24А (с. 207) (I 4а, с. 154)

I се грядеть сь сiлы многая Дежбо о помоще людем свеiем. I тако страхы не iмь, понежды древле, яко новы, о ны пецыiсте Тоiе. I ряхом о Нiем, якожде хощеть, i се ждiехом по свiе дне о тоiем, яко iмяхомь…

Се бо Воронзенець бя мiесто, о яковiе усiлiсеше Годе а Русе се бiете. I то гредо бя мало. А такожьде по прiе тое сожегненто, i прах i пупелы тоя вiетрiема рострщены обасва полы, i мiесто сые оставлiено.

Небожь земiе тая Руска iе. I се не озерещете се о нiе, а не забудещете ю. Там бо крв Оцы нашiех сен лiляще, i такмо се мы о правiе грондiехомь. Ото се о Ворензенцiе слава тiекошеть по Русiем, i тоiе сварозе iму[т].

Тоi ящете о сiемi сылы iмате на конещы [мече] сва, одерзете я о Русе о гоiе. Бо сiе оренгы i руга iмяшуть дате о конензы о све i огненьчы слузы. Ото я iмяхом држете сеще, ругу особю, да iмуть ядь i пытву за щасiе своя до смрте i слождiехуть ны. Се бо многiа сленжеще косты своя обо лонiе. Якожде за щасе Мезенмiру, тако Антiе сьме. Iмяхомь ущту i славоу поюще Бозем — i такьвоi славiе сьме рщенiе — нiколiжьде просяще, нiжiе слву рцiехомь. Се бо те молынь твряще, омыiехомь се тiелесы нашя i рцiехомь слву, такожьде …

24Б (с. 208) (I 4б, с. 156)

пiiмо суре-пытвоу о славоу ту пенте крате дено. I огнiцы узгнехомь о доубы. I тако Снопа влецiемо а рцiемо хвлу о Не i сме Дажьбовы внуще i не смiехомь нехатiе славы наше.

А за вiецы се бо Антiе бяхом по Русколанi; i дрiевле бяхом Русе, а пребендьехом оны…

Се [б]о Волынь iде опредех i бые врзе, яко хоробрiа есе. I та Волынье первыще родо есе. I се о осереньце се овы, а i Антiе Мезенмiру, одержещеть побiеды о Годiе i рострщешеть [iе] на обы[сва].

I се по нiех текоста Егуны, о крве Славныех жадяще се, i та борба зурiва бя. I се Годе сообратiшя со Егуньшты i с нема на Оце нашiе налiезе, i бысте розбiена i ознiценi.

А се бь те iдьща Обрi на кнензе. I забы его. Ii се Сыне моря одыдiе од Русе.

Се Бзе Русы не брящешуть жртвы людьське, а нiжiе жiвотня — едiнiе плодя, овощте, квiеты а зрна, млеко, суре пiтноу, о травiехо збрадженоу, i меды — нiколiжде жiвю птыцю, а не ренбы. I се врязе i Еланште Бозм даяшуть жртве iню i страшноу, чоловiещноу. I то нiе мяхом дiяте, яко сьме Дажбове внуще i не iмяхом кращете за iне стопы чюзема…

24В (с. 208) (I 5а, с. 46)

Се жртьва нашя iе мед суре о девентесылы i щале удiяня i на Сурi ставiена [на] трiе днi а по тiех скренз вълну цiждена. I та бендешеть наше жртва Бзем Правiем, якове соуте наше Праоще. I бо се одеiдехомь ото Дажьба i стахомь славнi ославенте Бозе нашiе, нiколiжды просяхомь, нi молiхомь о благы сва. Се бо Бозе рекохуть намо: «Ходiте до Русе, а нiколiжде о вразе».

Матер Сва Слва поящеть ны спеiва те вытежнестве на вразе, i тому вiерiхомь, яко словы [i]е о Птыцiе Вышнiе о Сварзе по ростiе летяшете од оны…

Се бо конензе нашiе iзбрящехомь, да бендеть власте iех о ны пецiте се. I да преiде враг за кромы нашя а кроме тьщете не бендеть, яко зоврате iе.

Само Перунько i То Сноп знаяе, яко сме молiхомь славу i нiколiжде просяще о iно, i [нi]коле не потребовахомь о жiвотiе наохiбьна.

Се бо зрящете Оце нашiе Ореа до облакы ходящете, всхiцена бяаща I сылоу до Перунькове коващтенства. I зряi тамо Оре, яко Перунько коваще мещы на врагы i, коваце, реще тому: «Се стрiелы а меще iмяхомь на вое тоя, i не смешеще сен бояте iех, яко знiцоу iех до пудiе, i кмота iех бенде умешаня до персте блiже, яко земе о багны. Звiеремi бендяшуть оны, яко прасете, умазане од бреня, i смраде своi понесящуть о слiеде сва, i тамо рецено бенде о оны, яко [о] смрадны прасеты i свiнiе».

Се бо ррiекща, Перунько коващеть мещы i Ореу то реще. I тое Оре повенде Отец нашiем. I такова бя наше борьба за жiтвоу i вiтеженства многаi вiекы назады. А днесе вiерiхомь, то не бе тако.