З а к л ю ч е н и е

нападали многие хищные стервятники, они, по крайней мере, смогли избежать превращения в колонии. В XX в. Саудовская Аравия и государства Персидского залива, существующие на ренту от нефти, запустили вторую волну реактивной модерни­ зации, хотя она сильно отличалась от предыдущей, так как вод­ ностью зависела от импорта рабочей силы. Можно также по­ лагать, что капиталистическая «модернизация», продвигаемая постмаоистским руководством Китая и вскоре начатая Вьетна­ мом, является третьей волной реактивной модернизации, где основным двигателем оказывается страх того, что власть ком­ мунистической партии у руля национальной политики будет подорвана национальной бедностью.

В любом случае историческим наследием здесь являются ин­ тегрированные, но раздвоенные культура и общество. Интегри­ рованными, поскольку в этом и заключался успех реактивной модернизации, и разделенными, так как остается разрыв между адаптировавшейся политической экономией (включая систему образования) и сохранившимися практиками авторитета и по­ читания, стиля и эстетики, верований и ритуалов.

КУДА МЫ ДВИЖЕМСЯ?

Сохранит ли наша история свое значение? Куда приведет нас мировая динамика?

Ответом на первый вопрос, определенно, будет «да». Конеч­ но, может быть, об этом легче, чем где-либо еще, говорить в Кембридже, где отделение классических языков намного боль­ ше, чем отделение социологии. Однако новые, быстро распро­ страняющиеся по миру китайские культурные институты на­ званы именем Конфуция. О нем открыто разглагольствовал будущий китайский лидер в Давосе в январе 2010 г., а в Китае, кажется, даже развивается народное конфуцианство, хотя за­ пуск официозного фильма о Конфуции оказался неудачным: в начале 2010 г. он не смог конкурировать с голливудским «Ава­ таром» [International Herald Tribune, 29/1/10. Р. 16; 2/2/2010. Р. 2; Poceski 2009: 254]. Правящая в начале 2000-х годов, а в настоя­ щее время находящаяся в оппозиции Индийская народная пар-

мы, Лаоса; Абиссиния — европейское название Эфиопии до 1945 г., ос­ нованное на семитской транскрипции. — Примем, пер.

3 0 1

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

тия (BJP) активно продвигала в политике индийскую цивилиза­ цию, включая преподавание санскрита, и активно использовала давние исторические традиции в своей политической риторике. Индийский национальный конгресс — нынешняя правящая партия — секуляристская и менее традиционалистская партия, но и она не оторвана от истории.

Народная религиозность не ослабевает. Посткоммунизм дал ей толчок в Восточной Европе и Восточной Азии. В западноазиатской/североафриканской исламской цивилизации усили­ ваются исламские традиции, хотя и в различных интерпретаци­ ях Африканская цивилизация всегда была более неуловимой, но и здесь отсутствуют видимые признаки ее какого-либо ослаб­ ления. Африканские семейные системы были подорваны про­ должительным экономическим кризисом и эскапистской урба­ низацией, но ее отличительные черты — полигамия, приданое невесты, высокая рождаемость, экспансивная сексуальность, расширенное действенное родство, патриархат — все еще суще­ ствуют. В целом в 2004 г. я не нашел никаких тенденций в пользу слияния мировых семейно-поло-гендерных систем.

По всему миру различия в опыте модерна сохраняются. Наши национальные государства создавались радикально раз­ ными путями, и это продолжает оказывать влияние на наши на­ циональные идентичности. Например, Европа останется более секулярной, чем обе Америки. Традиционная светская власть и почитание будут сохранять более сильные позиции в бывшей колониальной зоне и в странах с реактивной модернизаци­ ей, чем в Европе или в европейских поселениях Нового Света. Классы более важны в Европе как основа идентичности и орга­ низации, чем в других частях мира. В Америке миссия «вести за собой» современный мир до сих пор не подвергается сомнению среди американской элиты.

Вкратце, история сохранит свое значение в обозримом буду­ щем. Но куда дуют ветры перемен? Можно резюмировать раз­ личимые перспективы и возможности по пяти направлениям.

Во-первых, мы можем наблюдать конец модернистского осво­ бождения от узких естественных ограничений, которое повы­ сило параметры популяционной экологии человека. Пожалуй, мы уже испытываем пределы этого освобождения, а также рис­ ки и цену высокомерного превышения этих пределов. В то же время возможности человеческого тела, кажется, расширяются.

} 0 2

З а к л ю ч е н и е

«Зеленая» революция в Азии себя исчерпала, и индийское сельское хозяйство — источник дохода двух третей индийского населения — находится под растущим давлением снижения уже и так низкого соотношения количества земли и численности на­ селения, истощенных почв и недостатка воды. Неизвестног как Африка сможет прокормить свое все еще быстро растущее на­ селение, хотя технологический скачок может привести к значи­ тельным переменам на этой в основной своей массе еще богатой земле, которая сегодня продается иностранным инвесторам, имеющим собственные интересы в области продовольственной безопасности. В 2008 г. эксперты ООН прогнозировали, что на­ селение Нигерии почти удвоится к 2050 г. и составит 289 млн, а население Уганды утроится, достигнув 90 млн человек. Из­ менение климата — он становится более нестабильным и те­ плым — темной тучей нависло над планетой, но в наибольшей мере оно угрожает самым бедным ее частям в виде засухи в по­ ясе африканской саванны и наводнений в дельте Ганга. Глобаль­ ный климат вошел в политическую повестку дня, но едва ли как цель для глобального действия. Наиболее вероятным курсом на будущее окажутся незначительные и неуклюжие действия в этом направлении.

Что касается других вопросов, то благодаря биомедицине де­ мография, вероятно, окажется под еще большим контролем че­ ловека. Жизненный путь человека будет расширен, и меньшее число людей будет выброшено из жизни в младенчестве и дет­ стве. Большинство видов рака, возможно, станут более успеш­ но излечиваться, как например, теперь уже лечатся рак груди и рак простаты. Рождаемость сейчас уже не просто находится под контролем, а планируется. Генная инженерия и косметическая хирургия, вероятно, будут формировать еще больше идеальных человеческих тел.

Во-вторых, экономически мы живем в условиях послед­ ствий — или приостановки? — системной марксистской диа­ лектики капитализма и его тенденции к обобществлению средств производства и усилению рабочих масс. Но повседнев­ ный классовый конфликт капитализма и его диалектика все еще остаются определяющей чертой этого века.

Надежная ставка на будущее десятилетие состоит в том, что капитализм останется доминирующим способом жизнеобеспе­ чения или производства на земле. Правда, непосредственное

303

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

господство капитала более ограничено, чем принято считать. Как мы уже отмечали выше, в табл. 1У.5 и при ее обсуждении не более 40% трудящегося населения земли задействовано в системе капиталистических трудовых отношений. Существуют также самозанятость, семейная помощь (обычно патриархаль­ ная) и общественный сектор. Но экономическая динамика обе­ спечивается капитализмом, и финансовый кризис 2008-2009 гг. вызвал повсеместный гнев, направленный на финансистов и банкиров, но было совсем немного антикапиталистических протестов и не было предложено никакой альтернативной иде­ ологии или движения. Даже наоборот, гарант относительно скромной латиноамериканской альтернативы — Венесуэла Ча­ веса — был сильно ослаблен падением цен на нефть.

В обозримом будущем будут определены перспективы раз­ вития капитализма в Китае. Результат нельзя назвать предре­ шенным. Государство, ведомое Коммунистической партией, риторически все еще предано «социализму», и у партии есть политическая мощь, чтобы повернуть страну на новый, некапи­ талистический путь. Но она это сделает только при выполнении одного из двух условий: либо если этот некапиталистический поворот будет восприниматься как более многообещающий путь национального благосостояния и/или власти, либо если социальные конфликты, порожденные капитализмом, будут серьезно угрожать единству и власти страны. Первое условие вряд ли будет выполнено в обозримом будущем. Мы видели выше, как марксистская траектория растущего несоответствия, или «противоречия», между производительными силами и частнокапиталистическими производственными отношениями была повернута вспять, вернувшись в 1970-е годы к состоянию, больше напоминающему равновесие. Все еще нет признаков того, что частный капитал снова будет ограничивать произво­ дительность и эффективность производства, хотя можно раз­ личить и его ахиллесову пяту, которой является сомнительная способность частного капитала переключаться на альтернатив­ ные источники энергии. В более длительной перспективе капи­ талистические производственные отношения могут оказаться в роковом конфликте с экологически устойчивыми производ­ ственными силами.

Второе условие сохраняется как угроза, но его выполнение встречает труднопреодолимые препятствия. Хотя в капита-

304

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

диетическом Китае много протестов, обычно они локальны и ограничиваются одним заводом или одной деревней. В столкно­ вении с силами денег и государства у протестующих мало ресур­ сов для коллективной организации, которая простиралась бы за границы завода или деревни. Юридические требования, равно как и локальные собрания и петиции или случающиеся иногда местные бунты, становятся «клапаном для выпускания пара». Рабочие на заводах тяжелой промышленности на севере Китая сохранили память о маоистских временах, когда их провозгла­ шали правителями Китая, и порой эти рабочие организовывали осознанные в качестве классовых протесты, как, например, в го­ роде Ляоян в 2002 г., где они несли портреты Мао и распевали «Интернационал»101. Однако рос сила уменьшилась в результате реорганизаций производства, как и в случае с портовыми рабо­ чими Гданьска или шахтерами Донбасса. У молодых посткомму­ нистических сельских мигрантов, приводящих в движение фе­ номенальную потогонную систему Дельты Жемчужной реки11, нет таких культурных ресурсов, чтобы на них опереться (под­ робнее см. незаурядные работы: [С.К. Ьее 2007а; 2007Ь]).

Ситуацию могла бы изменить спираль народных классовых протестов и внутрипартийная борьба, которая привела бы к ру­ ководству официальной коммунистической партией реальных коммунистов. Такой сценарий не является невозможным, хотя сам по себе он не создал бы новый устойчивый курс. Лидерство Горбачева означало, что демократический социализм смог вы­ расти внутри КПСС, но только как идея, а не как практика.

Когда-нибудь в будущем накопление капитала и экономи­ ческий рост, возможно, будут вытеснены способами произ­

10Имеются в виду многотысячные организованные акции протеста ра­ бочих завода ферросплавов, к которым присоединились рабочие других заводов города. Протестующие требовали выплаты задолженностей по зарплате и пенсии объявленным банкротом заводом и расследования коррупции на предприятии. В результате делегаты были приговорены

ктюремному заключению, большая часть задолженностей выплачена, бывший руководитель завода приговорен к заключению за корруп­ цию. — Примем. пер.

11Дельта Жемчужной реки — регион из девяти префектур провин­ ции Гуандун (включая Гуанчжоу, Шэньчжэнь и др.) в месте впаде­ ния Жемчужной реки (Чжуцзян) в Южно-Китайское море; ведущий производственный и экономический центр Китая; место расположения производств Гонконга. — Примем. пер%

305

З а к л ю ч е н и е

ных слоев общества. У средних классов коммунитарианистские настроения редко выходят за границы их предместий, а с пово­ ротом к деиндустриализации народные классы стали фрагмен­ тированными и деморализованными. Маргинализированные бедные находятся на краю жизни как политически, так и соци­ ально. Если они протестуют, то наиболее часто в форме мятежа иммигрантской молодежи, которая легко отсекается от полити­ ческого мейнстрима.

В2000-е годы во многих странах средние классы снова вышли на улицу. Так как они успешно извлекают выгоду другими сред­ ствами, мало вероятно, что восстания среднего класса состоят­ ся в Китае, Индии, Индонезии или Корее, где уже существуют консолидированные демократические каналы самовыражения. Однако протесты среднего класса, вероятно, будут продолжать­ ся в Западной Азии и Северной Африке и начнутся в Централь­ ной Азии и странах Африки к югу от Сахары. Серьезные усилия по снижению латиноамериканского неравенства или политика, которая наносит вред интересам среднего класса, также, веро­ ятно, выведут его на улицы там, где этот класс уже имеет доста­ точный опыт —■от Сантьяго в 1970-е годы до Каракаса и Тегуси­ гальпы в 2000-е годы.

Во время написания данной книги в богатом мире внутрикапиталистическая власть находилась в неопределенном со­ стоянии. Настал момент попытаться взять под контроль бан­ ковский сектор и финансы, в частности для того, чтобы сделать производственную, или «реальную», экономику менее зави­ симой от финансовых игр. Однако финансовые игроки завели себе влиятельных политических друзей, в том числе среди так называемых левоцентристских политиков из демократической партии США и британских новых лейбористов. Чем-то придет­ ся пожертвовать, чтобы успокоить гнев народа, но пропорцию между делом и пустословием невозможно предвидеть. Однако к середине 2010 г. представляется, что иконоборческий момент упущен и что с некоторыми дополнительными предосторож­ ностями мы возвращаемся назад, в обычный капитализм, что сегодня означает господство дельцов-мошенников.

Вопреки глобализационному дискурсу о безграничной взаи­ мозависимости, мировая динамика капитализма в период фи­ нансового кризиса 2008-2009 гг. оказалась на удивление разде­ ленной. В то время как богатый мир и зависимые от него страны

307

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

пришли в упадок, экономики Китая и Индии продолжали быст­ ро развиваться, и то же самое можно сказать об Индонезии, хотя рост ее экономики и не был таким впечатляющим. Разни­ ца последствий глобального кризиса для экономик первого и третьего миров, насколько я знаю, является беспрецедентной. Но это не должно расцениваться как ответ на вопрос» будут ли США оставаться динамическим центром капитализма.

Экспансия финансов сделала американский капитализм переменчивым и склонным к кризисам, и американское про­ мышленное производство получило удар, потеряв первенство, например, в автомобилестроении. Однако американский капи­ тализм не стагнирует и не падает вниз. Подпитываясь не име­ ющими себе равных государственными военными затратами и интеллектом лучших исследовательских университетов в мире, США все еще остаются ведущей и непревзойденной страной в электронике, авиакосмической промышленности, биомедици­ не, дизайне потребительских товаров и розничной торговле. Их ближайшие конкуренты — это в основном старые, клонив­ шиеся к закату силы, такие как Япония в электронике и Запад­ ная Европа в остальных сферах, а (пока еще) не предприятия «развивающихся рынков». Представляется, что единственная технологическая сфера, в которой Китай близок к вершине, это возобновляемая энергия и другие «зеленые» технологии — главная отрасль будущего, мировой гегемон в которой еще не определился [International Herald Tribune 30-31/1/2010. Р. 1, 5]. Американское лидерство вряд ли будет длиться вечно, однако, за возможным исключением технологий возобновляемой энер­ гии, где США сталкиваются с противодействием влиятельных нефтяных интересов, нет каких-либо свидетельств их надвига­ ющегося упадка.

Возобновляемая энергия, действительно, является сферой, в которой централизованная, политически управляемая эко­ номика — своего рода социалистическая экономика, если же­ лаете, — может иметь успех, и где частные отношения произ­ водства могут оказаться менее функциональными. Существует определенная общественная цель — снабжение возобновляе­ мой энергией. Фундаментальные технологические инновации уже сделаны, однако они требуют дальнейшего развития, и ре­ зультат в значительной степени будет зависеть от размера и на­ правленности капиталовложений.

308

З а к л ю ч е н и е

Легче дать прогноз относительно европейского и японско­ го капитализма. Поставленная в Лиссабоне задача12 — сделать Евросоюз самой конкурентоспособной в мире экономикой зна­ ний — не будет материализована ни в этом году, как это пред­ полагалось, ни в обозримом будущем. Хотя в Западной Европе существует значительное количество технологически продви­ нутых производителей — от автомобилей класса люкс и моды до фармацевтики, — ее стареющее население и ограниченные в правах общественные университеты, скорее всего, не будут ли­ дировать в мировом производстве знаний в будущем. По той же причине, которая еще сильнее сказывается на меньшей по раз­ мерам и более пожилой стране, Япония, в значительной степени закрытая для иммигрантов, никогда не станет мировым «пер­ вым номером», что модно было предсказывать в 1980-е годы.

В-третьиХу в экзистенциальном поле мы являемся свидете­ лями возвращения вытесненного прошлого модерна, скрыва­ ющегося за нуклеарной семьей, секуляризмом и развитием, а также включения экзистенциальных вопросов в геополитику.

Всплыли на поверхность вопросы признания и уважения как гендера, так и пола. Часто их продолжают оспаривать, несмотря на широкое нынешнее распространение уважения к правам жен­ щин, гей-парадам и гомосексуальным бракам. Вопрос о месте ре­ лигии в обществе так и не был похоронен современным секуля­ ризмом. Он вернулся с новой силой в Западную и Южную Азию, в Восточную и особенно Западную Европу. Это произошло по разным причинам; в трех первых случаях — в связи с поражени­ ем или неудачей секулярной политики арабского национализма, социализма Индийского национального конгресса и коммуниз­ ма; в Западной Европе —* из-за появления новой религиозной силы: иммигрантского ислама и ксенофобской реакции на него.

Во множестве появляются жертвы «развития», требуя изви­ нений, возмещения убытков, компенсаций, прав или признания. Их круг очень широк — от детей бедняков, депортированных из Великобритании в колонии13, и детей аборигенов, переданных

12Имеется в виду Лиссабонская стратегия 2000 г., принятая Советом ЕС

иопределившая цели развития экономики Евросоюза до 2010 г.; многие задачи стратегии выполнены не были. — Примеч. пер.

13С XVII в. вплоть до второй половины XX в. в Великобритании практиковалась политика переселения детей бедняков для воспитания в общественных учреждениях британских колоний в Австралии, Новой

309

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

из их собственных семей в «цивилизованные» семьи, до ли­ шенных благосостояния и/или маргинализированных «титуль­ ных наций» и племенных народов по всему миру. В индейской Латинской Америке и на северо-востоке Индии эти проблемы вышли на передний план политической борьбы. В Индии они подкрепляются широкомасштабными мятежами, а в Латинской Америке индейцы настойчиво выдвигают требования почти по всему полушарию: от Мексики до юга Чили. Этническое и этно­ религиозное признание, статус и уважение являются важными проблемами в большинстве стран Азии, от Турции до Филип­ пин, и они легко могут перерасти во взрывные и чрезвычайно насильственные конфликты в большинстве стран Африки.

Экзистенциальное стремление к признанию и уважению и со­ ответствующая борьба основаны также на геополитике. Вопрос состоит в том, в какой степени и в какой форме они станут кол­ лективными вопросами и конфликтами. На уровне государств они препятствуют возвращению новой синосферы в роли цен­ тра наиболее развитого мира. Хотя экзистенциальные обиды и убывают, включая, например, снятие запрета на импорт япон­ ской культуры в Корею, но среди основных представителей синской цивилизации они остаются чувствительными и живучими. Китайцы не забыли ужасов японского империализма, а корей­ цы — японского колониального правления. Древнее превосход­ ство Китая не признается нигде за пределами Китая и меньше всего — во Вьетнаме, где Китайская империя господствовала в течение полного обид тысячелетия и где всего три десятилетия назад Китай попытался, хотя и безуспешно, восстановить свое влияние с помощью военной силы.

В Западной Азии проблемы признания и уважения находят­ ся в центре сионистско-палестинского конфликта. Признают ли палестинцы еврейское государство в Палестине? Признают ли сионисты право всех палестинцев жить вТ1алестине? Пока что ответ на первый из этих вопросов преимущественное, но не универсальное «да», а на второй — почти универсальное «нет». Перевес не в пользу палестинцев, ослабляемых беспощадной израильской силой, которая поддерживается, где только необ-

Зеландии, Северной Америке для экономии расходов на их содержание и роста населения колоний; в 1990-2000-х годах правительство Австралии принесло официальные извинения бывшим переселенным детям. — Примеч. пер.

ЗЮ

З а к л ю ч е н и е

ходимо, мощью Министерства финансов и военной машиной США. Однако израильские политики стали обращать некото­ рое внимание на судьбу их старинного друга, когда-то грозно­ го режима апартеида в Южной Африке, а может быть, и на не­ устойчивость тамошней бантустанской программы14. ^

Современный исламско-западный конфликт, вероятнее все­ го, иссякнет, нежели продолжится, если только не случится какое-то непредвиденное новое событие. Это не столкновение цивилизаций, а конъюнктурное, непредвиденное последствие американской антикоммунистической стратегии в Афганиста­ не в конце 1970-х — 1980-х годах, которая превознесла антимодернистских борцов-исламистов в качестве спасителей все­ го мира. Те, считая, что они уже победили одну супердержаву, стали думать, что смогут хотя бы вытеснить вторую (США) за пределы мусульманских земель. Эта логика не сработала, так как США, конечно, хотели сохранить контроль над поставками нефти. Мог начаться их спад, но он был остановлен впечатля­ ющей атакой И сентября 2001 г. и еще больше — чрезмерной реакцией Америки и «Запада» на нее, включавшей два масси­ рованных вторжения и большие концентрационные лагеря с драконовскими порядками: Баграм, Абу-Грейб, Гуантанамо15, где унижение являлось систематической «техникой допроса». Однако достаточно понятные гнев и возмущения по этому по­ воду, вероятно, остынут в ближайшие годы, если только не бу­ дет нового вторжения, чего тоже нельзя исключать. Сегодня к «линии огня» близки одновременно Йемен и Иран. Если только воинственный исламизм не будет поддерживаться периодиче­ скими «западными» американскими и израильскими войнами, он превратится в поколенческий феномен, который, вероятно, выдохнется, как воинствующий анархизм сто лет назад или

14Бантустаны — официально «независимые» территории, выделенные для переселения коренных черных жителей Южной Африки в рамках политики апартеида; в 1994 г. включены в состав ЮАР; Израиль актив­ но поддерживал сотрудничество с Южной Африкой времен апартеида (1948-1994) в военной сфере и торговле. — Примеч. пер.

15Баграм — тюремный лагерь в Афганистане недалеко от Кабула, по­ строен в 2009 г.; Абу-Грейб — тюрьма в Ираке, в 2003-2006 гг. использо­ валась войсками коалиции США; Гуантанамо — лагерь для интерниро­ ванных на территории военной базы США на Кубе, создан в 2002 г.; все три лагеря (тюрьмы) стали известны в связи с жестоким обращением с заключенными. — Примеч. пер.

ЗИ

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

«строительство новой коммунистической партии» в Западной Европе тридцать лет тому назад. Идея о том, что ислам завоюет мир — как и сопутствующий ей исламофобский страх, — исчез­ нет так же, как надежды и страхи коммунизма.

В-четвертыХу явно имеет место глобальный геополитиче­ ский сдвиг сил: заканчивается период центрального положения Северной Атлантики, длившийся два с половиной столетия. До сих пор этот сдвиг проходил мирно и скорее силами экономи­ ки и демографии, нежели насилия и военной мощи. Возникают новые формы политики, будущая сила которых все еще HeacHá.

Будет ли Китай править миром, как с большим воодушевле­ нием утверждает крупный британский журналист Мартин Жак [Jaques 2009], получая восторженные отклики? Это возможно, но вряд ли произойдет до того, пока моя жизнь не пробежит весь свой путь, каким бы долгим он ни был (я родился в 1941 г.). Во-первых, мир становится менее управляемым, как в этом уже убедились Европа и США на своих, соответственно, африкан­ ских и латиноамериканских «задворках». Во-вторых, Китаю еще предстоит долгий путь, чтобы достичь военного и технологи­ ческого первенства над остальным миром. Наконец, христиан­ ское европейско-американское империалистическое призвание «цивилизовывать» или «вести» мир не свойственно китайской цивилизации, конечно, в отличие от идеи быть доминирующим центром цивилизованного мира, к которому другие питают ува­ жение. Но то, что XXI в. будет китайским, в том ограниченном и постоянно оспариваемом смысле, в котором XX в. был веком американским, гипотеза вполне правдоподобная.

Однако, по крайней мере вероятно, что на мировой арене воз­ никнут и другие крупные игроки. Индия — уже там, и она вряд ли сойдет со сцены. Бразилия близка к получению статуса круп­ ной державы, давно желанного, и — в оббзримом будущем — движение в данном направлении будет ускорено благодаря от­ крытию новых месторождений нефти у ее побережья. Вероятно, довольно скоро выйдет на арену Индонезия, богатая людскими ресурсами, все еще ищущая свою политическую роль в мире и все еще сдерживаемая культурным упадком, начавшимся в ходе долгих десятилетий военной диктатуры. Рано или поздно на аре­ ну мировой политики выйдет и Нигерия, принимая во внимание численность ее населения и нефтяное богатство. Уже сегодня любой, кто посещает Африку, может заметить связи Нигерии и

312

З а к л ю ч е н и е

Южной Африки — миграционные, интеллектуальные, а также в сфере законного и незаконного бизнеса. Южная Африка призна­ ется большой региональной силой Африки, на очереди Нигерия.

Если только не произойдет маловероятное объединение с Россией, Европа, кажется, обречена на продолжительный-упа­ док своего мирового политического значения. В качестве круп­ ного партнера в мировой торговле с пока еще отличительным набором социальных прав и политической культурой, еще не вернувшийся к взглядам на войну как на «нормальную поли­ тику», не говоря уже об идее военного триумфа, Европейский союз мог бы иметь значительное глобальное влияние. Такая своего рода «Скандинавия», только, очевидно, намного мас­ штабнее: экономически и культурно открытая, зажиточная, эффективная, щедрая и эгалитарная во внутренней политике, заботливая, порядочная и безвредная, а в самые важные момен­ ты — как в лучшие годы правления Улофа Пальме16 — громкий голос разума и морального возмущения во внешней политике. Это влиятельный, хотя и лишенный власти, стандарт устремле­ ний для многих, презираемый власть имущими.

К сожалению, по моему, без сомнения, пристрастному мне­ нию, сценарий Европы как «мировой Скандинавии» мало ве­ роятен. Ее внутренняя политическая основа серьезно ослабла. Социал-демократия была ослаблена социально деиндустриа­ лизацией и политически находящейся под влиянием американ­ ской империи политикой Тони Блэра и «новых лейбористов» по усилению капитализма; христианская демократия — итальян­ ской коррупцией и германской неолиберальной секуляризаци­ ей. После Кейнса социальный либерализм стал маргинальным; новые «зеленые» оказались социально переменчивыми, а соци­ алистические и коммунистические «левые» до сих пор, главным образом, разоблачают «Европейский проект».

Расширение Европейского союза на восток, важный и посвоему довольно успешный проект, не прибавил прогрессивных сил Евросоюзу. Наоборот, на горизонте 2010 г.; в присоединен­ ной Восточной Европе нет ни одной сколько-нибудь значимой

56 Улоф Пальме (1927-1986) — лидер Социал-демократической партии Швеции, премьер-министр Швеции в 1969-1976 и 1982-1986 гг., вицепредседатель Социнтерна (1976-1986 гг.), в 1980 г. основал Независи­ мую комиссию по разоружению и безопасности; убит неизвестным. —

Примеч. пер.

313

З а к л ю ч е н и е

ческий упадок» а также упадок своей невоенной политической силы. Модель британских опиумных войн больше не является жизнеспособной альтернативой для Америки» как и атака на Китай наподобие событий в Перл-Харборе. Если США и всту­ пят в войну с Китаем, то, скорее всего, ее может инициировать конфликт вокруг Тайваня или Тибета. Наиболее вероятным ито­ гом к середине XXI столетия может быть хрупкий баланс между экономически и демографически мощным Китаем и США, кото­ рые слабее в этом отношении, но намного лучше вооружены и, возможно, столь же влиятельны идеологически.

Электронные каналы мобилизации изменили политическую игру, но в какой мере и в каком направлении —■это все еще от­ крытые вопросы. До сих пор их главное влияние состояло в том, чтобы «открыть» систему, бросить вызов или подорвать нахо­ дившиеся у власти режимы. До настоящего времени масштабы этого «открытия» превосходили дальнейшее закрытие с помо­ щью новых форм надзора. Но в некоторых частях мира вполне можно себе представить и обратное движение.

Глобальное гражданское общество, вероятно, продолжит свой рост, тщательное изучение и критику государственных игроков. Связь внутри человечества, вероятно, усилится, и воз­ никнет глобальная публичная сфера. Однако, как показали в 2003 г. огромные, но неэффективные народные демонстрации против войны в Ираке, если лидеры больших государств наце­ лены на определенный курс действий, то они редко могут, если вообще могут, остановиться раньше того момента, когда этот курс зайдет в тупик, как в случае американской войны во Вьет­ наме в 1968 г. В обозримом будущем США будут продолжать доминировать в глобальной политике.

В-пятых* смещается центр культурного модернизма, и он снова возвращается в оборот, тогда как постмодернизм, кажет­ ся, ограничивается «левой» средой в Европе и Америке. Цен­ трализованной массовой коммуникации сегодня также бросает вызов множество межличностных электронных коммуникаций.

Модернизм сегодня идет вперед, прежде всего, благодаря азиатскому девелопментализму17, защищенному с флангов сво­

17 Девелопментализм — экономическая теория, которая утверждает, что лучший способ развития для стран третьего мира состоит в раз­ витии и укреплении разнообразия внутреннего рынка и установлении высоких тарифов на импортные товары. — Примеч. пер.

315

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

ими африканскими и латиноамериканскими версиями. Азия» кажется, гордится прошлым своих цивилизаций, а модернизм XXI в, — в целом — будет намного более экологически ориен­ тированным и жизненно искушенным, чем его предшествен­ ник. Глобальная высокая культура и высшее образование будут становиться все менее европейскими и все более азиатскими. В грядущие десятилетия девелопменталистский модернизм, ве­ роятно, будет оспорен стареющим населением Европы и Вос­ точной Азии, первоочередной заботой для которого являются спокойствие и безопасность.

Сохраняя свое присутствие в социальной жизни, культурное наследие, очевидно, будет становиться все более раздроблен­ ным и гибридным. Национальные культуры изменят форму, будут иначе воспроизводиться и преподноситься. Междуна­ родная миграция не исчезнет, но способность к национальной культурной ассимиляции вряд ли будет за ней успевать. Раз­ нообразная межличностная коммуникация продолжит свою нынешнюю экспансию, и возрастет важность детерриториализированных виртуальных культурных сообществ. Относитель­ ный вес двух культур, территориальной и виртуальной, веро­ ятно, будет решаться не в поле культуры, а будет зависеть от того, что произойдет с геополитикой государственной власти. Культурные столкновения, скорее всего, сохранятся, но, как и до сих пор, между более мелкими, недавно образовавшимися и политизированными образованиями, а не между цивилиза­ циями. Какие именно произойдут столкновения, можно лишь гадать, но вполне вероятный кандидат — столкновение между религиозным фундаментализмом и секуляризированным гедо­ низмом в Западной и Южной Азии, похожее на «культурную войну» в США в конце XX — начале XXI в., но, возможно, в бо­ лее воинствующей форме. Массовые ценности» пола и гендера тоже, скорее всего, изменятся. Воинственный политический исламизм, похоже, ослабнет, после того как продемонстрирует свою неспособность разрешить светские проблемы этого мира. Посткоммунистический подъем организованной религии во многих, но далеко не во всех странах может отступить, хотя нет и признаков того, что остановленный марш секуляризма про­ должится.

Планетарное воображение и панчеловеческое сознание, ве­ роятно, будут сохраняться и углубляться по мере того, как аф­

316