Деятельность Исократа

Основной деятельностью Исократа в течение всей его жизни было преподавание красноречия. Он преподавал в течение пятидесяти пяти лет (393—338); до этого он испробовал, приблизительно с 404/402 по 391/390 годы, ремесло «логографа», составителя судебных речей. Впоследствии, начиная с 380 года, он сочетал преподавание с деятельностью писателя, с политической публицистикой.

Важно отметить, кстати, историческую значительность этой последней. Исократ, двигаясь по пути, намеченному первыми софистами, стал настоящим создателем «торжественного красноречия»; его трудами λόγος επιδεικτικός перестает быть, как у софистов, лишь средством рекламы, образчиком искусства. Оно обретает реальную действенность, в особенности в сфере политики, становится для мыслителя средством пропаганды своих идей и влияния на современников. Именно начиная с Исократа жанр публичного выступления приобретает то огромное значение, которое сохранится за ним в эллинистической и римской культуре и окажет немалое влияние на направление обучения. В большом и в малом Исократ оказывается первопроходцем в этой области: его Евагор, надгробное похвальное слово царю Кипра (ум. ок. 365 г.), отцу его ученика и друга Никокла, — первый известный пример прозаического энкомия реальному лицу; Исократ, не побоявшись соперничества с самим Пиндаром5, решился перенести в прозу жанр, существовавший до того времени лишь в лирической поэзии. Очень скоро у него нашлись подражатели, причем энтузиазм оказался столь велик, что прозаический энкомий станет одним из излюбленных жанров эллинистической эпохи, а следовательно, займет почетное место и в образовании.

Сам Исократ, по причине физической слабости, не произносил перед народом своих речей: он публиковал их. Это были

121

тщательно отделанные произведения искусства (и кропотливость работы порою в них чувствуется); говорят, что Панегирик писался десять или пятнадцать лет (5). Однако видимость доподлинной речи неизменно сохраняется: даже в таком откровенно фиктивном случае, как речь Об обмене имуществом, Исократ вставляет обращения к секретарю суда6, упоминает воду клепсидры, отмеряющей время речи7 и т.д. Тем самым он способствовал переходу ораторского искусства в область художественной литературы, а также сохранению этой последней того устного характера, который, чему способствовал и обычай читать непременно вслух, останется ей свойствен на протяжении всей античности.

Что до его преподавания в собственном смысле слова, оно неизменно ставило своей задачей практическую эффективность. Как объясняет сам Исократ8, из его школы выходили либо такие же преподаватели, как он сам (это осталось характерной чертой нашего классического образования: лучшие ученики отбираются для того, чтобы вернуться в аудитории в качестве учителей), либо профессиональные спорщики, άγωνισταί, либо, и в основном, просто образованные люди, имеющие художественный вкус и способные на должном уровне поддерживать светскую беседу: таким образом, Исократ обращался, как мы видим, к среднему образованному классу Афин.

Будь они профессионалы или дилетанты, все ученики Исократа обязаны были научиться хорошо говорить. Если платоновская педагогика основана, в конечном счете, на понятии Истины, то исократовская базируется на преклонении перед речью, или, лучше сказать, Логосом, так как я настаиваю на том, что для него речь — в то же время и Слово. Перечтем гимн λόγος`у, вставленный им в речь Никокл 9 и буквально воспроизведенный пятнадцать лет спустя (353) в Об обмене имуществом 10: слово — это то, что отличает человека от животных; на нем основан всякий прогресс, будь то в законодательстве, искусствах, изобретении полезных орудий. Именно оно дает возможность человеку осуществлять справедливость, прославлять достойных, оно — носитель цивилизации и культуры. Таким образом Исократ приводил в систему, оправдывал, подводил моральное обоснование под ту любовь к красноречию, которая расцвела в его время в Афинах пышным цветом. Эта любовь тиранически властвовала в политической жизни и правосудии, а благодаря самому Исократу распространила свое господство и на литературную жизнь. Отныне все образование, вся культура античного

122

человека устремляются (еще раз подчеркнем: в той мере, в какой удается превозмочь недовольство философа) к единственной цели — идеалу оратора, умению «хорошо говорить», το εύ λέγειν.

Мы помним, что таким был и идеал великих софистов. И в первом приближении Исократ совершенно оправданно предстает как их продолжатель. Традиция, основываясь, несомненно, на платоновском Федре11, называет и его среди учеников Сократа12, но мы считаем, что его знакомство с последним могло носить лишь опосредованный, книжный характер, хотя пример Сократа, обдумываемый вновь и вновь с возрастающей глубиной, оказал в конце концов весьма существенное влияние на его мысль (6). Настоящими его учителями были софисты Продик и в особенности Горгий13, к которому Исократ ездил в Фессалию и у которого, вдали от Афин, он провел страшные годы с 415—410 по 403 (7). Конечно, и в этом случае нам не удастся просто констатировать здесь преемственность: Исократ неоднократно критикует «философский нигилизм» своего учителя 14, и мы будем рассматривать ниже ту переоценку ценностей, которая придала в конце концов совершенно новое направление и теории, и практике его педагогической деятельности. И все же на определенном уровне абстракции можно утверждать, что с формальной точки зрения Исократ — продолжатель дела софистов.

Как и «малые сократики», он — профессиональный преподаватель. У него была школа в Афинах, точнее, в ближайшем пригороде, совсем неподалеку от того Ликея, где позже обоснуется Аристотель15 (8); это было открытое учебное заведение, отнюдь не имевшее характера замкнутой секты, как Академия16. Обучение было платным 17: плата взималась вперед, как и у софистов, за полный цикл обучения, длившийся три или четыре года18; стоил он тысячу драхм19. Цены, как известно, сильно упали со времен Протагора, к тому же их все время снижает конкуренция20. Однако Исократу удается составить себе состояние, отчасти, правда, благодаря щедрым подаркам некоторых своих учеников, таких как Тимофей или Никокл21; он вчистую проиграл в 356 году процесс «об обмене имуществом»22, что свидетельствует о том, что суд признал его одним из тысячи двухсот богатейших афинских граждан, на которых ложилась, по закону Периандра, повинность триерархии. Это позволяет оценить популярность его школы (ему приписывали около сотни учеников 23), которой он, несомненно, гордился и которую использо-

123

вал для рекламы: стоит послушать, как он говорит о своих учениках, выходцах с отдаленнейших окраин греческого мира, с Сицилии или с Евксинского Понта, не пожалевших ни затрат, ни усилий, чтобы приехать в Афины ради его уроков24.