Lektsia_6_Latinskaya_literatura_srednevekovya

© Н. А. Пермякова 2014

Лекция 6. Латинская литература средневековья (VII–XIV вв.)

Клерикальная (христианско-монастырская) литература раннего средневековья

Место латинского языка в двуязычной культуре средневековой Европы своеобразно. Во-первых, он оставался языком администрации и судопроизводства, языком церкви, школы, всех деловых бумаг, всей переписки. Во-вторых, он был разговорным языком того сословия, в чьих руках находилась и администрация, и церковь, и школа, — духовенства: чиновники в канцеляриях, причт в церкви, школяры и студенты в училищах разговаривали между собой по-латыни, иначе эти уроженцы разных концов Европы не могли бы понять друг друга. Здесь не только писали, но и думали по-латыни: латынь была живым языком, со своими литературными нормами и со своими тенденциями к выходу за пределы этих норм, именно эта латынь образованного общества и служила языком латинской литературы средневековья.

Религиозное мировоззрение, христианская картина мира сохраняла доминирующее положение в западноевропейской культуре на протяжении всей эпохи средневековья. Однако влияние христианской церкви было особенно существенным элементом политических, социальных и культурных процессов в период раннего средневековья. Христианство проникло в Британию еще в римскую эпоху, в II–IV вв. н.э. ). С 432 г. стараниями св. Патрика христианство распространилось в Ирландии. В 565 г. св. Колумба, один из «двенадцати апостолов Ирландии», обосновавшийся в монастыре на острове Айона, крестил Шотландию, и кельтская миссия прославилась своим благочестием и ученостью. Кельтская церковь Британии и Ирландии не зависела от Римской католической церкви и во многом отличалась от нее. Основное отличие Кельтской церкви от Римской католической — это большее почтение к трудам античных авторов, в том числе греческих, Ветхому завету, а также в преобладающей роли монастырей (причем у ирландских монахов не было ни обета безбрачия, ни постов и покаяний, а религиозные обряды напоминали кельтские языческие традиции).

Англосаксонские племена, проникшие на Британские острова в V–VI вв., были языческими, они почитали древних германских богов. Англосаксонское завоевание Британии сопровождалось процессом дехристианихации кельтов. Христианство оказалось вытеснено в Ирландию, частично в Уэльс и Шотландию.

Новая христианизация Британии происходила в конце VI в. В 597 г. папа Григорий I направил римского монаха св. Августина миссионером ко двору кентского короля Этельберта. Августин крестил короля и весь народ и позднее стал первым архиепископом Кентерберийским. В 664 г. король Нортумбрии Осви созвал синод, где произошло решающее противостояние римской и кельтской миссий. Король принял решение в пользу Рима, кельтская церковь оказалась в изоляции, и вскоре сами кельты подчинились верховной власти папы. Так христианство восторжествовало во всей англосаксонской Англии. И все же на протяжении веков, рядом с христианством сосуществовали германские мифы и кельтские языческие обряды, так как христианская культура на латинском языке была чужда основной массе населения.

Язык Римской католической церкви – латынь – долгое время функционировал не только как язык богослужения, но и как язык образования, науки, политики. Монастыри и училища при них были центрами распространения книжной премудрости; монастырские книгохранилища играли роль центров развития философии и науки. В эпоху раннего средневековья языковое деление европейской словесности было четким: вся устная словесность принадлежала народным языкам, вся письменность – языку латинскому (за единичными исключениями, которые лишь подтверждали правило).

Из ранних христианских авторов Британских островов остановимся на нескольких фигурах.

1

© Н. А. Пермякова 2014

Альдхельм (ок. 650–709) – первый латинский поэт англосаксонского происхождения. Потомок знатного рода, он знал греческий язык и даже читал некоторые книги Библии по-еврейски. Эта образованность, редчайшая в пору «темных веков», доставила Альдхельму громкую славу: Этельвальд, будущий король Мерсии, воспевал его в латинских стихах, а Беда Достопочтенный посвятил ему панегирик в своей «Истории». Альдхельм был монахом в Мальмсбери, после поездки в Рим в 690 г. стал аббатом этого монастыря, в 705 г. сделался епископом в Шерборне и умер в этом сане в 709 г.

Наиболее любопытное произведение Альдхельма — сто латинских «Загадок» в стихах, расположенных в последовательности объема: четверостишия, потом пятистишия, шестистишия и т. д.; самая длинная загадка насчитывает 83 стиха. Их сопровождало освящение с акростихом и телестихом: «В тысяче строчек сложил Альдхельм сие сочиненье». Предметы загадок Альдхельма — главным образом, животные, травы, камни, звезды, небесные явления, утварь, оружие и т. п.; последняя загадка посвящена отвлеченному понятию «тварь». Стиль загадок вычурен и темен, в нем всюду чувствуются следы ирландской культуры с ее стремлением к непонятности и сложности. Как источник естественнонаучных сведений Альдхельму служат сочинения Исидора Севильского; часты библейские мотивы (в таких темах, как яблоко, змея, голубь и пр.). Загадки Альдхельма пользовались большой известностью и в свою очередь вызвали ряд подражаний. Секрет англосаксонской моды на загадки, по-видимому, лежит в том, что они напоминали читателю формы и мотивы его родного фольклора: вспомним широкую распространенность эагадки-«кённинга» как стилистического приема в скандинавской поэзии.

Кроме «Загадок», Альдхельму принадлежит огромное сочинение «Похвала девственности», посвященное аббатиссе Максиме,— стиль его еще более высокопарен и темен, чем в «Загадках». Стих Альдхельма отличается редкой для его времени правильностью; в нем много реминисценций из Вергилия и Седулия, есть следы хорошего знакомства с Овидием, Горацием, Теренцием, Персией, Ювеналом, Луканом, Ювенком и более поздними поэтами: слава учености была Альдхельмом заслужена, что не мешает ему в «Загадках» путать слова camelus—«верблюд» и Camillus — имя римского полководца Камилла:

Некогда консулом был я римским, воином конным, Законодателем встарь, когда управлял государством, Ныне же я на горбах тащу тяжелейшую ношу,

Итяготит меня груз своей непомерной громадой. Я устрашаю теперь коней табуны рогоногих,

Иубегают они от четвероногого зверя,

Только завидят мое непомерное, страшное тело.

Альдхельмом написано также много надписей для церковных зданий и предметов обихода и несколько гимнов ритмическим стихом.

Беда Достопочтенный (673–735) – «отец английской истории», автор первой книги по истории Англии, сакс по национальности. Немногие факты его жизни, так же, как и перечень его различных работ, даются в последней главе V книги его «Истории». О семье его нет сведений. Известно только, что семилетним мальчиком он был отдан в монастырь, в Уирмаугское аббатство, и, следовательно, окончил монастырскую школу и получил соответствующее монастырское воспитание. Монастырь Уирмаут так же, как и соседний монастырь Ярроу, принадлежал к ордену св. Бенедикта, обычно проявлявшего заботу о том, чтобы в монастырях были хорошие библиотеки. Беда говорит о книгах, которые настоятель монастыря привозил из Рима. Сам Беда, по-видимому, редко покидал пределы монастыря и проводил время в чтении, учении и писании. Он был для своего времени очень образованным человеком, знал латынь, греческий и, по-видимому, немного еврейский. Беда создал свыше 45 сочинений на разные темы. Он писал трактаты по истории, философии, теологии, орфографии, математике, астрономии, музыке, метрике,

2

© Н. А. Пермякова 2014

собирая в них ученость, сложившуюся до него в Европе, и предлагая ее в доступной форме своим соотечественникам. Его теологические работы, толкования отдельных книг Священного Писания, основаны на сочинениях латинских отцов церкви (Иеронима, Амвросия, Августина). Из древних авторов у него можно найти отзвуки поэзии Вергилия, реже Овидия и Горация, но вряд ли он читал их сам, а, скорее, нашел цитаты из них у поздних авторов. В конце жизни, уже на смертном одре Беда продиктовал своим ученикам перевод Евангелия от Иоанна на англосаксонский язык (перевод не сохранился). Согласно его биографу Кутберту, последнее сочинение Беды — «Предсмертная песнь Беды» на древнеанглийском языке.

Главная работа Беды, не потерявшая своей ценности до настоящего времени,— это «Церковная история народа англов» в пяти книгах, которая является чуть ли ни единственным источником по ранней истории Англии. Она охватывает период от времен Юлия Цезаря до 731 г. Однако Беда дает лишь очень беглый очерк истории дохристианской Англии (он занимает у него только 25 глав первой книги), уделяя основное внимание истории ее христианизации. Истинная история нации начинается, по его мнению, с приходом в Англию в 597 г. посланного папой Григорием Великим миссионера Августина. После этого он рассказывает поочередно о разных графствах в связи с проникновением туда христианства. Беда чередует свой рассказ с цитированием различных документов: посланий апского двора к королям и церковникам Англии, писем архиепископов и т.д. история миссионерских предприятий и описания жизни в монастыре чередуется с анекдотами о нравах королей, рассказами о чудесах, бытовыми зарисовками.

Первый перевод сочинения Беды на староанглийский язык приписывается королю Альфреду Великому (Х в.). Цитату из сочинения Беды мы встречаем в главе III романа И. С. Тургенева «Рудин» (1856): Рудин пересказывает «одну скандинавскую легенду» о воинах, сидящих ночью вокруг костра, и о маленькой птичке, не подозревая, что пересказывает одну из притч Беды.

Одна из самых ранних рукописей Беды, относящаяся к VIII в. и прекрасно сохранившаяся, находится в отделе рукописей Российской национальной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге.

В 1899 году Беда был канонизирован папой Львом XIII в качестве святого, и католическая церковь назвала его одним из «учителей церкви».

Алкуин (735–804) – центральная фигура первого этапа Каролингского Возрождения. Настоящее, англосаксонское имя писателя — Алхвине, но сам он предпочитал употреблять одну из латинизированных форм своего имени — Алкуин (Alcuinus) или Альбин (Albinus), часто в сочетании со своим академическим прозвищем — Флакк.

Алкуин родился в Нортумбрии, в знатном англосаксонском роду. Образование он получил в Йорке, в школе, руководимой архиепископами Эгбертом и его преемником Элбертом; быстро выдвинулся, а с 778 г. в сане диакона стал во главе школы. Здесь он написал свои первые стихи и трактаты, вырастил многих способных учеников, отсюда несколько раз сопровождал Элберта на континент, где завязал первые сношения с франкскими клириками и вельможами. Ему было уже около 50 лет, когда в 781 г. ему пришлось поехать в Рим, и на обратном пути в Парме он встретился с Карлом Великим. Король убедил ученого диакона перейти к нему на службу. В 793 г. Алкуин переселился на континент вместе с группой учеников.Здесь он стал во главе придворной школы и неутомимо заботился о распространении культуры среди франкского духовенства. Он пользовался неизменной любовью Карла и его семьи, почитался первым среди академического кружка, был советником короля во всех делах культуры, школы и церкви. Карл дал ему в управление аббатство св. Мартина в Туре; здесь Алкуин провел свои последние годы, обширной перепиской поддерживая связь с двором, и здесь он умер 19 мая 804 г.

3

© Н. А. Пермякова 2014

Алкуин был великий учитель, и это чувствуется по всему характеру его произведений. Они возникли в ходе преподавания и как пособия для преподавания; диалогическая форма некоторых из них не только дань традиции, но и отголосок подлинных школьных уроков. Учебник грамматики написан Алкуином в виде диалога двух учеников, 14-летнего франка и 15-летнего сакса (этим учебником пользовались в некоторых школах вплоть до XV в.); учебник риторики (с приложением об этике) и учебник диалектики — в виде диалога Алкуина с королем Карлом. Кроме того, Алкуину принадлежат маленький трактат об орфографии (извлечение из Беды), комментарий к латинской грамматике Присциана, астрономический трактат о луне и високосном годе и сборник арифметических «задач для изощрения ума юношей». Именно Алкуин сочинил знаменитую задачу про волка, козу и капусту. Из богословских его сочинений сохранился трактат о Святой Троице и часть толкования к Святому Писанию; кроме того, по просьбе cвоих учеников и друзей он составил несколько житий (в том числе одно в стихах). Сохранившаяся обширная переписка Алкуина (около 300 писем) представляет для историка драгоценный источник сведений о высшем франкском обществе и его интересах.

Стихи Алкуина многочисленны, они вызывали восторг у современников: это большая поэма «О святых Йоркской церкви», написанная еще в Англии и в значительной части перефразирующая Беду; послания к королю, придворным и духовным лицам («Послание к Коридону», «Стих о кукушке»); надписи на книгах, на церковных строениях, эпитафии и пр. Изяществом и живостью выделяется «Прение Весны с Зимою»: в нем встречается реминисценция из Горация. Особого замечания требует диалог «Словопрение Пипина с Альбином» (Пипин—второй сын Карла Великого, будущий вицекороль Италии; Альбин – Алкуин). Это сборник загадок и отгадок — сперва в виде простых перифраз (типа скандинавских кённингов; например, «роспись свода, водители мореходов, краса ночи» – звезды; «вожди тела, сосуды света, истолкователи души» –

глаза и т.д.), потом в виде более сложных иносказаний («Видел я, как женщина летела с

железным носом, деревянным телом и пернатым хвостом, неся за собою смерть», «это спутница воина» – речь идет о стреле).

Ирландская монастырская поэзия

Ирландские монастыри после введения христианства в V веке стали главными очагами книжной учености. Здесь рождалась оригинальная поэзия, авторами которой, как правило анонимными, были монахи-переписчики. Созданная ими поэзия была маргинальной и по форме и по существу: работая над рукописями, переписчики имели обыкновение оставлять на полях, да и в других незаполненных местах записи личного характера, среди которых встречаются и небольшие стихотворения. Для профессионаловпереписчиков поэзия была занятием побочным, их «репликой в сторону», возможностью выразить что-то личное, отвлекшись на минуту от однообразной работы. Переписанные рукописи были плодом высокого искусства, но с точки зрения поэзии главную их ценность составляют маргиналии. По силе личностного выражения эта поэзия исключительна для своего времени.

Трудившиеся в скрипториях монахи, переписывая латинские тексты, нередко сопровождали их примечаниями (глоссами) на своем родном языке. Случалось, что в качестве примечаний оставлялись стихи, как заметки «от скуки» или хотя бы просто потому, что «рука писать устала»:

Рука писать устала писалом острым, новым; что клюв его впивает, то извергает словом. Премудрости прибудет, когда честно и чисто

4

© Н. А. Пермякова 2014

на лист чернила лягут из ягод остролиста.

Шлю в море книг безбрежно прилежное писало стяжать ума и блага;

рука писать устала.

(стихотворение приписывается Колуму Килле, XI в.)

Нет ничего удивительного, что такого рода монастырская поэзия — лиричная и ироничная — была весьма далека от поэзии религиозной. Даже обращаясь к своей псалтыри («о старая любовь моя»), автор с игривой двусмысленностью вспоминает, как делил с ней ложе, как спала она с другими, но ему и постаревшая по-прежнему дорога («Утраченная псалтырь»). Другой автор сознает человечность своих «мыслей неподобных» («О мыслях блуждающих»).

На полях латинской грамматики сохранились такие замечательные стихи, как «Монах и его кот» или «Рад ограде я лесной». Картины природы, как они запечатлены в стихотворениях «Король и отшельник», «Буря» или «Рад ограде я лесной», предельно просты, лаконичны. В их коротких строках оживает не только мир внешний, но и внутренний мир безвестного автора. В этих ранних образцах пейзажной поэзии проявился ее личностный характер. Человек может и не присутствовать в них непосредственно, но создаваемое ими настроение идет не от пейзажа, а от состояния человека, природа взята в масштабе человека:

…Время зимы — всезлейшее; волны бушуют бешено, бьются о берега; смолкли все птицы певчие; разве лишь врану весело чистить кровавый клюв. Холодно, люто, пасмурно, псы грызут кости голые;

над очагом, весь в копоти, черный кипит котел… …Лето пригодно путникам: впору леса им лиственны, ласковые ветра; высохли воды вешние, веселы выси светлые

и зелена земля.

(«Времена года», XI в.)

Латинская литература зрелого средневековья

В эпоху зрелого средневековья латинская литература постепенно отстраняется от разработки светских сюжетов и остается исключительно литературой научной и религиозной. Однако, в XIII в. новые языки начинают проникать и в эти области. Происходит переход от латинской клерикальной литературы к литературам новоязычным

— рыцарской и городской. Но, отступая, латинская литература сохраняет за собой почетное учительское место. В глазах современников она одна имеет право на вечность, а все самые прекрасные французские, английские и немецкие стихи обладают лишь преходящей ценностью. Такое положение латинской литературы среди новоязычных литератур легко объяснимо: она связывала современность с древностью, связывала культуру разных стран и областей в единую европейскую общность. Латиноязычное духовенство было главной силой, хранящей единство Европы. Но постепенно менялись

5

© Н. А. Пермякова 2014

культурные очаги, питавшие латинскую литературу: в XI в. это еще монастырские школы, в XII в. это соборные школы в епископских городах и крупные феодальные дворы, в XIII в. — первые европейские университеты. Монастыри, соборные школы, университеты представляют собой как бы три ступени расширения и секуляризации латинской культуры зрелого средневековья.

Латинский язык средневекового клира восходил к двум истокам — к Библии, с одной стороны, и к античным авторам, читаемым в школе (главным образом это Вергилий, Овидий, Стаций, Лукан, сатирики), — с другой. Чем ниже был культурный уровень писателя и проще его жанр, тем ближе он держался библейской латыни. Чем начитаннее был писатель и чем больше хотел он блеснуть своей ученостью, тем старательнее он копировал древних языческих авторов

В связи с распространением образования латынь постепенно становится более доступным языком, ее используют не только клирики, но и образованные миряне. Поэтому «размываются» сферы употребления латыни: с одной стороны, религиознодуховная литература может существовать и на национальных языках; с другой, латынью начинают пользоваться при создании сочинений совершенно нерелигиозного характера. Все это порождало разветвленную систему жанров.

Клерикальные жанры латинской литературы

Клерикальные жанры – это те, в которых христианские традиции средневековой культуры преобладают над античными. Они могут быть разделены на две подгруппы в зависимости от того, обращены они к богу или к людям.

1) Первая подгруппа —литургическая поэзия, или гимнография. Это одна из самых богатых и ярких страниц средневековой европейской литературы. Общеобязательного канона литургической службы не существовало вплоть до XVI в., и каждая местная церковь могла украшать литургию собственными вставками и добавками. Порой весь текст литургии перекладывался на стихи, метрические и ритмические, со сложнейшими рифмами; такие «рифмованные службы» были в особенной моде в XIII в.

Богослужение требовало гимнов на каждый церковный праздник и для каждого святого:

•Гимны о праздниках поневоле перерабатывали один и тот же круг образов и

мотивов, поэтому поэты сосредоточивалась на вариациях деталей и оттенков, доходивших до необычайной тонкости:

Ныне зрится радостно мира обновление,

ИХристово явлено персти воскресение; Совоскреснув Господу, песнь творит согласную всех стихий течение.

Вьется огнь проворнее, воздух стал прозрачнее,

Ивода привольнее, и земля пространнее;

Кк высям реет легкое, книзу тянет тяжкое, все повсюду новое… О, преодоление смертного истления!

Рая ликование грешным возвращается; Древний меч пылающий, путь нам заграждающий,

по обетованию ныне отлагается

(Адам Сен-Викторский, «Пасхальная песнь», XII в.)

• Гимны о святых более разнообразны по содержанию и более единообразны по форме: вступление, панегирик святому, эпизоды из его деяний, молитва к нему о заступничестве, заключительное исповедание ортодоксального символа веры.

Вокруг этих основных типов гимнографии группировалось множество стихов, написанных по образцу гимнов, но для пения в церкви не предназначавшихся:

6

©Н. А. Пермякова 2014

•благочестивые размышления;

•молитвы;

•поучения;

•отклики на светские события (например, на потерю Иерусалима крестоносцами),;

•сатира против недостойных прелатов;

•плачи (особенно популярны были плач Богоматери у креста, плач Рахили о чадах, плач Давида над Саулом и Ионафаном и пр.).

По стихотворной форме в гимнографии различались:

•метры – гимны, написанные классическими античными строфами (сапфической, асклепиадовой и др.);

•ритмы – гимны, написанные короткими строчками силлабо-тонических ямбов и хореев;

•секвенции – самая своеобразная форма средневековой лирики, представляла собой первоначально прозу, положенную на музыку. Классиком секвенции был поэт Адам Сен-Викторский (ум. 1192), а высшие достижения в ней принадлежат Фоме Аквинскому и поэтам-францисканцам XIII в.;

•тропы – одна из малых отраслей литургической лирики., сыгравшая важную роль в дальнейшем развитии европейской культуры. Из тропа выросла европейская литературная драма. В истории европейской культуры драма рождалась дважды, и оба раза — из культовых священнодействий. Сперва в древности из афинских празднеств в честь Диониса, потом в средние века из христианской литургии.

Троп, подобно секвенции, пелся антифонно двумя полухориями, поэтому он стал приобретать форму вопросов и ответов: «Кого ищете во гробнице?» — спрашивало одно полухорие. «Иисуса Назареянина распятого», — отвечало другое. Подобные тексты стали исходным пунктом развития двух ранних литургических драм — пасхальной и рождественской.

Игровой, инсценировочный элемент в литургии появляется уже в X в.: в пасхальной службе среди церкви ставится подобие гробницы, а четыре переодетых монаха изображают жен-мироносиц и обращающегося к ним ангела. Затем действие начинает расширяться, к нему «прирастают» новые сцены — плач Богоматери над гробом, явление воскресшего Христа Марии Магдалине, потом сцены страстей и т. д. Аналогичную эволюцию претерпевает и рождественская служба.

Тексты литургический драмы сперва состояли из фраз Писания, влагаемых в уста персонажей; потом они все больше литературно обрабатываются, перелагаются в стихи, исполняемые как арии и речитативы. Постепенно литургическая драма охватывает все темы Священного писания, выходит за его пределы и принимается инсценировать жития святых. Драма отрывается от богослужения и ощущается как самостоятельное художественное произведение. Отсюда начинается эволюция основных жанров средневековой драмы.

2) Вторая подгруппа жанров: агиография, дидактика, аллегорическая поэзия.

Агиография (жития святых) – находилась на стыке между литургическими и дидактическими жанрами. Жития святых были, с одной стороны, панегириками этим святым, и отрывки из них читались в службах соответствующих праздников; с другой стороны, они были назидательным чтением, призванным вразумить верующих образцами праведной жизни. Первоначально материал житий был историческим: Бернард Клервоский, кентерберийский архиепископ Фома Бекет, погибший в 1170 г., Франциск Ассизский, канонизированные вскоре после их смерти, нашли первых биографов в лице своих близких учеников. Но историческая достоверность быстро выветривалась при переработках житий. Агиграфическая традиция превращала жития в галерею повторяющихся типов святого епископа, миссионера, мученика, девственницы и т. д.; каждый обладал набором всех добродетелей, у каждого описывались детская серьезность,

7

© Н. А. Пермякова 2014

ранняя зрелость, дар предвидения, подвиги смирения, отречение от мира и т. д.; некоторые эпизоды стандартизировались настолько, что переходили из жития в житие дословно, менялись только имена.

Чудеса святых – жанр, примыкавший к жанру житий и выделившийся из них. С XII в в агиографии начинает преобладать развлекательная тенденция, порождавшая фантастические рассказы о чудесах, творимых святыми и их мощами. Такие рассказы отвечали не только вкусам публики, но и интересам монастырей, куда с XII в. стекались паломники на поклонение этим мощам. Рассказы о чудесах, вбиравшие в себя фольклорный сказочный материал, получили такую распространенность, что к XIII в. стали выделяться из житий и образовывать самостоятельные своды, — таковы были популярнейшие «Чудеса Богоматери».

Видения – родствен жанру чудес, т.к. видение есть чудо, раскрывающее ясновидцу судьбу грешных и праведных душ и наставляющее его и читателей на путь истинный. Одним из самых популярных текстов в этом жанре было «Видение Тнугдала» (XII в.) – «Видение некоего ирландского рыцаря, для поучения многих записанное» . Центральный художественный прием видений, «откровение во сне», был взят на вооружение и куртуазной, и городской дидактической литературой («Роман о Розе», «Видение Петра Пахаря»), а общая схема видения стала основой для «Божественной Комедии» Данте

Автобиография (исповедь)– античность этого жанра не знала, она воспринимала человека во всей его законченности; внимание к душевному развитию человека пришло с христианством, для которого переломом в этом развитии было обращение к вере или его вступление в духовное звание. Для европейской литературы это стало очень важной школой психологизма. Образцы жанра: «Исповедь» Августина (IV в.н.э.), «История моих бедствий» Абеляра (ок. 1132—1134 гг.)

Зерцало – так в средневековой литературе назывался свод материала по любой науке. В XIII в. Винценций из Бовэ таким образом озаглавил свою исполинскую тройную энциклопедию всех наук: около 10000 глав, целиком составленных из выписок, — «Зерцало природы», «Зерцало истории» и «Зерцало учености», т. е. философии. Но особенно привилось название «зерцало» к трактатам по этике. В них излагались высокие нравственные требования, завещанные христианам отцами церкви, а затем с пафосом показывалось, как далеко до этого идеала современному обществу. Обличению подвергались алчность и тщеславие, распущенность и невежество; тон был суровый, образцами служили библейские пророки и античные сатирики. К литературе зерцал принадлежит знаменитый трактат «О любви» (ок. 1174–1186 гг.) Андрея Капеллана (по образцу «Искусства любви» Овидия): систематическое изложение куртуазной этики любви, вплоть до пересказов «постановлений» легендарных «судилищ любви»; составлен из трех частей (как добиться любви, как сохранить любовь, как избавиться от любви). Здесь религиозная назидательность уступает место куртуазной этике.

Проповедь и притча – самые массовые жанры средневековой литературы; они стояли ближе всего к народной жизни, жизнь проникала в проповедную литературу не с наставительной, а с развлекательной стороны: чтобы привлечь интерес слушателей, проповедник должен был использовать в качестве примера житийные эпизоды, рассказы о чудесах, а также притчи, имеющие любое содержание, лишь бы оно давало возможность для моральных выводов или аллегорических толкований. Сборники таких притч рано стали составляться для нужд проповедников, и в них сразу начал проникать фольклорный материал. Среди многочисленных сборников такого материала, сложившихся в XIII—XIV вв., наибольшую славу приобрела книга «Римские деяния» (действие большинства ее рассказов приурочивалось ко времени того или иного «римского царя»). Это свыше полутораста рассказов, каждый из которых состоит из двух частей — повествования и нравоучения. Сюжеты повествований — античные мифы и исторические эпизоды (пересказанные фантастически вольно), бытовые новеллы, сказки, чудесные истории, шутки; а в нравоучениях все персонажи и ситуации этих рассказов, до мелочей,

8

© Н. А. Пермякова 2014

оказываются обозначающими бога-творца, Христа, человека, дьявола, церковь и т. д. Контраст развлекательных сюжетов и поучительной аллегоризации так разителен, что обыгрывание его едва ли не было нарочитым средством художественного эффекта. Сюжетами «Римских деяний» пользовались и Боккаччо, и Чосер, и Шекспир, книга была переведена на все европейские языки, а в XVII в. в переводе с польского она дошла до русского читателя.

Светские жанры латинской литературы

•Историография:

являлась переходным жанром между клерикальными и светскими жанрами средневековой латинской литературы. Она служила одновременно и дидактическим целям (как картина божьего попечения над судьбами человечества), и научным (как свод фактической информации), и художественным (как материал для занимательного чтения).

Средневековая историография имела два истока — хронику и летопись (анналы). Жанр хроники был унаследован от античности: это был краткий обзор истории древности, от «сотворения мира» приблизительно до конца античности. Жанр летописи был заново создан Средневековьем: как когда-то римские летописи выросли из жреческих записей на «белых досках», так средневековые летописи выросли из монашеских записей на полях церковных календарей о неурожаях, войнах и сменах аббатов. Постепенно эти две формы сращивались: хроника сокращалась до введения к летописи, летопись расширялась до продолжения хроники. Центрами летописания были монастыри: паломники доносили сюда больше вестей о событиях, чем гонцы до королевских дворов. Расширить круг этих сведений, научиться их систематизировать — в этом состояло постепенное развитие историографии. Особое место занимали хроники отдельных событий, прежде всего крестовых походов.

Латинская историография часто оказывается средством сохранения и распространения национальных литературных и фольклорных сюжетов, которые через латынь делаются общеевропейским достоянием. Так, сюжеты германских и скандинавских сказаний составили половину больших «Деяний датчан» Саксона Грамматика (ок. 1150 — ок. 1220), к которым восходит сюжет шекспировского «Гамлета». Самым важным вкладом латинской историографии в сюжетный запас средневековой литературы были кельтские легенды, пересказанные валлийцем Гальфридом Монмутским (ок. 1100—1155) в его «Истории королей Британии» со ссылками на фантастическую «древнейшую книгу» кельтов; именно отсюда растеклись по Европе сюжеты романов о Мерлине, Артуре и его подвигах.

•Латинская эпическая поэзия:

Историческая тематика была предметом не только прозаической, но и стихотворной обработки. Большой интерес представляют собой латинские обработки фольклорных сюжетов, созданные на материале устного народного творчества: такие замечательные памятники средневековой латинской литературы, как романическая поэма «Руодлиб» (XI в.) и животный эпос «Изенгрим» (XII в.).

Поэма «Руодлиб» неизвестного автора была написана в южногерманском монастыре ок. 1030—1050 гг., сохранилась не полностью и, по-видимому, осталась незавершенной. Ее герой — небогатый рыцарь, служивший сперва князьям, а потом и королю и получивший от короля в награду богатые подарки и двенадцать добрых советов; с ними он отправляется вновь искать счастья, встречает и побеждает короля гномов, должен сам стать королем, но здесь поэма обрывается. В этом содержании слились три культурных элемента: клерикально-дидактический (двенадцать советов), феодальнопредкуртуазный (живописание подвигов на войне и на охоте, «вежества» в переговорах и роскоши в быту) и народно-сказочный (история с гномами, вставная новелла о рыжем прелюбодее и др.). По существу, это первый рыцарский роман — первое в

9

© Н. А. Пермякова 2014

новоевропейской литературе большое эпическое произведение не с историческим или псевдоисторическим, а с откровенно вымышленным сюжетом. Так этот характернейший жанр рыцарской литературы, оказывается, получил первую разработку на латинском языке.

Поэма «Изенгрим», написанная ок. 1148 г. архидиаконом Нивардом Гентским, была первой разработкой того животного эпоса, который в позднейшей городской новоязычной литературе сложился в «Роман о Ренаре». Здесь в семи книгах излагаются злоключения волка Изенгрима, обидевшего и ограбившего когда-то лиса Рейнарда и за это поплатившегося: монахи, к которым он поступает в обитель, колотят его за обжорство и пьянство, король-лев сдирает с него шкуру, лис бесчестит его волчицу, а сам волк позорно погибает под копытами стада свиней-монахинь во главе со свиньей-аббатисой. Нивард, как и безымянный автор «Руодлиба», не имел перед глазами никаких новоязычных образцов и опирался только на устное творчество; зато его поэма послужила хорошей опорой для позднейших французских, нидерландских и немецких сочинителей «Романа о Ренаре».

Гораздо чаще латинский эпос использовал для переработки не фольклорные, а книжные сюжеты. Важным источником сюжетов продолжала оставаться Библия; стихотворные упражнения на библейские темы писали очень многие поэты.

Высшим достижением средневековой латинской поэзии на античные темы стала «Александреида» (ок. 1178—1182 гг.) Вальтера Шатильонского (ок. 1135 — после 1200), одного из талантливейших поэтов своего века. Написанная., она была далеко не первой средневековой обработкой истории Александра Македонского, интерес к которой ярко вспыхнул в эпоху Крестовых походов; Вальтер, хотя и клирик, решительно принимает рыцарскую точку зрения на своего героя. Поэма Вальтера была встречена современниками с восторгом, изучалась в школах наравне с «Энеидой» и послужила важнейшим источником для всех позднейших обработок легенды об Александре.

•Латинская лирическая поэзия светского содержания:

В монестырских школах изучение грамматики и риторики непременно сопровождалось упражнениями в сочинении метрических стихов. Вкус к такому стихотворству оставался у просвещенных клириков и по выходе из школы, и они с удовольствием продолжали обмениваться стихотворными посланиями, посвящать знатным покровителям стихотворные панегирики и оттачивать свой стиль в эпиграммах и элегиях на латинском языке. Главным образцом этой поэзии был Овидий, самый изящный и светский из римских поэтов. Поэзия XII в. с ее культом красоты, любви и дружбы обычно именуется «овидианским возрождением». Популярность Овидия в XII в. была огромна, по его «Метаморфозам» учились античной мифологии, по элегиям и посланиям

— светскому поведению и чувствам, по «Лекарству от любви» — нравственности. Подражания Овидию были столь многочисленны и искусны, что многие из них ходили под именем самого Овидия. Жанр философской элегии (раздумья о превратности судьбы, перекликавшихся с христианскими медитациями о суетности всего земного), любовные элегии (ученые клирики бравируют игрой в эротику, далеко оставляя позади даже свои античные образцы; так, элегию Серлона Вильтонского, преподавателя грамматики и риторики в Париже, начинавшуюся «Где — неважно, неважно — когда, и неважно, с которой Девушкой был я один...», издатели даже в XIX в. не решались напечатать до конца); послание (панегирическое послание к высшим, дружеское — к равным, наставительное — к младшим; дружеские послания превращаются в любовные, причем образцом, конечно, служит опять Овидий, так, Бальдерик Бургейльский пишет послания к знакомым монахиням, заверяя их в своей любви, но, конечно, любви христиански возвышенной и братской; сохранился даже ответ одной из монахинь на такое его послание, выдержанный в том же стиле); дидактические поэмы (стихотворная «Книга о камнях» Марбода Реннского (ок. 1035—1123) послужила образцом для множества «лапидариев» на новых языках; энциклопедия светских знаний «Хвала божественной

10