Расцвет творчества. Сахалин.

В неустанной литературной работе мастерство Чехова постоянно росло. Рассказ-миниатюра оказался годным не только для маленьких тем. Чехов вложил в него глубокое содержание, которое подчас соперничало с содержанием романов и повестей. Он добился небывалой емкости миниатюры, не нарушая при этом основных требований жанра («Злоумышленник», «Дочь Альбиона» и др.). Благодаря Чехову короткий рассказ занял прочное место в русской газете. Писатель все глубже вторгается в жизнь, задумывает создать серьезный научный труд о положении ссыльнокаторжных.

Но путь Чехова в большую литературу, в лучшие журналы был нелегким и прошел через газету Суворина «Новое время». В 1886 г. он опубликовал там рассказ «Панихида» и несколько лет затем работал у Суворина. Сотрудничая в «Новом времени», Чехов напечатал, кроме многочисленных рассказов, путевые очерки «По Сибири» и ряд публицистических статей: «Московские лицемеры» (1888), «Люди подвига» (1888), «Фокусники» (1891) и др.¹¹

Писатель организовал в газете «литературные субботники» и много способствовал внедрению в практику русской журналистики жанра небольшого рассказа-новеллы.

После поездки на остров Сахалин в 1890 г. Чехов сотрудничает в журналах «Русская мысль» (в 1892 г. по приглашению Короленко входит в редакцию журнала «Русская мысль»), «Жизнь» и др. В «Русской мысли» он заведовал отделом беллетристики и впервые опубликовал здесь очерки «Остров Сахалин». Эти очерки, вышедшие вскоре в виде отдельной книги, вошли в золотой фонд русской публицистики.

Поездке Чехова предшествовало основательное изучение материалов, относящихся к истории острова, его географии и климату, жизни и быту ссыльно-каторжных. Чехов прочитал большое количество научной литературы, проявив при этом образец писательской добросовестности, интересовался газетными статьями о Сахалине, о чем свидетельствуют ссылки в его книге на ряд газетных публикаций. Особенно широко были привлечены материалы газет, связанных с морским ведомством «Кронштадский вестник», «Владивосток», «Морская газета».¹²

В этой поездке, предпринятой на свой страх и риск, Чехов показал лучшие качества журналиста. Он был настойчив в достижении поставленной цели, проявил смелость, большую внутреннюю собранность, наблюдательность, строгость в отборе фактов.

Письма Чехова с дороги — яркие образцы дорожных корреспонденции, очерков как по стилю и языку, так и по содержанию. Писатель столкнулся с диким произволом и хамством царских чиновников, кулаков и жандармов, с запущенностью сибирского тракта — единственной магистрали, связывающей огромную территорию Сибири с Центральной Россией, убедился в экономической отсталости богатейшего края. «Многое я видел и многое пережил, и все чрезвычайно интересно и ново для меня, не как для литератора, а просто как для человека», — писал он с дороги (XI, 462).¹³

На Сахалине Чехов сразу включился в напряженную работу, длив­шуюся около трех месяцев. Чтобы ближе познакомиться с условиями жизни заключенных в тюрьмах и бытом переселенцев, он единолич­но произвел перепись сахалинского населения. «Я объездил все по­селения, заходил во все избы, — писал Чехов Суворину, — вставал каждый день в пять часов утра, ложился поздно и все дни был в силь­ном напряжении от мысли, что мною многое еще не сделано».

Проводя перепись жителей, он обращается к методу анкетирова­ния. В книге очерков о Сахалине Чехов приводит составленную им анкету: «1. Селение; 2. Двор №; 3. Звание; 4. Имя, отчество, фами­лия, отношения к хозяину; 5. Лета; 6. Вероисповедание; 7. Где ро­дился; 8. С какого года на Сахалине; 9. Главное занятие; 10. Грамотен, неграмотен, образован; 11. Женат на родине, на Сахалине; вдов, хо­лост; 12. Получает ли пособие от казны? Да, нет; 13. Чем болен». Вопросы анкеты были призваны выяснить, насколько перспективна инициированная правительством насильственная колонизация Саха­лина. Ответы десяти тысяч сахалинцев позволили автору сделать вы­воды по 8-му пункту: переселенцы не приживаются на сахалинской земле; по 12-му пункту: колония не в силах прокормить себя и т.п.

Общий итог проведенного Чеховым социологического исследования гаков: насильственная колонизация Сахалина бесперспективна.

«Это не каторга, а крепостничество» — к такому заключению при­водит Чехов читателя. Портрет каторги написан художником, озабо­ченным судьбой отчизны, глубоко страдающим от несовершенств жизни и мечтающим о том, чтобы на островах и материках люди жили счастливо. ¹⁴

Особенностью чеховского изложения является сжатая форма повествования. Нет повторений, нет нажима на отдельные детали, выводы. Экономная манера письма, свойственная Чехову-художнику, не изменяет ему и здесь.

До сих пор этот лаконизм публицистики Чехова не оценен в должной мере. А Чехов постоянно верен себе, в каком бы жанре он не работал. В этом отношении показательны воспоминания В. М. Лаврова. Он пишет, что Чехов стремился придать рукописи «как можно меньший объем» и нужны были усилия редакции «Русской мысли», чтобы книга вышла в том виде, как мы ее знаем («Русские ведомости:», 1904, № 202.).

Отдельные эпизоды, наблюдения, вставленные в повествование, могли бы стать основой для длинных рассуждений, развернутых сравнений, а у писателя они появляются и проходят как бы мимоходом, случайно. Но нагрузка, значение этих мимолетных замечаний, этих мазков велико. Даже вывод о крепостнических порядках на Сахалине не акцентирован, не повторяется, хотя он чрезвычайно важен. ¹⁵

Сахалинские очерки Чехова впервые были напечатаны в№ 10- 12 журнала «Русская мысль» на 1893 г. и № 2, 3, 5 - 7 на 1894 г. С 1892 г. писатель входил в состав редакции журнала. Публикация включила в себя начальные девятнадцать глав. Двадцатую и двадцать первую главы не пропустила цензура. Чехов поместил их в книге, которая появилась в 1895 г. в издании «Русской мысли» без предварительной цензуры. Сюда же вошла последняя, двадцать третья, глава и ранее опубликован­ная в сборнике «Помощь голодающим» двадцать вторая.

Чеховские очерки, в которых социальные и нравственные вопросы рассматривались в тесной связи с правовыми, привлекли внимание современников. На Сахалин отправилась специальная комиссия под руководством начальника Главного тюремного управления, которая нашла положение на каторжном острове неудовлетворительным во всех отношениях. Последовали частичные послабления: запрещение телесных наказаний женщин, финансовая поддержка детских при­ютов, отмена пожизненной каторги. Среди читателей чеховских очер­ков объявились желающие отправиться на Сахалин, чтобы оказать посильную помощь несчастным.

Сахалинские наблюдения легли в основу чеховских рассказов «Гу­сев», «В ссылке», «Убийство», тесно связана с ними «Палата № 6». Чехов намеревался обратиться к социологическим методам для со­здания новой книги, подобной «Острову Сахалину». Он участвовал в народной переписи 1897 г., читал лекции переписчикам и писал в эту пору Суворину: «Я готовлю материал для книги вроде „Сахалина", в которой изображу все 60 земских школ нашего уезда».

Сахалинские впечатления пронизывают творческую деятельность писателя последних десяти лет жизни. В его рассказах, повестях, пье­сах незримо присутствуют образы и мысли, вынесенные из пребыва­ния на каторжном острове. Гуманистический настрой чеховской про­зы неотделим от его гражданской жизненной позиции той поры. Во время эпидемии холеры 1892 г. он вел подвижническую врачебную работу. Как земский врач, получил участок — 25 деревень, 4 фабри­ки, монастырь, сообщал он в одном из писем. Напряженная работа отнимала силы и время. «Литература давно уже заброшена, и я нищ и убог, так как нашел удобным для себя и для своей самостоятельно­сти отказаться от вознаграждения, какое получают участковые вра­чи», — признавался он в письме.¹⁶

После окончания работы над книгой о Сахалине наступает новая полоса относительно активной газетно-публицистической деятельности Чехова. Кроме многочисленных рассказов 90-х годов он пишет серию газетных статей и среди них «Беллетристические» обеды», несколько заметок о русских артистах (И.А.Мельникове, М. А. Потоцкой, Н. Н. и М. И. Фигнер), фельетоны, некрологи, публикует материалы о помощи голодающим и т. д. Много сил отдает переписке с начинающими литераторами и журналистами. В 1895 - 1898 гг. Чехов принимает горячее участие в судьбе медицинского журнала Н. В. Склифосовского и П. И. Дьякова «Хирургия», пытается помочь выработать новую программу газете «Крымский курьер».¹⁷

Последние десять лет своей жизни Чехов, не порывая с «Русской мыслью», сотрудничал в большом числе периодических изданий, и всегда его рассказы являлись украшением газет и журналов. Вместе с передовыми людьми своего времени он откликался на жгучие проблемы современности: осуждал теорию «малых дел», вскрывая внутреннюю несостоятельность культуртрегерства, весьма скептически относился к толстовству («...в электричестве и паре любви к человеку больше, чем в целомудрии и в воздержании от мяса»), критиковал ненормальный, антигуманный характер отношений между людьми в эксплуататорском обществе, пошлость, безыдейность буржуазной интеллигенции, протестовал против «мелочей жизни», поработивших человека.

Не случайно в 1895 г. имя Чехова стояло рядом с именами других писателей и общественных деятелей под петицией Николаю II о стеснениях печати в России, а в 1902 г. писатель демонстративно отказался от звания академика в знак протеста против отмены царем избрания М. Горького в почетные члены Академии наук.¹⁸

Особенного внимания заслуживает участие Чехова в 1900 г. в журнале «Жизнь» и крепнущая дружба с А. М. Горьким. В это время в журнале «Жизнь» печатались марксисты, имелся хороший отдел беллетристики, активную роль в котором играл Горький.

Самым замечательным здесь оказалось то, что повесть Чехова «В овраге» была напечатана в одном номере со статьей В. И. Ленина «Капитализм в сельском хозяйстве».

Как видно из переписки, Чехов рассчитывал, что повесть будет напечатана во втором номере журнала (см. письмо к О. Л. Книппер от 2 января 1900 г.). Однако редакция поместила это произведение в первом номере.

Редакция имела серьезные основания напечатать этот рассказ в январской книжке, так как вместе с другими материалами номера он давал яркую картину положения русской жизни в момент ее капитализации. Чеховский рассказ о фабричном селе «средней губернии», о безнравственности капиталистов и их дел, о вовлечении крестьянства, мелкого городского мещанства в промышленное капиталистическое производство был созвучен марксистским выводам о характере общественных отношений в России на рубеже двух веков, помогал бороться против либерально-народнических воззрений и иллюзий. 

С именем Чехова связано широкое проникновение художественного рассказа на газетную полосу, а с газетной полосы рассказ-новелла прошел в «толстый» журнал.

В конце XIX в. рассказ, а не роман становился ведущим жанром литературы, и успех газетного маленького рассказа, вобравшего глубокое содержание, сыграл свою роль в закреплении этого жанра в литературном процессе. ¹⁹