2. Александр – воитель Земли Русской
Западные страны с момента возникновения Древней Руси (общее собирательное название восточно-славянских княжеств IX-XIII вв.) стремились их покорить физически (завоевать) и духовно (лишить их самобытности). Их стремления становятся угрожающими в конце 30-начале 40-х годов XIII века. В 1237 г. римский папа – Григорий IX возвестил крестовый поход против Руси, ее православной веры. В это же время активизировал свои завоевания и Ливонский орден, который объединился с Тевтонским. Шведский король Эрика Леспе присоединился к крестовому походу, послав своего зятя Биргера с войском против Руси. «Летом 1240 г. в новгородские пределы вторгся флот шведского короля Эрика Леспе. Время для вторжения было выбрано весьма удачно. Батый еще не покинул русских земель. Более того зимой 1239/1240 гг. захватил княжество Муромское и опустошил еще раз княжество Владимирское.
Над Русью нависла страшная опасность. Шведы вошли в Неву и бросили якоря своих шнеков4 в устье реки Ижоры (она впадает в Неву). В планы шведов входило, скорее всего, строительство крепости в устье реки Невы, которая бы стала опорным пунктом для захвата земель ижоры и води, подчинявшихся Новгороду.
Не забудем упомянуть, что князь со своей стороны принял все меры предосторожности. По его распоряжению в эту местность была направлена, как тогда говорили, «сторожа» во главе с ижорской старшиной Пельгусием. Это был человек, со всем усердием принявший христианскую веру… Живя среди своих соплеменников, грубых язычников (ижора – народ чудского племени), он свято исполнял заветы своей новой веры. Ему удалось высмотреть расположение неприятельского войска и быстро сообщить свои сведения Александру. Но Пельгусий имел ночное видение, о котором сообщил Александру перед самой битвой со шведами. «Всю ночь провел я без сна, наблюдая за врагами, - говорил Пельгусий, удалившись несколько в сторону с Александром (чтоб никто не услышал их разговора) – На восходе солнца я услышал на воде «шум страшен» и один насад с гребцами. Посреди насада стояли, положив на рамена друг другу руки, святые мученики Борис и Глеб,5 и гребцы, сидевшие в насаде были «яко мглою одеянии». И рече Борис: «Брате Глеб! Вели грести, да поможем сроднику своему в.кн. Александру Ярославичу». Увидав дивное видение и услыхав святых мучеников, я стоял «трепетом в ужасе», пока насад6 ушел «от очию». Радостно забилось сердце Александра при этом рассказе, ибо он проникся уверенностью в Божией помощи. Александр тихо сказал Пельгусию: «Никому не говори об этом, пока не увидим славы Божия».7
Посмотрим на картину, изображающую видение Пельгусия. Вот она.
Видение Пельгусия (Хитров м. Указ. Соч. С. 84)
Однако вернемся в Новгород. Получив от гонцов сведения о шведах от Пельгусия, Александр не медля ни минуты, направился из Новгорода к Ижоре и был там со своим войском в воскресенье утром 15 июля 1240 г. Шведы не ждали его и расположились спокойно. Их шнеки были у берегов, а сами они – в шатрах. Часов в 11 утра новгородцы внезапно появились у их шатров и напали на лагерь, начали рубить их топорами и мечами прежде чем те успевали брать оружие. Сам Александр нагнал Биргера и хватил его острым копьем по лицу, «возложил ему печать на лицо», говорится в летописном сказании. Вот как изображается схема Невской битвы.
Победа над шведами имела огромное историческое значение и закрепила за Александром Ярославичем название «Невский». Ему в это время шел двадцать первый год.
В Невской битве, как писал новгородский летописец, пало русских «20 мужь…или мне» [менее]. Делались и делаются попытки принизить победу русских воинов над шведами на Невских берегах. Так один из известных исследователей средневековой Руси проф. Оксфордского университета Джон Феннел в своей книге «Кризис средневековой Руси. 1200-1234» (М., 1990, с. 142-144) писал, что Невская битва была заурядным сражением и победа в ней Александра Невского «мелкая». Однако это не так. Ведь летопись сообщает о гибели лишь знатных числом 20. А сколько погибло не знатных?
Перещеголяли западных ненавистников России, свои первородные. Некий А. Бычков написал объемную книгу (287 стр.) под названием «Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории» (М: «АСТ», 2008).
Но мрачные тучи не перестали сгущаться над Русью.
Тем временем с огромными силами (около 10-12 тыс. человек) во главе с магистром Ливонского ордена Германом Балком (1237-1243 гг.) двинулись на Русь немецкие рыцари. Сторожа известили Александра о движении рыцарей. Князь не медля ни минуты, вышел из Пскова навстречу врагам. Он подошел к Чудскому озеру и целый день обследовал его, его берега, протоки. Наконец, он нашел самое подходящее место для боя. – Узмень (ныне Теплое озеро), у Вороньего камня, расположенного на повороте из Чудского озера в Псковское.
Летописец позже зафиксировал хвастовство рыцарей: «славяне не могут быть ничем другим, как только нашими рабами!».8 С высоты Вороньего уступа Александр следил за движением неприятеля. Через семьсот лет, трудным летом 1942 г. художник Павел Дмитриевич Корин (1892-1967) написал для выставки «Великая Отечественная война» картину-триптих (произведение искусства из трех картин, объединенных одной идеей) с изображением в ее центре Александра Невского.
