Гомерокурсовая

Еще в 1918 году Г. Фишль, придя в скептическому выводу о позициях аналитиков и унитариев, сказал, что исследователей гомеровского вопроса ждет полное банкротство. (G.Fischl .Op.cit.S.75,82-84.)

Л.С. Клейн в своей «Анатомии «Илиады»», описывая перспективы изучения гомеровского вопроса, пишет, что в исследованиях надо применить метод параллелей, как это делают ученые, изучающие Библию. Также он считает, что необходимо применять методы статистики и комбинаторики, но вдумчиво: они помогут избежать споров о количественных характеристиках и позволит оценить значимость сходств и различий, и наглядно выявят зависимость между разными факторами, корреляции, которые не видны с первого взгляда. К.Лерс, Г.Клуге, С.Руссо, С.Уэйт, В.Моро и др. применяли этим методы, но только простую статистику распределений (частотный анализ). По мнению Л. Клейна, «к старым фактам надо применять не очень новые методы», а именно: как уже и отмечалось, статистику отношений внутри синонимических пар, генетическая интерпретация вместо узко хронологической, самостоятельное значение результатов (проанализировать Гомера статистически не по традиционным схемам, а по новым). При таком подходе будет возможен однозначный синтез. (с. 16)

Сам Лев Самуилович является аналитиком, и свою точку зрения подробно излагает в своих трудах по гомеровскому вопросу: «Бесплотные герои», «Анатомия «Илиады» и «Расшифрованная «Илиада». Он как бы «раскапывает» текст, датируя слой за слоем, определяя поздние наложения и вставки. Подробно рассматривая части «Илиады», выдвигает интересные варианты создания текста. Мне хотелось бы представить некоторые из них, касающиеся ключевых моментов в тексте. Во-первых, это поединки Париса с Менелаем и Гектора с Аяксом. В сражении Менелая и Париса есть некоторые неточности, например, они два раза вооружаются (III, 17-18; 29; 328-329). Клейн предполагает, что было соединено два варианта этого поединка, один был искусственно вставлен в поэму. Границы этого куска определяются от вооружения героев до неудачи Менелая. А в «Илиаде» представлено предварительное столкновение героев, завершившееся вызовом. Герои в этой ситуации уже были вооружены. (с. 92)

Еще одна необычная версия касается поединка Аякса и Гектора. Там происходит следующее: Аякс поднял огромный «жерновный» камень и запустил им в Гектора, проломив ему щит «и ранил колена врагу; но внезапно воздвиг Приамида Феб, и тогда рукопашно мечами они бы изрубились, если б…» (VII, 270-274). На этом моменте появились вестники и прекратили бой. Интересно, что греческое эпическое выражение «сломить колени» означало «убить», так ка напрямую об этом не любили говорить. Вряд ли автор, редактировавший «Илиаду» об этом не знал. Но ему понадобилось сохранить жизнь Гектора, а самое простое решение этой проблемы – вмешательство богов, в данном случае Гектора спасает Аполлон. И выражение «сломить колени» приобрело буквальный смысл. То есть, вопреки традиционной версии, в первоначальном варианте Гектора убивает Аякс, а не как мы привыкли, что это Ахилл.

Эти два поединка похожи по структуре, и предположительно, что это два варианта одного и того же эпизода эпоса. В первом столкновении (III песнь) все ярко, живо, логично, а во втором (VII песнь) более неестественно и неловко, а значит, что он был включен в поэму позже первого.

Историю Ахилла и Патрокла Клейн отождествляет с героями шумерского цикла III тыс. до н.э – Гильгамешем и Энкидой. Ахилл – это Гильгамеш, а Патрокл – Энкиду. У них схожие судьбы, схожие ситуации, схожие качества. Эти герои от шумеров перешли к аккадским сказителям, а от них эпос начал распространяться в Малой Азии, где был особо популярен во II тыс. до н.э. Поэтому, скорее всего, этот сюжет был заимствован и перенес на почву греческой культуры.

Но Л.С. Клейн не принимает компромиссных точек зрения и его точка зрения такова: «Говорить о единоличном авторстве Гомера и некоем первоначальном тексте, об оригинале не приходится. Кто автор былин и народных сказаний? Народ. Можно говорить о Гомере лишь как о талантливом народном сказителе, который придал придал народным песням их последнюю, нынешнюю форму, и она в этой форме была записана». Так как до сих пор не решен вопрос о первоначальном тексте, и если поэмы создавались множеством авторов, а имя Гомера ненадежно, то в данном контексте кем среди создателей поэмы был Гомер, не так важно, считает Клейн. (с. 317-318)

А.Ф. Лосев в своем труде «Гомер» делает вывод, что гомеровские поэмы обладают художественным единством, но это не столь важно, так как такое единство может быть достигнуто как силами народного творчества, так и единым автором. То же касается и неточностей в произведениях, к тому же, ошибки только внешние и не нарушают единого стиля и сюжета поэм. Лосев утверждает, что весь греческий народ и есть тот индивидуум, который создал поэмы, так как та личность (или личности), которая создавала поэмы, выражала общенародную волю, не привнося ничего индивидуального. У Лосева есть фраза: «Гомер – отражение истории греческого народа». И действительно, поэмы отражают различные аспекты истории Древней Греции. Социальные процессы отражаются в наслоении признаков различных эпох: меньше всего представлена эпоха матриархата с примитивным социальным строем и хтонической мифологией (например, упоминание богини Геи); наиболее широко описан так называемый «героический век», когда началось обособление отдельных родов, вожди и герои этих родов стали представлять социальную и веонную волю народа в борьбе со стихийными силами природы и с окружающим «варварством»; и третьим периодом является этап разложение общинно-родовых связей, когда героическая и общинная жизнь отдалилась от религиозного характера и приобрела светский характер. Также, охвачена и военно-политическая история, которая отражает передвижения греков в различные периоды. В третьей четверти второго тысячелетия до н.э. эолийцы из Фессалии и Беотии двинулись на северо-запад Малой Азии, неся с собой признаки микенской культуры, и вступили в тесное культурное взаимодействие с жившим там народом. А примерно в начале первого тысячелетия в эту местность пришли ионийцы, которые смешали свой диалект с эолийским. Таким образом, и получаются наслоения из различных эпох.

А. Лосев строит любопытную цепочку характеристики Гомера. Прибавляя эпитет за эпитетом он получает единую фразу, характеризующую Гомера как автора поэм -греческий ионийский эпический художник эпохи разложения общинно-родового строя и перехода его в рабовладельческую формацию. А теперь по порядку:

• Греческий – подчеркивается телесность греческого языческого мироощущения, языческая влюбленность в земного и материального человека, героя, физически защищавшего свой народ и физически побеждавшего стихийные силы природы.

• Ионический – под ионийством подразумевается не только диалект языка, но и целое мировоззрение, предопределившее также и его стиль - экспансивное и легкое настроение.

• Эпический - сознание автора тождественно с сознанием народа на общинно-родовой ступени его истории.

• Художник – в поэмах описывается война с художественной точки зрения, все внимание обращено на характеры и личности героев, присутствуют элементы вмешательства богов.

• Эпоха разложения общинно-родового строя и перехода его в рабовладельческую формацию – его отношение к общинно-родовой формации, и особенно к мифологии, как общинно-родовой идеологии, весьма свободно и игриво, причем эта свобода доходит до юмористического отношения. Гомер — это иониец эпохи перехода от одной общественной формации к другой.

Его идея такова: «Очевидно, идя современности отпадает вопрос о расчленении Гомера на то или иное число авторов. Этот вопрос и бессмысленен, и неразрешим. Очевидно, отпадает также и вопрос о нахождении в этих поэмах также какого-то «ядра» или «зерна» с установлением последовательного ряда дальнейших добавлений. Этот вопрос тоже и бессмысленен, и неразрешим. Отпадает также вопрос об единоличии авторства Гомера, так как для решения этого вопроса нет никаких данных. Ни редакторство, ни компиляторство тоже не могут быть твердым и определенным предметом для исследования, поскольку здесь возможны только разного рода фантазии...» (Лосев. Гомер, с. 99).

И.М. Тронский (Троцкий), один из крупнейших филологов-классиков, свою позицию в гомеровском вопросе обосновывает в статье «Проблемы гомеровского эпоса». Неувязки возможны и в результате длительной работы над поэмами, так как за раз невозможно было написать столь крупные поэмы, то вполне вероятны поздние прибавления от самого автора. (с. 84) Также, В «Илиаде» и «Одиссее» разработке отдельных частей повествования уделено больше внимания, чем скреплениям между ними, а повтор некоторых сцен дается с вариантами, отсюда и ошибки. (с.71) Дополнения к тексту могли быть введены самим автором, однако, гомеровский эпос создавался в такую эпоху, когда индивидуальность авторов не была популярна. А в более позднее время античная литературная практика могла себе позволить более свободно обращаться с текстами предыдущих авторов и вносить что-нибудь от себя. Иосиф Моисеевич видит в поэмах художественное и идеологическое единство: «Одиссея» была написана не только для того, чтобы показать путешествия Одиссея, но и для рассказа о героях предшествующей поэмы; или еще пример единства - в «Илиаде» слава чаще всего основывается на храбрости, а в «Одиссее» на интеллектуальных и моральных качествах, (с.12, Одиссея). А так как, по его мнению, аналитикам не удалось восстановить последовательность собрания поэм, он предлагает гипотезу единого для каждой поэмы творца, переработавшего старые материалы и новое единое целое, то есть гипотеза «позднего Гомера», «последнего» поэта, оставившего свое произведение в таком виде, в каком мы его сейчас видим и читаем. (с. 86-86)

Некоторые теории перестают быть актуальными, в числе их теория механического объединения песен в эпос. «Имманентное художественное единство самостоятельных песен, созданное в спонтанном эпосе народного творчества – пишет И. М. Тронский – оказалось иллюзией романтиков». (с. 82)

«Одиссея» в целом представляет собой законченное единство. Мы не можем точно установить, что именно в «Одиссее» является собственностью творца, а что досталось от предшественников - творческий характер переработки позволяет считать весь материал освоенным, рассматривать поэму как единое целое. (с. 30-31, Одиссея)

Также, хотелось бы отметить британского ученого, профессора славистики, Альберта Лорда. Наиболее значимая из его работ – это «Сказитель». В этой книге Лорд развивает идею Милмэна Пэрри, так называемую «устную теорию». Применяя ее к гомеровскому эпосу, он делает вывод, что эпос был создан в процессе устного творчества.

«Устное произведение не создается для исполнения, оно создается в процессе исполнения. Говоря о сказителе, нужно полностью отказаться от мысли, что это человек, который просто воспроизводит что-то, ранее созданное другими или даже им самим: устный поэт и есть создатель произведения. Сказитель эпоса – это создатель эпоса». (с.22)

Но текст передается от одного индивида к другому, от него – к следующему, и так далее. Все это сопровождается естественными ошибками памяти, неточностям, легкими искажениями, таким образом, сложно представить, что такое передача устного эпоса и его распространение. (с.14) Поэтому для доказательства «устной теории» надо применить другой критерий сказительской практики: исследование тематической структуры, суть которого состоит в поиске похожих тем, затрагиваемых в произведении. (с. 124) В качестве еще одного доказательства устного сложения поэм Лорд приводит одинаковую, действующую на основе одних и тех же принципов, формульную технику создания поэм. Такая же техника присутствует и в южнославянских устных эпосах.

Он считает, что называть этот эпос «народным» неправильно по нескольким причинам. Во-первых, концепция, согласно которой эпос создается народом давно опровергнута, так как не удалось доказать способ сложения произведений народом. Во-вторых, термин «народная поэзия» все чаще начинает привязываться к конкретному месту и времени. И в-третьих, во многих станах слово «народный» часто употребляется в уничижительном смысле, отождествляя его с «образом недалекого крестьянина с его причудливыми представлениями, его рассказами о феях и детскими сказками». (с. 15)

Активное развитие националистических идеи в XIХ веке привело к тому, что устный эпос начал использоваться для пропаганды национальных героев, которые побеждают внешних врагов. (с. 16)

Выделяет этапы сказительской практики: исполнение песен, сложение эпоса (запись под диктовку), запись поэм. (с. 127-128)

Крайне наивно было бы считать Гомера создателем эпической поэзии в Греции или в европейской литературе, считает Лорд, ведь традиция, к которой он принадлежал, была богатой. Он слышал много хороших сказителей и сам обладал огромным талантом, благодаря которому был известен повсюду, где пелись эпические песни. Например, схема «Одисееи» (переодевание, путешествие, обманный рассказ, узнавание, игры или испытания, свадьба) находится в сказаниях различных народов, а вероятнее всего, что греки заимствовали это из Передней Азии. С.Н. Крамер в «Шумерской мифологии» приводит примеры шумерских табличек, напоминающие по своему характеру произведения, которые записывались в древнейший период и в Палестине, и в Греции. Лорд приводит в пример схожих сюжетов «Песнь о Багдаде». (с. 106)

Таким образом, Лорд делает неутешительный вывод: мы никогда не узнаем, ни кто первым спел эти песни, ни когда и где это произошло и какими они тогда были. Песни существовали длительное время до Гомера, можно предположить, что тогда они были не столь совершенными по сравнению с нашими «Илиадой» и «Одиссеей». Наиболее вероятно, что сами сюжеты и многие темы уже бытовали в греческой традиции задолго до того, как они были применены к Ахиллу и Одиссею. Согласно «устной теории», песни продолжали меняться при каждом исполнении, а поэт, спевший эти песни впервые, не относился к своей песне как к фиксированной по содержанию, и таким образом, он был автором каждого исполнения. И так, в течение долгого времени поступал каждый певец. «Это была древняя повесть, услышанная им от других сказителей, но данный рассказ был его собственным. Он не утверждал этого, просто все знали, что это его повесть, поскольку сказитель был перед ними. Так бытует устная традиция. Называть это множественным авторством – значит преуменьшать роль не только Гомера, но и всех вообще сказителей устной традиции». (с. 130)

В последние десятилетия XX века появилось новое течение в гомеровском вопросе - неоаналитики. Исходя из названия, можно подумать, что они являются модернизированной формой аналитизма, но это не так. Неоанализ — направление в гомероведении, которое занимается выявлением более ранних поэтических слоев, которые использовал автор (каждой из) поэм.

Неоаналитики убеждены в единоличном авторстве Гомера, но одновременно находят в «Илиаде» и «Одиссее» отрывки из киклических поэм. Эти сюжетные куски считаются более поздними, и исследователи этого напрвления полагают, что в их основе лежат древние песни с позднейшими обработками. В представлении неоаналитиков Гомер заимствовал из этих древних песен так много, что, по сути, оказывается уже не единоличным творцом. Таким образом, неоаналитический подход не противоречит господствующей сейчас устной теории.

Виднейший из современных неоаналитиков — немецкий исследователь Вольфганг Кульманн, автор монографии «Источники Илиады» (W.Kullmann. Die Quellen de Ilias, Wiesbaden, 1960). Он относит "Илиаду" к более позднему времени, чем обычно, и даже ставит ее в зависимость от киклических поэм, что в корне заставляет по-новому относиться также и к эстетике Гомера.

Таким образом, точки зрения аналитиков и унитариев сблизились. Унитарии признают теперь большую роль фольклорного фонда и использование разнообразных вкладов, заимствований, а аналитики — значительную обработку и унификацию, проведенные составителем. Если оба компонента налицо — творчество и компиляция,— то от очень тонкой оценки пропорций, от скрупулезного взвешивания зависит, считать ли сказителя творцом или составителем и обработчиком, а соответственно — признать авторство за одним поэтом или отдать его многим певцам.

Вопрос об историчности гомеровских поэм

Для античных авторов Гомер был достаточно полным источником информации из различных областей: истории, географии, быта. На него ссылаются такие авторы как Геродот, Страбон, Фукидид.

Геродот, описывая хозяйство скифов, пишет об безрогих быках. Он высказывает предположение, что быки этого вида рождаются уже безрогими, и подтверждает свои слова строками из «Одиссеи»: «и Ливию, где агнцы с рогами родятся» (Од., IV, 85). (Hdt., IV, 29) Но Геродот все же сомневается в правильности сведений Гомера. Так, он считает, что Гомер или еще какой-нибудь древний поэт придумал имя «Океан» для своих произведений, так как он сам ничего о существовании такой реки не слышал. (Hdt., II, 23)

Страбон, так же несмотря на свои сомнения в правильности сведений Гомера, называет его первым географом. (Strab., I, 11) Кроме того, он использует Гомера, говоря, что эфиопы обитают на краю земли, у берегов Океана. (Strab., I, 6) А на Итаке Страбон не обнаруживает пещеры или грота Нимф, которые были описаны в «Одиссее», но это он приписывает географическому изменению, чем неосведомленности Гомера или мифологической выдумке. (Strab., I, 18)

Один из самых объективных историков, Фукидид, признает существование Троянской войны и даже называет его самым важным из всех происходивших ранее. Однако, с оговоркой, что Гомер это все мог приукрасить и преувеличить, и в таком случае поход был довольно незначительным. (Thuc., I,10, 3)

Следовательно, в античных источниках Гомер цитируется как самый надежный информатор древнейшей истории греческих племен.

Авторитет Гомера был поколеблен только в Новом времени европейской наукой. Под сомнение начали ставить почти все эпизоды, описанные у Гомера. В итоге, дошло до того, что и сама личность Гомера встала под большой вопрос. Вскоре и к факту существования Троянской войны начали относиться скептически, да и так сильно, что в какой-то период считалось безумством допускать мысль даже о существовании до I до н.э. в Эгеиде хоть сколь значимой культуры. Однако идиллию мыслей скептиков нарушили раскопки Генриха Шлимана в Малой Азии и Артура Эванса на Крите. Его открытия произвели радикальный перелом во взглядах исследователей на историческую ценность греческих мифов и сказаний. Некоторые ученые впали уже в другую крайность. Они старались увязать с данными «Илиады» и «Одиссеи» каждое, даже незначительное, археологическое открытие. Сведения Гомера постепенно приобрели характер своего рода «путеводителя» в изучении эгейской культуры микенской эпохи. Археологические открытия показывают, что, по крайней мере, некоторые эпизоды из гомеровских поэм имеют место быть. А так же то, что до вторжения дорийцев, то есть до истечения II тыс. до н.э. в Греции и во всем бассейне Эгейского моря существовали большие политические объединения и культуры. (с. 162)

Известный исследователь античной культуры и литературы М. И. Финли в своем выступлении по британскому радио, а затем и на публичных лекциях отрицал историческую достоверность Троянской войны. По мнению Финли (журнал JHS), рассматривая «Илиаду» и «Одиссею», нельзя не учесть и другие эпические поэмы, созданные в разное время разными народами; например: «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах», сербо-хорватский эпос. Изучение этих произведений ясно показывает, что хотя в них есть зерно исторической действительности, но оно почти затеряно в потоке народной фантазии. Если вновь найденные хеттские и угаритские документы, как он считает, не подтвердят реальность Троянской войны, то не будет никаких оснований выделять Троянскую войну из сферы мифологической или поэтической и переносить ее в сферу историческую. Согласно Финли, «Песнь о Роланде» рассказывает многое о феодализме XI века, однако ничего ценного не сообщает о царском

дворе Карла или о Ронсевальской битве. Точно так же «Илиада» и «Одиссея» дают нам сведения в основном об обществе времен падения Трои, кое-где рассеяны также сведения

о более раннем или позднем (времен монументальной поэзии) обществах, но ничего значительного не говорят о самой войне, ее причинах, ее руководстве и даже о народах,

которые принимали в ней участие. Ни один здравомыслящий человек не обратится к «Песне о Роланде» для изучения Ронсевальской битвы или к «Песне о Нибелунгах» для ознакомления с историей бургундийцев или гуннов в V в.