Психология Агапов

УДК 316.6 ББК 88.52 А 23

Рецензенты:

Лаптев Леонид Григорьевич,

доктор психологических наук, профессор

Перелыгина Елена Борисовна,

доктор психологических наук, профессор

А 23 Агапов В. С.,Секач М. Ф.

Общая психология. Раздел 1. Введение в психологию.

Хрестоматия. – М.: Изд-во ООО «ПКЦ Альтекс», 2014. – 744 с. ISBN 978-5-93121-344-6

Хрестоматия построена на основе учебно-методического комплекса и требований государственного образовательного стандарта и включает научные труды известных отечественных и зарубежных психологов. Материал подобран по основным темам лекционных и семинарских занятий первого раздела общей психологии.

Для студентов первого высшего образования.

УДК 316.6 ББК 88.52

ISBN 978-5-93121-344-6

© Агапов В. С., Секач М. Ф., 2014

1. Общее представление о психологии как науке и практике

Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания. – М., Воронеж, 1996. – С. 49-58 (Междисциплинарные связи в изучении человека и классификация наук).

Одним из наиболее характерных проявлений интеграции научных дисциплин в области человекознания можно считать развитие междисциплинарных связей, особенно между психологией и многими науками, естественными и общественными. На ХУIII Международном психологическом конгрессе (Москва, август 1966 г.) выдающийся швейцарский ученый Ж. Пиаже в лекции "Психология, междисциплинарные связи и система наук" справедливо подчеркнул соответствие в области естественных и точных наук (например, между физикой и математикой), в области же общественных наук о человеке наблюдается, по его словам, обратное положение: "Приходится с беспокойством констатировать, насколько незначителен обмен между науками, возможно, в силу отсутствия четких иерархических связей между ними" [Пиаже Ж., 1966, с. 2]. Вопрос о недостаточном развитии междисциплинарных связей в области изучения общества и человека приобрел международный характер: "Эти недостатки настолько значительны, что ЮНЕСКО в общем докладе о современных тенденциях в общественных или гуманитарных науках решила посвятить специальный раздел изучению междисциплинарных связей и еще один раздел положению этих дисциплин в системе наук" [Там же, с.3]. В своем блестящем и глубоком обзоре Пиаже последовательно рассмотрел междисциплинарные связи психологии с математикой, физикой, кибернетикой, общей биологией, генетикой, социологией, политической экономией, лингвистикой, логикой. В заключение он сказал: "...Я хотел выразить чувство некоторой гордости по поводу того, что психология занимает ключевую позицию в- системе наук. С одной стороны, психология зависит от всех других наук и видит в психологической жизни результат физи- ко-химических, биологических, социальных, лингвистических, экономических и других факторов, которые изучаются всеми пауками, занимающимися объектами внешнего мира. Но, с другой стороны, ни одна из этих наук невозможна без логико-математических координаций, которые выражают структуру реальности, но овладение которыми возможно только через воздействие организма на объекты, и только психология позволяет изучить эту деятельность в развитию" [Там же, с. 36].

Фактически вся работа ХУIII Международного психологического конгресса в Москве подтвердила правильность этих положений и важную роль психологии в развитии междисциплинарных связей. В работе конгресса приняли участие наряду с психологами математики, физики, химики, физиологи, врачи, инженеры, социологи, педагоги. Это позволило обсудить различные аспекты психологических проблем, которые многократно рассматривались на разных симпозиумах. Современная психология представляет собой сильно разветвленную систему теоретических и прикладных дисциплин, развивающихся на границах многих наук. Достаточно перечислить некоторые из них: математическая

3

психология и психофизика, инженерная и космическая психология, психофизиология, нейропсихология и медицинская психология, генетика поведения, возрастная и педагогическая психология, психолингвистика, социальная психология и т. д. Благодаря этому разветвлению и все более расширяющимся связям с другими науками о человеке, обществе и труде достигается высокая эффективность исследования человека в различными видах его деятельности и на разных фазах развития в зависимости от социальных, биогенных и абиогенных факторов, в различных условиях существования, включая экстремальные условия, создаваемые космическими полетами, глубоководными погружениями, длительной сенсорной изоляцией и т. д. Подобной разносторонности и комплексности изучения человека наука не знала еще десятилетие назад. Огромный прогресс в этом отношении связан с успешным развитием междисциплинарных связей психологии с другими науками и исследованиями широчайшего круга проблем - от элементарных психических процессов до сложнейших интегральных образований, психологической структуры личности, мотивации поведения и динамики взаимодействия людей в различных видах деятельности.

В связи с важными сдвигами, выдвигающими проблему человека в центр современной науки, существенно изменяется положение психологии в общей системе научного познания. Психология становится важным орудием связи между всеми средствами познания человека, объединения различных разделов естествознания и общественных наук в новом синтетическом человекознании. На протяжении многих десятилетий положение психологии в системе наук складывалось как нельзя более драматически. Ее определяли то как науку естественную (биологическую), то как науку общественную (историческую), то как "смешанную" (биосоциальную и социобиологическую). Известны попытки увековечить подобную двойственность психологии и констатировать существование двух психологий - описательной и объяснительной. Так или иначе промежуточное положение психологии, относящейся к наукам об обществе и природе одновременно, всегда расценивалось как своего рода аномалия научного познания, принципиальный дефект психологического познания. Однако в настоящее время "дефект" психологии, ее "аномалия" оборачиваются принципиальными выгодами для всей современной науки. Объединение естествознания и истории происходит в значительной мере на почве психологии, своеобразие которой заключается в том, что изучаемый ею человек как субъект может быть понят как личность и индивид (целостный организм) одновременно. Более того, психологическое познание человека становится в современных условиях одной из общих моделей человекознания, поскольку исследование многообразных отношений человека к миру невозможно без исследования его сложнейшей структуры, а эту структуру тем более нельзя понять вне системы отношений человека к обществу и природе] звеном которых он является. Общие модели человекознания, объединяющие законы истории и природы человека, должны быть моделями его исторической природы. К их построению ближе всего современная психология в силу ее "ключевого", по выражению Ж. Пиаже, положения в системе наук о человеке благодаря осуществляемой ею функции связи между естествознанием и обществознанием, определяющими ее развитие.

4

Именно в этой функции связи мы всегда видели историческую миссию психологии, и опыт развития науки за последнее десятилетие подтвердил правильность такой оценки. Речь Ж. Пиаже ("Восприятие пространства и времени") на XVIII Международном психологическом конгрессе, а также симпозиум "Восприятие пространства и времени" подтвердили, что события развернулись именно так, как представлялось в 1957 г., когда положение психологии было еще очень нелегким и о междисциплинарных связях в изучении человека и общества говорить было, как казалось многим, преждевременным. Позволим себе полностью привести здесь заключительную часть нашей статьи "Человек как общая проблема современной науки": "Познание закономерностей психической деятельности человека раскрывает основные природные и общественноисторические источники развития человека, взаимосвязи которых порождают целостность человека и многообразие его отношений к объективной действительности. Нам представляется, что недооценка теоретического и практического значения психологии не только не есть признак научного прогресса, но, напротив, есть проявление раздробленности и разобщенности между естественными и общественными науками о человеке. Необходимые взаимосвязи между естественными и общественными науками о человеке нельзя обеспечить полностью без всестороннего развития психологической науки, объединяющей естествознание и историю, медицину и педагогику, технические и экономические науки в целостном изучении человека") [Ананьев Б. Г., 1957, с. 100-101]. Потребности общества, ход научного познания, настоятельно требуют всестороннего познания человека основными средствами современной науки. Организация комплексных научных исследований в этой области является назревшим делом, весьма важным для всех областей практической работы с людьми. В настоящее время в Ленинградском государственном университете сложились два новых крупных центра, осуществляющих сложные программы подобных междисциплинарных исследований: Институт комплексных социальных исследований, включающий ряд лабораторий различных профилей (от экономического и социологического до социально-психологического и антропологического) , и факультет психологии в качестве одного из центров человекознания.

Итак, междисциплинарные связи в изучении человека и общества, в которых, проявляется интеграция научных дисциплин, воплощаются в комплексные проблемы коллективных исследований, и, надо полагать, обособленность наук осталась в прошлом. В связи с этим новым явлением в научном развитии возникают проблемы, затрагивающие структуру научного познания в целом, в том числе проблема классификации наук на современном этапе их развития. Ж. Пиаже в уже упоминавшейся лекции особо отметил, что "нельзя ничего понять в классификации наук, если ее рассматривать статично, в то время как познание находится в вечном становлении, или в непрерывном формированию" [Пиаже Ж., 1966]. Поэтому он критически относится к различным линейным классификациям, начиная с классификации О. Конта. По мнению Ж. Пиаже, в каждой науке следует рассматривать: а) объект, б) теоретическую структуру, в) собственную эпистемологию, а поэтому современная классификация наук должна носить нелинейный характер. Вместе с тем Ж. Пиаже считает, что подобная

5

Биохимия и сельскохозяйственные науки Биология и медицинские науки Физиология человека Антропология

Социальные науки История Археология Этнография

Экономическая география Социально-экономическая статистика Науки о базисе и надстройках: политическая экономия.

науки о государстве и праве, история искусства и искусствоведение и т д. Языкознание

Психология и педагогическая наука и другие науки.

В этой схеме науки о человеке представлены в биологическом цикле (физиология человека, антропология и их приложения в медицинских дисциплинах), в социальных науках и психологии (с их приложением в педагогических науках). По сравнению с нелинейной классификацией в этой схеме проблема человека представлена более полно и охватывает не только социальные, но и естественные науки во многих разделах. Однако в рассматриваемой классификации функции естествознания представляются крайне аморфными и второстепенными по сравнению с социальными науками как науками о человеке, поскольку понятие "человек" идентифицируется с понятиями "общество и мышление". Между тем значение естествознания в современной системе наук о человеке не уменьшается, а возрастает, так как в изучение человека все более успешно включаются многие точные и естественные науки с их техническими приложениями. Особая сложность классификации наук о человеке в современных условиях заключается в том, что проблема человека как общая для всей науки охватывает почти все разделы знаний, поэтому она не может быть локализована в определенной области системы наук в той мере, в какой это было возможно еще полвека назад. Вместе с тем своеобразная антропологизация и гуманизация многих областей знаний, впервые подступающих к исследованию человека, характеризуют явление генерализации антропологических подходов во всей системе наук. Классификация наук о человеке в наше время становится своего рода дублером общей классификации наук. Становление системы человекознания -новое явление в научном развитии. Классификация наук о человеке должна отражать объективные тенденции и пути этого становления, ориентируясь на те стержневые проблемы человекознания, которые служат естественными центрами междисциплинарных связей. Вопрос об этих связях нельзя решать безотносительно к объективному ходу становления системы человекознания, охватывающей почти всю систему современной науки.

8

В постановке вопроса о междисциплинарных связях у Ж. Пиаже, как мы видим, определяющим началом было стремление объединить разные наук и по одному из параметров научного знания - генетическому пониманию самого знания в духе генетической эпистемологии и разрабатываемой им детской психологии. О системе человекознания в целом и междисциплинарных связей внутри этой системы Ж. Пиаже и H~ ставит вопроса, хотя по отношению к генетической психологии им был охвачен довольно широкий круг таких связей. Иначе обстоит дело с американским научным движением в пользу междисциплинарных связей, поскольку, по определению Джона Гиллина (1954), оно направлено на создание междисциплинарных интегрированных наук о социальном человеке. Однако весь замысел этого движения заключается в сведении к общим началам и направлениям (конвергенции) трех наук: антропологии, психологии и социологии. Конечно, известный шаг вперед по сравнению с взаимообособленностью этих наук имеется и в этом движении, однако речь, как видим, не идет, о создании системы человекознания. К тому же междисциплинарные связи в таком толковании ограничиваются утилитарными задачами взаимосогласования, устранения дублирования, заимствования идей и т. д. С помощью интегрированной социальной науки. Все это, несмотря на кажущуюся значительность замысла, на самом деле есть глубокий провинциализм теоретической мысли, противостоящий действительно грандиозному процессу становления современной системы человекознания с множеством междисциплинарных связей.

9

Ковалев А.Г. Ф.М. Достоевский как психолог // Психологический журнал. 1987. Т. 8. №4. С. 103-110.

Раскрываются особенности творчества Ф. М. Достоевского как психолога, оригинально трактовавшего взаимодействие сознательного и бессознательного, механизмы интуиции, сновидений. Излагаются его идеи о роли общения родителей и детей в формировании личности, о психологических особенностях борьбы добра и зла. Затрагиваются вопросы внешнего проявления типологического склада, реализации таланта, нравственной направленности личности.

Ключевые слова: сознательное и бессознательное, психологический механизм, интуиция, типология, сновидения.

Ф. М. Достоевский — гениальный писатель и психолог. В его произведениях зримо раскрывается тайна человеческой психики, занимающая людей с древнейших времен. Они — своеобразные руководства по психологии, психиатрии и педагогике. Высокую оценку произведениям Достоевского дают литературоведы, психологи, педагоги, психиатры, люди самых разных профессий. Так, великий физик Эйнштейн пишет: «Достоевский дает мне больше, чем любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс» [14]. Выдающийся австрийский композитор Малер заявил, что книги Достоевского были для него «важнее, чем контрапункт» [13].

Ф. М. Достоевский наглядно показал многообразие, сложность и развитие психической жизни человека. Задолго до 3. Фрейда он проник в глубинные основы психики, раскрыл динамику взаимодействия сознательного и бессознательного, дал объяснение сновидениям, предчувствиям, пророчеству, описал явления интеллектуализации, переноса, вымещения и других состояний и процессов.

Особенно глубоко он постиг психологию человеческих переживаний, эмоций и чувств в их связи с поведением личности в целом.

-С ранних лет его занимает разгадка тайны человеческой души. В письме к брату молодой Достоевский писал, что человек есть тайна и ее надо разга- дать-Этим словам, казалось бы, противоречит запись в дневнике от 1880 г., где писатель говорит о том, что он отнюдь не психолог, а «лишь реалист в высшем смысле», т. е. изображает «все глубины человеческой души» [1]. Однако никакого противоречия в этих высказываниях нет: Достоевский критически относился к современной ему психологии, которая душевную жизнь, по его мнению, сводила к логике или математике. Вместе с тем он гордился, когда его называли психологом в истинном смысле этого слова.

Никто из писателей ни до него, ни после не пользовался так широко психологической терминологией. В произведениях Достоевского постоянно говорится о сознании, бессознательном, ощущениях и восприятии, эмоциональных состояниях и чувствах, страстях и воле, воображении и памяти и т. д.

В его романах мы находим такие выражения, как «психологический процесс преступления», «психологическая тщательность», «разгадка психологическая», «психология отношения матери к сыну», «психология материального

10

обаяния», «психологически вернейшее», «психологическое развитие характера» и т. д.

Настоящим психологом считали Достоевского и современники писателя. По словам П. В. Анненкова, «из Достоевского вышел; как известно, изумительный искатель редких, поражающих феноменов человеческого мышления и сознания, который одинаково прославился верностию... своих психических открытий... полученных путем того же самого тончайшего, хирургически острого, так сказать, психического анализа, какой помог ему создать и все наиболее яркие его типы» [9]. Эти оценки верны. Ф.М. Достоевский превзошел современную ему психологию, раскрыв реальную картину психической жизни человека.

По мнению некоторых читателей, героям Достоевского свойственны слишком интенсивные переживания, которые редко можно наблюдать у здоровых людей в их повседневной жизни. Они скорее типичны для пограничных или патологических состояний психики человека. Действительно, в произведениях Достоевского есть описания и пограничных, и патологических состояний психики. Психиатры — современники Ф.М. Достоевского считали, что изучать психические заболевания по Достоевскому можно более успешно, чем по учебникам психиатрии. Однако в основном. Достоевский изображает психические явления в норме, но в укрупненном плане, благодаря чему, как хорошо сказал В. Днепров, читатель может, как в лупу, рассмотреть детально всю сложную динамику психической жизни личности. Следует также учитывать и то, что персонажи Достоевского выступают чаще всего в критических, конфликтных ситуациях, когда переживания обнажаются у человека с большими яркостью и силой.

Анализируя жизнь человека, Ф. М. Достоевский выделяет три ее уходящих в бесконечность измерения — широту.; («широк человек, слишком даже широк»), сложность и глубину: («сложен всякий человек и глубок, как море, особенно современный, нервный человек») [12]. Определяемое в этих трех измерениях богатство психической жизни может, быть противоречивым. В человеке могут совмещаться «две бездны», «две-три идеи зараз», противоположно подчас направленные, порождающие раздвоенность личности — «двуличие». Чрезмерная широта может обернуться раздробленностью личности, если у человека нет «гениальности». «Русские люди вообще широкие люди... но беда быть широким без особенной гениальности» [4, с. 514], под которой он понимает идейность и связанные с ней целеустремленность и увлеченность. Личность может быть определенной и цельной, если у нее имеется «нравственный центр», «всепоглощающая идея». Идея центрует все в личности, направляет ее поступки и действия в одно русло, преодолевая противодействующие ей импульсы бессознательного.

«Широкий» человек определен только в том случае, если его сознательная высоконравственная «идея» совпадает с глубинными высоконравственными образованиями личности. Такими цельными людьми в романах Достоевского выступают Алеша Карамазов, Разумихин, Соня.

Глубину человеческой психики, по Достоевскому, составляет сфера бессознательного, оказывая свое влияние на поведение человека: «причины дейст-

11

вий человеческих обыкновенно бесчисленно сложнее и разнообразнее, чем мы их всегда потом объясняем, и редко определенно очерчиваются» [5, с. 547]. Ф. М. Достоевский считает, что в содержание бессознательного может входить не только зло, но и добро, нравственность, совесть. Укрепившиеся в бессознательном нравственные импульсы могут вступить в борьбу с сознательной «злой» идеей и тем самым определять тяжелые переживания личности —«муки совести», которые переживает, например, Раскольников после совершенного им преступления. Переживания мальчика в «Подростке» также связаны со столкновением «ротшильдовской идеи» с непорочностью юной души.

Бессознательное может формироваться, по Достоевскому, «помимо воли», т. е. непроизвольно, но оно может быть и следствием сознательного вытеснения тех идей, переживаний, которые противоречат основной направленности или мешают человеку «нормально жить». В свою очередь импульсы бессознательного непроизвольно, нередко неожиданно отражаются в сознании, что может приводить к внутренним конфликтам и нерешительности или даже к непоследовательности в поведении. Внутренние конфликты могут разрешаться торжеством сознательного или, наоборот, бессознательного. Например, Иван Карамазов на основе идеи «все позволено» сознательно толкает Смердякова убить своего отца, но тут же «гонит» эту мысль в бессознательное. После того как убийство произошло, Иван даже не подумал, что это могло быть делом рук Смердякова; наоборот, он думает, что убил отца брат Дмитрий. Даже тогда, когда Смердяков сознается в преступлении, Иван Карамазов не верит ему и требует доказательств. Только получив их, Иван сознает, что сам был соучастником убийства отца, и сходит с ума.

Задолго до Фрейда Ф. М. Достоевский приходит к идее лечащей силы сознания. Как известно, Раскольников, совершив убийство, старается забыться и «уходит в болезнь». Врач Зосимов, видимо, понимал, что причина болезненного состояния Раскольникова — это результат действия подавленного переживания, а потому, обращаясь к Раскольникову, советует ему для выздоровления осознать причину своего заболевания. Вот это место: «...Я к тому говорю, — продолжал Зосимов,— что ваше совершенное выздоровление, в главном, зависит теперь единственно от вас самих. Теперь, когда уже с вами можно разговаривать, мне хотелось бы вам внушить, что необходимо устранить первоначальные, так сказать, коренные причины, влиявшие на зарождение вашего болезненного состояния, тогда и вылечитесь, не то будет даже и хуже» [4, с. 231].

Бессознательное, как показывает Ф. М. Достоевский, проявляется в так называемом предчувствии тех или иных событий. Ярко описано предчувствие князя Мышкина («Идиот»), что Рогожин намерен убить его. Оно оказалось пророческим. Разгадка этого предчувствия состоит в полусознательном отражении Мышкиным всей совокупности слов, движений, поступков, взглядов Рогожина, что трудно проанализировать и рассказать, но что, однако же, производило совершенно цельное и неотразимое впечатление, переходящее в убеждение. :

У Достоевского бессознательное —это скрытое хранилище чувств, которые проявляются в сновидениях. Так, например, подросток в Катерине Иванов-

не видел лишь идеал, совершенно не испытывая к ней какого-либо сексуального влечения. Во сне же он отчетливо видит проявления этого желания. «Откуда же явился,— спрашивает себя подросток,— этот „мерзостный сон"». И делает вывод: «...все уже давно зародилось и лежало в развратном сердце моем, в желании моем лежало, но сердце еще стыдилось наяву и ум не смел еще представить что-нибудь подобное сознательно. А во сне душа сама все представила и выложила, что было в сердце, в совершенной точности и в самой полной картине и —в пророческой форме» [6, с. 419]. Благодаря сновидениям, по Достоевскому, бессознательное становится достоянием сознания. И действительно, бессознательное тем и отличается от сознательного, что оно не обладает подотчетностью переживания. В сновидениях же эта подотчетность очевидна. Однако сознание здесь чрезвычайно ограничено, оно не может управлять течением сновидений и определять степень их адекватности реальности. Каждому из личного опыта известно, что сновидения бывают двух видов: беспорядочные, в которых представления сменяются, как в калейдоскопе, и те, в которых довольно логически развертываются события. Достоевский считает, что даже в беспорядочном сновидении могут выразиться определенная мысль, желания. «Вы усмехаетесь нелепости вашего сна и чувствуете в то же время, что в сплетении этих нелепостей заключается какая-то мысль, но мысль уже действительная, нечто принадлежащее к вашей настоящей жизни, нечто существующее и всегда существовавшее в вашем сердце; вам как будто сказано вашим сном что-то новое, пророческое, ожидаемое вами...» [5, с. 514]. Само собой разумеется, что Достоевский не мог раскрыть на эмпирической основе всю сложность сновидений, которая и в наше время остается еще полностью неразгаданной1.

Бессознательное, минуя сознание, может побуждать человека к определенным действиям и поступкам, которые осознаются только после их осуществления. Вспомним поведение Раскольникова после совершенного им преступления. Он, не имея осознанной цели, то приходит на место преступления и дергает звонок, то машинально приходит к Разумихину. Или другой факт: Раскольников неожиданно для себя увидел на другой улице в трактире Свидригайлова, к которому намеренно шел на Сенную, где он жил.

«...Я к вам шел и вас отыскивал,— начал Раскольников,— но почему теперь я вдруг поворотил на -ский проспект с Сенной! Я никогда сюда не поворачиваю и не захожу. Я поворачиваю с Сенной направо. Да и дорога к вам не сюда. Только поворотил, вот и вы! Это странно!

—Зачем же вы... не скажете: это чудо!

—...А насчет чуда скажу вам, что вы, кажется, эти последние два-три дня проспали. Я вам сам назначил этот трактир и никакого чуда не было, что вы прямо пришли; сам растолковал всю дорогу, рассказал место, где он стоит, и часы, в которые можно меня здесь застать. Помните?

—Забыл,— отвечал с удивлением Раскольников.

1 Сложные процессы в бессознательном протекают не только во время сна, но и в состоянии бодрствопания человека. На это указывают многие писатели и ученые. Об этом академик Н. Бехтерева пишет так: «Многим из нас знакомо это чувство: более или менее четко сформулируешь задачу — и как будто забудешь о ней, а через какое-то время (хотя, конечно, далеко не всегда) рождается решение» [10].

— Верю. Два раза я вам говорил. Адрес отчеканился у вас в памяти механически. Вы и повернули сюда механически, а между тем строго по адресу, сами того не зная» [4, с. 486—487]. А ведь все эти действия, как видим из повествования, были целесообразны, хотя и несознаваемы.

И наконец, бессознательное, по Достоевскому, участвует во внутреннем процессе формирования личности, более того, ее обновления, когда «человек делается вдруг прекрасным». «Внутренняя перемена» в личности постепенно назревает, а обнаружиться может совершенно неожиданно.

Достоевский, как видим, большое внимание уделяет сфере бессознательного. Однако неправильно было бы думать, что всю психическую жизнь он сводит к бессознательному. Нет, сознание для него — светоч жизни личности, оно заряжает бессознательное, «рецензирует» его импульсы. ...Человек, как правило, сознательно принимает разумные решения.

Научный и практический интерес представляют взгляды Достоевского на психику как на сплав эмоций, чувств, ума и воли. При этом примат отдается эмоциям и чувствам в жизни личности. По словам писателя, «разум—-то ведь страсти служит»; он говорит об «уме сердца», «пламенно настроенной воле». Сама мысль становится, по Достоевскому, действенной, если она прочувствована («прочувствовать мысль»). Отсюда «великая мысль — это чаще всего чувство». С другой стороны, сама мысль порождает чувство.

Материалы об эмоциях и чувствах настолько обширны в произведениях Достоевского, что могут стать предметом самостоятельной работы. Интересны его идеи о сосуществовании в переживании различных, часто противоположных эмоций: радости и печали.

Психическую жизнь личности Достоевский представляет читателям своих произведений не столько в виде аналитических, сколько синтетических характеристик. Эти последние даны в обрисовке характеров персонажей, воплощающих в себе типические и индивидуальные свойства личности. Одну серию типов представляют слабохарактерные люди. Их отличает смирение, неииициативность, несамостоятельность; «их назначение—исполнять одно чужое». Это люди «полной безличности», они стремятся «чужим умом пробавляться». «Всякий почин, всякая инициатива— для них горе и тягость» [3, с. 449]. В произведениях Достоевского встречается и тип простодушного человека, который доверяет всем и всякому. Такие люди готовы выложить из сердца все самое драгоценное перед первым встречным. Добрые люди не только склонны верить всем, но и видеть в каждом только хорошее^Так, например: «В свойстве характера Катерины Ивановны было поскорее нарядить первого встречного и поперечного в самые лучшие и яркие краски, захвалить его так, что иному становилось даже совестно...» [4, с. 394]. Есть люди, которые имеют честные наклонности, но из-за слабоволия не могут управлять собой и совершают неблаговидные поступки. .Они раскаиваются, потом, но никогда не исправляются. Таков Алеша, сын князя Валковского: «Он ребенок; его и воспитали не так. Разве он понимает, что делает? Первое впечатление, первое чужое влияние способны его отвлечь от всего, чему он за минуту перед тем отдавался с клятвою. У него нет характера. Он вот поклянется тебе, да и в тот же день, так же правдиво и ис-

14

кренно, другому отдается; да еще сам первый к тебе придет рассказать об этом»

[3,с.47].

Другую серию типов представляет сильный характер, отличающийся определенностью и цельностью. Человек такого характера деятелен, нр руководствуется или только добром, или злом. Цельным, сильным, морально воспитанным характером обладает Алеша Карамазов («Братья Карамазовы»), Иван Петрович («Униженные и оскорбленные»), Разу- -михин («Преступление и наказание»). В качестве злого гения выступает князь Петр Александрович Валковский («Униженные и оскорбленные»), Лужин («Преступление и наказание»), многие другие персонажи произведений Ф.М. Достоевского.

Но каков бы ни был тип человека, фундаментальным его свойством, утверждал писатель, является пластичность: «Человек есть существо, ко всему привыкающее, и, я думаю, что это самое лучшее его определение» [3, с. 396]. Достоевский захвачен динамичностью душевной жизни человека, изменчивостью его личности. При встрече с человеком, пишет Достоевский, уже через год его не узнаешь даже снаружи. Какие же факторы, по его мнению, оказывают влияние на развитие человека? Это прежде всего образование: «человек облагораживается образованием».

Вместе с тем Достоевский понимает, что одно образование само по себе не может служить единственным средством нравственного развития личности; бывает так, что «образование уживается иногда с таким варварством, с таким цинизмом, что вам мерзит» [3, с. 655]. На ребенка особенно сильно влияют условия жизни: «...Я узнавал, где живут эти матери и в какой обстановке. Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развращен и вор» [4, с. 342]. -

Особую значимость в формировании личности придает он общению, которое «есть потребность личности, живая потребность прямого влияния одной личности на другую» [5, с. 458]. При этом Достоевский предостерегает от упрощенного понимания взаимовлияния, взаимовоспитания в общении людей: «Тут ведь целая жизнь и бесчисленное множество скрытых от нас разветвлений... Сколько же тут ходов и сколько нам неизвестно? Бросая ваше семя... ваше доброе дело в какой бы то ни было форме, вы отдаете часть вашей личности

ипринимаете в себя часть другой; вы взаимно приобщаетесь один к другому...» И далее: «С другой стороны, псе ваши мысли, вес брошенные вами семена, может быть уже забытые вами, воплотятся и вырастут; получивший от вас передаст другому» [5, с. 459]. Огромное влияние прежде всего на ребенка оказывает пример: «... правду говорят, что хорошим примером будет жив человек» [6, с. 439]. «Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя,

иобраз твой неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем самым в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе» [7, с. 400]. Большое значение придает Ф. М. Достоевский воспитанию ребенка. Так, характеризуя сына князя Валковского Алешу, писатель объясняет его слабохарактерность тем, что «он не так воспитан». Достоевский считал, что эффектив-

15

ность воспитания детей зависит и от знания их психологии, «...меня всегда поражала мысль,— восклицает один из героев его произведений,— как плохо знают большие детей, отцы и матери даже своих детей» [5, с. 78].

Ребенок, считает Достоевский, отличается большой чувствительностью, восприимчивостью. Напрасно взрослые думают, что он маленький, ничего не понимает, а потому совершают непозволительное в его присутствии. Чтобы оказать влияние на ребенка, «взрослому... надо войти прямо в доверенность ребенка и особенно целой труппы детей. Надо именно начинать серьезно и деловито и так, чтобы было совсем на равной ноге...» [7, с. 222]. Наглядно эффект такого влияния Достоевский показывает на примере общения Алеши Карамазова с детьми. Вначале не принятый ими, он постепенно завоевывает их полное доверие и возможность неотразимо воздействовать на них, когда стал с ними «на равной ноге». Для нормального морального развития ребенка надо «солнце, детские игры и всюду светлый пример и хоть каплю любви к нему» [7, с. 394].

Особое, пожалуй, даже первостепенное значение в формировании личности Достоевский придавал самовоспитанию. Он многократно говорит о том, что человек должен «выделать сам себя», развивать себя к лучшему и побороть дурные инстинкты своего характера.

Для успешной работы над собой Достоевский считал необходимым: I. «Открыть прекрасные моменты в душе человеческой самим же человеком для самосовершенствования». 2. Непримиримость к собственным недостаткам характера. 3. «Упорство и непрерывность» в работе над собой. В самовоспитании, самосовершенствовании, по Достоевскому, решающую роль играют деятельность, труд. В письме к Чокану Валиханову Ф.М.Достоевский писал: «...Но вот еще один совет (вообще) менее загадывайте и мечтайте и больше делайте...» [8]. Содержательно раскрывает писатель обусловленность самой личностью развития собственных способностей, связь характера и таланта. В романе «Неточка Незванова» представлены два музыканта: Ефимов, талант которого «открыл» заезжий известный французский скрипач, и второй, именуемый Б.; Ефимов был одарен от природы, но из-за порочного характера, лени, пьянства он не только не развил своих способностей, но и вовсе погасил их. Напомним, каков он был: непомерно хвастлив — считал, что скоро станет гением и удивит весь мир. Однако не учился, не упражнялся в музыке. Свою лень оправдывал бедностью и неустроенностью жизни. Был дерзок, самоуверен, нетерпелив, со всеми ссорился, всех унижал, ни с кем не мог ужиться. Достоевский писал о нем: «его жажда — слава». А если такое чувство сделается главным в человеке, то он не добьется результата.

Иной характер и другое отношение к искусству у музыканта Б., товарища Ефимова. Б. также беден, но скромен, организован и трудолюбив. Б. «стремился к своей цели упрямо, систематически, с совершенным сознанием сил своих и почти рассчитал заранее, что из него выйдет...» (2, с. 69). Б. говорит Ефимову: «ты во сто раз больше художник, чем я; но дай бог тебе хоть десятую долю моего терпения». О себе же самом Б. говорит: «...я был спокоен насчет себя самого. Я тоже страстно любил свое искусство, хотя знал при самом начале моего пути, что большего мне не дано, что я буду, в собственном смысле, чернорабо-

16

чий в искусстве; но зато я горжусь тем, что не зарыл, как ленивый раб, того, что мне дано •было от природы, а, напротив, возрастил сторицею, и если хвалят мою отчетливость в игре, удивляются выработанности механизма, то всем этим я обязан беспрерывному, неусыпному труду, ясному сознанию сил своих, добровольному самоуничтожению и вечной вражде к заносчивости, раннему самоудовлетворению и к лени, как естественному следствию этого самоудовлетворения» [2, с. 71]. В финале Ефимов, прослушав игру подлинного гения, сознает свое ничтожество и сходит с ума.

Психологию личности писатель рассматривает как целостное сложное структурное образование, которое не исключает внутренней противоречивости, борьбы. Большинство из представленных им типов личности отличаются двухполюсностью мотивов и поведения. Однако Достоевский показывает, что существуют и однополюсные люди, по его терминологии, «односторонние», с «определенной законченностью». Они могут представлять следующие подтипы личностей: узкие и примитивные (добрые или злые), широкие аморальные, (например, Ставрогин в «Бесах») и высоконравственные (Алеша Карамазов, Разумихин, князь Мышкин ит.п.).

Достоинство личности Достоевский определяет по ее нравственным качествам. Человек, учит Достоевский, должен быть целеустремлен, а стремиться он должен к тому, чтобы приносить пользу людям. Отвечая на вопрос, для чего жить, он говорит: «...ничего нет выше, как быть полезным» [6, с. 235].

В произведениях Ф. М. Достоевского можно найти интересные мысли о способах проникновения художника в душевную жизнь человека. Ведущую роль он отводит интуиции, т. е. способности по выражению лица человека улавливать не только его сиюминутные переживания, но устойчивый психологический склад и даже замыслы. При этом он постоянно предупреждает о сложности явлений, подлежащих анализу, о том, что простота — враг анализа, что из-за нее можно не понимать предмета. Писатель говорил, что человек не из одного какого-нибудь побуждения состоит. «Душа сложна», «...чтоб обознать какого бы то ни было человека, нужно относиться к нему постепенно и осторожно, чтобы не впасть в ошибку и предубеждение, которое весьма трудно после исправить и загладить» [4, с. 39—40]. И далее: «...всякого человека нужно сначала осмотреть самому, и поближе, чтоб о нем судить» [4, с. 42].

Согласно Достоевскому, различные психические состояния человека очень динамичны и не каждое из них характеризует устойчивые черты личности. Вот почему «фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя. В редкие только мгновения человеческое лицо выражает главную черту свою, свою самую характерную мысль. Художник изучает лицо и угадывает эту главную мысль лица, хотя бы в тот момент, в который он списывает, и не было ее вовсе в лице. Фотография же застает человека как есть, и весьма возможно, что Наполеон, в иную минуту, вышел бы глупым, а Бисмарк

— нежным» [6, с. 507].

Человек может, по Достоевскому, мгновенно определить характер другого. Так, мать говорит своему сыну Раскольникову: «...все по твоему взгляду

17

угадала». Васин — подростку: «...я заключил об вас давеча по физиономии, что вы излишне тверды и необщительны». Князь Мышкин по взгляду определил намерение Рогожина убить его. По одному взгляду Ставрогина Мария Лебядкина поняла свою судьбу («Бесы»), По глазам Дмитрия Карамазова Зосима определил его отчаянное душевное состояние («Братья Карамазовы»). Выражение лица Раскольникова в темном коридоре «сказало» Разумихину больше, чем его слова («Преступление и наказание»). На вопрос прокурора, почему Алеша Карамазов убежден в невиновности брата, он ответил: «Я по лицу его видел, что он мне не лжет» («Братья Карамазовы»). Как видим, «выражения лица» для Достоевского — это «колоссальное доказательство», «ибо многое можно по физиономии заключить» («Идиот»).

Писатель рекомендует при познании другого обращать внимание также на всю совокупность выразительных средств: лица (мимика), тела (пантомимика), жестов.

Особое значение в познании сущности личности Достоевский придавал анализу смеха человека. «Смехом иной человек себя совсем выдает, и вы вдруг узнаете всю его подноготную» [6, с. 389]. «Иной характер долго не раскусите, а рассмеется человек как-нибудь очень искренно, и весь характер его вдруг окажется как на ладони» [6, с. 390].

Особенно полно и достоверно раскрывает себя человек в кризисных (конфликтных) или экстремальных ситуациях, в которые Достоевский и ставит своих героев.

18

Ломов Б.Ф. Психология в системе научного знания // Методологические и теоретические проблемы психологии. – М., 1999. – С. 10-19.

§1. Психология в системе научного знания

В комплексе наук о человеке важнейшая роль принадлежит психологии. Какая бы проблема (или ее аспект) из того класса, который относится к изучению человека, ни была взята, ее последовательное изучение так или иначе приводит к необходимости анализа того круга явлений, которые принято определять как психические. Эта необходимость отчетливо обнаруживается в общественных науках.

Исследование процессов и явлений, изучаемых историей, экономикой, этнографией, социологией, лингвистикой, литературоведением, теорией искусства (искусствоведением), юридической, политической науками, необходимым образом приводит к постановке проблем по существу психологических. Нередко социальные процессы и явления не могут быть достаточно полно раскрыты без привлечения знаний о механизмах индивидуального и группового поведения людей, закономерностях формирования стереотипов поведения, привычек, социальных установок и ориентации, без изучения настроений, чувств, психологического климата, без анализа таких феноменов, как подражание, внушение, заражение, без исследования психологических свойств и особенностей личности, ее способностей, мотивов, характера, межличностных отношений и т.д. Коротко говоря: в исследованиях социальных процессов возникает необходимость учета психологических факторов, при этом особенно острой она становится тогда, когда исследователь переходит от общих законов к специальным, от глобальных проблем к частным, от макроанализа к микроанализу.

Психологические факторы, конечно, не определяют социальных процессов, напротив, сами они могут быть поняты только на основе анализа этих процессов. Но эти факторы в зависимости от конкретных условий оказывают либо положительное, либо отрицательное влияние на те или иные события жизни общества.

Потребность обращения к теории психологии, ее методам и результатам конкретных исследований возникает и в том случае, когда та или иная общественная наука включается в решение практических задач. Ведь любая практическая рекомендация реализуется в конкретных действиях конкретных людей, и то, как она будет реализовываться, в значительной степени зависит от психологических особенностей этих людей.

Логика развития общественных наук ведет к тому, что на их границах с психологическими науками формируется целый "куст" специальных научных дисциплин и направлений. Прежде всего это - социальная психология, а также тесно связанные с нею историческая, экономическая, этническая, юридическая, политическая психология, психолингвистика и психология искусства. Некоторые из этих областей в нашей стране уже сформировались и успешно развиваются как самостоятельные научные дисциплины (например, социальная психология), другие находятся в стадии формирования и самоопределения (например, юридическая психология, психолингвистика и психология искусства), тре-

19