Перлз Ф. - Теория гештальт-терапии
.pdf20
ной. Систему отождествлений и отчуждений мы будем называть «эго».
С этой точки зрения наш метод терапии выглядит следующим образом: мы тренируем эго, различные отождествления и отчуждения, экспериментируя с целенаправленным осознаванием различных функ ций до тех пор, пока спонтанно не появится ощуще ние, что «это я думаю, воспринимаю, чувствую и делаю это». Дальше пациент уже может действо вать сам.
Глава 2
Различия во взглядах и различия в терапии
1. Гештальттерапия и психоанализ
Психотерапия, о которой рассказывалось в преды дущих главах, делает ударение на:
—концентрации на структуре актуальной ситуа ции;
—сохранении целостности реальности, благодаря нахождению внутренних взаимосвязей социаль но-культурных, биологических и физических факторов;
—экспериментировании;
—содействии творческой способности пациента к реинтеграции отчужденных фрагментов опыта.
Вероятно, читателю полезно будет знать, что каждый из этих элементов присутствует в истории психоанализа; и, вообще говоря, синтез этих эле ментов - общая тенденция. Когда Фрейд работал с переносом подавленных чувств на аналитика, он работал с актуальной ситуацией; и те, кто говорит об «интерперсональном» подходе, анализируют в более полном и систематическом виде именно ак туальную сессию. Сейчас большинство аналитиков применяет «характероанализ», впервые системати чески разработанный Райхом. Этот метод с помо щью анализа разблокирует структуру наблюдаемо го поведения. Что же касается структуры мысли или образа, то именно Фрейд научил нас этому в своей книге «Толкование сновидений», поскольку каждое символическое толкование концентрируется
22 |
|
Фриц |
Перлз |
|
|
|
|
|
|
именно на структуре содержания. Хорошие врачи не только на словах обращают внимание на психо соматическое единство и на единство общества и отдельной личности. И, опять-таки, различные экс периментальные методы, от примитивных «отыг рывания сцены» и «активного метода» Ференци до современных «вегетотерапии» и «психодрамы», использовались не только для катарсической раз рядки напряжения, но и для переобучения. И, на конец, Юнг, Ранк, прогрессивные деятели образова ния, игровые терапевты и многие другие считали, что именно творческое самовыражение ведет к ре интеграции. Ранк особо указывал на то, что твор ческое действие - это и есть психологическое здо ровье.
Мы добавляем к этому немного: мы настаиваем на интеграции нормальной и патологической пси хологии и на переоценке того, что считается нор мальным психологическим функционированием. Можно сказать и драматичнее: с самого начала Фрейд указывал на невротические элементы по вседневной жизни и вместе с другими последова тельно разоблачал иррациональную основу многих социальных устоев; теперь мы завершаем круг и осмеливаемся утверждать, что опыт психотерапии
иреинтеграция невротических структур часто дают лучшую информацию о реальности, чем невроз нор мальности.
Вцелом, как мы сказали, тенденцией психотера пии является концентрация на структуре актуаль ной ситуации. С другой стороны, психотерапия (и история психотерапии) расходится с нами во взгля дах на актуальную ситуацию. И чем больше тера пия концентрируется на том, что происходит «здесь
исейчас», тем более неудовлетворительными ка-
23
жутся обычные научные, политические и личные представления о том, что такое «реальность» (пер цептивная, социальная или моральная). Представь те себе, что врач, цель которого — «приспособить пациента к реальности», по мере продвижения ле чения начинает замечать, что «реальность» стала совсем не похожей на то, какой она виделась ему раньше с общепринятой точки зрения; в таком слу чае ему приходится пересматривать свои цели и методы.
Как же именно он их пересмотрит? Должен ли он установить новую норму человеческой природы и попытаться приспособить своих пациентов к ней? Именно так и поступали некоторые терапевты. В этой книге мы пытаемся сделать нечто более скром ное: мы предполагаем, что развитие актуального опыта дает свои собственные критерии. То есть мы рассматриваем динамическую структуру опыта не как ключ к некоему неизвестному «бессознатель ному» или к симптому, а как нечто, ценное само по себе. Мы занимаемся психологией, не делая пред варительных предположений о нормальном или ненормальном, и в этом случае психотерапия из метода исправления превращается в метод роста.
2.Гештальттерапия и гештальт-психология
Сдругой стороны, давайте рассмотрим наше от ношение к психологии нормы. Мы работаем с ос новными открытиями гештальтпсихологии, среди которых соотношение фигуры и фона, важность интерпретации целостности или расщепленности фигуры в рамках контекста актуальной ситуации, структурированное целое, которое не является все объемлющим, но не является и элементарной час-
24 |
Фриц, |
Перлз |
тицей; активная организующая сила целостностей
иестественная тенденция к простоте формы; тен денция незавершенных ситуаций завершаться. Что же мы добавляем к этому?
Рассмотрим, например, целостный подход, подра зумевающий единство социально-культурного, био логического и физического поля в каждом конк ретном опыте. Это является основным тезисом гештальтпсихологии: следует с уважением относит ся к явлениям, представляющим собой единое це лое; аналитически разделить их на фрагменты мож но лишь ценой уничтожения того, что аналитик намеревался изучить. Применив опыт в лаборатор ных ситуациях, в которых исследуются восприятие
иобучение (метод обычных психологов), можно обнаружить много интересного и продемонстриро вать неадекватность методов ассоциаций, психоло гии рефлексов и так далее. Но такое применение данного тезиса не позволяет отвергнуть обычные научные представления, поскольку лабораторная ситуация сама по себе создает ограничения и не позволяет мысли выходить за определенную чер ту. Эта ситуация полностью определяет все, что появляется, а все, что появляется из ограничений, как раз и придает большинству гештальт-теорий особый формальный и статичный привкус. Мало что говорится о динамических взаимоотношениях фигуры и фона и о том, как фигура быстро транс формируется в фон для появления новой фигуры, пока не будет достигнута высшая точка контакта, пока не наступит удовлетворение, и жизненная си туация действительно не будет завершена.
Но как можно сказать что-нибудь еще об этих вещах? Ведь контролируемая лабораторная ситуа ция на самом деле не является жизненной ситуаци-
ей, требующей немедленного разрешения. На самом деле живо заинтересован лишь экспериментатор, а его поведение не является темой исследований. Бо лее того, стремясь к объективности (что похваль но), иногда даже проявляя комическую привержен ность к протестантской чистоте, гештальтисты старались избегнуть любых контактов с тем, что вызывает сильные эмоции и интерес; они анали зировали решение именно тех человеческих про блем, которые не являются жизненно важными и неотложными. Часто создается впечатление, что они хотят сказать, будто в целостном поле уместно все, кроме факторов, вызывающих человеческий ин терес; эти факторы «субъективны» и неуместны! Однако, с другой стороны, лишь то, что вызывает интерес, создает крепкую структуру. (Но когда про водятся эксперименты над животными, факторы, вызывающие интерес, оказываются вполне умест ными, ведь обезьяны и куры - далеко не такие по слушные подопытные субъекты, как люди.)
В результате, конечно же, гештальтпсихология оказалась изолированной от продолжающегося раз вития психологии, психоанализа и его производ ных, поскольку эти направления не смогли избе жать насущных требований - терапии, педагогики, политики, криминологии и тому подобного.
3.Психология «сознательного» и «бессоз нательного»
Однако, очень жаль, что психоанализ прошел мимо гештальтпсихологии, поскольку в последней содержится адекватная теория осознавания, а раз витие психоанализа с самого начала сдерживалось неадекватными, несмотря на то, что усиление осоз-
26
навания всегда было высшей целью психотерапии. Разные школы концентрировались на разных ме тодах повышения осознавания; использовались слова, физические упражнения, анализ характера, экспериментальные социальные ситуации и коро левская дорога сновидений.
Почти с самого начала Фрейд открыл могучую истину «бессознательного», что привело к блестя щим инсайтам о психосоматическом единстве, ха рактерах людей и межличностных отношениях в обществе. Но почему-то из всех этих открытий никак не строится удовлетворительная теория са мости. Мы считаем, что так происходит из-за не правильного понимания так называемой «созна тельной» жизни. Психоанализ и большинство его производных (за исключением Ранка) все еще счи тают сознание либо пассивным приемником впе чатлений, либо суммирующим и ассоциирующим аппаратом, либо рационализатором, либо вербализатором. Это то, что колеблется, размышляет, гово рит и ничего не делает.
Мы, психотерапевты, опирающиеся на гештальтпсихологию, будем исследовать в этой книге тео рию и метод творческого осознавания, формирова ние фигуры/фона, в качестве связующего центра мощных, но разрозненных инсайтов о «бессозна тельном» и неадекватного представления о «созна тельном».
4. Реинтеграция психологии «сознательно го» и «бессознательного»
Однако, когда мы настаиваем на тезисе единства, на творческой силе структурированных целостностей и не только в неинтересных лабораторных ус-
ловиях, но и в насущных ситуациях психотерапии, педагогики, личных и общественных отношений, тог да мы внезапно обнаруживаем, что зашли очень да леко в отрицании (по причине фундаментальной неприемлемости «разбирания на кусочки и унич тожения той вещи, которую мы намереваемся изу чить») множества общепринятых допущений, под разделений и категорий. То, что обычно считается природой заболевания, мы считаем выражением невротического расщепления, существующего внут ри пациента и общества. А призыв обратить вни мание на то, что основные допущения являются невротическими, вызывает тревогу (и у авторов, и у читателей).
При невротическом расщеплении одна часть не осознается, или ее существование холодно призна ется, но она отчуждена и не вызывает интереса и заботы. Также обе части могут быть тщательно изо лированы друг от друга. В этом случае создается впечатление, что они никак друг с другом не пере секаются, избегая конфликтов и поддерживая ста тус кво. Но если в реальной насущной ситуации (неважно, в кабинете врача или в общественной жизни) человек концентрирует осознавание на нео сознаваемой части или на «неуместных» связях, тогда возникает тревога — результат торможения творческого воссоединения. Методом терапии яв ляется вхождение во все более тесный контакт с переживаемым кризисом, пока субъект не отожде ствится (рискуя прыгнуть в неизвестность) с на ступающей творческой интеграцией расщепленно го.
26 |
Фриц |
Перлз |
|
5. |
План этой книги |
|
|
|
Эта книга концентрируется на основных |
невро |
тических дихотомиях теории и пытается истолко вать их, чтобы создать теорию самости и ее творчес кого действия. От проблем первичного восприятия и реальности мы перейдем к развитию человека и речи и, далее, к общественным, моральным и личнос тным проблемам. Мы последовательно будем рассмат ривать нижеперечисленные невротические дихото мии, некоторые из которых широко распространены, а некоторые растворились в истории психотерапии, но все еще присутствуют в остаточном виде, и неко торые (конечно же) представляют собой предрассуд ки самой психотерапии.
«Тело» и «Разум»: это расщепление все еще ши роко распространено, хотя среди лучших врачей психосоматическое единство считается само собой разумеющимся. Мы покажем, что привычная и став шая неосознаваемой произвольность перед лицом хронической чрезвычайной ситуации, особенно уг розы органическому функционированию, сделала это калечащее расщепление неизбежным и почти все общим, выраженным в безрадостности и неуклю жести нашей культуры. (Глава 3)
«Самость» и «Внешний Мир»: это расщепление является частью веры, пронизывающей современ ную западную науку. Оно сходно с предыдущим, но делает большее ударение на политических и межличностных опасностях. К несчастью, филосо фы недавнего времени, указавшие на абсурдность такого расщепления, сами по большей части были заражены или идеализмом, или материализмом. (Главы 3 и 4)
«Эмоциональное» (субъективное) и «Реальное» (объективное): это расщепление также является ча стью научной веры и неразрывно связано с преды дущим. Оно является результатом избегания кон такта и вовлеченности, а также произвольной изоляции сенсорных и моторных функций друг от друга. (История статистической социологии - это именно такие избегания, доведенные до уровня высокого искусства.) Мы постараемся показать, что реальность, по сути, является увлеченностью или «вовлеченностью». (Глава 4)
«Инфантильное» и «Зрелое»: это расщепление представляет собой болезнь самой психотерапии, возникающую из личностей терапевтов и из соци альной роли «лечения»: с одной стороны - мучи тельная озабоченность далеким прошлым, с другой - попытка приспособиться к стандарту взрослой ре альности, который не стоит того, чтобы к нему при спосабливались. Детские черты обесцениваются, а их отсутствие лишает взрослых жизненной силы; другие черты, которые называют «инфантильными», представляют собой интроекции взрослых невро зов. (Глава 5)
«Биологическое» и «Культурное»: это расщеп ление, ликвидация которого является предметом ан тропологии, стало в последние десятилетия окапы ваться именно в ней; таким образом (не говоря уже об идиотском расизме), человеческая природа пре вращается в нечто относительное и совершенно бессмысленное, как будто человек неограниченно пластичен. Мы попытаемся показать, что это рас щепление — результат невротической очарованнос ти артефактами и символами, их политикой и куль турой, как будто они являются собственной движущей силой. (Глава 6)