3. Защита права собственности
Иски в римском праве
Защита права собственности осуществлялась вещными исками, действующими против любого нарушителя. В связи с неразрывным: единством материального права и процессуального средства его защиты каждый иск представлял собой самостоятельную правовую фигуру, образуя в совокупности с другими систему исков, формировавшуюся: в силу отмеченной особенности путем предоставления новых и новых исков. В римском частном праве около 70 видов исков, а наиболее важных отдельных исков более 40. Значительная часть из них — вещные иски, а также личные иски, направленные к защите права собственности (например, actio furti, предоставлявшийся собственнику, потерпевшему вред от кражи).
Для права собственности основными исками были виндикационный и негаторный.
Виндикационный иск (rei vindicatio) регламентировал действия собственника по отысканию и возвращению своей вещи, вышедшей против его воли из обладания, в соответствии с правилом: «Где бы я ни нашел свою вещь, там ее и виндицирую». Первоначально виндикация носила неограниченный характер. Позднее в целях обеспечения разнообразных потребностей развивающегося экономического оборота она была ограничена в интересах добросовестных владельцев.
Материально-правовое содержание виндикации, выраженное в преторской формуле, состоит в требовании невладеющего собственника (истца) к владеющему несобственнику (ответчику) о возврате (реституции) вещи. Причем ответчиком мог быть как держатель, так и владелец вещи — добросовестный и недобросовестный. Истец нес бремя доказывания (onus probandi) принадлежности ему права собственности на спорную вещь. Ответчик, освобождаемый от обязанности представления доказательств, в силу того, что в его пользу свидетельствовал сам факт владения вещью; мог не только оспаривать приводимые истцом доказательства, но и приводить возражения, вытекающие из конкретных ситуаций, например, о принадлежащем ему праве залога, позволявшем удерживать вещь у себя. Кроме того, бонитарный обладатель имел действенное средство преторской защиты против квиритского собственника — возражение (exceptio) о вещи проданной и переданной. Разумеется, возражения возможны лишь в рамках формулярного процесса.
При доказанности истцом принадлежности ему права собственности на спорную вещь, она изымалась у ответчика, который, кроме того, утрачивал (в легисакционном процессе) внесенный залог (sacramentum). В формулярном процессе вещь в надлежащем состоянии присуждалась истцу со всеми плодами и приращениями, причем в формуле предусматривалась возможность возмещения ущерба в случае гибели, повреждения или ухудшения вещи. В связи с этим возникла необходимость регламентировать в соответствующих ситуациях ответственность добросовестных и недобросовестных владельцев. (Добросовестным признается владелец, который, получив вещь от лица, не уполномоченного на его отчуждение, не знал и не должен был знать об этом, а недобросовестный — это тот владелец, который знал или должен был знать о том, что приобретает вещь от лица, не уполномоченного «на его отчуждение). Ответственность добросовестного владельца за гибель или повреждение вещи и за плоды возникала со времени предъявления виндикационного иска. Он возвращал лишь наличные плоды. Недобросовестный владелец возмещал стоимость плодов, полученных за все время неправомерного обладания вещью, а также тех, которые он мог бы получить при надлежащей заботливости. Он отвечал за гибель вещи при допущении им хотя бы легкой небрежности, а если вещь погибала после предъявления иска — независимо, от его вины, т. е. отвечал за случай.
Негаторный иск (actio negatoria) направлен против нарушителей свободы собственности. В отличие от ситуации при виндикационном требовании истец не утрачивает владения вещью, но встречает реальные преграды в осуществлении своей собственности, например, некто через мой участок прогоняет скот к водопою. В иске такое право не признается за нарушителем, поэтому интенция формулы в отношении ответчика сформулирована отрицательно: «если окажется, что Нумерию Негидию не принадлежит право прогона...». Бремя доказывания распределяется между сторонами: истец доказывает свое право собственности и нарушение его ответчиком, последний — свое право на ограничение свободы собственности истца. При удовлетворении иска подлежали. Возмещению истцу все убытки, связанные с нарушением. Кроме виндикационного и негаторного исков, защите права собственности служил Публицианов иск, который «был создан не для того, чтобы отнять вещь у собственника, и доказательством этого является эксцепция: «если эта вещь не принадлежит владельцу», а для того, чтобы добросовестный покупатель, получивший эту вещь по этому основанию во владение, лучше сохранял за собой вещь» (D.6.2.17). Следовательно, Публицианов иск защищал интересы бонитарных обладателей и добросовестных владельцев; предоставляя им возможность требовать возврата вещей, владение которыми они утратили,- так, как если бы они (благодаря фикции приобретательной давности) уже владели ими по квиритскому праву. Причем эксцепция подлинного собственника о своем квиритском праве (justi domini) обессиливалась эксцепцией бонитарного обладателя о том, что «вещь продана и передана».
Защита владения
Известно, что в споре о праве собственности стороны (истец и ответчик) приводят правовое обоснование своих требований и возражений, т.е. для установления права собственности каждый из них должен сослаться на доказательства, подтверждающие его право на данную вещь. Такая защита называлась петиторной (petitorium).
В отличие от нее, владельческая, или поссесорная (possessorium), защита не только не требовала, но и запрещала ссылку на право. Она не ставила себе задачи разрешения вопроса о правовом основании владения. Ни одна из сторон в поссессорном процессе не могла приводить правовых обоснований своих претензий. Цель этого процесса — выяснить факт владения и факт его нарушения, следовательно, доказыванию подлежали только упомянутые факты.
Поссессорная защита представляла собой процедуру разбирательства дел о владении, возбуждающихся посредством административных актов претора — интердиктов. Существовали интердикты об удержании владения и о восстановлении владения.
Первый интердикт (uti possidetis) применялся в том случае, когда на обладание вещью, находящейся во владении одного лица, притязало другое. В соответствии с этим интердиктом владение лица оставалось неприкосновенным, если Оно возникло не насильно, не тайно и не являлось прекарным (пользованием до востребования). При доказанности какого-либо из этих фактов у невладеющей стороны появлялись основания для возражения о порочности владения и передачи вещи ей.
Второй интердикт (recuperandae possessions) применялся для защиты интересов лица, ранее владевшего спорной вещью, но к моменту возникновения поссесорного процесса утратившего владение в результате противоправных действий стороны, обладающей вещью. Владение восстанавливалось при доказанности существования его в прошлом и насильственного нарушения. В противном случае оно сохранялось за фактически владеющим к моменту возбуждения процесса лицом.
Если результат поссессорного процесса не удовлетворял одну из сторон, она могла возбудить петиторный процесс. Эта сторона, доказав принадлежность ей права на спорную вещь, приобретала на нее право собственности и, таким образом, получала вещь не по фактическому основанию, а по правовому.
В подавляющем большинстве случаев собственник и владелец совпадают в одном лице. Поэтому поссесеорный процесс, предназначенный для защиты владения, практически защищал и право собственности. Сторона же, решившая противопоставить факту владения свое право, в петиторном процессе оказывалась в менее выгодном положении, ибо обязана была представить соответствующие доказательства. Нередко это сделать нелегко, а иногда и безнадежно. Между тем владеющий от предъявления доказательств освобожден, ибо в его пользу говорит сам факт владения. «Любой владелец уже тем, что он является владельцем, имеет больше прав, чем тот, кто не владеет» (D.43.17.2). Преимущественное положение владельцев зафиксировано не только в римских правовых источниках, но и в римской художественной литературе. В частности, Гораций в «Одах» говорил о них: «блаженны владеющие». Эта метафора в пандектистике XVII—XVIII вв. обрела значение правовой нормы.