Классическая модель демократии

О ней еще говорят, как о концепции идентичности. Она исходит из уже упоминавшихся нами идей Ж.Ж. Руссо. Речь здесь идет об идентичности правящих и, так сказать, правимых. Непосредственная воля всех граждан, volonte generale, определяет общую всех граждан коллективную судьбу. Воля народа - продукт свободного разумного решения и формирования общей позиции - обязательна для всех, в том числе для правящих. Ответственный гражданин следует не своим частным интересам, а ориентируется на благо своей общины. В результате и возникает эта самая volonte generale, в которую формируются самые лучшие решения по всем общественным делам. Поскольку эти решения принимают все, все им обязаны подчиняться.

Повторю: это прямая демократия. Здесь речь не идет о представительстве, о делегировании власти народа тем, кто сидит в парламенте или в Кремле. Это прямое участие всех. Только оно может предотвратить злоупотребление властью.

Каковы недостатки этой модели?

1. Представление об общей воле, которая выстроит решение по всем возможным проблемам, нереалистично, ибо частные интересы не всегда можно свести к общему решению.

2. Постоянное участие всех граждан в выработке всех решений может сделать эти решения дурными, поскольку информированность граждан, их знания слишком различны, если не сказать недостаточны для суждения по важным содержательным проблемам.

3. На деле такая “общая воля”, формируемая с благими намерениями, может вести к авторитаризму или диктаторскому давлению коллектива.

Процитирую Ханса Кельзена: “Идея демократической свободы, отсутствия господства и соответственно власти не может быть реализована даже частично. Ибо социальная реальность - это реальность господства и власти.”

Тем более эта критика справедлива в отношении современных, сложных обществ. Мы говорили на прошлой лекции, что такой идеал применим к малым коммунам и в отношении ограниченного круга проблем. В сложных же обществах народный суверенитет реализуется через органы репрезентации - народного представительства, и через действие механизмов интеграции интересов - партий. Получается не прямо выраженная общая воля, а как бы ее ступенчатая реализация.

Тем не менее такая демократия (руссоистская) остается - как бы в качестве регулятивной идеи - в попытках выработать институты, которые усилили бы роль народа в выработке решений (скажем, в изменении избирательного закона).

Конкурентная модель демократии.

Это, во-первых, модель, более отвечающая реальности. Она описывает реальное функционирование, например, западных демократий. Она, во-вторых, - так сказать, более скромная модель: не приписывает демосу той роли, которую он выполнить не в силах.

Согласно этой модели, роль народа состоит в том, чтобы формировать правительство (правление в самом широком смысле) путем выбора между представителями разных элит, которые соперничают в борьбе за политическое руководство.

Есть классическая формулировка Иозефа Шумпетера (знаменитый экономист, политический теоретик - 1883-1950, “Капитализм, социализм и демократия”): “Демократический метод - это такой порядок принятия политических решений, при котором индивид обретает право на руководство путем конкурентной борьбы за голоса населения”.

Если вновь обратиться к тому же Кельзену, то мы увидим, что он определяет демократию (это в согласии с Шумпетером) как: “чисто формальный организационный принцип, который сам по себе совершенно не может претендовать на какую-то всеобщую и безусловную ценность по отношению к целям организации”.

То есть другими словами, когда мы говорим о демократии, мы говорим о том, что можно назвать методом создания организационного порядка, для которого первостепенную роль играет участие каждого в выработке организационных решений (в политике, скажем, в выработке государственных решений).

Постановка же содержательных целей или там идея равенства - все это к таким образом понимаемой демократии отношения не имеет.

Это очень важный момент. Демократия не связана с какими-то содержательными целями, например, она не гарантирует с необходимостью больше индивидуальной свободы, чем какой-либо другой метод социальной и политической организации. Процитирую еще одного немца - Карло Шмитта (его наследие сейчас все более выходит на первый план; консервативный теоретик):

“Демократия, может быть милитаристской или пацифистской, абсолютистской или либеральной, централистской или децентрализованной, прогрессивной или реакционной, и в разное время - разной, не переставая при этом быть демократией”.

Поэтому повторяю: демократия - это формальный организационный принцип, не связанный по крайней мере, напрямую с ценностями, которые кладутся в основу демократического порядка.

Тем не менее, эти ценности все же должны быть. Если мы хотим следовать формальной демократической норме (участие каждого в выработке решений), то, ясно, что здесь должны осуществляться и некоторые “содержательные” свободы (свобода слова, свобода собрания и т.д.)

Здесь есть некоторая диалектика, которую нельзя - или трудно - свести к формальным определениям.

Не случайно Шумпетер - один из основоположников конкурентной модели, был экономистом. Здесь мы видим модель, близкую модели рынка в экономике. Как на товарном рынке в условиях полноценной конкуренции продавцы контролируют друг друга, так и на политическом рынке - рынке голосов избирателей - партии стремятся максимизировать "прибыль", то есть количество голосов, чтобы таким образом прийти к власти или остаться у власти. Для этого они выдвигают свои предложения - политические программы, которые должны удовлетворять пожеланиям как можно большего количества избирателей.

Собственно, когда мы применяем словосочетания политический маркетинг, политическая реклама, мы продолжаем это уподобление политической борьбы рыночной борьбе.

В этой модели, конечно, совсем другая степень участия, чем в классической (идентификационной) модели. Здесь народ не управляет. Политическое участие исчерпывается периодически повторяющимися актами выбора. В промежутке между выборами граждане не выполняют никаких политических функций.

Опять Кельзен:

“Демократия современного государства - это опосредованная, парламентская демократия, где общая воля формируется большинством тех, кто был избран большинством имеющих право политического участия”.

Это принципиальная модель, достаточно простая и понятная. Хочу только обратить ваше внимание еще раз на один пункт: это формальная модель. Демократия - формальный принцип, а не средоточие всего светлого и благородного, истинного и достойного.

Кроме того, важно отметить, что эта модель не всегда реализуется в действительности. Как на рынке товаров нет совершенной конкуренции, так и на политических рынках ее нет. Если использовать экономическую метафору, то и в политике очень часто имеют место картельные соглашения. Когда, например, группы, желающие сохранить существующий порядок, ограничивают поле конкуренции, договариваются, скажем, избегать некоторых тем, изолируют каких-то несговорчивых игроков, договариваются не затрагивать какие-то болезненные друг для друга проблемы и т.д. В результате оказывается, что реальной-то конкуренции не происходит, настоящих альтернатив не предлагается, зато сложившаяся партийная структура сохраняется.

Всякий может найти массу примеров того, как нарушается свободная конкуренция политических программ и точек зрения даже в нашей российской действительности. А уж в странах со сложившейся демократической структурой о свободе политической конкуренции вообще говорить очень трудно. Там рынок давно поделен, стабилен и новые игроки практически не допускаются. Пример: Хайдер в Австрии. Для охраны этой стабильности существует масса приемов и методов.