первые дни тесть и тёща ложились спать, держа в руках обувь новоиспеченного зятя, он глубоко привязывался к их дочери.21
Типы браков
Одной из важнейших характеристик брака является его локальность (место проживания супругов). По этому принципу социологи и этнографы выделяют 5 основных типа браков:
-
Вирилокальный – супруги поселяются в доме, где до свадьбы жил жених.
-
Патрилокальный – супруги становятся частью семьи жениха и живут в доме его родителей.
-
Уксурилокальный – супруги поселяются в доме, где до свадьбы жила невеста.
-
Матрилокальный – супруги становятся частью семьи невесты и живут в доме ее родителей.
-
Неолокальный - супруги поселяются в своем собственном доме.
Также существует наименее распространенный тип брака – дислокальный. При этом типе брака супруги живут раздельно, т.е., муж посещает жену, но не живет с ней.
Цель этой главы – показать, что в Японии периода Хэйан среди аристократии были распространены и дислокальный, и уксурилокальный, а вирилокальные и неолокальные браки почти не практиковались.22
Все сведения относительно локальности браков можно получить из источников двух типов:
-
официальные (законодательство, различные документы)
-
художественная литература рассматриваемого времени (повести, дневники, написанные аристократами)
Однако в вопросе локальности браков информация из официальных источников существенно отличается от сведений, полученных из художественной литературы. Видимо, это связано с попыткой китаизации Японии в эпоху Нара: правительство, как это видно из сохранившихся частей кодекса Ё:ро:, пыталось способствовать созданию больших патриархальных семей по образцу китайских. В таких семьях невеста переезжала на постоянное жительство в дом мужа, где занимала крайне зависимое положение. Судя по всему, такие семьи существовали, но они, скорее, были исключением, чем правилом и образовывались лишь среди аристократов23. Нормой же в то время, по мнению большинства ученых, были дислокальные типы браков, о чем свидетельствует множество песен из Манъё:сю:, в которых описывается горечь при расставании с любимой/любимым на рассвете.
Исследователи этого вопроса до сих пор не пришли к согласию, как относиться к этому несоответствию: некоторые придерживаются мнения, что браки были вирилокальными (по китайскому образцу), но отношения начинались с посещений женихом невесты. Другие настаивают на том, что наиболее распространены были дислокальные браки.
Так или иначе, в Хэйан вирилокальные браки были уже редкостью, а наиболее популярными были дислокальные и уксурилокальные браки. Доказательством этому служат многочисленные примеры из художественной литературы женского потока, в основном, дневникового жанра.
В «Кагэро: никки» главная героиня замужем за Канаиэ. Судя по тому, что он временами посещает ее, а утром спешит уйти, их тип брака – дислокальный. Точно так же многие женщины Гэндзи из «Гэндзи моногатари» находятся в дислокальном браке (главная жена Гэндзи, Аои и дочь принца Хитати).
В Японии на тот момент уже существовали такие институты, как: 家 (иэ) и氏 (удзи)24. Удзи – патрилинейное образование, его члены носили одно родовое имя, часто погребались вместе. Однако к семье оно имело лишь косвенное отношение – функции удзи были, в основном, церемониальными и политическими. Иэ же, напротив, был матрилинеен, а его членов связывали крепкие семейные узы. Если члены удзи могли жить отдельно друг от друга, то члены иэ жили все вместе в одной усадьбе, переходившей по наследству исключительно по женской линии (см. ниже). Таким образом, родившиеся в иэ девочки оставались в нем, ожидая подходящей брачной партии, а мальчики еще в подростковом возрасте вступали в уксурилокальные или неолокальные браки и покидали дом, становясь членами удзи, к которому принадлежал их отец, дед, прадед…25
Поскольку в Хэйан была распространено многоженство, часто получалось так, что мужчина состоял в браках нескольких типов: например, он жил в доме своей главной жены (уксурилокальный брак) и одновременно посещал еще нескольких женщин (дислокальные браки) или жил с одной из жен в неолокальном браке (пара жила в своем собственном доме), а других женщин «навещал» (дислокальный брак), как это делал Гэндзи.
Судьба второстепенной жены была незавидна – уделять ей больше внимания, чем основной жене, было неприлично. Поскольку первые браки заключались в 13-15 лет по сговору родителей (обычно это были браки по расчету), порой главная жена оказывалась нелюбимой, может даже ненавистной, а любовь приходила в лице одной из младших жен. Единственное, что могло повысить статус младшей жены по отношению к главной жене – плодовитость первой и бездетность второй. Особенно ценилось рождение сына-наследника. Однако мужчина мог развестись с главной женой и передать этот статус другой своей жене.
Развод
Кодекс Тайхо:рё: (статья 28 закона 8) предусматривал разводы в следующих случаях:
-
Жена бездетна
-
Развратна
-
Непослушна свекру или свекрови
-
Сплетница
-
Воровата
-
Ревнива
-
Больна дурной болезнью
Эти правила не действовали, если муж сам был развратен или болен дурной болезнью.
При разводе муж должен был вручить бывшей жене бумагу о причине развода. Близкие родственники обеих сторон должны подписать эту бумагу или поставить свои отпечатки пальцев.
Если женщина получила такую бумагу, она могла не покидать дома мужа в трех случаях:
-
Она помогала мужу во время траура по его родителям;
-
За время их брака он занял более высокое положение;
-
Ей было некуда больше идти26.
Однако к середине периода Хэйан, как и в случае с заключением браков, эти законы перестают выполняться. Поскольку женитьба не была официальной в современном понимании (выше говорилось, что не всегда было ясно, был ли заключен брак), сложно определить время развода и даже был ли он вообще совершён.
Часто символом развода был возврат всех писем, написанных другой стороной, а в остальном многое зависело от типа конкретного брака. Наименее очевиден был развод в случае дислокальных браков – мужчина просто переставал посещать жену, а женщина отказывалась принимать мужа. Пример такого развода можно найти в художественной литературе: в «Дневнике эфемерной жизни» (Кагэро: никки, 蜻蛉日記) долгое время неясны отношения Митицуна-но-хаха и Канаиэ – то ли они женаты, то ли уже в разводе. Надо сказать, что этот вопрос мучил и самого автора дневника. Канаиэ то изредка посещал Митицуна-но-хаха, то не появлялся долгое время. Такое состояние неопределенности могло продолжаться до смерти одного из супругов или до тех пор, пока женщина не выйдет замуж за другого.
В случае с неолокальным или уксурилокальным браками ситуация была более понятной, так как эти типы браков предполагают совместное проживание, а развод – переезд одного из супругов в другое жилище. Однако и здесь могла возникать некоторая неопределенность, если мужчина переводил свой брак с первой женой в дислокальный тип. Все же во многих случаях переезд мужчины из дома жены мог означать окончание брака. Интересно, что случаев разводов, когда супруги жили в доме мужа, было намного меньше, чем если бы домом владела семья жены, так как жена в таком случае практически полностью зависела от мужа27. Но если развод все же происходил, женщине приходилось покидать дом бывшего мужа. Так, например, жена принца Адзумити вынуждена была уехать, когда он привел в дом Идзуми Сикибу, и так же в «Гэндзи моногатари» первая жена Хигэкуро28 уехала, когда он женился на Тамакадзура.
Существует распространенное заблуждение, что брак с главной женой был нерасторжим. Однако и история, и литература знают множество примеров обратного: первая жена Хигэкуро была главной, однако его развод с ней не был чем-то противоестественным.
Дети и семья
Если в современной Японии ядро семьи – муж и жена, то в Нара и Хэйан этим ядром были мать и дети, отец мог и не входить в состав семьи. Следовательно, все обязанности по воспитанию детей и уходу за ними полностью ложились на мать и ее семью. Это вполне очевидно при дислокальном браке: когда дети жили в доме матери, отец их временами навещал. Но даже в неолокальных и уксурилокальных браках, когда супруги с детьми жили в одном доме, семья мужа предоставляла право семье его жены брать на себя все заботы, касающиеся детей.
При разводе родителей дети в любом случае оставались с матерью. Они могли продолжать носить фамильное имя отца, а сыновья могли даже претендовать на наследство. Однако до заключения своего первого брака они продолжали жить в материнском доме. Дети также оставались жить в семье матери в случае ее смерти. К отцу дети попадали лишь в том случае, если у них не оставалось ни одного, пусть даже самого дальнего, родственника со стороны матери.
В «Отикубо-моногатари» мы читаем:
«На следующий год осенью Отикубо вновь родила прелестного мальчика. Госпожа свекровь сказала по этому поводу:
— Молодая наша не теряет времени даром. Каждый год у нее рождается красивое дитя. На этот раз я сама буду растить ребенка, — и перевезла внучка вместе с кормилицей в свой дворец.»29.
В описанном выше эпизоде внука забрала его бабушка по отцу, потому что отношения Отикубо со своей семьей (отцом и мачехой) были крайне натянутыми – девушка сбежала из дома с возлюбленным, так как мачеха всячески издевалась над ней.
Однако обычно всеми материальными проблемами, связанными с воспитанием детей (различные ритуалы жизненного цикла, одежда, обучение и т.п.), занимались все же родители их матери. Родители по материнской линии не случайно играли такую важную роль в воспитании и материальном обеспечении детей своих дочерей: так как в Хэйан вступали в брак в возрасте 13 – 15 лет, зять, будучи еще сам ребенком, также оказывался на попечении у семьи своей жены.
Имущество
В поиске невесты экономическая подоплека была важна. Поскольку муж вступал в семью жены, бОльшая часть его бытовых расходов после свадьбы ложилась на жену и ее родню: они должны были шить ему одежду (начиная от окрашивания тканей и заканчивая непосредственно шитьем и вышивкой) на все случаи жизни30, готовить дары для его слуг и всех тех, кого он должен был одаривать, создавать благовония, расписывать ширмы и веера и многое другое. Таким образом, зачастую именно от тонкого вкуса жены и ее умения шить и вышивать, окрашивать ткани зависела долговечность брака. Также от связей семьи жены зависела карьера мужчины.
«В наши времена такая уж мода, что молодой человек берет себе женушку с богатой и могущественной родней в придачу, чтобы о нем заботились и содержали его в роскоши.»31 — говорит кормилица Митиёри. «У госпожи Нидзёдоно, видимо, нет ни отца, ни матери. Молодой господин — единственная опора в жизни. А у дочери Правого министра богатая могущественная родня. Есть кому позаботиться о том, чтобы зять жил в роскоши и довольстве».32
То есть это было нечто вроде взаимовыгодной сделки: семья жены ухаживает за мужчиной, обеспечивая его всем необходимым и помогая подняться по должностной лестнице. Взамен мужчина, становясь влиятельным лицом, оказывал помощь семье жены. Одновременно его высокое положение прославляло не только его отца, но и отца его жены. Несмотря на такие близкие отношения с семьей жены, наследство он, конечно, получал от своего отца.
По негласному правилу в Хэйан имущество переходило следующим образом: от матери к дочерям и от отца к сыновьям. Конечно, каждый волен был сам разделить свое имущество и определить, кому из родственников что отойдет.
Право на владение недвижимым имуществом обычно фиксировалось на бумаге, причем часто в документе не было прописано имя наследника – кто владеет этой бумагой, тот и наследник. В «Отикубо моногатари» по этой причине возник конфликт между Митиёри и отцом Отикубо. Однако, усадьбы, как правило, передавались по наследству по женской линии. В «Отикубо-моногатари» мы видим доказательство этому.
«Принцесса — мать Отикубо — некогда владела прекрасным дворцом Сандзёдоно, он должен был достаться в наследство ее дочери»33
Кроме того, многие японцы того времени считали, что именно женщина должна владеть домом, в результате чего в неолокальном браке муж нередко передавал право на свою усадьбу жене. 34
Женщине было необходимо иметь свой собственный дом, так как чаще всего именно мужчина переселялся в дом жены. Обычно женщины занимали одни и те же покои в одной и той же усадьбе долгие годы, часто всю свою жизнь. Поэтому их ообычно звали не по имени, а по названию флигеля, который они занимали. Вот перечень нескольких наиболее известных героинь хэйанской литературы, имевших такие прозвища:
-
Фудзицубо (藤壺) – павильон глициний;
-
Кирицубо (桐壺) – павильон павлоний;
-
Отикубо (落窪) – каморка (девушка жила в каморке);
Жены и наложницы
Кодексы VIII века, написанные под влиянием китайских, проводили отчетливую границу между женой и наложницами. В эпоху Хэйан также было распространено многоженство35, однако различие между женами и наложницами стало настолько размытым, что порой сложно определить статус интересующей нас женщины. Уильям Маккалоу предлагает 3 способа узнать главную (законную) жену:
-
По званиям типа «кита но ката» (北の方), «кита но мандокоро» (北の政所), «тякусай» (嫡妻);
-
Если она живет вместе с мужем (при неолокальных и уксурилокальных браках);
-
Если ее сыновья занимают более высокое положение в обществе и при дворе, чем сыновья других жен ее мужа.36
Обычно жена по первому браку и становилась главной, законной женой, причем ни ее смерть, ни развод не лишали ее сыновей положения, которое они занимали, и отцовского наследства. Видимо, так происходило потому, что социальный статус и положение при дворе зависели в основном от статуса отца, а не матери. То есть здесь действует система удзи (рода), принадлежность к которому определялась по отцовской линии. Родившись, мальчик автоматически становился членом отцовского удзи, и ничто не могло этого изменить, так же, как ничто не могло разорвать его родственные узы с отцом.
Количество женщин, с которыми мужчина был связан узами брака одновременно, обычно не превышало 2 – 3-х. Как говорила мать Митиёри своему сыну в «Отикубо моногатари», «Поверь мне, иметь много жен доставляет одни хлопоты и неприятности. Ты будешь очень несчастлив»37. Если в дислокальном браке было несложно иметь нескольких жен, то имея одну жену в неолокальном или уксурилокальном браке, было трудно поддерживать серьезные отношения с другими женщинами. Но мужчины могли заводить себе любовниц из числа дам, служивших при дворе (обычно это были дамы ранга нё:бо: (女房) ), такие связи ни к чему не обязывали и служили в основном для развлечения и увеличения численности своего потомства.
Императорские наложницы имели свои звания и ранги и считались состоящими на службе у императора. Кодекс Тайхо:рё: предусматривал три категории наложниц императора:
-
Высшая категория, хи (妃). Эти наложницы по своему статусу уступали только императрицам и выбирались из принцесс крови. Хи могло быть не больше двух.
-
Средняя категория, фудзин (夫人). Эти девушки выбирались из дочерей вельмож третьего ранга, и их было три.
-
Низшая категория, химэ (姫). Химэ было четыре, и они должны были быть дочерями чиновников не ниже пятого ранга.
В конце VIII – начале IX вв. возникло новое звание – нё:го (女御), высочайшая наложница, вытеснившее всех остальных. Поначалу девушки, носившее это звание, были дочерями чиновников сравнительно невысоких рангов, но вскоре нё:го начали выбирать из принцесс крови, дочерей принцев крови и дочерей Великих министров. При благоприятном стечении обстоятельств, нё:го могла стать императрицей-супругой (особенно после рождения сына).
Следующим по значению после нё:го стало звание ко:и (сменяющая платье, 更衣). Нё:го и кои, имеющие детей или пользующиеся особой благосклонностью императора, назывались миясудокоро (御息所), служительницами императорской опочивальни. Так же назывались и наложницы наследника престола.
Из наложниц нё:го выбиралась императрица-супруга (тю:гу:, 中宮). Помимо императрицы-супруги существовали императрица-мать, ко:тайго: (мать правящего императора, 皇太后), и великая императрица-мать, тайко:тайго: (мать предыдущего императора, 大皇太后). Первоначально императрица-супруга называлась ко:го: (皇后), а слово «тю:гу:» (срединные покои) обозначало всех трех императриц, но со временем так (ко:го:) стала зваться жена отрекшегося императора, а тю:гу: – жена правящего императора.38
Эндогамия
В японском обществе периода Хэйан практиковалась эндогамия – обычай заключения браков внутри одной родовой группы. Существовал небольшой круг родственных семей, членам которых не только не следовало выбирать себе супругу (-а) вне этой группы, но и надлежало брать в главные жены женщину из семьи близкой по статусу. Несмотря на то, что в VIII веке эта система была узаконена в одном из сводов законов, в Хэйан она уже не была законом, и насчитывается немало пренебрежений этим негласным правилом. Однако сочетаться браком с человеком равного социального и материального положения было настолько выгодно обеим сторонам что эта часть эндогамной практики пользовалась большой популярностью (мужчине было легче продвигаться по службе, имея поддержку родни жены, а для женщины брак с равным служил гарантией собственного благосостояния и благосостояния детей). Более того, она вышла за пределы того круга семей, в котором изначально развивалась, и распространилась среди всей хэйанской аристократии39.
Пример этому можно найти в «Отикубо-моногатари». Правый Министр собирается выдать свою дочь за Митиёри, который уже женат на Отикубо, и рассуждает так:
«Правда, я слышал, будто у него есть возлюбленная. Но ведь она не из знатного рода, значит, ее не назовешь настоящей законной супругой, с которой стоит считаться»40.
То есть, как бы ни любил Митиёри свою незнатную жену, для поднятия своего статуса ему следовало жениться на девушке своего круга.
Следующий вопрос имеет некоторое, хоть и косвенное, отношение к данной теме. Речь пойдет о кровосмесительных отношениях, инцесте. Информации о существовании браков между ближайшими родственниками (между родителями и детьми, братьями и сестрами) в рассматриваемый период нет. Зато из «Гэндзи-моногатари» мы узнаем об отношении к таким связям:
Сын Гэндзи, Ю:гири, затаив дыхание, подглядывает за Мурасаки, женой своего отца, мечтает о ней. Но не может, да и не думает, открыться ей – Мурасаки его мачеха (то, что она ему не кровная родственница, не имеет значение – главное, ее статус жены его отца). Более того, Ю:гири испытывает чувство вины за свою любовь к мачехе.
Похожая ситуация происходит и в отношениях Гэндзи и его приемной дочери Тамакадзура. Девушка отвергает настойчивые ухаживания приемного отца не потому, что он ей неприятен (наоборот, она часто любуется его красотой), а потому что он ее отец, хоть и приемный.
Точно так же Ю:гири, думавший поначалу, что он родной брат Тамакадзура, узнав правду, начинает ухаживать за ней (до этого он и помыслить о том не мог). В то же время настоящие братья девушки прекратили писать ей любовные послания, хоть и были ранее настроены серьезно.
Нужно упомянуть и связь Гэндзи со своей мачехой Фудзицубо. Женщина воспринимает свои отношения с Гэндзи как нечто ужасное, но, тем не менее, не прекращает их и, более того, рожает от своего пасынка сына.
Также вспомним упоминавшуюся в предыдущей главе связь бывшего императора Го-Фукакуса и его сестры по отцу принцессы Гайси. Госпожа Нидзё: ни слова не говорит о каком-либо смущении бывшего императора по поводу близкого родства с девушкой.
Таким образом, мы видим, что любовные отношения как между кровными родственниками, так и между теми, кто состоял в родстве лишь юридически, были под негласным запретом, считались постыдными. Однако они не исключались полностью.
Интересно, что этот негласный запрет относился лишь к связям родителей и детей, братьев и сестер и не распространялся на тетушек, племянниц и кузин. История знает множество подобных браков41.
Крестьянские семьи
Выше говорилось лишь о браках в аристократической среде. Крестьянские браки мы рассмотрим не так подробно – о них известно не так много. Но, судя по всему, они не сильно отличались от браков в аристократической среде. На протяжении периода Хэйан японские крестьяне, видимо, заключали в основном дислокальные браки.