Иоганн Вольфганг Гете

Иоганн Вольфганг Гете (Goethe) (28 августа 1749, Франкфурт-на-Майне — 22 марта 1832, Веймар), немецкий писатель, основоположник немецкой литературы Нового времени, мыслитель и естествоиспытатель, иностранный почетный член Петербургской Академии Наук (1826).

Он рано проявил склонность к поэтическому творчеству, но господствовавшие в доме отца взгляды исключали для него возможности профессионального занятия искусством. Но когда Иоганн Готфрид Гердер (1744—1803), начавший с конца 1760-х годов под воздействием Макферсона и Перси переводить сначала шотландские и скандинавские баллады, а затем и песни других народов, обратился с призывом собирать и записывать также и немецкие народные песни, то Гете был первым, кто откликнулся на этот призыв. Он записал летом 1771 г. в Эльзасе 12 народных баллад вместе с мелодиями. При этом он тщательно обдумал структуру своего небольшого собрания, лежащего у самых истоков современной фольклористики в Германии. Самому И. В. Гёте, всю жизнь занимавшемуся изучением, собиранием и переводом песенного творчества различных народов, раннее обращение к фольклору позволило избегнуть манерного стиля поэзии рококо и создать подлинные поэтические шедевры. Из всех фольклорных жанров Гёте с особым вниманием относился к балладе, называя ее то "живым зародышем", "прасеменем" всей поэзии, то праобразом искусства, его первичной национальной формой. В 1821 г., уже имея за плечами огромный опыт собственного балладного творчества, Гёте обобщил свои раздумья об этом уникальном жанре в специальной статье о балладе. Специфику неотразимого художественного воздействия баллады он видел в соединении в ней элементов эпоса, драмы и лирики. В ранних балладах самого Гёте ("Рыбак", "Лесной царь", "Фульский король") преобладает синтез лирических и драматических элементов, в поздних же балладах ("Коринфская невеста", "Бог и баядера", "Баллада") лирический элемент заметно вытесняется эпическим. [ интернет – ресурс: www.google.com].

Сюжеты всех романтических баллад за малыми исключениями извлечены из фольклора. Наряду с обращениями авторов баллад к своему национальному наследию просматривается тенденция, идущая от И. В. Гете и Ф. Шиллера, заимствовать сюжеты из иноязычных культур. Обращение к устному народному творчеству других народов наглядно демонстрирует свойственную жанру баллады дистанцированность от фольклора. Баллада не адекватна фольклорному источнику, так как романтический поэт выступает его интерпретатором. В этой связи в романтическую эпоху авторы баллад интуитивно стремились подчеркнуть не только своеобычие того или иного предания, но и типологическую общность верований и представлений.

Популярность баллад потребовала с течением времени некоторого ослабления жанровых признаков. Это происходило по двум направлениям: страшная баллада превращалась в смешную. Вместе с тем баллада как жанр в ряде случаев возвращается к песенному истоку. Из сюжета убираются подробности и детали, поэт сосредотачивает внимание на кульминационных моментах. Фабула развертывается как лирическое переживание, действие заменяется внутренним монологом, в котором главное не само событие, а отклик на него.

Гете был инициатором возрождения этого старинного жанра. Он еще прежде обращался к балладе.

Баллады Гете "Фульский король", "Лесной царь", "Кладоискатель", "Коринфская невеста" и другие написаны в традициях страшной сумрачной баллады. Их источниками послужили античные мифы и средневековые предания. В балладах Гете непременно присутствует что-то загадочное, поучительное, страшное, реже - смешное. Обнаженность чувств, столь характерная для фольклорных произведений, - важное свойство баллад. Так возлюбленная в "Фульском короле" не забыта до самого смертного часа, а в "Лесном царе", в "Крысолове", в "Коринфской невесте" Гете передает ощущения ночных страхов. Таинственное, потустороннее, не мыслимое, но явственно ощущаемое, губительно вторгается в жизнь. Зато баллада "Ученик Чародея" - смешная, по-детски озорная, в ней автор заставляет читателя безудержно хохотать над незадачливым волшебником.

Фантастическое и маловероятное, страшное и смешное всегда пронизывает четкая мысль И. В. Гете. Поэт всюду и всегда утверждает земные радости; ни кладоискательство, ни ворожба не принесут счастья, считает он, погоня за богатством тоже. Одна из таких баллад стала материалом для исследования в данной работе.

Баллады И.В.Гёте: Фиалка. Фульский король. Рыбак. Лесной царь. Певец. Кладоискатель. Коринфская невеста. Ученик чародея. Крысолов.

Баллада Иоганна Вольфганга фон Гёте «Лесной царь», написанная в 1782 году. Описывает смерть ребенка от рук сверхъестественного существа, духа — Лесного царя.Поэт описывает отца с сыном, скачущих на коне через лес вдоль по Рейну поздней зимней вечерней порой. В начале кажется, что ребенок мечется в необычной болезни, борется с приближающейся смертью, но последний стих показывает вдруг… мертвого ребенка.

Стихотворение несколько раз переводилось на русский язык. В своей балладе «Лесной царь» великий немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гете рассказывает нам об отношении человека к природе. В этом произведении три главных героя: маленький мальчик, его отец и «лесной царь» - это большой темный лес, через который они скачут. Отец и маленький мальчик едут домой. Возвращаются они очень поздно, и мальчику кажется, что темный лес с белым туманом - это «лесной царь с седой бородой»: * «Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?» * «Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: * Он в темной короне, с густой бородой». * «О нет, то белеет туман над водой». Маленький мальчик боится темного леса. Ему кажется, что лес населен страшными зверями и загадочными существами. Все эти существа для него враги, они все хотят на него напасть. В те времена, когда Гете писал свою балладу, у простых людей было еще очень много суеверных представлений о лесе. Бабушки рассказывали детям о страшной чаще, в которую нельзя ходить, там водится леший, живут волки и другие хищные звери. Поэтому маленький мальчик так и дрожал. После бабушкиных сказок ему любой шелест веток от ветра казался голосом лесного царя, который с ним говорит. В каждом шуме, доносившемся из-за деревьев, ему чудилась угроза: * «Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой». И как отец ни убеждал сына, что все это только ему кажется, ужас перед таинственной и незнакомой природой оказался сильнее, чем слова родного отца. Мальчик трясется от страха, потому что он с самого раннего детства верит в чертей и другую нечисть. Ему кажется, что все эти существа хотят непременно схватить его и причинить ему зло. И он уже не говорит с отцом, а кричит ему: * «Родимый, лесной царь нас хочет догнать; * Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать». * Ездок оробелый не скачет, летит; * Младенец тоскует, младенец кричит. И в конце концов малыш не выдерживает. Страх был так велик, темный холодный лес так его пугал, что мальчик умер прямо на руках у своего отца: * Ездок погоняет, ездок доскакал… * В руках его мертвый младенец лежал.

Невежество и слепая вера в чудеса и волшебство - вот, как мне кажется, причина трагедии. Немецкий поэт рассказал нам историю на первый взгляд простую, но, как в любом великом произведении, у нее множество прочтений, и говорит он в ней и об этом. Вариант 2 Иоганн Вольфганг Гете в своей балладе «Лесной царь» рассказал нам о страхе, который испытывают некоторые люди перед неизвестными явлениями природы. Особенно это было распространено раньше, в античное время и в средние века. Но и во времена Гете еще многие люди боялись природных явлений. Они были очень суеверны, для них все было связано с божественными силами: молния, гроза, буря и многое другое. Особенно люди боялись леса. В каждой чащобе, по их мнению, водились различные сказочные существа: добрые и злые. Вот и маленькому мальчику, который скакал через лес на лошади с отцом, казалось, что в лесу живет какой-то «лесной царь». И что он хочет его схватить и забрать к себе. В каждом кустике, в каждом дереве мальчику чудится угроза. Шелест ветра в ветвях он принимает за голос «лесного царя». Ребенку кажется, что он всеми способами старается завлечь его к себе: * «Родимый, лесной царь со мной говорит: Он золото, перлы и радость сулит». Кроме «золота и перлов» «лесной царь» обещает ему сладкий сон: «Ко мне мой младенец! В дуброве моей Узнаешь прекрасных моих дочерей; При месяце будут играть и летать, Играя, летая, тебя усыплять». Несмотря на все уговоры отца, мальчик боится. Ему кажется, что его вот-вот схватят и что отец его не сможет спасти: * «Родимый, лесной царь нас хочет догнать; * Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать». * Ездок оробелый не скачет, летит; * Младенец тоскует, младенец кричит. Как ни спешил отец, сын умер у него на руках. Когда они прискакали наконец домой, то было уже поздно. Суеверный страх человека перед природой делает его слабым и беззащитным. Я думаю, что малыш меньше боялся бы леса, если бы его не пугали с детства страшными историями о нем. Если бы его с детства приучали к тому, что природа не враг, а друг человеку. Тогда бы он пересилил бы свой страх и поверил бы своему отцу. И все было бы иначе.

«Ученик чародея» (1749—1832).Сюжет писатель заимствовал у древнегреческого философа и сатирика Лукиана (II в.). В обоих случаях сюжет сходен: ученик мага, подсмотрев некоторые обряды своего учителя, но не поняв их сущности, вызывает к жизни некие темные силы. Но это единственное, что он может сделать: он не знает ни как отправить их обратно, ни как справиться с ними и в итоге погибает.

Иносказательно о специалисте-недоучке, который может начать некий процесс, вызвать к жизни некие силы, но не в силах справиться с ними, направить к желанной цели.

Наконец-то нету мага!

Наконец-то я один!

Полон я сейчас отваги,

Я – всем духам господин.

Мага нет покуда,

Помня все приёмы,

Сотворю я чудо,

Молнии и громы.

Не могу я вспомнить слово,

Чтоб расколдовать слугу,

Чтобы стал метлой он снова

И стоял в своём углу.

«Коринфская невеста» создана в один год (1797) с прославленными балладами Шиллера, в дружеском состязании с ним. В этой балладе Гёте ведёт нас в глубину веков, в греческий город Коринф, в эпоху, когда античная культура сменялась христианской. Обе религии предстают в разящем контрасте; Гёте дорого и близко светлое жизнерадостное мировоззрение древних греков, он прославляет любовь как горячую земную страсть и тяготится мрачными настроениями христианства.

Входит дева медленно и скромно,

Вся покрыта белой пеленой:

Вкруг косы ее, густой и темной,

Блещет венчик черно-золотой.

Юношу узрев, Стала, оробев,

С приподнятой бледною рукой

Этот отрок именем Венеры

Был обещан мне от юных лет,

Ты вотще во имя новой веры

Изрекла неслыханный обет!

Чтоб его принять, В небесах, о мать,

В небесах такого бога нет!

Знай, что смерти роковая сила

Не могла сковать мою любовь,

Я нашла того, кого любила,

И его я высосала кровь!

И, покончив с ним, Я пойду к другим,-

Я должна идти за жизнью вновь!

Милый гость, вдали родного края

Осужден ты чахнуть и завять,

Цепь мою тебе передала я,

Но волос твоих беру я прядь.

Ты их видишь цвет? Завтра будешь сед,

Русым там лишь явишься опять!

«ФУЛЬСКИЙ КОРОЛЬ» (1774г.)

Король жил в Фуле*; милой,

Ушедшей в мир иной,

Дар – кубок золотой

Хранил он до могилы**.

И на пирах тот кубок

Он осушал не раз***.

Ему пить было любо,

Смахнув слезинки с глаз.

Злой смерти приближенье

Почуя, он раздал

Наследникам владенья,

Но кубок не отдал.

И задал пир прощальный

Он рыцарям своим

В тот день в дворце наскальном

Над морем штормовым.

Взял кубок с влагой пенной

И осушил до дна.

И выбросил священный

Он кубок из окна.

Поток нес кубок в море

И вот в пучине скрыл.

Король с угасшим взором

Упал - он жизнь испил.

«Кладоискатель» имеет форму монолога героя, человека, доведенного до отчаяния нищетой, готового на страшный поступок – продажу души дьяволу за богатство. Две первые строфы вводят нас в мрачный мир души и окружение героя-бедняка, удрученного тяжелой жизнью и пришедшего к выводу, что «бедность» – величайшее несчастье, богатство – величайшее благо, что и толкает его к заклинанию нечистой силы.

Мрак и отчаяние – основной эмоциональный тон второй строфы: в темную и бурную ночь, гармонирующую с отчаянной решимостью героя, совершает он как бы у нас на глазах обряд заклинания нечистой силы: зажигает огонь, чертит круги, смешивает травы с костями и бросает их в огонь, произносит заклинание и начинает копать землю в надежде найти клад. Постепенно нагнетается чувство ожидания чего-то страшного и недоброго.

Но содержание второй части баллады не оправдывает мрачных предчувствий. Черный мрак ненастной ночи внезапно разрывается ослепительным видением. Вместо злого духа, которого вызывал своими заклинаниями кладоискатель, перед ним появляется прекрасный ребенок, несущий в руках сверкающий сосуд – символ жизни и реального человеческого счастья. С большим мастерством создает Гете сцену, искусно используя контраст мрака и света. Ровно в полночь кладоискатель, приготовившийся к страшной встрече с нечистой силой, замечает в темноте ночи чудесный свет, вначале подобный далекой звезде. С каждым мгновением свет приближается, заливает поляну, рассеивает мрак и непогоду, а также и все то зловещее и нечистое, что было в герое и вокруг него. И в сиянии этого ослепительного света он видит приближающегося к нему прекрасного мальчика, держащего в руках чашу, излучающую небесный свет.

В балладе «Кладоискатель» открывается одна из существенных черт мотива младенца: младенец – это возможное будущее.

С момента появления младенца кладоискатель понимает всю тщетность усилий найти свое счастье с помощью потусторонних сил. Главное назначение героя заключается в том, чтобы преодолеть чудовище мрака. Таким образом, для младенца характерны деяния, смысл которых заключается в покорении темноты.

И суму, и тяжесть горя

На себе влачил я годы.

Бедность - нет страшней невзгоды,

Злато мне всего милей!

И решил, с судьбою споря:

Клад заветный я отрою.

"За него плачу душою!" -

Кровью начертал своей.

Круг магический отмерив,

Как велит волшбы ученье,

Кости жег я и коренья

И заклятье прошептал.

Так, премудрости поверив,

Думал я - по всем приметам

Клад найду на месте этом;

Темноты был страшен шквал.

По пробился издалека

Свет сияющий и чистый,

Словно блеск звезды лучистой,

Разливался он вокруг.

Полночью, во тьме глубокой,

Светлые струились волны,

Предо мною с чашей полной

Дивный отрок вырос вдруг,

В темный круг вступил он гордо,

Кудри розами увиты,

Отражает взор открытый

Блеск небесного огня.

Чаша полная простерта!

Я подумал: отрок милый -

Не посланец темной силы,

Не погубит он меня.

"Пей из кубка жизни ясной,

И постигнешь поученье,

И не станешь в нетерпенье

О сокровищах скорбеть.

Позабудешь труд напрасный!

Дни - заботам! Смех - досугу!

Пот - неделям! Праздник - другу! -

Будь твоим заклятьем впредь".

В балладе Гете прекрасное дитя произносит свое наставление, в котором грубому суеверию и мистике, всяким попыткам приобрести богатство темными путями Гете противопоставляет свой идеал «мужества ясной жизни». Жизни деятельной, где труд сменяется отдыхом, печаль- радостью.