Занятие № 6. Менталитет и внутренняя форма языка

§ 1. Понятие внутренней формы языка

§ 2. Дух народа

§ 3. Дух народа и «внутренняя форма» цивилизации

§ 4. Внутренняя форма как детерминанта языка

§ 5. Сопричастность – детерминанта русской цивилизации

§ 1. Понятие внутренней формы языка

Введенное В. Гумбольдтом понятие внутренней формы языка настолько сложно, что над ним до сих пор размышляют логики, философы и лингвисты. Избежать искажения гумбольдтовской мысли помогут обширные цитаты.

«Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное. Каким образом оказывается, что они сливаются в единый и недоступный пониманию источник, остается для нас загадкой»¹. (Далее ссылки на это издание). Наука не знает этого до сих пор. Некоторые даже считают отношения мозга и сознания непроблемой, а тайной. Знаменитый американский лингвист Н. Хомский (р. 1928) провел такое терминологическое разграничение между вопросами, допускающими решение (проблемами), и вопросами, в разрешении которых не наблюдается никакого прогресса (тайнами). Примем за аксиому: язык есть дух: «Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли» (С. 70).

«Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка» (С. 71). Форма понимается в аристотелевском смысле, как противопоставлении субстанции: «Форме противостоит, конечно, материя (Stoff); но чтобы отыскать материю, соответствующую языковой форме, необходимо выйти за пределы языка. В пределах языка материю можно определять лишь по отношению к чему-то другому, скажем, основы слов – по отношению к склонению. Однако то, что в одном отношении считается материей, в другом отношении оказывается формой. Заимствуя чужие слова, язык может трактовать их как материю, но материей они будут только по отношению к данному языку, а не сами по себе» (С. 72). Языковая материя – это не материальная субстанция, а материал для обработки языковой формой.

«По самой своей природе форма языка есть синтез отдельных, в противоположность ей рассматриваемых как материя, элементов языка в их духовном единстве» (С. 73). Форма – закон духа, определенным, национально-специфичным способом упорядочивающий языковую материю. Что же такое материя языка?

«Действительная материя языка – это, с одной стороны, звук вообще, а с другой – совокупность чувственных впечатлений и непроизвольных движений духа, предшествующих образованию понятия, которое совершается с помощью языка» (С. 73). По Гумбольдту, психика («совокупность чувственных впечатлений»), неподконтрольная сознанию духовная энергия («непроизвольные движения духа») и звуки подчиняются действию формы языка (духовному закону) как своему конструктивному и организующему началу.

Форма языка оперирует духом и психическими сущностями, как руки вещами. Выдающийся психолог Л.М. Веккер (1918-2001) пишет: «…Суть перехода материальной операции в умственную, или "идеальную", заключается не в том, что реальное действие становится психическим отражением действия, т.е. действием "идеальным". Операция с психическими "идеальными" операндами – психическими структурами разных уровней – остается реальной операцией независимо от того, являются ли вещественными или психическими, "идеальными", ее операнды. Так что идеальными здесь становятся операнды, операции же с идеальными операндами остаются столь же реальными преобразующими действиями, сколь и операции с материальными, вещественными объектами. Мысленное оперирование объектами есть реальное оперирование их образами, понятиями или символами»².

Преимущественное внимание Гумбольдт останавливает на звуках языка: «Само собой понятно, что, для того чтобы составить представление о форме языка, необходимо обратить особое внимание на реальные свойства его звуков» (С. 73). Звуки, будучи первичным строительным материалом для остальных языковых форм, предопределяют их свойства: «…Звук – это поистине принцип, умножающий различия, так как звук зависит от свойств тех органов, которые главным образом участвуют в образовании алфавита, представляющего собой, как показывает соответствующий анализ, основу каждого языка. Далее, как раз артикулированный звук имеет свои собственные законы и навыки, основанные частью на легкости, частью на благозвучии произношения; хотя они в свою очередь вносят некоторое единообразие, но при конкретном применении неотвратимо приводят к появлению различий» (С. 228). Звук – инструмент создания менталитетов, языков и народов.

Но кто держит этот инструмент? Как возникает звуковое многообразие? Гумбольдт дает два объяснения, но оба представляются неудовлетворительными: «Первые основные различия между звуками складываются в результате различия органов речи и мест образования членораздельных звуков» (С. 86). Различия органов речи ничтожно малы и никак не могут быть причиной существенной разницы между звуками разных языков. В противном случае следует признать одинаковыми органы речи людей, говорящих на одном языке, что, безусловно, неверно.

Анатомические различия между гортанью, ротовой и носовой полостью англичанина, француза и бушмена³можно оставить без внимания, чего невозможно сделать для звучания этих языков. Вот как описывает И.А. Гончаров речь бушмена: «Я слышал, что язык бушменов весь состоит из смеси гортанных звуков с прищелкиванием языка и потому недоступен для письменного выражения. Мне хотелось поверить это, и я просил заставить его сказать что-нибудь по-бушменски. «Какотец по-вашему?» – спросил смотритель. Бушмен поднял глаза, опустил и опять поднял, потом медленно раскрыл рот, показал бледно-красные челюсти, щелкнул языком и издал две гортанные ноты. «А мать?» – спросил смотритель. Бушмен опять щелкнул и издал две уже другие ноты. Вопросы продолжались. Ответы изменялись или в нотах, или в способе прищелкиванья. Совершенно звериный способ объясняться!» («Фрегат Паллада», IV часть, глава «Капская колония»).

Разные места образования – разные звуки. Это самоочевидно и ничего не объясняет. Гумбольдт указывает условия звуковых различий, а не причину. В том-то и вопрос: почему народы, все принадлежащие к биологическому виду homo sapiens, по-разному используют речевой аппарат?

Итак, органы речи одинаковы – способы порождения звуков разные. Возможно, понимая уязвимость своей позиции, Гумбольдт позже снова подступает к этой проблеме: «Деятельность самого по себе языкового сознания, постольку поскольку языки всего лишь формальны, должна была бы привести к их единообразию, ибо оно должно требовать от всех языков правильного и регулярного строения, которое может быть только одним и тем же. В действительности, однако, дело обстоит иначе – отчасти из-за обратного воздействия звука, отчасти из-за индивидуальности проявлений внутреннего сознания. Дело в том, что все зависит от той энергии, с которой оно воздействует на звук и превращает последний в живое выражение мысли во всех ее тончайших оттенках. А эта энергия не может быть повсюду одинаковой, не может повсюду обнаруживать одинаковую интенсивность, живость и регулярность. Не всегда она также поддерживается равной склонностью к символической трактовке мышления и равным эстетическим наслаждением богатством звуков и их согласием» (С. 228).

Энергия (дух) действует по-разному в разных народах, что предопределяет звуковое различие, из которого следуют разные свойства языков и соответственно народов. Гумбольдт выделил три формы языков – флективные, агглютинативные и инкорпорирующие (С. 229). Однако он не ограничивал действие формы языка влиянием на грамматический строй. Принцип формы пронизывает весь язык, и неудивительно, что различие языков «в равной мере содержится в любом элементе и в любом их соединении» (С. 231). Ведь «состояние духа, из которого происходят три выделенные выше типа языкового устройства, само собой, распространяется и на формирование всех остальных элементов языка, однако все же более явно сказывается на построении предложений» (С. 232).

В гумбольдтовской концепции внутренней формы языка связано всё – фонетика, лексика («одинаковый колорит» номинаций «разнороднейших предметов» – С. 105) и грамматика. При таком понимании следует искать изоморфизм (сходство разноуровневых явлений) между тремя языковыми уровнями. По определению внутренней формы, должны быть изоморфны фонетические явления, морфолого-синтаксический строй и неформальная часть языка – лексическая и грамматическая семантика⁴.

Задания:

1. «Влияние национального своеобразия обнаруживается в языке опять-таки двояко: в способе образования отдельных понятий и в относительно неодинаковом богатстве языков понятиями определенного рода. В конкретном обозначении явно участвуют то фантазия и эмоции, руководимые чувственным созерцанием, то тщательно разграничивающий рассудок, то смело связующий дух. Одинаковый колорит, какой в результате приобретают названия разнороднейших предметов, выявляет особенности миропонимания той или иной нации» (Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. 2-е изд. – М., 2000. С. 105). Как можно связать через понятие внутренней формы языка слова дворянин (ср. фр. Nobleman, нем. Edelmann букв. «знатный, благородный человек») и целый (того же корня, что и греч.  ‘прекрасный’). Подсказка: лат. totum ‘целый’ < toyeros «битком набитый»: «Очевидно, для латинских народов впечатление красоты от цельности не было дорого и они не собирались его подчеркнуть» (Флоренский П.А. История и философия искусства. – М., 2000. С. 312).

2. В приведенной цитате И.А. Гончаров выступает как наивный носитель языка. Что на это указывает? Какой язык вам кажется проще – бушменский или английский, если рассматривать их с точки зрения фонетики. Подсказка: щелкающие звуки бушменов – это двухфокусные согласные, т.е. звуки с двумя источниками образования шума.

3. Если при выключенном звуке телевизора смотреть на двух дикторов, говорящих по-английски и по-французски, всегда можно определить, кто есть кто. Каким образом?