1. Уважение

· оцените доверие, которое оказывает жертва, обращаясь за помощью;

· обеспечьте конфиденциальность;

· учитывайте культурные особенности жертвы.

2. Подтверждение

· правоты клиентки и необходимости выразить свои чувства;

· реальности, что жертва осталась в живых и имеет достаточно сил, чтобы справиться с травмой;

· естественности и адекватности ее чувств;

· позитивного смысла проявлений психологической защиты.

3. Убеждение

· что жертва не виновата;

· что она преодолеет свои переживания, страхи и ночные кошмары, являющиеся «оплакиванием потери»;

· что теперешнее состояние пройдет, если появится надежда;

· что она имеет для преодоления необходимые силы и ресурсы;

· что ей самой следует определять, что, когда и кому рассказывать о случившемся.

4. Предоставление разнообразных возможностей

· передайте ей инициативу в процессе консультирования;

· дайте необходимую информацию, не заставляя нести ответственность за случившееся;

· не утверждайте, что необходимо лечение;

· не интересуйтесь деталями происшедшего, если этого не требуется в терапевтических целях.

При консультировании жертвы изнасилования ни в коем случае не следует расследовать обстоятельства психотравмы. Прежде всего, следует поощрить ее к разговору об ощущениях и чувствах. Накопившиеся переживания и эмоциональное напряжение ищут выхода, чему способствует активное слушание. Предметом обсуждения часто становятся идеи самообвинения, основанные на заблуждении, что насильнику не было оказано должного сопротивления. Следует убедить жертву, что она действовала правильно, соответственно сложившимся обстоятельствам, и лучшим доказательством тому является тот факт, что она осталась жива. Спектр возможных эмоциональных реакций жертвы широк.

Страх, который может приводить к развитию фобий (страх вновь подвергнуться избиениям, насилию или лишиться жизни). Его не следует подавлять, более того, поскольку он основан на реальных обстоятельствах, иногда нужно предпринять действия по обеспечению безопасности. Существует также и страх отвержения близкими.

Отрицание серьезности проблемы (или вообще — ее существования). Произошедшее не осознается или представляется нереальным. В беседе следует принять важность потребности клиента в этой психологической защите.

Потрясение отсутствием или неприемлемостью альтернатив выхода из ситуации. Сильные эмоциональные переживания приводят к дезорганизации поведения и дезинтеграции личности. Потрясение усиливает необходимость резких изменений в жизни: смены жилища, поиска работы, новой школы и т.п. В этом хаосе целесообразно совместно определить приоритеты и, используя сильные стороны личности, составить конкретный и исполнимый план действий.

Беспомощность, вызванная неудачными попытками сопротивления, столкновением с равнодушием или враждебностью окружения и общества. Ее преодолению способствует осознание того, что ситуация разрешима.

Гнев возникает немедленно или с отсрочкой и может быть направлен на любого человека. Стоит выразить его до конца, как бы это ни было болезненно и мучительно.

Чувство вины за прежние заблуждения, неправильное поведение или уход от значимых отношений. Вину бессмысленно отрицать — важнее то, что она указывает на явления, зависящие от клиента, которые потому можно изменить при его желании.

Недоверие возникает в силу того, что консультант относится к числу посторонних, от которых продолжает исходить опасность. Поскольку недоверие в какой-то мере реалистично, нелишне выслушать и принять выражение недовольства и разочарования клиента.

Депрессия, проявляющаяся в чувстве незначимости и неспособности к действиям, часто поддерживаемая окружением. Она преодолевается путем принятия своих чувств, приобретения самоконтроля и активного участия в жизни.

Амбивалентность обусловлена проблемностью социальной и сексуальной ролей как у клиента, так и у значимых лиц из окружения, а также необходимости принимать решения об изменении стереотипов жизни. Немаловажно, признав право собеседника на двойственность эмоций, дать возможность их открытого проявления.

После эмоционального отреагирования следует постепенно перейти к работе по восстановлению контроля. Тут не следует ожидать быстрых результатов: порой должно пройти немало времени; недели или месяцы, а иногда и годы уходят на то, чтобы полностью реконструировать отношения с окружающими и достичь интеграции личности. Нет смысла фиксироваться на деталях сексуального нападения: фиксация и генерализация этих переживаний может привести к хронической беззащитности и непреодолимому страху перед всеми мужчинами.

Если жертва обращается за помощью непосредственно после совершенного сексуального нападения, ей рекомендуют обратиться в правоохранительные органы по телефону или лично, для чего ее снабжают соответствующей информацией. Следует убедить в необходимости дать показания следственным органам и как можно быстрее пройти медицинское обследование. Стоит упомянуть, что пройти медицинскую экспертизу желательно в течение первых суток, имея определенные доказательства изнасилования (для чего не следует мыться или принимать ванну). Давать жертве эту информацию очень трудно, но целесообразно напомнить, что эти действия могут облегчить оказание помощи. Безусловно, этот момент требует от консультанта особой чуткости. Обращаясь к консультанту, а не в правоохранительные органы, жертва имеет для этого свои основания, и потому переадресацию воспримет как отвержение. Юридическая информация усваивается лишь на фоне установленного доверия и базовой консультативной проработки переживаний.

Из-за отсутствия надежной системы законов и неэффективности их исполнения несовершеннолетние, пострадавшие от сексуального насилия, обращаются за правоохранительной помощью крайне редко. Это связано с психологической травматичностью дознания и судебного процесса, опасениями разгласить нежелательную информации в учебных заведениях, среди значимого окружения, сомнением в действенности юридической помощи, страхом перед местью насильника или его окружения.

Все формы, методы и техники работы специалиста строятся так, чтобы дать жертве насилия (женщине или любому другому клиенту психолога-консультанта и пациенту психотерапевта) возможность понять, что никто не старается преуменьшать значения ее трудностей и проблем, но именно в них, этих трудностях и проблемах, можно и нужно искать и находить средства для улучшения своего положения. Тем самым клиента побуждают к поиску собственных ресурсов изменения, в качестве которых выступает как его прошлое, так и будущее, как воспоминания, так и воображение, помогающие найти ответ.

Билет 14. Вопрос 1. Психологическая помощь специалистам профессий особого риска.

Психологические проблемы, которые переживают профессионалы, участвующие в ликвидации последствий экстремальных и чрезвычайных ситуаций, требуют особого подхода к психологической помощи данным лицам. Специалисту необходимо владеть умением своевременно определять симптомы психологических проблем у себя и у своих товарищей, владеть эмпатическими способностями, умением организовать и провести занятия по психологической разгрузке, снятию стресса, эмоционального напряжения. Владение навыками психологической само- и взаимопомощи в условиях экстремальных и чрезвычайных ситуаций имеет большое значение не только для предупреждения психической травматизации, но и для повышения устойчивости к стрессовым воздействиям и готовности быстрого реагирования в чрезвычайных ситуациях.

Вышеперечисленные качества могут быть сформированы уже на этапе профессионального обучения, если образовательный процесс учитывает те индивидуально-личностные особенности студентов, которые связаны с психологической устойчивостью.

Существует много теорий, описывающих алгоритмы оказания помощи профессионалам. Например, Р. Френкин предлагает так называемую горячую / холодную теорию откладывания вознаграждения. Согласно данной модели наше поведение в ситуации находится под контролем двух базовых систем. «Горячая» эмоциональная система предназначена для экстренного эмоционального реагирования на какие-то стимулы, поступающие из среды. «Холодная» система связана с ситуациями, требующими рассуждений и построения сложных образов. Эмоции в данном случае находятся на заднем плане, но они могут быть активизированы и вплетаться в структуру создаваемых задач. «Горячая» система как в филогенезе, так и в онтогенезе более ранняя, «холодная» система проявляется позднее, ее необходимо разрабатывать.

Эти две системы можно охарактеризовать следующим образом: «Горячая» система «Иди» «Холодная» система «Узнавай» Простая; рефлексивная; быстрая; развивается рано; усиливается под действием стресса; подконтрольна стимулам Сложная; рефлексивная; медленная; развивается поздно; ослабляется под действием стресса; самоконтроль.

Авторы данной теории указывают на то, что если развивать «холодную» систему, используя ее постоянно, то в результате именно она станет доминирующей системой поведения. Это позволяет научиться создавать планы, ставить цели, которые дадут возможность человеку устоять перед возникающими соблазнами. В этом случае будет развиваться то, что обычно называют силой воли.

Б.А. Смирнов и Е.В. Долгополова предлагают другую схему процесса психологической поддержки профессионала, рассматривая ее как психологическое управление. Такой подход предполагает изучение в первую очередь двух психологических категорий – состояния и субъективного переживания, которые, по мнению данных авторов, и являются непосредственными точками приложения психологической поддержки.

В данной теории указывается, что, с одной стороны, реализация психологической помощи предполагает анализ объективных факторов воздействия, рассматриваемых в качестве физических и информационно-сигнальных стимулов, а с другой – психофизиологическое описание результатов такого воздействия. Факторы, обусловливающие формирование состояний спасателя, могут быть минимизированы за счет психологической тренировки.

Один из видов тренировки называется «моделирование ситуации». В процессе моделирования экстремальной ситуации студенты учатся представлять себя в определенной ситуации, формируя навыки расслабления, решения сложных производственных задач, «проигрывать» сценарии развития ситуации, чтобы выработать стереотипы уверенных действий, когда это необходимо. К вариантам психологической тренировки также относят аутогенную тренировку, о технологиях которой написано достаточно, тренинги памяти, внимания, реакций и пр.

Можно сказать, что идея управления состоянием человека, работающего в чрезвычайных обстоятельствах, основана на регуляции, в том числе саморегуляции поведения и деятельности. В конечном итоге все варианты психологического воздействия и других видов помощи направлены, по образному выражению Ганса Селье, на выполнение правил «разумного поведения и общения», центральной частью которых выступает психологическая устойчивость. Если все мероприятия выполнены адекватно, то можно говорить об эффективности.

Основные показатели эффективности психологической поддержки профессионала:

1. Осознанное представление профессионала о том, что ситуация ему подконтрольна и он в состоянии с ней совладать, используя конструктивные, адаптивные копинг-стратегии.

2. Принятие профессионалом на себя безусловных обязательств по планированию собственной жизни, выполнению намеченных действий и ответственности за результаты.

3. Способность профессионала негативные явления рассматривать как вызов собственной жизнестойкости, как стимул для развития собственной личности.

Проведение психологических и других мероприятий по поддержанию профессионала в адекватном состоянии приводит к возможности констатировать еще один критерий эффективности – психическое и физическое здоровье.

В работах отечественных и зарубежных психологов представлена совокупность критериев психического здоровья. Так, А. Маслоу полагает, что здоровый человек – это человек, удовлетворивший базовые потребности: в безопасности, уважении, самоактуализации. К критериям психического здоровья данный автор также относит интерес к самому себе, общественный интерес, самоконтроль, принятие самого себя, ответственность за свои эмоциональные нарушения.

Отечественные психологи в качестве критериев выделяют причинную обусловленность психических явлений, их упорядоченность; соответственную возрасту зрелость чувств; гармонию между отражением обстоятельств действительности и отношением человека к ней; соответствие реакций (физических и психических) силе и частоте внешних раздражителей; способность самоуправления поведением в соответствии с нормами, установившимися в профессиональной группе; адекватность реакций на социальную среду; способность изменять поведение в зависимости от смены жизненных обстоятельств; самоутверждение в обществе без ущерба для остальных; способность планировать и осуществлять свой жизненный путь.

Билет 14. Вопрос 2. Методы психотерапевтической помощи тяжелым соматических пациентам и их близким.

Потеря здоровья — само по себе тяжелое жизненное испытание, но вместе с тем оно тянет за собой снежный ком других проблем, среди которых центральное место занимает у взрослого человека проблема работы. Болезнь может обернуться крахом профессиональной карьеры, семейной жизни, перечеркнуть многое в планах на будущее. Увольняясь, человек теряет связь с обществом, сокращаются его взаимоотношения с другими, он остается один на один со своими проблемами. Пока здоровье есть — его ценность не осознается, оно как солнце, воздух, как данность, не нуждающаяся в размышлении о ней. Взрослый человек понимает, что здоровье — это средство, необходимое для достижения профессиональных целей, решения личных жизненных задач. Для более старшего человека часто здоровье является целью, которой подчинен остаток жизни. В результате болезни у человека происходит изменение в целом ряде сфер: физической — плохое самочувствие, слабость, снижение аппетита, потеря подвижности; эмоциональной — плохое настроение, раздражительность, обидчивость; психической — ухудшаются внимание и память, нарастают конфликты в общении, прекращается целый ряд отношений; социальной — резко возрастают денежные расходы на лечение, возникает угроза профессиональной карьере, возникает угроза в личной жизни — от здоровья супругов зависит здоровье детей и судьба брака в целом. Внезапное сообщение о том, что человек тяжело болен, приводит к ощущению, что человек потерял контроль над своей жизнью, а потеря контроля снижает сопротивляемость болезням, У человека появляется чувство беспомощности, ограниченность выбора, отсюда — высокая смертность в концентрационных лагерях и хосписах. Те больные, которые обретают веру в возможность контролировать свое состояние, меньше нуждаются в болеутоляющих и успокоительных средствах, они менее тревожны и быстрее выздоравливают. Отношение людей к болезням противоречиво. С одной стороны, многие боятся белого халата, не говоря уже о бормашине или каких-то медицинских манипуляциях. С другой стороны, люди годами терпят боль в спине, суставах, живут с нею, привыкают и приспосабливаются, контролируют боль. Когда больше нет сил терпеть, человек обращается к врачу, иногда когда уже поздно что-то менять. В результате серьезной болезни сильный отпечаток накладывается на все системы жизнеобеспечения человека. Боль, ограничение подвижности, изменения в ощущениях несут больному страх, безысходность, беспомощность, страдания, меняется весь уклад жизни человека. В результате осознания человеком того, что он болен, у него формируется специфическое отношение, которое называют по-разному: чувство болезни, сознание болезни, концепция болезни, тип отношения к болезни, переживание болезни, наиболее широко распространено понятие внутренняя картина болезни. В структуре внутренней картины болезни выделяют четыре уровня: чувствительный (или сенсорный) — это ощущения, которые появляются во время болезни; интеллектуальный (или информационный), что человек знает о себе, о болезни и о себе в болезни; эмоциональный — это эмоциональное отношение к болезни, и мотивационный. В литературе описаны следующие типы отношения к болезни:

• нормальный (гармоничный);

• анозогнозический;

• эгоцентрический (иногда его называют истерически-демонстративный);

• неврастенический;

• ипохондрический (депрессивно-меланхолический);

• тревожно-фобический (психастенический);

• паранояльный;

• апатический.

Более широкую классификацию отношения к болезни приводят такие исследователи, как Н.Я. Иванов.

Гармоничный тип.Для него характерна трезвая оценка своего состояния без преувеличения тяжести и без недооценки тяжести болезни. Человек стремится вылечиться, активно выполняет все предписания, не надоедает другим жалобами на свое тяжелое состояние, переключается с болезни на другие интересы.

Тревожный тип.Для такого отношения характерно постоянное беспокойство в отношении неблагополучного течения болезни, возможных осложнений, даже опасности лечения, человек активно ищет дополнительную информацию о болезни, о вероятных осложнениях, ищет авторитеты в данной области, нетрадиционные способы лечения. Больше ориентируется на объективные данные: результаты анализов, заключения специалистов, данные обследования, чем на собственные ощущения. Настроение постоянно тревожное, угнетенное.

Ипохондрический тип.Человек полностью сосредоточен на субъективно переживаемых болезненных и неприятных ощущениях, постоянно рассказывает о них окружающим, выискивает несуществующие штрихи, подтверждающие болезнь и страдание, преувеличивает вредное действие лекарств. Для такого человека характерно одновременно страстное желание лечиться и неверие в успех лечения, он требует тщательного обследования и в то же время боится болезненности процедур, боится того вреда, который процедуры могут нанести организму.

Меланхолический тип.Человек с таким отношением к болезни удручен, не верит в выздоровление, возможное улучшение, основной фон настроения — депрессивный, вплоть до суицидальных мыслей. При взгляде на окружающее — сплошной пессимизм, даже при наличии объективного улучшения человек не верит в возможность выздоровления и выискивает признаки ухудшающегося состояния.

Апатический тип.Такой больной проявляет полное безразличие к своей судьбе, к исходу болезни, к процессу и результатам лечения. Выполняет все процедуры только при настойчивом побуждении со стороны близких или лечащего персонала, полностью теряет интерес к тому, что раньше вызывало радость, волновало, налицо полная потеря интереса к жизни.

Неврастенический тип.Для такого больного характерны вспышки раздражения, гнева, особенно при болях, неприятных ощущениях, при неудачных способах лечения, неблагоприятных данных обследования. Раздражение выливается на первого попавшегося и нередко сопровождается последующим раскаянием. Болевые ощущения человеком не переносятся, такие больные нетерпеливы.

Обсессивно-фобический тип.Такой человек тревожно переживает все, что касается не только реальных, а даже маловероятных осложнений болезни, а также возможных последствий болезни для жизни, семейной ситуации. Воображаемые опасности волнуют человека больше, чем реальные. Человек очень много времени уделяет всевозможным ритуалам, приметам, которые, по его мнению, облегчат его состояние в болезни.

Сензитивный тип.Такой человек чрезмерно озабочен возможным неблагоприятным впечатлением, которое может произвести на окружающих сведениями о своей болезни. Такой человек боится, что окружающие станут его избегать, станут считать неполноценным, распускать сплетни или сведения о причине и природе болезни. Такие люди боятся стать обузой для своих близких из-за болезни и всячески скрывают болезненную симптоматику. Эгоцентрический тип. Для таких больных характерен уход в болезнь, страдания и переживания выставляются напоказ с целью привлечения внимания. Все должны исключительно заботиться о таком больном, бросить все и только выполнять предписания, благоприятные для данного больного. Все разговоры переводятся на себя, на свою болезнь. В других, также требующих внимания и заботы, видят только конкурентов и относятся к ним неприязненно. Всякая болезнь вводится в ранг исключительной.

Эйфорический тип.Для больных такого типа характерны пренебрежение, легкомысленное отношение к болезни и лечению, надежда на то, что все само пройдет, все само собой обойдется, желание получать от жизни все, несмотря на болезнь, нежелание ограничивать себя в чем-либо, повышенное, нередко наигранное веселое настроение. Такие больные легко нарушают режим, хотя нарушения могут сказываться на течение болезни.

Анозогнозический тип.Активное отбрасывание всяких мыслей о болезни, о возможных ее последствиях. Отрицание очевидного в проявлениях болезни, отказы от обследования и лечения, желание обходиться проверенными народными средствами, возможные проявления болезни приписываются случайным обстоятельствам или не серьезным заболеваниям. Человек не принимает саму мысль о том, что он может заболеть.

Эргопатический тип.Для больных такого типа отношения характерен уход от болезни в работу. Такие больные стремятся во что бы то ни стало продолжать работу. Несмотря на тяжелые проявления болезни и страдания, трудятся с большим ожесточением, чем до болезни, стараются лечиться и подвергаться обследованию таким образом, чтобы это не мешало привычному распорядку рабочего дня.

Паранояльный тип.Для такого отношения характерна уверенность в том, что болезнь — это результат чьего-то злого умысла. Проявляется крайняя подозрительность к лекарствам, процедурам, невыздоровление приписывается халатности или злому умыслу врачей, и, как следствие, обвинения и требование наказания в связи с этим. Семья терроризируется тем, что она недостаточно хорошо заботится о больном.

На формирование внутренней картины болезни оказывает влияние ряд факторов:

1. Характер заболевания, степень его тяжести, время наступления болезни, характер болезни — острая, внезапная или хроническая; какое требуется лечение — амбулаторное или клиническое, консервативное или хирургическое, наличие сильных болей, ограничение в подвижности, в диете, неприятные косметические симптомы, например, при кожных заболеваниях, ранах.

2. Представление о болезни, о лечении, о врачах как результат воспитания, личного опыта и мнения окружающих. Эти представления могут быть как адекватными, так и совершенно мифологизированными, основанными на вере в чудо.

3. Личность больного. Здесь имеет значение возраст, степень общей чувствительности к различным факторам, темперамент, характер, шкала ценностей, социальное положение больного. Рассмотрим некоторые из этих составляющих чуть более подробно.

Возраст. Маленький ребенок боится, что болезнь разлучит его с родителями, он боится всего, что связано с болезнью и ситуацией вокруг нее: боль, боязнь всего неизвестного, ограничение свободы передвижения, страх медицинских манипуляций. Подросток боится, что болезнь испортит его внешность, обезобразит, сократит контакты со сверстниками. В среднем возрасте люди боятся болезни из-за страха потерять работу, а также всего, что сопровождает болезнь: например, перевод на другую работу, проблемы с дальнейшей жизнью, пенсией, изменением отношений в семье, реакции партнера на болезнь и так далее. В пожилом возрасте человек боится болезни из-за страха смерти и невозможности изменить свою жизнь. Степень обшей чувствительности к разным факторам Речь идет об отношении к таким факторам, которые сопровождают заболевание: боль, шум, непривычная обстановка, запахи, которые нередки в больнице. Больные с повышенной чувствительностью реагируют на неприятные импульсы более выраженно, чем другие, но с другой стороны, люди с повышенной сопротивляемостью, наоборот, недооценивают свои жалобы и зачастую переносят на ногах болезни, подавляя болезненные симптомы. Поэтому необходимо объяснять им возможность неприятных последствий пренебрежительного отношении к себе и к болезни.

Темперамент.Темперамент (особенно его эмоциональная составляющая) оказывает большое влияние на отношение к болезни. Эмоционально-лабильные люди больше подвержены страху, больше колеблются между безнадежностью и оптимизмом. Менее эмоциональные люди относятся к болезни более рассудительно, однако необходимо помнить, что внешнее проявление эмоций не всегда соответствует внутреннему эмоциональному состоянию человека. Характер и шкала ценностей Люди с низкой степенью ответственности используют болезнь для получения определенных выгод, например, во время нахождения на больничном выполняют «левую» работу. Люди с повышенным чувством ответственности нередко уклоняются от обследования и лечения, стараются быстрее выздороветь и снова приступить к работе. Во многом это зависит от того, как человек оценивает ценности, такие как удобство, здоровье, личный успех, чувство ответственности, повышение жизненного уровня. Имеет значение личный опыт больного и отношение к болезни окружающих. Если мать, ухаживая за больным ребенком, сверх меры балует его, то в дальнейшем ребенок может пытаться извлечь выгоду из болезни, для того чтобы пропустить школу или получить повышенное внимание со стороны матери. Социальное положение больного. Для большинства людей болезнь означает социальные невыгоды и экономические потери, но иногда болезнь становится источником получения различных выгод: получение инвалидности; появление свободного времени (имея больничный лист, можно заняться разрешением текущих накопившихся дел) и т.д. Большое значение имеет эмоциональная поддержка окружающих. Своим отношением к больному семья и близкие могут как способствовать выздоровлению, так и затягивать болезнь, осознанно или неосознанно утяжеляя ее. Большое количество социально-психологических исследований показало влияние психологических факторов на заболеваемость и смертность.

Реакция личности на болезнь зависит от целого ряда факторов:

• характера диагноза;

• изменения в результате болезни физической полноценности и внешности;

• изменения положения в семье и обществе;

• жизненного ограничения и лишения, связанного с болезнью;

• необходимости длительного лечения (амбулаторного, стационарного, операции и т.д.);

• остроты и темпа развития заболевания;

• представления об этом заболевании у самого заболевшего;

• характера лечения и обстановки;

• структуры личности заболевшего;

• отношения к болезни родственников и сослуживцев, т.е. общественного резонанса на заболевание.

Выделяют различные типы отношений больных детей с родителями:

• деспотичное поведение, полное игнорирование интересов семьи, требование от членов всей семьи обслуживания себя в болезни;

• безразличное отношение к семье, уход в себя, проблемы, связанные с болезнью;

• полная зависимость от семьи, полное послушание, чувство вины перед родителями;

• отношения в семье не меняются или меняются соответственно ситуации.

Серьезное заболевание у ребенка — это всегда серьезное испытание для всех членов семьи. Первая и последующие реакции на болезнь ребенка во многом зависят от личностных особенностей, их эмоционального состояния, уровня культурного развития, образования, а также от ситуации, в которой родители узнают о диагнозе. Первая реакция на тяжелый диагноз у родителей вызывает шок и отказ от веры в случившееся. Как следствие этого родители ощущают необходимость активных решительных действий и начинают метаться от врача к врачу, обращаются к магам, экстрасенсам, колдунам, пытаясь найти тот шанс, который даст выздоровление их ребенку. Одной из постоянных и мощных реакций родителей является страх перед тяжелым исходом болезни, потеря мужества, чувства беспомощности и в результате — развитие депрессивных состояний. Через какое-то время у родителей возникает реакция ^агрессии, которая распространяется на всех окружающих. Горечь, боль, страх за ребенка, обида на судьбу— все это требует выхода, и это озлобление начинает проецироваться на врачей, окружающих, раздражение вызывает вид здоровых детей у здоровых родителей. В качестве компенсации у родителей проявляется стремление обеспечить ребенка чрезмерным количеством игрушек, модной одеждой, бытовой техникой и так далее. Родители пытаются уйти от эмоциональных проблем и их обсуждения, от глубокого чувства вины, которое возникает сразу после того, как стало известно о болезни ребенка, и сознательно или подсознательно сопровождает родителей весь период болезни. Если родители застревают, фиксируются на болезни ребенка, это приводит к тому, что меняется манера воспитания и поведения с ребенком. Многие родители считают себя не вправе наказывать или ругать ребенка, пытаются выполнять все его требования и желания, а это приводит к новым затруднениям в воспитании. Исследования показали, что тяжелое заболевание наносит удар по супружеским отношениям, и в семьях, где ребенок неизлечимо болен, риск разводов резко возрастает. Некоторые родители, боясь взаимных упреков или в критические периоды болезни избегают друг друга. Для многих родителей такой период эмоционального оцепенения, отсутствия восприятия друг друга может продолжаться многие месяцы, а иногда и годы. Родители как бы делят свою жизнь на периоды — до болезни и после. Они перестраивают ее так, чтобы как можно больше уделять внимания больному ребенку, и на долю других детей, супруга, профессиональной деятельности остается все меньше и меньше сил, времени и желания.

Ученые говорят о трех типах основных семейных ситуаций, связанных с болезнью ребенка.

1. Реалистический подход. В данной ситуации родители демонстрируют ответственное отношение к ребенку, вне зависимости от тяжести его состояния и прогноза. Между членами семьи складываются нормальные, адекватные отношения, беспокойство и тревога поддерживаются на определенном уровне и не являются патологическими.

2. Оптимистический подход. При этой ситуации родители как бы игнорируют серьезное заболевание. При ухудшении состояния семья может стремиться сменить лечащего врача или клинику. Столкнувшись с тяжелым состоянием, родители впадают в тяжелое психологическое состояние: суицидные попытки, затяжные депрессии. Их поведение не помогает, а усугубляет состояние больного ребенка и других членов семьи.

3. Пессимистический подход. Родные практически отвергают больного ребенка, оставляют его надолго в больнице, редко навещают, и все члены семьи находятся в состоянии хронической эмоциональной усталости и напряжения. В такой ситуации наибольшее облегчение приносит общение родителей больных детей между собой. Этот уровень общения недоступен для профессионалов или окружающих, не имеющих больного ребенка. Родители больных детей делятся опытом, как справиться с болью, страхом, оказывают друг другу эмоциональную и материальную помощь.

Билет 15. Вопрос 1. История изучения профессионального выгорания представителей «помогающих» профессий.

Синдром эмоционального выгорания(СЭВ) - это реакция организма, возникающая вследствие продолжительного воздействия профессиональных стрессов средней интенсивности.

СЭВ - это процесс постепенной утраты эмоциональной, когнитивной и физической энергии, проявляющийся в симптомах эмоционального, умственного истощения, физического утомления, личной отстраненности и снижения удовлетворения исполнением работы. В литературе в качестве синонима синдрома эмоционального выгорания, используется термин «синдром психического выгорания».

Так же это выработанный личностью механизм психологической защиты в форме полного или частичного исключения эмоций в ответ на избранные психотравмирующие воздействия. Это приобретенный стереотип эмоционального, чаще всего профессионального, поведения. «Выгорание» - отчасти функциональный стереотип, поскольку позволяет дозировать и экономно расходовать энергетические ресурсы. В то же время могут возникать его дисфункциональные следствия, когда «выгорание» отрицательно сказывается на исполнении профессиональной деятельности и отношениях с партнерами.

Главной причинойСЭВ считается психологическое, душевное переутомление. Когда требования (внутренние и внешние) длительное время преобладают над ресурсами (внутренними и внешними), у человека нарушается состояние равновесия.

Установлена связь выявленных изменений с характером профессиональной деятельности, сопряженной с ответственностью за судьбу, здоровье, жизнь людей. Эти изменения расценены как результат воздействия продолжительного профессионального стресса. Среди профессиональных стрессоров, способствующих развитию СЭВ, отмечается обязательность работы в строго установленном режиме дня, большая эмоциональная насыщенность актов взаимодействия. У ряда специалистов стрессогенность взаимодействия обусловлена тем, что общение длится часами, повторяется в течение многих лет, а реципиентами выступают больные с тяжелой судьбой, неблагополучные дети и подростки, преступники и пострадавшие в катастрофах, рассказывающие о своем сокровенном, страданиях, страхах, ненависти.

Стресс на рабочем месте - несоответствие между личностью и предъявляемыми к ней требованиями - является ключевым компонентом СЭВ. К основным организационным факторам, способствующим выгоранию, относятся: высокая рабочая нагрузка; отсутствие или недостаток социальной поддержки со стороны коллег и руководства; недостаточное вознаграждение за работу; высокая степень неопределенности в оценке выполняемой работы; невозможность влиять на принятие решений; двусмысленные, неоднозначные требования к работе; постоянный риск штрафных санкций; однообразная, монотонная и бесперспективная деятельность; необходимость внешне проявлять эмоции, не соответствующие реалиям; отсутствие выходных, отпусков и интересов вне работы.

К профессиональным факторам риска относят «помогающие», альтруистические профессии (врачи, медицинские сестры, учителя, социальные работники, психологи, священнослужители). Весьма предрасполагает к выгоранию работа с тяжелыми больными (геронтологические, онкологические пациенты, агрессивные и суицидальные больные, пациенты с зависимостями). В последнее время синдром выгорания выявляется и у специалистов, для которых контакт с людьми вообще не характерен (программисты).

Развитию СЭВ способствуют личностные особенности: высокий уровень эмоциональной лабильности; высокий самоконтроль, особенно при волевом подавлении отрицательных эмоций; рационализация мотивов своего поведения; склонность к повышенной тревоге и депрессивным реакциям, связанным с недостижимостью «внутреннего стандарта» и блокированием в себе негативных переживаний; ригидная личностная структура.

В общем, синдром эмоционального выгорания проявляется в:

а) чувстве безразличия, эмоционального истощения, изнеможения (человек не может отдаваться работе так, как это было прежде);

б) дегуманизации (развитие негативного отношения к своим коллегам и клиентам);

в) негативном самовосприятии в профессиональном плане — недостаток чувства профессионального мастерства.

Выделяют три основных фактора, играющих существенную роль в синдроме эмоционального выгорания — личностный, ролевой и организационный.

Личностный фактор.Проведенные исследования показали, что такие переменные, как возраст, семейное положение, стаж данной работы, никак не влияют на эмоциональное выгорание. Но у женщин в большей степени развивается эмоциональное истощение, чем у мужчин, у них отсутствует связь мотивации (удовлетворенность оплатой труда) и развития синдрома при наличии связи со значимостью работы как мотивом деятельности, удовлетворенностью профессиональным ростом. Психолог Фрейденберг описывает «сгорающих» как сочувствующих, гуманных, мягких, увлекающихся, идеалистов, ориентированных на людей, и - одновременно - неустойчивых, интровертированных, одержимых навязчивыми идеями (фанатичные), «пламенных» и легко солидаризирующихся. Махер пополняет этот список «авторитаризмом» (Авторитарным стилем руководства) и низким уровнем эмпатии. В. Бойко указывает следующие личностные факторы, способствующие развитию синдрома эмоционального выгорания: склонность к эмоциональной холодности, склонность к интенсивному переживанию негативных обстоятельств профессиональной деятельности, слабая мотивация эмоциональной отдачи в профессиональной деятельности.

Ролевой фактор.Установлена связь между ролевой конфликтностью, ролевой неопределенностью и эмоциональным выгоранием. Работа в ситуации распределенной ответственности ограничивает развитие синдрома эмоционального сгорания, а при нечеткой или неравномерно распределенной ответственности за свои профессиональные действия этот фактор резко возрастает даже при существенно низкой рабочей нагрузке. Способствуют развитию эмоционального выгорания те профессиональные ситуации, при которых совместные усилия не согласованы, нет интеграции действий, имеется конкуренция, в то время как успешный результат зависит от слаженных действий.

Организационный фактор.Развитие синдрома эмоционального выгорания связано с наличием напряженной психоэмоциональной деятельности: интенсивное общение, подкрепление его эмоциями, интенсивное восприятие, переработка и интерпретация получаемой информации и принятие решений. Другой фактор развития эмоционального выгорания — дестабилизирующая организация деятельности и неблагополучная психологическая атмосфера. Это нечеткая организация и планирование труда, недостаточность необходимых средств, наличие бюрократических моментов, многочасовая работа, имеющая трудноизмеримое содержание, наличие конфликтов как в системе «руководитель — подчиненный», так и между коллегами.

Выделяют еще один фактор, обусловливающий синдром эмоционального выгорания — наличие психологически трудного контингента,с которым приходится иметь дело профессионалу в сфере общения (тяжелые больные, конфликтные покупатели, «трудные» подростки и т.д.).

В настоящее время выделяют около 100 симптомов, так или иначе связанных с СЭВ. Прежде всего, следует отметить, что условия профессиональной деятельности порой могут явиться и причиной синдрома хронической усталости, который, кстати, довольно часто сопутствует СЭВ. При синдроме хронической усталости типичны жалобы больных: прогрессирующая усталость, снижение работоспособности; плохая переносимость ранее привычных нагрузок; мышечная слабость; боль в мышцах; расстройства сна; головные боли; забывчивость; раздражительность; снижение мыслительной активности и способности к концентрации внимания. У лиц, страдающих синдромом хронической усталости, может регистрироваться длительный субфебрилитет, боли в горле. При постановке этого диагноза следует учитывать, что при этом должны отсутствовать другие причины или заболевания, способные вызвать появление подобных симптомов.

Развитию СЭВ предшествует период повышенной активности, когда человек полностью поглощен работой, отказывается от потребностей, с ней не связанных, забывает о собственных нуждах, а затем наступает первый признак - истощение. Оно определяется как чувство перенапряжения и исчерпания эмоциональных и физических ресурсов, чувство усталости, не проходящее после ночного сна. После отдыха эти явления уменьшаются, однако возобновляются по возвращении в прежнюю рабочую ситуацию.

Вторым признаком СЭВ является личностная отстраненность. Профессионалы при изменении своего сострадания к пациенту (клиенту), расценивают развивающееся эмоциональное отстранение как попытку справиться с эмоциональными стрессорами на работе. В крайних проявлениях человека почти ничто не волнует из профессиональной деятельности, почти ничто не вызывает эмоционального отклика - ни положительные, ни отрицательные обстоятельства. Утрачивается интерес к клиенту (пациенту), который воспринимается на уровне неодушевленного предмета, само присутствие которого порой неприятно.

Третьим признаком является ощущение утраты собственной эффективности, или падение самооценки в рамках выгорания. Человек не видит перспектив в своей профессиональной деятельности, снижается удовлетворение работой, утрачивается вера в свои профессиональные возможности.

Существует двухфакторный подход, согласно которому в СЭВ входят:

- эмоциональное истощение – «аффективный» фактор (относится к сфере жалоб на плохое физическое самочувствие, нервное напряжение);

- деперсонализация – «установочный» фактор (проявляется в изменении отношений к пациентам и к себе).

В настоящее время нет единого взгляда на структуру СЭВ, но, несмотря на это, можно сказать, что он представляет собой личностную деформацию вследствие эмоционально затрудненных и напряженных отношений в системе «человек-человек». Последствия выгорания могут проявляться как в психосоматических нарушениях, так и в сугубо психологических (когнитивных, эмоциональных, мотивационно-установочных) изменениях личности. То и другое имеет непосредственное значение для социального и психосоматического здоровья личности. У людей, пораженных СЭВ, как правило, выявляется сочетание психопатологических, психосоматических, соматических симптомов и признаков социальной дисфункции.

Выделяют 5 ключевых групп симптомов, характерных для СЭВ:

• физические симптомы(усталость, физическое утомление, истощение; изменение веса; недостаточный сон, бессонница; плохое общее состояние здоровья, в т.ч. по ощущениям; затрудненное дыхание, одышка; тошнота, головокружение, чрезмерная потливость, дрожь; повышение артериального давления; язвы и воспалительные заболевания кожи; болезни сердечно-сосудистой системы);

• эмоциональные симптомы(недостаток эмоций; пессимизм, цинизм и черствость в работе и личной жизни; безразличие, усталость; ощущение беспомощности и безнадежности; агрессивность, раздражительность; тревога, усиление иррационального беспокойства, неспособность сосредоточиться; депрессия, чувство вины; истерики, душевные страдания; потеря идеалов, надежд или профессиональных перспектив; увеличение деперсонализации своей или других - люди становятся безликими, как манекены; преобладает чувство одиночества);

• поведенческие симптомы(рабочее время более 45 часов в неделю; во время работы появляется усталость и желание отдохнуть; безразличие к еде; малая физическая нагрузка; оправдание употребления табака, алкоголя, лекарств; несчастные случаи - падения, травмы, аварии и пр.; импульсивное эмоциональное поведение);

• интеллектуальное состояние(падение интереса к новым теориям и идеям в работе, к альтернативным подходам в решении проблем; скука, тоска, апатия, падение вкуса и интереса к жизни; большее предпочтение стандартным шаблонам, рутине, нежели творческому подходу; цинизм или безразличие к новшествам; малое участие или отказ от участия в развивающих экспериментах - тренингах, образовании; формальное выполнение работы);

• социальные симптомы(низкая социальная активность; падение интереса к досугу, увлечениям; социальные контакты ограничиваются работой; скудные отношения на работе и дома; ощущение изоляции, непонимания других и другими; ощущение недостатка поддержки со стороны семьи, друзей, коллег).

Таким образом, СЭВ характеризуется выраженным сочетанием симптомов нарушения в психической, соматической и социальной сферах жизни.

В настоящее время существует несколько теорий, выделяющих стадии эмоционального выгорания.

Дж. Гринберг предлагает рассматривать эмоциональное выгорание как пятиступенчатый прогрессирующий процесс.

1. Первая стадия эмоционального выгорания(«медовый месяц»). Работник обычно доволен работой и заданиями, относится к ним с энтузиазмом. Однако по мере продолжения рабочих стрессов профессиональная деятельность начинает приносить все меньше удовольствия и работник становится менее энергичным.

2. Вторая стадия («недостаток топлива»).Появляются усталость, апатия, могут возникнуть проблемы со сном. При отсутствии дополнительной мотивации и стимулирования у работника теряется интерес к своему труду или исчезают привлекательность работы в данной организации и продуктивность его деятельности. Возможны нарушения трудовой дисциплины и отстраненность (дистанцирование) от профессиональных обязанностей. В случае высокой мотивации работник может продолжать гореть, подпитываясь внутренними ресурсами, но в ущерб своему здоровью.

3. Третья стадия (хронические симптомы).Чрезмерная работа без отдыха, особенно «трудоголиков», приводит к таким физическим явлениям, как измождение и подверженность заболеваниям, а также к психологическим переживаниям — хронической раздражительности, обостренной злобе или чувству подавленности, «загнанности в угол». Постоянное переживание нехватки времени (синдром менеджера).

4. Четвертая стадия (кризис).Как правило, развиваются хронические заболевания, в результате чего человек частично или полностью теряет работоспособность. Усиливаются переживания неудовлетворенности собственной эффективностью и качеством жизни.

5. Пятая стадия эмоционального выгорания («пробивание стены»).Физические и психологические проблемы переходят в острую форму и могут спровоцировать развитие опасных заболеваний, угрожающих жизни человека. У работника появляется столько проблем, что его карьера находится под угрозой.

Билет 15. Вопрос 2. Индивидуальные различия в реагировании на экстремальную ситуацию.

Поскольку стресс связан с любой активностью, избе­жать его может лишь тот, кто ничего не делает. Но кому была бы интересна жизнь без взлетов и падений, без успе­хов и ошибок? Стресс — это своего рода вкус и аромат жиз­ни. Со стрессами мы сталкиваемся постоянно, решая те или иные проблемы. Мы можем испытывать стресс, стоя в длинной очереди, сталкиваясь с трудностями на работе и проблемами в семье, когда хотим сделать многое, а вре­мени для этого нет, когда имеются нереализованные воз­можности и во многих других ситуациях, перечень которых можно продолжать до бесконечности. Но при этом все люди по-разному и с разными для организма последствия­ми реагируют на стресс.

Безусловно, во многом развитие стрессовой реакции определяется природой стрессора, его качественными и количественными характеристиками. Но мы говорили и о том, что само наличие стрессора еще не обусловливает раз­витие у человека стрессовой реакции.

Эпидемиологические и клинические наблюдения сви­детельствуют о том, что в человеческой популяции суще­ствует не менее 30% индивидов, сохраняющих нормальные физиологические показатели даже при длительных и ост­ро выраженных напряжениях. Все это указывает на то, что в живых организмах есть механизмы устойчивости к различ­ного рода стрессам. Вследствие познания этих механизмов возможна выработка адекватных методов реабилитации, способных поднять устойчивость человека к воздействию стрессовых факторов (стрессоустойчивость).

Многие исследователи склонны считать стрессоустой­чивость результатом тренировок, однако, не следует отри­цать, что у каждого человека есть определенный набор личностных черт и физиологических особенностей, кото­рые определяют его устойчивость к стрессу. Некоторые специалисты считают, что гены способны влиять на наше отношение к стрессу, так же как, например, у одной семьи может быть предрасположенность к проблемам с пище­варением, а у другой — к экземе.

К наиболее известным физиологическим особеннос­тям, обеспечивающим повышенную стрессоустойчивость, относят:

• Тип нервной системы. Люди со слабым типом не­рвной системы менее устойчивы к стрессу. У крайних ти­пов (холериков, меланхоликов) адаптация к воздействию стрессоров не является стойкой. Рано или поздно факто­ры, воздействующие на психику, приводят к развитию не­врозов, которые характеризуются дезорганизацией как психических, так и вегетативных функций. Как правило, у меланхоликов стрессовые реакции чаще всего связаны с возбуждением конституции, например, тревогой или испугом, фобией или невротической тревожностью, ха­рактеризуются нервозностью и бессонницей. У холери­ков типичная стрессовая реакция — гнев, страх неудачи и потери контроля, боязнь совершить ошибку. У флегма­тиков под действием стресса снижается активность щи­товидной железы, замедляется обмен веществ и может повышаться содержание сахара в крови. В стрессовых ситуациях они «нажимают» на еду, в результате чего мо­гут становиться тучными. Наблюдается состояние «ум­ственной тяжести», вялости, пересыпания. Сильная нервная система сангвиников позволяет им легче всех справляться со стрессом.

• Гормональные особенности. Люди с пониженным уров­нем кортизола в крови менее подвержены воздействию стресс-факторов. Данная особенность наблюдается и у животных. Проводимые в дикой природе эксперименты показали, что в стаде обезьян вершину иерархической ле­стницы возглавляет самец с наименьшим уровнем корти­зола в крови, что делает его способным к быстрым реакциям на угрозу и способствует повышенной выжива­емости. Известно, что высокий уровень кортизола не толь­ко предрасполагает к сердечно-сосудистым заболеваниям или раку (в зависимости от генетической предрасположен­ности и влияния среды), но также повышает вероятность депрессивного, меланхолического настроения.

Некоторые личностные черты, обусловливающие повы­шенную стрессоустойчивость:

• Уровень самооценки. Чем выше самооценка, ощуще­ние важности своего существования, тем больше стрессо­устойчивость.

• Уровень субъективного контроля (характеристика степени независимости, самостоятельности и активнос­ти человека в достижении своих целей, его личной ответ­ственности за свои действия и поступки). Интерналы считают, что способны влиять на ситуацию, они занимают позицию «Я — не жертва» и берут ответственность за про­исходящее в свои руки. Тем самым они менее подверже­ны стрессовым влияниям, чем экстерналы, которые воспринимают ситуацию как результат внешних обстоя­тельств и, соответственно, более уязвимы.

• Уровень личностной тревожности (устойчивой склонности воспринимать большой круг ситуаций как уг­рожающие и реагировать на них состоянием тревоги). Тре­вожность не является изначально негативной чертой. Определенный уровень тревожности — естественная и обязательная особенность активной личности, поддержи­вающая инстинкт самосохранения. При этом высокая личностная тревожность тесно связана с наличием невро­тического конфликта, с эмоциональными срывами и пси­хосоматическими заболеваниями. Поэтому открытость, интерес к изменениям и отношение к ним не как к угрозе, а как к возможности развития на фоне адекватного уровня личностной тревожности приводит к повышению стрессоустойчивости.

• Баланс мотивации достижения и избегания. Люди, мотивированные на достижение чего-либо, легче перено­сят стрессовую ситуацию, чем люди, мотивированные на избегание неудач.

В 60-е годы XX столетия считали, что трудоголики с сильной хваткой, цепкие и агрессивные натуры более предрасположены к болезням сердца. Эту группу стали называть «личности типа А». Для них характерны нетер­пеливость, подвижность, раздражительность, дух сопер­ничества, честолюбие. Людей данного типа принято относить к зоне риска по возникновению негативных по­следствий стресса.

Поведение, характерное для типа А:

Надеясь побольше «выжать» из своего дня, тип А стре­мится все делать быстро, чтобы сохранить время. Люди этого типа едят, ходят, водят машину и говорят в ускорен­ном темпе.

Тип А практикует «полифазность», то есть делает два или более дел в одно время. Например, некоторые мужчины типа А бреются и принимают ванну одновременно или ис­пользуют две электрические бритвы, чтобы сэкономить время. А некоторые женщины типа А сушат волосы двумя фенами по той же самой причине. Это люди типа А под­писывают бумаги и в это время говорят по телефону на со­вершенно отвлеченные темы.

Люди типа А своеобразно ведут себя в ситуации выбо­ра. Например, в супермаркете покупатель типа А по мере приближения к кассе будет колебаться, прежде чем вы­берет очередь. Он обратит внимание на количество жду­щих людей, оценит число предметов в каждой тележке и эффективность действий кассиров. И исходя из всех этих фактов, тип А предпочтет самую «быструю» оче­редь. Вы думаете, что после этого он успокоится? Вмес­то того чтобы спокойно ждать, личности типа А станут внимательно наблюдать за движением других очередей, чтобы удостовериться, не ошиблись ли они в выборе. Уро­вень их стрессовых гормонов растет, когда они видят, что другие очереди двигаются быстрее. Они неистово злят­ся, если их очередь задерживается кем-то, кто проверяет цены по чеку, и буквально «взрываются», когда их оче­редь наконец-то подошла, а лента в кассовом аппарате за­кончилась.

Личности типа А склонны к трудоголизму. Если они стремятся к успеху и работают все больше и больше, что­бы достичь своих целей, то у них могут возникать пробле­мы в семье и в общении с окружающими. Они совершенно не умеют расслабляться, отключаться от работы.

По мнению ряда ученых, в опасности не все энтузиас­ты и трудоголики, а только те, кто враждебно относится к миру. Таким образом, тип А подразделяется на тип

А Враждебный и тип А Усердный. В отличие от людей первого типа, которые достаточно агрессивно настроены к миру, люди второго типа рассматривают любую незна­комую ситуацию как вызов, а не как угрозу. Они исполь­зуют эту возможность для развития, ждут перемен к лучшему, много для этого делают, считают, что способны сами управлять своей жизнью, и, как правило, менее под­вержены стрессу.

Когда люди типа А уверяют, что чувствуют себя при стрессе прекрасно, это говорит о том, что они привыкли к состоянию приподнятости и уверенности, которое созда­ет выброс одного из гормонов стресса — норадреналина.

Симптомы действия норадреналина:

• активная мыслительная работа;

• плохой сон;

• повышенная активность.

Люди типа В спокойны и не раздражительны. Они не так реактивны, как тип А, но это вовсе не означает, что тип В менее честолюбив и не стремится к успеху. Просто у них другие методы достижения целей. Даже в значимой ситуации люди типа В не паникуют, не теряют самообла­дания и не действуют в состоянии повышенной тревож­ности. Они не создают себе ненужного стресса, спокойно реализуют свои возможности, и, как следствие, их здоро­вье вне опасности.

Исследователи стресса выделили еще один тип лич­ности — «вечно рискующие», или «искатели приключе­ний» (люди типа Т). Их легко можно узнать, поскольку именно они постоянно в поисках приключений, о кото­рых другие даже не помышляют. Например, таких, как прыжки с парашютом или полеты на дельтаплане. Они всегда считают, что «стакан наполовину полон», и не под­даются стрессу.

Беря во внимание личностные особенности, по спо­собам реагирования на стресс людей можно разделить на 3 категории, условно названные «стресс кролика», «стресс льва» и «стресс вола».

К первой категории — «стресс кролика» — относятся те, для кого характерна пассивная реакция на стресс. При этом человек способен только на короткое время активи­зировать свои немногочисленные силы. Ко второй кате­гории — «стресс льва» — относятся люди, бурно и энергично реагирующие на стресс. Наконец, 3 категория — «стресс вола» — данный тип людей может долго и методично ра­ботать на пределе своих возможностей, выполняя боль­шую нагрузку.

Кем же лучше быть — «кроликом», «львом» или «волом»? Однозначного ответа не существует. Бывают ситуации, ког­да правильнее просто «плыть по течению». Например, на­чальник в гневе отчитывает своего подчиненного. Объяснить или доказать что-либо человеку, который находиться в та­ком состоянии, невозможно. Поэтому лучше сберечь свои силы и какое-то время ничего не предпринимать. С другой стороны, бывают ситуации, когда «львиная» реакция может спасти человеку жизнь. Например, известны случаи, когда после постановки смертельного диагноза люди мобилизова­ли все свои ресурсы и сумели выжить.

Психологи советуют в каждом конкретном случае ана­лизировать ситуацию. Подумать, что зависит от вас, на ка­кие внешние обстоятельства вы можете повлиять, а на какие — нет. И в зависимости от этого выбирать стратегию поведения, характерную для той или иной роли.

Умение справляться со стрессом зависит от того, на­сколько хорошо человек к нему подготовлен, от отноше­ния к ежедневным требованиям, предъявляемым вам жиз­нью. Люди, с трудом преодолевающие жизненные испы­тания, чувствуют, что часто оказываются во власти непредвиденных ситуаций. И если некоторые рождаются с хорошими способностями к «преодолению», то другим их необходимо приобрести и постоянно развивать. К этим способностям можно отнести:

• настойчивость;

• умение принимать решения;

• рациональное осмысление своих поступков;

• организованность;

• умение создать свой круг общения;

• умение «качественно» общаться;

• умение контролировать себя.

Главное помнить, что события, которые нас взволно­вали сегодня, завтра могут оказаться не такими уж зна­чимыми.

Для того чтобы избежать вредных последствий стресса и в то же время не лишать себя радости свершения, нам следует больше знать не только о природе возникновения, но и о механизмах стресса.

Билет 16. Вопрос 1. Динамика поведения и психического состояния людей, подвергшихся воздействию стихийных бедствий и технических катастроф.

Психогенное воздействие экстремальных условий

Стихийные бедствия, катастрофы, аварии, применение в вооруженных военных конфликтах различных видов оружия создают ситуации, при которых возникает угроза жизни и здоровью определенной группы людей, уничтожение материальных ценностей и окружающей среды. Эти воздействия становятся катастрофическими, когда приводят к большим разрушениям, ранениям и смертельным исходам значительного числа населения. Находящиеся в экстремальных условиях люди подвергаются воздействию психотравмирующих обстоятельств, представляющих собой комплекс сверхсильных раздражителей, которые вызывают нарушение психической деятельности в виде так называемых реактивных (психогенных) состояний. Следует подчеркнуть, что психогенное воздействие экстремальных условий складывается не только из прямой, непосредственной угрозы жизни человека, но и опосредованной, связанной с ожиданием ее реализации. Сложность возникновения, а также характер психогенных расстройств, их частота, выраженность и динамика зависят от многих факторов:

- характеристики экстремальной ситуации (ее интенсивность, внезапность, продолжительность действия);

- готовности отдельных людей к действию в неблагоприятных условиях, определяемой их личностно-типологическими качествами, профессиональной, психологической устойчивостью, волевой и физической закалкой;

- организованности и согласованности действий в экстремальных условиях,

- поддержки окружающих и мужественного преодоления трудностей;

- наличие людей с опытом работы в критических ситуациях

Стихийные бедствия – катастрофические ситуации, возникающие в результате явлений, действий сил природы имеющие чрезвычайный характер и приводящие к нарушению повседневного уклада жизни более или менее значительных групп людей, человеческим жертвам, уничтожению материальных ценностей.

К стихийным бедствиям относятся: землетрясения, наводнения, цунами, извержение вулканов, сели, оползни, обвалы циклоны, сопровождающиеся ураганами и смерчами, массовые и торфяные пожары, снежные заносы и лавины.

Для стихийного бедствия характерно наличие присущих ему поражающих факторов, вредно воздействующих на состояние здоровья человека. Больше всего люди страдают от наводнения (40% от общего урона), ураганов (20%), землетрясений и засух (по 15%). Около 10% общего ущерба приходится на остальные виды стихийных бедствий.

В динамике состояния пострадавших (без тяжелых травм), подвергшихся внезапному воздействию тех или иных экстремальных факторов, выделяют 6 последовательных стадий:

1. «Витальных реакций» — длительностью от нескольких секунд до 5 - 15 минут, когда поведение практически полностью подчинено императиву сохранения собственной жизни, с характерными сужением сознания, редукцией моральных норм и ограничений, нарушениями восприятия временных интервалов и силы внешних и внутренних раздражителей. В этот период характерна реализация преимущественно инстинктивных форм поведения, в последующем переходящих в состояние оцепенения.

2. «Стадия острого психоэмоционального шока с явлениями сверхмобилизации». Эта стадия, как правило, развивается вслед за кратковременным состоянием оцепенения, длится 3 до 5 часов и характер общим психическим напряжением, предельной мобилизацией психофизиологических резервов, обострением восприятия и увеличением скорости мыслительных процессов, проявлениями безрассудной смелости (особенно при спасении близких) при одновременном снижении критической оценки ситуации, но сохранении способности к целесообразной деятельности. В эмоциональном состоянии в этот период преобладало чувство отчаяния, сопровождавшееся ощущениями головокружения и головной боли, а также сердцебиением, сухостью во рту, жаждой и затрудненным дыханием. Поведение в этот период подчинено почти исключительно императиву спасения близких с последующей реализацией представлений о морали, профессиональном и служебном долге (включая представителей силовых и властных структур). Несмотря на присутствие рациональных компонентов, именно в этот период наиболее вероятны проявления панических реакций и заражение ими окружающих, что может существенно осложнять проведение спасательных операций. До 30% обследованных, при субъективной оценке ухудшения состояния одновременно отмечали увеличение физических сил и работоспособности в 1,5–2 и более раз. Окончание этой стадии может быть, как пролонгированным, с постепенным появлением чувства истощения, так и наступать внезапно, мгновенно, когда только что активно действующие люди оказывались в состоянии близком к ступору или обмороку, вне зависимости от ситуации.

3. «Стадия психофизиологической демобилизации» — ее длительность до трех суток. В абсолютном большинстве случаев наступление этой стадии связывалось с пониманием масштабов трагедии («стресс осознания») и контактами с получившими тяжелые травмы и телами погибших. Наиболее характерными для этого периода являлись резкое ухудшение самочувствия и психоэмоционального состояния с преобладанием чувства растерянности (вплоть до состояния своеобразной прострации), отдельных панических реакций (нередко — иррациональной направленности, но реализуемых без какого-либо энергетического потенциала), понижение моральной нормативности поведения, отказ от какой-либо деятельности и мотивации к ней. Одновременно наблюдались выраженные депрессивные тенденции, нарушения функций внимания и памяти (как правило, обследованные вообще не могут сколько-нибудь ясно вспомнить, что они делали в это время но, естественно, эти пробелы затем «заполняются»). Из жалоб в этот период ведущими являлись тошнота, «тяжесть» в голове, ощущения дискомфорта со стороны желудочно-кишечного тракта, отсутствие аппетита, резкая слабость, замедление и затруднение дыхания, тремор конечностей.

4. Последующая динамика состояния и самочувствия пострадавших во многом определяется спецификой воздействия экстремальных факторов, полученными поражениями и морально-психологической ситуацией после трагических событий. Вслед за «психофизиологической демобилизацией» с достаточным постоянством наблюдалось развитие 4-й стадии — «стадии разрешения» (от 3 до 12 суток). В этот период, по данным субъективной оценки, постепенно стабилизировались настроение и самочувствие. Однако по результатам объективных данных и включенного наблюдения у абсолютного большинства сохранялись пониженный эмоциональный фон, ограничение контактов с окружающими, гипомимия (маскообразность лица), снижение интонационной окраски речи, замедленность движений, нарушения сна и аппетита, а также различные психосоматические реакции. К концу этого периода у большинства пострадавших появлялось желание «выговориться», реализуемое избирательно, направленное преимущественно на лиц, не являвшихся очевидцами трагических событий, и сопровождавшееся некоторой ажитацией. Этот феномен, входящий в систему естественных механизмов психологической защиты («отторжение воспоминаний путем их вербализации»), в ряде случаев приносил пострадавшим существенное облегчение. Одновременно восстанавливались сны, как правило, отсутствовавшие в предшествующие периоды, в том числе — тревожного и кошмарного содержания, в различных вариантах трансформировавшие впечатления трагических событий.

На фоне субъективных признаков некоторого улучшения состояния объективно отмечалось дальнейшее снижение психофизиологических резервов (по типу гиперактивации), прогрессивно нарастали явления переутомления, существенно уменьшались показатели физической и умственной работоспособности.

Предоставление возможности «выговориться» (дебрифинг) относится к наиболее важным компонентам профилактики психопатологии и успешности последующей реабилитации. При этом дебрифинг наиболее эффективен, если он проводится до введения транквилизаторов и до того, как пострадавшим предоставлена возможность сна (то есть – в первые сутки); если для этого имеются возможности и достаточное количество квалифицированных специалистов, способных проводить дебрифинг. В случаях, когда дебрифинг оказывается по тем или иным причинам отложенным, происходит консолидация следов памяти, Однако это не снижает самостоятельной значимости методически обоснованного дебрифинга на последующих этапах. Один специалист может квалифицированно провести в день не более 5-6 (максимум - 10) индивидуальных дебрифингов, что определяет расчет сил и средств психологических служб экстренного реагирования.

5. «Стадия восстановления» психофизиологического состояния, начиналась преимущественно с конца второй недели после воздействия экстремального фактора и первоначально наиболее отчетливо проявлялась в поведенческих реакциях: активизировалось межличностное общение, начинала нормализоваться эмоциональная окраска речи и мимических реакций, впервые появлялись шутки, вызывавшие эмоциональный отклик у окружающих, восстанавливались сновидения у большинства обследованных. В состоянии физиологической сферы позитивной динамики и на этой стадии выявлено не было. Клинических форм психопатологии, за исключением транзиторных и ситуационных реакций, в «острый» период (до двух недель) после воздействия экстремальных факторов не наблюдалось. Основными формами транзиторной психопатологии (по ведущему признаку) у пострадавших, как правило, являются: астенодепрессивные состояния – 56%; психогенный ступор – 23%; общее психомоторное возбуждение – 11%; выраженный негативизм с явлениями аутизации – 4%; бредово-галлюцинаторные реакции – 3%; неадекватность, эйфория – 3%.

6. В более поздние сроки (через месяц) у 12% - 22% пострадавших выявлялись стойкие нарушения сна, немотивированные страхи, повторяющиеся кошмарные сновидения, навязчивости, бредово-галлюцинаторные состояния и некоторые другие, а признаки астено-невротических реакций в сочетании с психосоматическими нарушениями определялись у 75% пострадавших («стадия отставленных реакций»). Одновременно нарастали внутренняя и внешняя конфликтогенность, требующая специальных подходов.

Отдаленные последствия, можно выделить в самостоятельную (7-ю) стадию.

Билет 16. Вопрос 2. Принципы психологического консультирования детей - жертв насилия.

Основная цель работы психолога с жертвами насилия заключается в уменьшении и ликвидации последствий травматических переживаний.

В процессе консультирования таких детей чрезвычайно важно установить контакт с ребенком, причем акцент следует сделать на постоянной демонстрации заботы о ребенке, т.к. ребенок будет постоянно проверять, адекватными и неадекватными способами, насколько психолог действительно о нем.

Задачи, стоящие перед психологом

способствовать уменьшению у ребенка чувств стыда, вины, бессилия; помочь в укреплении чувства собственной значимости;

сформировать новые поведенческие паттерны; способствовать дифференцированному взаимодействию с окружающими людьми; способствовать развитию самоопределения ребенка, восприятия собственного Я, в том числе и физического образа Я.

Общепринятой формулы кризисного вмешательства не существует. Интервенции в форме кризисного вмешательства и краткосрочное психологическое консультирование эффективны в случае единичного инцидента, при длительном насилии необходима, соответственно, длительная работа, причем не только с ребенком, но и со всей семьей.

Наиболее эффективными считаются: визуализация, когнитивно-поведенческая терапия, гештальт-терапия, психодрама, арт-терапия, музыкотерапия, танцевальная терапия. Наиболее подходящим вариантом работы с детьми, пережившими насилие, является модель консультирования, в которой сочетаются три основных психотерапевтических направления: работа с мыслями, работа с эмоциями, работа с поведением. Выбор конкретного метода в практической работе зависит от – возраста ребенка;

– стадии консультирования, то есть над чем в данный момент идет работа: над мыслями, эмоциями или поведением;

– уровня когнитивного развития ребенка.

Консультирование лучше проводить в игровой или неформально обставленной комнате, нежели в кабинете или классе. Это способствует снятию напряжения, усиливает чувство безопасности и контроля над ситуацией. Считается, что процесс консультирования идет успешнее, если дети могут контролировать дистанцию между собой и взрослым, поскольку взрослые бывают чересчур агрессивными, инициируя разговор с ребенком. Консультант должен служить примером обязательности для ребенка, не опаздывать и, по возможности, не переносить время встреч, поскольку это может быть интерпретировано как отсутствие интереса или рождает беспокойство, раздражение. Консультант должен быть готов отдать ребенку все свое внимание, освободившись от посторонних мыслей и забот. Вполне естественно, что ребенок – жертва насилия испытывает особый страх при встрече с незнакомым взрослым, при посещении нового места. Это может вылиться в изначальное недоверие к психологу и формирование негативных ожиданий.

Обычно мотивация встретиться с психологом у ребенка отсутствует. Даже получив травму, ребенок стремится испытывать позитивные мысли и чувства и избегает негативных, поэтому визит к специалисту вряд ли станет для него приятным. Исключение составляют те случаи, когда дети уже знакомы со школьным психологом с которым уже сформированы доверительные отношения.

Дети, пережившие сексуальное насилие, обычно являются гораздо более трудными клиентами, чем дети, пережившие насилие физическое или эмоциональное. Тем не менее все они научились не доверять окружающим, поскольку испытали сильную боль от тех, кого они любили. Это означает, что первичное установление контакта специалиста с ребенком и дальнейшее формирование доверительных отношений будет нескорым и непростым.

Выбор подхода к психологическому консультированию жертв насилия зависит от того, какие у детей существуют проблемы в когнитивном, аффективном и поведенческом плане. У жертв насилия наблюдаются отклонения во всех вышеуказанных сферах.

когнитивный уровень: низкая самооценка; иррациональные, разрушительные мысли; проблемы с принятием решения; проблемы с поиском выхода из сложных ситуаций;

аффективный уровень: гнев, злость; тревожность; чувство вины; страх отвержения; фобии; депрессия;

поведенческий уровень: драки; слезы; низкая учебная успеваемость; ночные кошмары; изоляция от окружающих; конфликты с окружающими.

Дети так же, как и взрослые, избирают следующие формы сопротивления: отказываются говорить; отрицают, что проблема насилия существует; отказываются говорить на больную тему; говорят о чем-то несущественном; избегают контакта глаз; опаздывают или пропускают встречи; невербально закрываются и разговаривают враждебно; не идут на контакт с психологом.

Основная задача специалиста – стать заодно с ребенком, чтобы помочь ему.

При консультировании детей, подвергшихся насилию, существуют следующие общие рекомендации:

1. Определение проблемы посредством активного слушания. Для установления контакта с ребенком важно, как психолог слушает. Нужно помнить о свободной, расслабленной позе тела: это помогает ребенку начать говорить. Когда становится очевидно, что ребенок готов обсуждать проблему, важно услышать три момента: в чем состоит проблема, которая не разрешена; что чувствует ребенок в отношении этой проблемы; чего ребенок ждет от специалиста.

2. Уточнение ожиданий ребенка. Психологу необходимо объяснить ребенку, каким ожиданиям клиента он может соответствовать. Например, психолог не может сам покарать насильника. Тем не менее нужно проинформировать ребенка и его родителей или опекунов о том, что в состоянии сделать психолог, и дать им возможность самим решить, готовы ли они продолжать работу с данным специалистом. Если семья отказывается от помощи, психолог может предложить им обсудить другие варианты получения желаемой ребенком помощи.

3. Уточнение шагов, которые уже были сделаны для решения проблемы. Необходимо помнить о том, что больше информации можно получить, задавая вопросы открытого типа, а не закрытого. Рекомендуется вместе с ребенком на бумаге записагь перечень тех поступков, которые тот совершал, чтобы решить свою проблему. Подобный прием важен в том случае, когда специалист хочет помочь ребенку отказаться от поступков, которые оказались бесполезными или, хуже того, разрушительными.

4. Поиск новых путей решения проблемы. Следующим шагом может стать сессия, на которой психолог, используя метод мозгового штурма, предлагает ребенку придумать как можно больше новых путей решения проблемы; в данном случае важно не качество, а количество придуманных способов.

5. Заключение договоренности с ребенком о претворении одной из идей решения проблемы в действие. Договориться с ребенком попробовать какие-либо новые шаги бывает трудно, хотя если это удается, то нередко первые же попытки ребенка предпринять новые действия приносят успех. Важно, чтобы поставленные цели были реалистичны, и особенно важно, чтобы ребенок знал: результаты он обязательно будет обсуждать с психологом. Если что-то не получается, специалист помогает ребенку искать другие пути выхода из ситуации до тех пор, пока ситуация не разрешится.

6. Завершение сессии. Обычный способ завершения сессии состоит в том, что специалист просит ребенка подытожить, что же происходило вовремя их встречи: например, к каким важным идеям они пришли, какие планы на будущее составили.

В процессе консультирования специалисту важно выяснить не столько то, что сказал ребенок, сколько – что он при этом чувствовал. Вся история произошедшего может стать совершенно ясной, если, вместо задавания вопросов, применять технику активного слушания и давать ребенку обратную связь в виде предположительных утверждений (гипотез) о том, какие важные мысли и проблемы его занимают.

Иногда в желании помочь ребенку психологи задают чересчур прямые, что вызывает у клиента желание закрыться и уйти от контакта. В таком случае вопросы открытого типа более уместны. Они дают возможность ребенку выбрать то,- что для него значимо, и не ограничивают свободы выражения своего мнения. Например, открытый вопрос: «Расскажи мне о своей семье» подразумевает потенциальные ответы на такие вопросы, как «Живешь ли ты с обоими родителями?»; «Кого ты включаешь в свою семью?»; Как ты относишься к членам своей семьи?».

Необходимо осторожно относиться к вопросу «Почему?», так как он часто ассоциируется с обвинением «Почему же ты это сделал?». Ребенок может интерпретировать подобный вопрос следующим образом: «Почему же ты сделал такую глупость (или ошибку)?». В таком случае ребенок начинает защищаться, как будто от него требуют дать логическое объяснение своему поступку.

Вопросы должны быть адекватны уровню развития ребенка и предлагают следующие рекомендации для постановки вопросов дошкольникам:

– использовать предложения с количеством слов, не превышающим 5;

– использовать имена чаще, чем местоимения;

– использовать терминологию ребенка;

– вместо того чтобы говорить: «Ты понял, о чем я спрашиваю?», попросить ребенка повторить слова психолога;

– не повторять те вопросы, которые ребенок не понимает; вместо этого перефразировать вопрос;

– не задавать несколько вопросов одновременно;

– после полученного ответа лучше обобщить, что сказал ребенок, нежели задавать следующий вопрос, – таким образом, психолог побуждает ребенка продолжить обсуждение, расширить свой ответ.

Обобщая, можно сказать, что прежде, чем задавать вопросы, специалисту следует определить, насколько эти вопросы уместны:

– насколько поставленный вопрос позволяет понять ребенка и его проблему;

– насколько поставленный вопрос способствует раскрытию и самовыражению клиента.

Несмотря на то, что большинство профессионалов сообщают о валидности детских воспоминаний о насилии, тем не менее, всегда нужно учитывать склонность детей к преувеличению с целью вызвать к себе симпатию и привлечь внимание. Следует учитывать, что родители могут использовать обвинения в насилии в бракоразводных процессах и при вынесении судебных решений об опекунстве над ребенком.

– не нужно спешить с выводами и опираться только на один какой-то метод при определении, имело ли место насилие;

– не стоит задавать наводящие вопросы;

– не следует надеяться только на собственную память, особенно если обсуждается болезненная проблема, но фиксировать происходящее посредством записей или аудио-, видеотехнологий;

– в случае неясной ситуации консультироваться со специалистами;

– полезно использовать метод свободных ассоциаций;

– сомневаясь, говорит ли ребенок правду, можно попросить; «Расскажи мне об этом подробнее».

На последней сессии обязательно обсуждается следующее:

– что происходило с ребенком в процессе консультирования;

– какая цель была поставлена, достигнута ли она;

– какие изменения ощущает ребенок, что реально в его жизни изменилось (отношение к себе и отношения с окружающими);

– как ребенок будет решать ситуацию в следующий раз, если она возникнет;

– какие у ребенка планы на ближайшее будущее, чем он собирается заниматься, чего хочет достигнуть.

Ребенку необходимо дать понять, что забота о нем психолога не заканчивается вместе с окончанием консультирования, поэтому специалист обсуждает время и возможность последующих встреч с клиентом, чтобы узнать о его жизни. Можно попросить ребенка позвонить или написать либо договориться о кратком визите – обычно подобное отслеживание результатов консультирования происходит через 1 месяц или позже, но не позднее чем через полгода. Помимо этого, психолог при прощании всегда говорит о том, что, если будут возникать какие-то проблемы, дверь всегда открыта; ребенок и его родители всегда могут обратиться за помощью.

Билет 17. Вопрос 1. Развитие личности и группообразование в экстремальных условиях пенитенциарных учреждений.

Принудительная социальная изоляция человека, характеризующаяся различными ограничениями, — это весьма острая, экстремальная ситуация. Она никого не оставляет равнодушным, вызывает различной глубины и силы переживания, накладывает отпечаток на ценностно-ориентационную сферу и мотивы деятельности, психические свойства систему отношений. Реакции на тему принуждения у каждого индивидуально-своеобразны, но можно выделить ряд общих моментов. Наказание имеет ряд особенностей, заставляющих осужденного переживать отрицательную реакцию государства. Прежде всего — отрыв от общества и от привычной для каждого человека среды, сознание длительности этого отрыва. Кроме того, это лишение определенных прав и преимуществ, и среди них основным является лишение свободы. Последнее — это ограничение ряда потребностей. Наиболее важным является лишение человека возможности планировать свое поведение. Кара заключается в режиме и субъективно по-разному воспринимается и переживается осужденными. Субъективное восприятие и переживание кары зависят от вида режима, отношения осужденного к приговору, количества судимостей, времени нахождения в ИТУ, индивидуальных особенностей осужденного, возраста, пола, социального и семейного положения и т. д. Например, женщины, как правило, сильнее и глубже, чем мужчины, переживают ограничения связей с семьей и детьми; изоляция от внешнего мира в тюрьме глубже, чем в колонии; сельский житель более болезненно переживает лишение свободы в помещениях камерного типа, чем горожанин. Основной «грех тюрьмы» заключается в отрыве человека от его социальных корней резком нарушении социальных связей личности, подавлении ее способности к свободному волеизъявлению, целеполаганию, разрушении возможности самореализации. В результате нахождения в местах лишения свободы человек разучается планировать свое поведение — он становится психическим инвалидом. Лишение человека свободы, его социальная изоляция — мощный фактор модификации человеческого поведения. Можно выделить основные психологические симптомы поведения человека в этих, по существу, крайне напряженных, а иногда и стрессовых условиях. Тюрьма, колония — ломка привычного уклада жизни, отрыв индивида от родных, близких людей, привычного уклада жизни, годы тяжелого обреченного существования, повышенные трудности адаптации: частые межличностные конфликты, недоброжелательность окружения, грубость обращения, скудные бытовые условия, криминальная субкультура, постоянное давление со стороны персонала, криминализированных групповых лидеров. У заключенного при этом обостряются его личностные дефекты. Тюрьмы предварительного заключения, следственные изоляторы (СИЗО) — скорбное обиталище людей, суд над которыми еще не состоялся и которые могут быть еще признаны невиновными. Но они уже испытывают давление тюремного режима, которое оказывается тяжелым настолько, что, длительно пребывая в этих невыносимых условиях, человек становится способным даже на самооговор, чтобы скорее попасть в более приемлемые условия стационарного заключения. Но и там его ожидает стрессогенная обстановка. Нахождение в местах лишения свободы не проходит для человека бесследно. Особенности психологии осужденных прежде всего проявляются в определенном комплексе психических состояний, которые развиваются в местах лишения свободы. К наиболее типичным из них следует отнести: состояние ожидания изменений (пересмотра дела, расконвоирования, освобождения); состояние нетерпения. И то, и другое характеризуется повышенной напряженностью, что иногда приводит к резким срывам в поведении. Может развиваться и состояние безнадежности, обреченности, которое вызывает апатию, пассивность во всех действиях. Установлено, что пребывание в суровых тюремных условиях свыше пяти лет вызывает необратимые изменения в психике человека. У лиц, отбывших длительное наказание, механизмы социальной адаптации оказываются настолько нарушенными, что каждый третий из них нуждается в помощи психотерапевта и даже психиатра. Замкнутость тюремной среды, крайне ограниченные возможности удовлетворения насущных потребностей, изнуряющая регламентация поведения, однообразная убогость обстановки, насилие и издевательства сокамерников, а в ряде случаев и тюремного персонала, неизбежно формируют устойчивые негативные черты личности. Личностные деформации во многих случаях становятся необратимыми. Типичным состоянием в местах лишения свободы является тоска. Именно тоска по дому, родным, близким, свободе с особой силой действует на осужденных. В результате появляются раздражительность, возбудимость, внутреннее напряжение. Такое состояние способствует накоплению отрицательных эмоций, которые внезапно проявляются в аффектах, агрессивных действиях. Лишение свободы — это существенные ограничения в свободе (передвижения, в общении, выборе вида труда), что порождает специфические права и обязанности осужденных, жесткую регламентацию их жизни. Данное наказание обоснованно и справедливо, хотя и влечет страдания и мучения. Одним из них является проживание осужденных в жилых помещениях в условиях большой скученности. Такие помещения представляют собой, как правило, огромные, не разделенные на комнаты или иные помещения бараки, в которых живет до ста, а иногда и более человек, причем часто койки расположены в два этажа. Проживание в подобных общежитиях наносит существенный вред личности. Это одна из основных причин того, что осужденные испытывают острое одиночество, психологическую отчужденность, недоверие к окружающим. Постоянное пребывание на глазах у множества людей, необходимость в связи с этим все время контролировать свое поведение, сдерживать эмоции и чувства, быть начеку вызывает сильный стресс, огромное напряжение нервной системы, негативно сказывается на психическом самочувствии.

Осужденному по крайней мере трижды приходится переживать весьма сложные адаптивные ситуации, каждый раз заново приспосабливаясь:

• к требованиям режима отбывания наказания, к условиям труда, среде осужденных, жизни и быту в ИТУ;

• при изменении условий отбывания уголовного наказания — к новым условиям труда и быта, требованиям режима, правилам внутреннего распорядка и т.п.;

• в связи с освобождением из ИТУ — к условиям жизни на свободе, работы в коллективе свободных граждан, к жизни в семье и т. п. Успешность процесса адаптации к условиям лишения свободы зависит от ряда факторов: понимания смысла и необходимости правоограничений, которым человек подвергается; осознания серьезности своего нового положения; включения в деятельность для поиска путей, которые могли бы законным способом облегчить положение; влияния других осужденных. Осужденный вынужден смириться со своей участью и приспособиться к тем условиям, в которых он находится. Осужденные адаптируются к условиям социальной изоляции адекватным или неадекватным образом. Основными признаками адекватной реакции являются: соответствие поведения осужденного реальной информации о перспективах его пребывания в местах лишения свободы; соблюдение им режима отбывания наказания, требований администрации; способность контролировать свое доведение и эмоции. Для неадекватной (патологической) реакции характерно проявление психопатологических признаков у лица, считавшегося до осуждения психически здоровым.

Реакции осужденных на психотравмирующее воздействие также можно условно разделить на:

• адекватные, т.е. нормальные (повышенная, средняя, пониженная и привычная);

• неадекватные с элементами патологии (с различными фобиями, депрессивная с элементами тревожности, ипохондрическая, истерическая). Адекватная реакция — это реакция на новизну, свойственная всем людям, попадающим в необычную, неизвестную им обстановку. Нормальная реакция с повышенной степенью адекватности характеризуется сосредоточенностью человека на самом факте социальной изоляции, реальной оценкой своих жизненных перспектив, стремлением найти возможности улучшить их и быстрее добиться освобождения путем примерного поведения, прилежного труда и т. п. Эти лица ищут друзей среди положительно настроенных товарищей по несчастью, имеют позитивную установку по отношению к проводимым с ними воспитательным мероприятиям, глубоко переживают свою вину; раскаяние в криминальном поведении у них глубокое и устойчивое. Настроение несколько сниженное, но обладает значительным стеническим эффектом. При нормальной реакции со средней степенью адекватности осужденные разумно относятся к самому событию ареста, следствия и суда, достаточно правильно оценивают свое новое положение в условиях социальной изоляций, возможные перспективы, исходя из той информации, которой они обладают. У них выражена установка на исправление, криминальные установки расшатаны и ликвидированы в процессе следствия, суда, они испытывают чувство виновности, раскаяние устойчивое и глубокое. Настроение быстро стабилизируется, поднимаясь до нормы. В жизнь колонии они входят сравнительно безболезненно, особенно если встретили своих знакомых и земляков. К правилам и порядкам, существующим в местах социальной изоляции, относятся как к само собой разумеющемуся факту. При нормальной реакции с пониженной степенью адекватности осужденные производят впечатление недостаточно критически относящихся к своему положению людей. Они переоценивают степень благоприятности складывающихся для них перспектив, свое фактическое положение, свои возможности его улучшить, преуменьшают последствия социальной изоляции для их дальнейшей жизни. Однако при более глубоком анализе можно обнаружить, что за внешней бравадой, дерзким отношением к воспитателям, повышенным настроением скрывается объективная оценка своего положения, но при недостаточно хорошем понимании последствий криминального поведения для дальнейшей жизни. Большинство осужденных этой группы стремятся жить сегодняшним днем, отбрасывая мрачные размышления, быстро привыкают к новой обстановке, входят в различные криминогенные и криминальные группы и группировки. Однако они не желают смириться с правовыми ограничениями, которым подвергаются, и своим новым статусом. Как бы отрицая факт социальной изоляции и ее последствия, они ищут психологическую защиту от психотравмируюших обстоятельств в виде самооправдания, необязательности для требований режима, установленного порядка и т.п., последствием которых может быть тот или иной вид отклоняющегося поведения. Привычная адекватная реакция отмечается у тех людей, на которых социальная изоляция не оказала психотравмирующего воздействия. Они не впервые оказываются за решеткой, все условия социальной изоляции им известны, требования режима не являются для них новыми. Неадекватные реакции характеризуются возникновением и развитием у осужденных, ранее являвшихся психически здоровыми, различных психических отклонений. Это, прежде всего, фобические реакции: клаустрофобия — боязнь закрытого пространства, особенно переживаемая в одиночной изоляции, например в дисциплинарной комнате. Нормальная адаптация характеризуется таким психическим состоянием осужденного, которое ничем существенным не отличается от обычного для него состояния до лишения свободы. Лицо объективно оценивает свой статус, прогноз дальнейшего пребывания в колонии. Встречаются осужденные, на которых лишение свободы не оказывает психотравмирующего воздействия. Для них колония стала родным домом: требования режима не являются новыми, требования администрации воспринимаются с позиций целесообразного конформизма. Неадекватные реакции характеризуются возникновением и проявлением под влиянием лишения свободы у ранее психически здоровых осужденных дезадаптивного поведения. А.Д. Глоточкин и В.Ф. Пирожков сюда относят фобии, тревожно-депрессивные, негативно-депрессивные и негативно-истерические реакции.

Клаустрофобическая реакция проявляется в боязни закрытого пространства — камеры следственного изолятора или тюрьмы. При нахождении в камере эти лица проявляют двигательное беспокойство, на прогулках — повышенную двигательную активность. Указанные реакций более выражены у сельских жителей. Сексофобия — боязнь совершения по отношению к себе мужеложества и других половых извращений; фобии, связанные с ожиданием других различных притеснений и надругательств над новичком и т. п. Тревожно-депрессивная реакция проявляется в преобладании угнетенного, подавленного настроения, чувства безнадежности, отчаяния, пессимистического отношения к жизненным перспективам — «жизнь кончилась», «жизнь загублена». Такие осужденные отличаются раздражительностью, тревогой за оставленную семью, беспокойством за незавершенные дела на свободе.

У них часто наблюдаются нарушение сна, длительная бессонница, тоска по дому. Негативно-депрессивная реакция характеризуется наличием вышеуказанных признаков в сочетании с внутренним негативным отношением к факту лишения свободы, непризнанием себя виновным, отсутствием раскаяния за содеянное, нарушением режима отбывания наказания, игнорированием указаний и требований администрации, отсутствием установки на исправление при внешне подавленном настроении, апатии и безразличии. Нргативно-истерическая реакция проявляется в демонстративно- негативном поведении, стремлении привлечь к себе внимание окружающих как к лицу, «невинно пострадавшему от правосудия». Для значительной части таких лиц характерно стремление к сутяжничеству, жалобам на неправильное отношение со стороны следователей, суда, воспитателей, администрации колонии. Отличительной чертой указанных лиц является эгоцентризм, бравада своим преступным прошлым с целью завоевать авторитет у других осужденных, подчинить их себе. Выделяются определенные фазы (стадии) адаптации осужденных к условиям лишения свободы. Особенно ответственной является фаза первоначальной адаптации вновь прибывшего осужденного, когда он сталкивается с многочисленными трудностями, новыми требованиями к его поведению. Сумеет ли он адаптироваться к особым условиям, найдет ли друзей, как отнесется к нему администрация, какую работу ему поручат на производстве — все эти вопросы требуют от осужденных немедленного ответа, вызывают состояние тревоги, снижают настроение, нарушают сон. Первоначальная фаза — общей ориентировки. Она состоит в том, что прибывший в колонии осужденный на месте знакомится с условиями отбывания наказания, выявляет степень соответствия фактической ситуации той информации, которую он получил в период пребывания в следственном изоляторе и в ходе психологической подготовки. Степень его ориентированности зависит от источников информации, т. е. тех осужденных — «старожилов» и воспитателей, которые его опекают с первых дней. Общая ориентированность является предпосылкой формирования определенного отношения осужденного к режиму отбывания наказания, представителям администрации и воспитателям, к конкретным лицам и группам осужденных, т. е. к тому, что называется осознанием себя членом определенной общности (мы) и противопоставлением себя всем остальным общностям (не мы). Нередко осужденные, напуганные бывалыми преступниками, начинают с опаской и недоверием относиться к требованиям администрации. Это ведет к возникновению психологического барьера между воспитателями и осужденными, создает определенные трудности для осужденных. Примерно через 5-6 месяцев пребывания в колонии наступает вторая фаза адаптации — фаза нивелировки» когда личностные реакции осужденных на факт социальной изоляции нивелируются. Осужденные приобретают устойчивый синдром лишенного свободы, который делает их как бы похожими друг на друга («все на одно лицо»), что проявляется в походке, мимике, жестах, в отношении к воспитателям и т.д. В дальнейшем в личностной динамике осужденного стабилизируются две тенденции: первая состоит в успешном завершении приспособления к условиям социальной изоляции. Вторая характеризуется углублением и нарастанием негативных изменений в личности, их закреплением, что препятствует успешной адаптации к условиям лишения свободы. Третья фаза — фаза завершения адаптации, когда осужденный ставит перед собой цели, которые он стремится реализовать в новых условиях. В основной период пребывания в колонии происходит адаптация к последствиям социальной изоляции, когда осужденный начинает жить настоящим, надеждой на будущее. Адаптация осужденного будет проходить успешнее, если удастся ослабить внутреннее сопротивление новым требованиям и направить активность на достижение социально значимых целей. Определенное значение имеет степень различия между новыми и старыми требованиями. Как правило, осужденные, направляемые для отбывания наказания в колонии, быстрее адаптируются к условиям общего режима и значительно труднее — к условиям особого режима или тюрьмы.

Первые 2-3 месяца — период первичной адаптации — отличается наиболее напряженным психическим состоянием осужденного. В этот период происходит болезненная ломка ранее сформированных жизненных стереотипов, резко ограничивается удовлетворение привычных потребностей, остро переживается враждебность новой микросреды, часто возникают конфликтные эмоциональные состояния. Чувство безнадежности, обреченности становится постоянным негативным фоном самосознания личности. Следующий период связан с ценностной переориентацией осужденного, принятием им некоторых норм и ценностей микросреды, выработкой стратегии и тактики поведения в новых условиях. Изыскиваются возможности, выживания. Рано или поздно осужденный подчиняется законам тюрьмы. Законы эти просты и жестоки, санкции их примитивны и однообразны — увечье, побои, а иногда и лишение жизни. Личность новичка проверяется жестоким и примитивным ритуалом прописки. Индивид оказывается перед выбором: принять или не принять навязываемый ему статус. Решение должно быть быстрым, а действия чрезвычайно интенсивными. Личностный статус в криминализированной среде зависит от физической силы индивида, его криминальной «бывалости», толерантности (устойчивости к трудностям) в адаптационный период, жестокости и цинизма в обращении с «низами». Одно из явлений криминальной субкультуры — стратификация — социально-групповое расслоение криминализированной общности. Каждый слой преступного мира имеет, по существу, собственную субкультуру. Психика осужденного ищет выход из унылой, тягостной и однообразной повседневности. Возникают замещающие феномены, образно переживается прошлое, возникает жизнь в воображении, гипертрофируется былая самореализация, возникают суррогаты самоутверждения — личность стремится к гиперкомпенсации. Отсюда особая экспрессивность, демонстративность, взвинченность поведения. Весь уклад жизни осужденного определяется режимом соответствующего типа исправительного учреждения (исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения). Реализуя комплекс определенных правоограничений, режим исправительного учреждения создает осужденному все положенные для него тяготы, страдания и лишения. Каждому виду заключения соответствует свой режим. Режим исправительного учреждения призван формировать у осужденных навыки положительного поведения. Однако в большинстве случаев режим сводится лишь к комплексу правоограничений, в нем нет тренинга личностного самосозидания. Возложение на режим основной воспитательной задачи исправительного учреждения — порочная теоретическая концепция. В тюрьме спасается лишь тот, кто может спасти свой внутренний мир, не вступая в острые конфликты с внешним миром. Факторы, влияющие на личность осужденного, изолированного от общества Во-первых, личность приобретает особое правовое положение, заключающееся в ограничении ее прав (на свободное передвижение по территории страны, на собственный распорядок дня и образ жизни, на удовлетворение различных жизненных потребностей и т. п.). Как известно, любые ограничения и запреты порождают стремление людей к их нарушению, активизируют в этом направлении их изобретательность и изощренность. Во-вторых, личность в условиях социальной изоляции приобретает и специфические обязанности, в которых обычные для любого гражданина нравственные нормы приобретают правовой характер, и их нарушение влечет за собой правовые последствия. В-третьих, сам факт социальной изоляции для личности приобретает стигматизирующий характер: человек, изолированный от общества, приобретает официальный статус преступника или правонарушителя, подвергаемого уголовному наказанию, что субъективно воспринимается человеком как акт клеймения, относящего его к людям второго сорта, вызывая переживание своей социальной неполноценности и активизируя механизмы ее компенсации, а также психологической защиты. В-четвертых, изоляция от общества связана с принудительным изменением образа жизни и включением человека в новые для него социальные процессы. В-пятых, осужденные в условиях социальной изоляции включаются в специфическую среду, где собраны лица с разной степенью криминальной зараженности и в которой в связи с этим могут преобладать социально- негативные нормы, ценности, традиции — короче, своя тюремная субкультура, оказывающая на человека непосредственное воздействие и в значительной мере определяющая его поведение. Усвоение норм тюремной субкультуры таит в себе опасность дальнейшей криминализации личности, повышения им своего профеесионально-преступного мастерства. Неслучайно места социальной изоляции на уголовном жаргоне именуются академией, институтом повышения квалификации, институтом усовершенствования. Лишение свободы и другие виды социальной изоляции означают принудительное помещение человека в особую систему социального времени, где точками отсчета становятся не начало нового года, год рождения человека, а начало и окончание срока социальной изоляции. Поэтому каждый осужденный человек живет как бы в трех измерениях: к прошлому относится все то, что было до момента ареста (задержания, направления в спецучреждение) и связано с совершением правонарушения (преступления). Постоянные воспоминания о прошлом проявляются в ретроспективной переоценке ценностей. Временной период от начала срока и до освобождения (выпуска) из исправительного и специального воспитательного учреждения составляет настоящее, к которому нужно оптимально приспособиться (адаптироваться). Все, что наступит после освобождения — это будущее, о котором можно только мечтать, намечать соответствующие перспективы. Социальная изоляция и сопутствующие ей меры принуждения, действуя на человека комплексно, каждый раз создают для него особый образ жизни в настоящем. Эта жизнедеятельность (практическая деятельность и система отношений) складывается из постоянно сменяющих друг друга жизненных ситуаций, наиболее типичными из которых являются:

• фрустрация — ломка и крушение в связи с арестом (изоляцией) прежних жизненных планов и перспектив. Поскольку человек не может жить без перспектив, постольку он вынужден выдвигать новые планы и перспективы, хотя бы на период социальной изоляции;

• прессинг — ситуация, вызываемая сверхсильным давлением криминальной среды на личность, способная существенно искажать мотивы и поведение человека. Типичными ситуациями прессинга являются прописка вновь прибывшего, а также помещение его в так называемую пресс-хату (камеру, изолятор), когда на новичке концентрируется вся сила давления окружающей среды, стремящейся подчинить его своим порядкам. Эта ситуация неизбежно формирует мотивы и поведение, направленные на снятие пресса среды (путем отчаянного ей сопротивления или конформного поведения);

• ситуация психической травмы, связанная с самим фактом социальной изоляции, выражающаяся в разрушении прежних привычных связей и круга общения человека, а также сопутствующих социальной изоляции обстоятельствах. Психотравмирующая ситуация с неизбежностью приводит в действие механизмы психологической защиты, а также способы снятия психической травмы. Так, человек пытается привычные старые связи заменить новыми, создать в социальной изоляции свой круг общения или вписаться в уже существующий в учреждении;

• ситуация научения (инструктирования) администрацией, а также другими осужденными друг друга (как поступать в тех или иных конкретных условиях, чтобы не понести серьезных моральных и психологических потерь, чтобы просто выжить в условиях социальной изоляции). Так, с первых же шагов осужденный получает от окружающих информацию (в виде разъяснения или образца поведения других), что ему можно, а что запрещено делать;

• ситуация подражания (заразительности), вызываемая образцами поведения других, более опытных, сумевших проявить находчивость, а нередко — и изворотливость, и хорошо устроиться в колонии путем эксплуатации новичков и более слабых. Каждая из названных ситуаций обладает как позитивными, так и негативными последствиями для личности. Позитивное воздействие ситуации заключается в формировании новых жизненных планов, имеющих социально- ценное содержание, на период нахождения в учреждении и на последующую жизнь, вместо разрушенных социально-негативных планов и перспектив. Негативные последствия указанных жизненных ситуаций заключаются в психологической ломке человека. Значимые факторы социальной изоляции:

• срок изоляции;

• перспектива досрочного освобождения из ВК (выпуска из спецшколы, спец ПТУ);

• жизнь под постоянной охраной и надзором;

• строгая регламентация распорядка дня;

• ограничение свободного передвижения;

• принудительный характер труда;

• принудительное проведение досуга;

• цензура переписки;

• ограничения в получении посылок и передач (или ихсодержания), а также в пользовании деньгами;

• принуждение к общению;

• проживание с людьми «хуже меня»;

• морально-психологическая атмосфера в учреждении;

• взаимоотношения осужденных и администрации;

• моральные переживания наказания (изоляции);

• вымогательство и преследования со стороны «авторитетов»;

• ограничения в питании;

• невозможность удовлетворения половых потребностей.

Срок социальной изоляции и перспектива досрочного освобождения занимает особое место среди других факторов, поскольку они прямо и непосредственно определяют бытие, все жизненные перспективы личности, ее настоящее и будущее. Главная особенность срока — использование его как «измерителя времени» в местах социальной изоляции. Начало срока является точкой отсчета, разделяющей всю жизнь человека на жизнь до и после изоляции. Шкалирование времени производится по следующим рубежам и частям срока: началу, 1/3,1/2, 3/4, окончанию срока, а также по времени предоставления (проведения) свиданий, получения посылок и передач.

Весьма распространена среди осужденных переписка с так называемыми заочницами. Разработана целая система: как знакомиться и как вести такую переписку. Мотивы переписки самые различные: сексуальные, материальные, психотерапевтические, реже — направленные на длительную перспективу, т. е. на последующее создание семьи. Знакомства с заочницами заводят через друга (находящегося с ним вместе в колонии), через знакомого на свободе, через родственников, через вольнонаемных сотрудников, через других лиц. Переписка с заочницами становится объектом интенсивного обсуждения в среде осужденных. Многие из них стремятся щегольнуть умением заводить заочные знакомства, покорять женские сердца, отпуская в адрес своих знакомых циничные шутки. Испытывая тяготы социальной изоляции, осужденные ведут активную переписку с различными государственными органами, общественными деятелями, писателями, редакциями газет, работниками правоохранительных органов и другими адресатами. И здесь переписка преследует цель — преодолеть изоляцию таким способом. Стимулирует ее убеждение в том, что в силу своего служебного положения адресаты обязаны отвечать на письма «трудящихся». Мотивы такой переписки весьма разнообразны: продемонстрировать свое исправление, посоветоваться и наметить жизнь на будущее, излить душу, выговориться перед другим человеком, пофилософствовать по разным жизненным вопросам, побравировать своим преступным прошлым, поспорить и доказать свою правоту, обвинить следствие в необъективности, доказать правду, получить весточку с воли, самоутвердиться в среде осужденных, написать от нечего делать, убить время и др. Переписка выполняет для осужденных ряд функций:

• информационно-коммуникативную, позволяющую знать, что происходит на свободе у друзей, родных и знакомых;

• психотерапевтическую, создающую своеобразную отдушину, куда уходит часть накапливаемого напряжения, что облегчает пребывание в изоляции;

• сублимирующую, являясь прекрасным средством «убивать длинные... дни» в местах социальной изоляции;

• стимулирующую, позволяя поддерживать минимальный эмоциональный фон личности («вестник радости»);

• воспитательную, изменяя личность в лучшую или худшую сторону.

Посылки, передачи, бандероли выполняют функцию материализованных средств общения с родными и близкими, служат свидетельством устойчивости личных контактов, проявления родными и близкими заботы. С их помощью разнообразится ассортимент питания, удовлетворяются потребности в предметах туалета, белье, одежде и т. п. Однако в местах социальной изоляции цели получения посылок и передач гораздо многозначнее. Посылки и передачи могут быть использованы для:

• удовлетворения личных потребностей получателем;

• оплаты карточного долга и финансирования азартных игр;

• оплаты долга, возникшего в результате постановки должника «на счетчик»;

• оплаты покровительства и защиты более сильным и авторитетным лицам от притязаний других;

• обзаведения запрещенными предметами, необходимыми для совершения правонарушений в зоне;

• создания общего котла и оказания взаимной помощи лицам, с которыми находишься в дружеских отношениях (или общего котла семьи, хаты, купе);

• обмена на «черном рынке» учреждения на другие ценные вещи и др. Посылки — источник обогащения авторитетов, тех, кто неофициально стоит у власти в зоне. Поэтому они всячески побуждают основную массу к их получению, заставляя осужденных выпрашивать у своих родных, знакомых жалобами на тяжелое состояние, выдумывают различные болезни, как они говорят, «проливают слезу» и т. п. При этом следует различать объективную и субъективную ценность посылок и передач. Если вещи и продукты предназначены для личного потребления, то первостепенное значение приобретает их субъективная ценность; когда они предназначены для передачи другим лицам (в уплату долга, для обмена на другой «дефицит» и т.п.), то на первое место выступает их объективная ценность в денежном исчислении или дефицитность. Люди, находящиеся в условиях социальной изоляции, применяют различные психологические способы для преодоления давления различных режимных ограничении:

• отключение, т. е. стремление не замечать системы охраны и надзора;

• отождествление режима в местах социальной изоляции с требованиями других режимных в некотором роде учреждений, в которых им приходилось бывать;

• постановку мысленно себя на место тех, кто до них находился в данном учреждении и «выжил». Уставая от психологической, физиологической и криминальной несовместимости, осужденные изыскивают способы ее преодоления, часто стремятся избавиться от несовместимых лиц путем их удаления из своей среды или удаления себя из данного окружения. Для этого существуют два традиционных способа:

• деперсонализация личности несовместимого с целью побудить ее покинуть данную среду (для деперсонализации используются различные способы «опущения» — избиения, мужеложство и т. п.);

• требование к администрации убрать не приемлемого сообществом осужденного в другое отделение (звено, камеру, помещение и т.п.), в так называемый курятник, петушатник, свинарник. Через 4-6 месяцев пребывания в местах социальной изоляции наступает основной период, когда психические состояния и личностные реакции на сам факт изоляции нивелируются. Осужденные приобретают устойчивый синдром лишенного свободы, делающий их как бы похожими («все на одно лицо»). В основной период временные реакции, если они были неадекватными, чаще всего исчезают. Психические состояния отличаются устойчивостью, фон настроений выравнивается. При углубленном развитии негативных изменений в личности (особенно у притесняемых в своей среде) неадекватные данному периоду состояния могут сохраниться. Основной период — качественно новый этап пребывания человека в местах социальной изоляции. Если в первоначальный (адаптационный) период психологической переработке подвергается сам факт ареста (водворения в места социальной изоляции) и человек стремится примирить свое прошлое и настоящее, то после адаптации к условиям изоляции он начинает жить настоящим с надеждой на будущее. Но поскольку будущее отдалено значительным временем неотвратимого пребывания в спецшколе (спецПТУ, ВК), другом виде ИТУ то под влиянием этого фактора могут временно ухудшаться психические состояния, что отражает трудности адаптации к развивающейся жизненной ситуации. Период, предшествующий выпуску (освобождению от наказания) начинается по-разному, но обычно за 3-5 месяцев до окончания срока изоляции. Он характеризуется стремлением «обогнать» время, подстегнуть его и приблизить заветный день. Эта закономерность обнаруживает себя и в армейских условиях, когда за «100 дней до приказа» дембеля начинают подсчитывать оставшиеся недели, дни и часы. Нарастание тревожного ожидания — главная особенность состояния в этот период. Результатом этого может быть побег. Психические состояния могут изменяться и в промежутках между названными критическими точками в связи со значимыми для человека событиями (ожиданием свидания, получением письма или посылки, водворением в дисциплинарную комнату, разборками между группами и т. п.), которые сами, в рамках определенных стадий пребывания в местах социальной изоляции, становятся критическими точками. Для человека, изолированного от общества, характерно, с одной стороны, отставание переживаемых им психических состояний от его действительного положения (например, находясь в изоляции, человек может еще ретроспективно переживать свое поведение в суде или в период совершения преступления), а с другой стороны, переживаемые психические состояния могут опережать действительное социальное положение человека (например, ожидая освобождения (выпуска), он заранее настраивается на определенную «волну», испытывая состояния, которые возникнут у него при встрече с родными и близкими). Вместе с тем на разных стадиях социальной изоляции человек переживает не только разные психические состояния: каждое из них также характеризуется разной глубиной и силой. Для испытывающих изоляцию от общества характерна повышенная склонность к самоанализу и «самокопанию» в прошлом, которая может углублять и закреплять возникшие тяжелые переживания. При этом для каждой стадии социальной изоляции характерен свой конкретный набор психических состояний, имеющих наибольшую выраженность и интенсивность. Типичные психические состояния для человека, находящегося на определенной стадии пребывания в изоляции, взаимосвязаны, проявляются в виде синдрома, в котором одно из состояний ведущее. Основные состояния (синдромы), свойственные лицам, изолированным от общества, можно выделить в ряд групп очник психолога по работе в кризисных ситуациях Прежде всего необходимо отметить совокупность состояний, связанных с ожиданием наступления важных для личности человека событий (выпуск, досрочное представление к выпуску и освобождению, предоставление свидания и т.п.). К синдрому ожидания относятся состояния: тревоги» вызываемые недостатком или неопределенностью информации о событии, которое интересует осужденного; страха (боязни), вызываемые событием, наступление которого неприятно для него; нетерпения, вызываемые событием, наступление которого благоприятно для него. Для людей, находящихся в условиях социальной изоляции, характерен также фрустрациониый синдром, проявляющийся в виде ломки жизненных планов и проявления чувства безнадежности, незащищенности, отчаяния. Фрустрация— состояние человека, выражающееся в характерных особенностях переживаний и поведения я вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так понимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели иди к решению задачи. Во фрустрации объединяется ряд состояний, и прежде всего безнадежность, обреченность. Характерно, что безнадежность у человека, лишенного свободы, всегда выступает в паре с надеждой на изменение своей судьбы к лучшему. Поэтому безнадежность и надежда у человека, находящегося в условиях социальной изоляции, носят пульсирующий характер. Ему легко внушить надежду (например, на амнистию), но еще легче вызвать состояние безнадежности. Состояние незащищенности (выступающее в паре с состоянием защищенности) вызывается не только фактическими притязаниями со стороны администрации, но и притязаниями со стороны ближайшего окружения, особенно со стороны отрицательно настроенных групп осужденных.

Типическим состоянием осужденных является тоска по дому, родным, друзьям, по прежнему образу жизни. Синдром тоски включает повышенную возбудимость и раздражимость, грусть, дискомфорт, вызывает персеверацию — навязчивое повторение одних и тех же образов памяти и воображения, вырабатывает специфическую походку «погибшего человека». Особенно остро тоска проявляется в канун семейных праздников (именин, дней рождения), после получения писем из дома, окончания свиданий и т.п. К основным причинам, активизирующим состояние тоски, относятся наличие незанятого свободного времени, однообразие и монотонность тюремной жизни, отсутствие непосредственных и дальних перспектив, самоизоляция и одиночество. Тоска обычно соединяется со скукой, которая вызывается не только вышеназванными причинами, но и субъективными особенностями личности, ее психологической неподготовленностью к жизни в условиях правоограничений. Еще более тягостно состояние апатии, которое порождает пассивность, парализует волю и интеллект. Апатия может завершать тревожный ряд состояний, пережитых еще на стадиях ареста. Дальнейшее развитие подавленности личности осужденного может привести к ряду пограничных состояний; различного уровня и степени выраженности депрессий, требующих помощи психиатра. Эти депрессивные состояния чаще всего проявляются в бессоннице, других нарушениях сна, раздражительности, растерянности, озлобленности, повышенной агрессивности и аутоагрессивности, которые способны постепенно накапливаться, требуя определенной разрядки в виде драк, побегов, притеснений слабых, членовредительства и т.п. Однако осужденные стремятся выйти из состояний депрессии, используя свои методы самотерапии:

• исповедальную терапию — исповедь перед другими, чаще всего перед друзьями-сверстниками, помогающую снять напряжение на основе взаимных сопереживаний;

• музыкально-песенную самотерапию, выражающуюся в склонности к песням с интимным содержанием, печальными мелодиями, жалобами на неудавшуюся судьбу;

• алкогольную (чифирную, токсическую) терапию —стремление алкогольным опьянением, употреблением токсических веществ довести себя до хорошего настроения, кайфа, отключившись от тревожной действительности;

• развлекательную самотерапию (азартные игры, «прописку» новичков, загадки, групповые нарушения режима и т.п.), отвлекающие от переживаний фактасоциальной изоляции и монотонности жизни;

• поделочную терапию — занятия специфическим тюремным искусством, различными поделками, изготовлением запрещенных предметов, увлечение порнографией, татуированием и т.п.

Билет 17. Вопрос 2. Сопровождение умирающих, работа с родственниками детей и взрослых, находящихся в терминальном состоянии.

Отношение к смерти оказывает влияние на образ жизни. Стоики говорили, что смерть является важнейшим событием в жизни. Св. Августин мыслил сходным образом: "Только перед лицом смерти рождается самость человека". Итак, смерть является фактом жизни. Трудно принять мысль, что смерть может оказывать позитивное влияние на жизнь, потому что мы обычно смотрим на нее как на абсолютное зло. Однако, если хотя бы на мгновенье отказаться от мысли о смерти, жизнь сразу утратит свою интенсивность.

Неизлечимая болезнь неотвратимо приближает реальность смерти. Она существенно изменяет человеческую жизнь, и на этом фоне, как ни парадоксально, нередко появляются признаки "роста личности" (Yalom, 1980). Что же происходит при приближении смерти? В какой-то мере ответ на вопрос мы получаем в беседах с больными раком:

• заново оцениваются приоритеты жизни — теряют значение всякие мелочи;

• возникает чувство освобождение — не делается то, чего не хочется делать, т.е. теряют силу долженствования ("обязан", "необходимо" и т.п.);

• усиливается сиюминутное ощущение жизни;

• обостряется значимость элементарных жизненных событий (смена времен года, дождь, листопад и т.п.);

• общение с любимыми людьми становится более глубоким;

• уменьшается страх быть отвергнутым, возрастает желание рисковать.

Все эти изменения свидетельствуют об увеличении чувствительности неизлечимо больного человека, что предъявляет конкретные требования к тем, кто находится рядом с ним, — к близким, врачам, психологам. У больного возникают очень важные для него вопросы, которые он задает окружающим. Один из таких вопросов — "Скоро ли я умру?". Не существует единственно правильного ответа на этот вопрос, хотя можно говорить о более или менее универсальных принципах. В настоящее время рекомендуется большая ответственность в разговоре с пациентом о смерти. Прежде всего неплохо посоветовать ему привести в порядок жизненные дела (последние желания, завещание и т.п.). Можно не говорить пациенту прямо, что, возможно, он вскоре умрет: "Каждый должен быть готов к самому худшему, особенно тяжелобольной". Некоторые люди не склонны думать о завершении своих земных дел, потому что им кажется, что решение подобных проблем открывает дверь смерти. С ними можно обсудить проблему страха перед смертью.

Вопрос об откровенности с неизлечимо больным представляется одним из самых трудных. Существуют самые разные мнения на этот счет. Одни думают, что пациенту надо сказать всю правду, другие подчеркивают необходимость бережного отношения к тяжелобольному и ничего не говорят ему о приближающейся смерти, третьи считают, что следует вести себя так, как хочет пациент. Конечно, больной имеет право знать правду о своем реальном положении, и никому не позволено узурпировать его право, однако не стоит забывать, что "право знать" отнюдь не тождественно "обязанности знать". Право знания не равносильно выбору знания. Свобода пациента будет реальной только при ориентации на его желание обладать подлинным знанием. Тяжелобольной человек может и не желать знать что-либо конкретное о приближающейся смерти, и окружающие обязаны уважать его выбор. Очень часто знание того, что скоро наступит смерть, не облегчает состояния больного, и тогда даже лучше, если он меньше знает. Когда пациент категорически требует сказать, сколько ему осталось жить, представляя самые разные, нередко достаточно рациональные аргументы, окружающие должны стараться понять, почувствовать, что скрыто за этими словами. Часто безоглядная смелость является мнимой. Требуя высказать все до конца, пациент не очень представляет свою реакцию на жестокую правду. Иногда нетрудно заметить, что его требование носит скорее формальный характер и он вовсе не желает получить точный ответ, поскольку это лишает его надежды.

Последовательность реакций неизлечимо больных людей на приближающуюся смерть описывает модель Kubler-Ross:

1. Отрицание. При посещении разных врачей пациенты прежде всего надеются на отрицание диагноза. Действительное положение вещей скрывается как от семьи, так и от себя. Отрицание дает возможность увидеть несуществующий шанс, делает человека слепым к любым признакам смертельной опасности.

2. Злоба. Она чаще всего выражается вопросами: "Почему я?", "Почему это случилось со мной?", "Почему меня не услышал Бог?" и т.п.

3. Компромисс. На этой стадии стремятся как бы отложить приговор судьбы, изменяя свое поведение, образ жизни, отказываясь от разных удовольствий, и т.п.

4. Депрессия. Поняв неизбежность своего положения, постепенно теряют интерес к окружающему миру, испытывают грусть, горечь.

5. Адаптация. Смирение понимается как готовность спокойно встретить смерть.

Удельный вес отдельных стадий у разных людей значительно различается. Следует отметить, что через все эти стадии проходят и члены семьи, узнав о неизлечимой болезни близкого человека.

Важнейшей стадией преодоления страха смерти Bird (1973) считает отрицание. По его мнению, отрицание действует подобно морфию — не устраняя причины заболевания, оно уменьшает боль. "Отрицание облегчает душевные страдания за счет сокрытия реальности. Действие защитного механизма происходит бессознательно, его интенсивность и характер не у всех одинаковы. Иногда бестолковый доктор пытается бороться с психологической защитой пациентов, высмеивая абсурдность их фантазий (пациенты с неизлечимой болезнью порой усматривают признаки выздоровления, начинают строить далеко идущие планы и т.п.). На самом деле проявляется совершенно естественная и обоснованная реакция умирающего на страх смерти. "Развенчание" искаженной картины болезни уместно при других заболеваниях (например, отрицание болезни при инфаркте миокарда может стоить пациенту жизни).

С помощью отрицания создается иллюзия, что все обстоит хорошо. Однако отрицание ни в коем случае не означает, что пациент действительно не знает о приближении смерти. Скорее можно думать, что он выбирает незнание или, иначе говоря, предпочитает оставаться в неведении. На бессознательном уровне пациент чувствует, какова ситуация в действительности, но склонен игнорировать ее. Следует отметить, что использование отрицания бывает успешным, т.е. выполняет свои функции только тогда, когда никто из окружающих людей не использует этот механизм защиты. Обычно же близкие умирающего, а иногда даже врачи, склонны игнорировать истинное положение дел, потому что тоже испытывают страх перед смертью и не знают, как разговаривать с человеком, которому осталось недолго жить. Тем самым они мешают пациенту воспользоваться механизмом отрицания. Когда окружающие начинают говорить о том, что все будет хорошо и пациент выздоровеет, тревожность у пациентов увеличивается, и часто такие "игры" близких становятся для него признаком полной безнадежности его состояния.

Умирающий человек способен понять свое положение и нередко хочет поговорить о своей болезни и приближении смерти, но только с теми, кто выслушивает его без поверхностных попыток утешить. Поэтому консультанту или врачу следует уметь квалифицированно разобраться в желаниях умирающего и связанных со смертью фантазиях и страхах. Это позволяет не только выслушать пациента, но и помочь ему поделиться мыслями о смерти, собственном негодовании и о том, что он потеряет вместе с жизнью. Консультант, по сути, способен побудить неизлечимо больного человека изведать жизнь до последнего мгновенья.

В заключение перечислим несколько важных принципов, которые следует учитывать консультанту в работе с умирающим человеком:

1. Очень часто люди умирают в одиночестве. Известное философское изречение: "Человек всегда умирает в одиночку" нередко понимают слишком буквально и оправдывают им защитное отгораживание от умирающего. Но страх смерти и боль становятся еще сильнее, если оставить человека одного. К умирающему нельзя относиться как к уже умершему. Его надо навещать и общаться с ним.

2. Следует внимательно выслушивать жалобы умирающего и заботливо удовлетворять его потребности.

3. На благо умирающему должны быть направлены усилия всех окружающих его людей. В общении с ним следует избегать поверхностного оптимизма, который вызывает подозрительность и недоверие.

4. Умирающие люди предпочитают больше говорить, чем выслушивать посетителей.

5. Речь умирающих часто бывает символичной. Для лучшего ее понимания необходимо расшифровывать смысл используемых символов. Обычно показательны жесты больного, рассказы и воспоминания, которыми он делится.

6. Не следует трактовать умирающего человека только как объект забот и сочувствия. Нередко окружающие с самыми лучшими намерениями пытаются решить, что лучше для умирающего. Однако чрезмерное принятие на себя ответственности уменьшает диапазон самостоятельности пациента. Вместо этого следует выслушать его, позволить ему участвовать в принятии решений о лечении, посетителях и т.п.

7. Самое большее, чем может воспользоваться умирающий человек, — это наша личность. Конечно, мы не представляем собой идеальное средство помощи, но все же наилучшим образом соответствующее данной ситуации. Пребывание с умирающим требует простой человеческой отзывчивости, которую мы обязаны проявить.

8. Психологам и врачам следует признаться в своих сомнениях, чувстве вины, ущемленном нарциссизме и мыслях о собственной смерти.

Персоналу, работающему с умирающим и его близкими, тоже необходима существенная помощь. С ними прежде всего следует говорить об осознанном смирении с чувствами вины и бессилия. Медикам важно преодолеть унижение профессионального достоинства. Такое чувство довольно часто встречается среди врачей, для которых смерть пациента в определенном смысле является профессиональной катастрофой.

Билет 18. Вопрос 1. Психологическое консультирование в экстремальных ситуациях по телефону.

Задачи экстренного психологического консультирования: восстановление эмоционального равновесия, формулирование проблемы, расширение пространственно-временной зоны восприятия, увеличение числа и разнообразия вариантов решения проблемы, восстановление или установление социальных и межличностных связей.

Дистанционное кризисное консультирование осуществляется сетью телефонов экстренной психологической помощи, которые иногда называют «Телефоны доверия».

Для осуществления кризисного консультирования психолог должен опираться на знание закономерностей протекания кризисов, вызванных разными инициирующими событиями. Наиболее часто кризисное консультирование осуществляется в связи со следующими проблемами клиентов:

− посттравматическое стрессовое расстройство, связанное с переживанием катастрофических событий, потрясением, вызванным участием в военных действиях или иных вооруженных столкновениях;

− пережитое физическое или сексуальное насилие;

− переживание острого горя, вызванного невосполнимой утратой;

− семейные и любовные проблемы, вызванные недопустимым, с точки зрения клиента, поведением партнера или ребенка;

− резкое ухудшение имущественного и социального статуса.

Поскольку кризисное консультирование преимущественно направлено на работу с состоянием клиента, психолог-консультант должен обладать умениями работать с различными разрушающими эмоциональными переживаниями. Прежде всего, это: гнев, чувство вины, страх и тревога, депрессия, переживание горя. Особенное внимание здесь уделяется риску развития суицидного поведения. Нередко клиент оказывается на консультации лишь после осуществления им неудачной суицидной попытки.

Этапы кризисного консультирования: 1. Установление контакта. 2. Сбор информации. Первый принцип кризисного консультирования: в состоянии кризиса не следует решать давние проблемы, бередить старые раны, та как в этот момент у клиента нет сил справиться с этим. 3. Формулирование проблемы. 4. Исследование возможностей.

Второй принцип - следует оставаться в рамках прояснения текущих событий. Пока человек находится в ситуации острого кризиса, его решения могут быть нереалистичными. А чаще всего "тоннельное мышление", сопровождающее кризисное состояние, непозволяющее видеть выход из создавшегося положения. 5. Поиск альтернатив.

Третий принцип кризисного консультирования: консультант не должен пытаться изменить чувства клиента. Он может только реорганизовать их в более конструктивное целое. Боль, которую испытывает человек в кризисе, мотивирует его на поиск новых путей решения, ресурсов, на приобретение новых навыков. 6. Контракт. 7. Заключительный этап.

В наиболее простых случаях проблема абонента в достаточно явном виде присутствует в описанной проблемной ситуации, где контекстуальные смыслы достраиваются консультантом исходя из здравого смысла и личного опыта. В ней присутствует противоречие, понятное для абонента и консультанта (в первом приближении). Любому практическому психологу-консультанту хорошо известно, что то, что предлагается в качестве обсуждения (запроса), может не являться самым главным, что волнует клиента. Вычленение проблемной ситуации, в которой наиболее сконцентрирована и “живет” проблема — важный момент беседы.

Принципы ведения беседы:

При общении с клиентом в кризисном состоянии существует опасность эмоционального заражения. Поэтому консультант, при всей мотивированности беседы, должен внутренне быть несколько дистанцирован от клиента, но при этом выражать теплоту и поддержку.

Необходимо сохранять внешнее спокойствие.

Следует избегать нереалистических обещаний и прогнозов, продиктованных желанием успокоить клиента.

Необходимо избегать проявлять слишком много активности в беседе и вмешиваться в то, что клиент должен решить сам.

Первая ступень консультирования – установление отношений доверия. Его можно отмечать как возникновение раппорта, или взаимного чувства близости.

Отзеркаливание – процесс возвращения клиенту аспектов его собственного невербального поведения; это способ имитирования реплик (высоко контекстуальных), которые произносит клиент, без проникновения в их значение (для клиента же они содержат важное бессознательное значение). Аспекты поведения клиентов, которые стоит отзеркаливать во время телефонной консультации, включают ритмы дыхания, тон голоса, паттерны темпа и интонации речи. Благодаря отзеркаливанию возможно не согласиться с содержанием того, что человек говорит, оставаясь в полном раппорте.

Начиная работать на «ТД», консультанту следует помнить о простых правилах поведения в ситуации консультирования: не спешить; глубоко вздохнуть; говорить спокойно и ясно; избегать неуверенности в голосе; показать свою заинтересованность.

Среди вербальных техник выделяют техники активного слушания. К ним относятся: отражение, зондирование, открытые вопросы, молчание.

Отражение – отражать позвонившему то, что было им сказано, пользуясь немного другими выражениями, но включая слова, произнесённые абонентом. Отражение помогает проверить, правильно ли вы понимаете говорящего, помогает говорящему прояснить проблему, способствует продолжению разговора и показывает, что консультант действительно слушает и выражает эмпатию говорящему.

Зондирование – спрашивать не ради того, чтобы просто спросить, а чтобы подтолкнуть разговор вперёд.

Открытые вопросы – любые вопросы, не требующие ответов «да» - «нет», например: «как?», «что?», «где?», «кто?», «почему?». Они способствуют тому, чтобы говорящий побольше рассказал о своих чувствах.

Прояснение – в случае, когда звонящий лишь вскользь касается чего-то важного, такие фразы как: «…не могли бы Вы остановиться подробнее на…», или: «…похоже, это трудный для Вас вопрос…», помогают звонящему разобраться в каких-то вещах.

Молчание - очень мощный инструмент при выслушивании. Он позволяет говорящему задуматься о том, что он сказал и что сказать дальше, а, кроме того, помогает ему лучше впитать какие-то новые идеи.

Короткие подбадривающие реплики – стимулируют необходимую ответную реакцию позвонившего. Короткие слова типа «да-да», «продолжайте», «понятно», помогают звонящему при разговоре.

Реагирование – в случаях, когда звонящему необходимо сочувствие и понимание, такие фразы как: «…это должно быть очень тяжело», «…Вам действительно досталось» и т.д., помогают позвонившему продолжить беседу.

Вчувствование (вживание) - проникновение в личность клиента, демонстрация, что консультант способен понять его чувства и мысли. Высокий уровень проникновения достигается путем согласия с высказываниями клиента или отражения чувств.

Приём «Отражение чувств» - заключается в том, что консультант должен концентрировать усилия на том, что говорит и делает клиент, с тем, чтобы правильно понять его чувства и эмоциональное состояние, которое выражает ему в сопереживании.

Теплота - доброжелательность, проявляемая консультантом, в ответ на то, что говорит клиент. Теплоту можно проявить: заинтересованностью, голосом, демонстрацией попытки понять обратившегося, верой в существование приемлемого решения.

Взаимодействие на равных - необходимо избегать недооценки способностей и опыта клиент.

Демонстрация стабильности и спокойствия - избегать критики, агрессии, проявлять доброжелательность, добиваться положительных ответов, снимать психологическую напряженность. Самым важным является создание доверительной атмосферы.

Вторая ступень консультирования – сбор информации и выделение проблемы.

Основное искусство консультанта на этом этапе консультирования заключается в умении задавать правильные вопросы.

- чем заключается проблема?

- Как она проявляется здесь и теперь?

- Какие чувства, эмоции возникают?

- Насколько сильны эти чувства?

- Имеются ли периоды, когда данной проблемы для Вас не существует?

- Какие мысли приходят в голову в критических ситуациях?

- Какие последствия имеет проблема для клиента и его окружения?

- Как реагирует окружение на эту проблему?

- Как изменился образ его жизни и образ жизни близких ему людей?

Основной вопрос здесь: “Как клиент до настоящего момента пытался решить эту проблему?”

2. описание жизни клиент

- Откуда взялась проблема?

- Предшествовали ли проблеме какие-либо переживания, которые могли способствовать её возникновению?

- Когда, где и как возникла эта проблема?

- Как она менялась с течением времени?

3. осуществление функционального анализа.

- Какой смысл или какое конечное значение имеет проблема?

- Какую цель она преследует или какую задачу она решает?

- Для чего нужна клиенту эта проблема?

- Чего он пытается тем самым добиться?

- Какую функцию выполняет проблема в теперешней жизненной ситуации клиента, в его отношениях?

Третья ступень консультирования - формулирование желаемого результата. Уточнение цели клиента и проработка ее позволяют точно формулировать проблему клиента. Цель выводится из определения проблемы и должна быть конкретной, оперативной и реалистичной.

Четвертая ступень консультирования - выработка альтернативных решений.

- способности находить максимальное число вариантов поведения при общении с самим собой и другими в контексте культуры;

- способности применять максимально большее количество занятий, мыслей и поступков с тем, чтобы общаться с возможно большим числом людей и групп внутри и вне собственной культуры;

- способности формулировать планы, действовать в соответствии с возможностями культуры и рефлексировать.

4-й этап очень важен для дальнейшего развития и роста клиента. Целью этого этапа является переход клиента с пути его любимых стереотипов поведения, которые только накапливали проблемы, к более гибкому и творческому реагированию.

Пятая ступень консультирования - обобщение. Нужно предпринимать специальные шаги, чтобы конструктивные решения, принятые совместно с консультантом, не пропали даром. Спросить клиента: «Что Вы собираетесь делать сегодня?», «Какие шаги Вы собираетесь предпринимать завтра, чтобы реализовать то, что Вы наметили?» Чем более подробно консультант обсудит с клиентом программу его действий, тем более вероятно, что произойдет какое-то изменение. На этом этапе консультации может потребоваться обучение клиента. Возможно и переформулирование проблемы, связанное с невозможностью выполнения ранее намеченного.