История Дальнего Востока России

похода легендарного атамана является спорной (с 1579г. по 1585 г.), но большинство историков склоняется к дате 1581 г. Военной силе казаков подчинилось Сибирское ханство, занимавшее значительную территорию в лесостепной полосе Западной Сибири. Доставив ко двору Ивана Грозного огромную добычу, в основном мехами, Ермак получил царское благословение и грамоту для дальнейшего завоевания Сибири. Военные победы не уберегли атамана. Он погиб в 1585 г., попав в засаду.

За казачьими отрядами устремлялись торговые люди, беглые крестьяне, ремесленники, авантюристы. Замыкали шествие царские войска и чиновники, которые превращали сибирские территории в составную часть российского государства. Появлялись новые города: Тюмень (1586 г.), Тобольск (1587 г.), ставший русской столицей Сибири, а в 1604 г. – г. Томск.

Континентальная связь Московской Руси с Уралом и Сибирью создавала благоприятные условия для изучения и освоения огромной неведомой территории.

ХVII век вошел в историю России как время великих географических открытий, значение которых можно сравнить с географическими открытиями европейских стран. За неполных 60 лет русские землепроходцы, преодолев огромные пространства за Уралом, вышли к берегам Тихого океана.

Причины колонизации Россией восточных территорий. Какими причинами было обусловлено быстрое продвижение русских, открытие и освоение Северо-Востока Азии в ХVII в.?

Как уже отмечалось, движение русского народа на восток являлось закономерным историческим процессом. Обретение самостоятельности и независимости Московского государства сопровождалось всплеском внешней экспансии, в ходе которой решались некоторые задачи: обеспечение безопасности государства, удовлетворение потребностей в ресурсах для развития и выход к международным торговым путям. Последнее обстоятельство было особенно актуально для России, поскольку ее территория лежала в стороне от морских торговых путей.

ВХVII в. в России стал складываться всероссийский рынок, который требовал новых сфер влияния, источников сырья, рынков сбыта. В этих условиях продвижение русского капитала в районы, богатые пушниной, лесом, рудами, было вполне естественным. Отряды служилых людей на средства государства и богатых купцов шли в глубь неведомых земель, собирая богатый ясак с местного населения. Путь в Европу для нашей страны был закрыт – на Балтийском и Черном морях господствовали Англия, Франция, Турция. Оставалась возможность прокладывать дорогу на восток.

Всередине ХVII в. завершилось юридическое оформление крепостного права в России. Соборное Уложение (1649 г.) навечно прикрепляло крестьянина к земле и помещику. В этих условиях бегство на далекие окраины было единственным спасением от невыносимого гнета. Вольные земли привлекали крестьян возможностью работать на себя

иотносительной свободой.

Немаловажным обстоятельством, ускорившим продвижение русских за Урал, был раскол русской православной церкви в середине ХVII в. Раскол привел к преследованию старообрядцев со стороны власти и церкви. Сторонники “старой веры” вынуждены были искать прибежища на окраинах страны. Их бегство от мирской жизни также способствовало освоению новых территорий.

Кроме внутренних причин были и внешние. Прежде всего, необходимость обезопасить Российское государство с востока и юго-востока, создав прочные границы. С другой стороны, Россия, не имевшая к моменту формирования своей государственности флота, могла довольствоваться только колонизацией материковой территории на востоке.

Движение на восток носило в основном стихийный характер, определенного плана не было. Освоение этих территорий на первых порах было частной инициативой, а не государственной политикой. Отряды первопроходцев со всем необходимым

52

(продовольствием, порохом, оружием) организовывались, как правило, на частные средства и вели поиски “новой землицы”, богатой пушниной.

1.2. Народы Дальнего Востока и их соседи в ХVII в.

Кто проживал за “каменным поясом”? Население колонизуемых Россией территорий отличалось малочисленностью (1 чел. на 75 кв. км.), пестротой этнического состава и преобладанием территориально-соседской общины как основной социальной и производственной ячейки.

Территория расселения коренных народов не представляла собой единого этнического региона – каждая этническая группа имела свою специфику (материальную и духовную культуру, языки и т.д.).

Самым крупным этносом были тюркоязычные якуты, которые занимались скотоводством. Заметной группой были монголоязычные народы (буряты). Зона восточносибирской тайги от Енисея до Охотского моря была ареалом жизнедеятельности тунгусов (в рамках этого народа постепенно обособились эвенки и эвены). Северная часть Восточной Сибири была заселена юкагирскими племенами, их соседями были чукчи, эскимосы, ительмены, коряки и др.

В Приамурье, на Сахалине и в Приморье жили дючеры, натки, лонки, гиляки, нанайцы, нивхи, айны и др. народы.

Народы Крайнего Северо-Востока Азии в ХVII в. переживали начальный этап разложения первобытнообщинного строя. Основной единицей являлась семья, насчитывавшая 10 и более взрослых мужчин, связанных узами родства. Азиатские эскимосы к моменту первых встреч с русскими не имели четко выраженной социальной организации. Патриархальные семьи эскимосов объединялись в территориальные общины, во главе которых стояли вожди. Характерной особенностью народов этого региона была миграция, вызванная необходимостью предпринимать длительные охотничьи экспедиции.

Таежные континентальные территории занимали эвенки, или тунгусы, как их называли в ХVII в. Наиболее многочисленной была группа оленных эвенков, ведущих кочевой образ жизни.

Обитали на территории Нерчинского, восточной части Иркутского и на востоке Якутского уездов. По Охотскому побережью располагались эвены. Вели кочевой образ жизни, охотились на диких оленей, промышляли рыболовством и морской охотой. Представляли собой одно большое племя, делившееся на патриархальные роды, а затем – семьи. Существовало домашнее рабство.

По свидетельствам русских землепроходцев южная часть Дальнего Востока была представлена наиболее пестрым составом. По берегам Амура жили дауры, дючеры, причем в ХVII в. наблюдался процесс поглощения последних даурами.

Дауры занимались земледелием, коневодством, скотоводством; жили поселками до 60-70 домов. Что касается натков, гольдиков, ачанов, то главным занятием для них было рыболовство, охотились также на мясного и пушного зверя.

Судьба этих народов оказалась сложной и противоречивой. После разгрома чжурчженей нынешняя территория Приамурья и Приморья были включены завоевателями

вогромную монгольскую империю. Однако монголы не остались в этих областях, а ушли

впокоренный ими Китай и в центральноазиатские степи. Разрозненные тунгусоязычные группы, укрывшиеся от монгольских конников в лесах, постепенно возвращались и оседали в Приамурье и Приморье. Оставшиеся в живых потомки чжурчженей (удэгейцы, нанайцы, орочи) были отброшены в своем развитии на два-три столетия.

53

Южные племена чжурчженей после монгольского нашествия стали известны под названием “маньчжуры” и занимали территорию южной Маньчжурии. В конце ХVI – начале ХVII вв. маньчжуры постоянно совершали грабительские набеги на территорию Приамурья и Приморья, разоряя селения проживавших там народов и уводя с собой пленников-мужчин для пополнения своих войск. Называли их “новыми маньчжурами”.

В середине ХVII столетия современные Приамурье и Приморье не входили в состав Цинской империи, но значительный военный потенциал Маньчжурского государства и постоянные грабительские набеги вынуждали восточные племена прибегать к нехитрой дипломатии. В те годы, когда им не приходилось отражать вторжения маньчжурских отрядов, народы Приамурья и Приморья отправляли к Цинскому двору посольства. Целью посольств было стремление откупиться от сильного соседа мехами и другими местными продуктами во избежание ограблений.

Условия жизни приамурских народов породили традиции свободного пользования промысловыми угодьями. В ХVII в. уже наметился распад патриархальных отношений: появилось имущественное расслоение, выделялась родо-племенная знать. Судя по отношению к земле, а верховным собственником земли был князец, можно предположить, что в ХVII в. в даурском обществе шло формирование феодального уклада. В руках “князца” сосредоточивались сбор и уплата ясака, распределение добычи.

На Сахалине, Курильских островах проживали айны. Традиционным занятием айнов было рыболовство, охота, морской зверобойный промысел и собирательство. Основной социально-экономической ячейкой была семья. Несколько домов образовывали соседско-родственную общину, руководимую советом старейшин.

Занятие, быт, культура аборигенов. Основные виды хозяйственной деятельности коренных народов определялись природно-географическими условиями, в которых им приходилось находиться. На Крайнем Северо-Востоке Азии население занималось охотой на дикого оленя, что впоследствии привело к приручению этих животных.

К югу от Анадыря обитали охотники и рыболовы. Рыболовством в основном занимались народы, проживавшие на Камчатке. Главным занятием коряков, ительменов, алеутов было рыболовство и зверобойный промысел. Вместе с тем, часть коряков оседлых имели небольшое количество оленей. Многовековой опыт жизни народов Крайнего Севера Азии породил особое мировоззрение, в основе которого лежал анимизм с одухотворением животных и явлений природы. С появлением русских стали складываться обменные и торговые связи. К середине ХVIII в. практически все ительмены были обращены в христианство.

Самым многочисленным этносом на юге Дальнего Востока являлись нанайцы. Как отмечают исследователи, у народов нижнего течения Амура, в отличие от северных народов, активно развивались межэтнические контакты, которые выражались в обмене сырьем и продукцией местного производства.

Пестрота конгломерата аборигенных народов дополнялась различиями в уровне социально-экономического развития, хозяйственной деятельности и самобытностью духовной культуры, обычаев и традиций. Общие хозяйственные интересы коренных народов и русских содействовали складыванию добрососедских отношений, обмену производственными и культурными навыками. Эвены, например, быстро и правильно усваивали русский язык. Принятие христианства, соседство с русскими служилыми и промысловыми людьми привели к появлению смешанных браков, к сближению культур. По-разному складывались отношения различных народов со своими соседями. Например, между натками, гиляками и эвенками сложились дружественные отношения, с айнами – враждебные. До прихода русских между ними велись войны.

Наибольший интерес для русских представляли приамурские народы – дауры, дючеры, поскольку они занимались земледелием. Общественные отношения этих народов находились на стадии формирования патриархально-феодального уклада. Верховным собственником земли был князец, власть которого передавалась по наследству. Даурские

54

князцы держали в повиновении тунгусские племена. С появлением землепроходцев дауры вошли в состав России, хотя этот процесс был далеко не гладким, в чем у нас будет возможность убедиться при изучении дальнейших разделов.

В целом социальная организация у большинства народов Дальнего Востока представляла различные ступени разложения родового строя. Общество состояло из родоплеменной знати, рядовых общинников и патриархальных рабов. Рабы выполняли самую тяжелую работу и пополнялись за счет военнопленных, купленных чужеродцев и сородичей, совершивших тяжкие преступления.

1.3. Русские географические открытия в Северо-Восточной Азии и юге Дальнего Востока

Кто проложил путь на Северо-Восток? Переход казачьего отряда во главе с Ермаком через Уральские горы положил начало активной, целенаправленной колонизации русскими людьми восточных территорий. Преодолев тысячи километров сибирской тайги, русские землепроходцы достигли реки Лены. На ее берегу енисейский казачий сотник

Петр Бекетов в 1632 году построил Ленский острог, позже названный Якутском.

Впоследствии Якутск превратился в опорную базу организации русских экспедиций в дальневосточном регионе и центр распространения русского влияния на Северо-Востоке. Сюда стекался ясак с огромных пространств, сюда же потянулись торговцы, бывалые сибирские промышленники, вольные люди. В 1638 г. Якутск стал официальным административным центром Восточно-Сибирского воеводства.

55

Обосновавшись в Якутске, русские землепроходцы получили возможность продолжить исследование юга и севера Дальнего Востока. В этом было крайне заинтересовано государство. Во-первых, потому что колонизация неизвестных территорий могла пополнить русскую казну за счет использования природных богатств и обложения присоединенных народов ясаком.

Во-вторых, перед Россией открывалась перспектива выхода к морю и превращения в морскую державу. И, в-третьих, возникла острая необходимость обнаружить земли, удобные для землепашества и разведения скота. Завозимое из европейской части России продовольствие было крайне дорого, а обозы с ним проходили огромные пространства. Именно эта задача приобретала в тех условиях особую актуальность.

Каким же образом решались эти задачи и кто те люди, чьи подвиги и судьбы вписали яркую страницу не только в историю Российского государства, но и мировую?

Рамки учебного пособия не позволяют представить полную картину великих географических открытий в дальневосточном регионе. Остановимся на главных событиях, раскрывающих процесс открытия и освоения новых земель. Расширить кругозор и углубить знания по изучаемой проблеме можно за счет изучения рекомендуемой литературы.

Итак, мы остановились на событии исторического значения: обосновании русских землепроходцев на реке Лене. Вслед за Ленским острогом стали появляться другие укрепления: в 1635 г. – Олекминский острог, в 1638 г. – Верхне-Ленское зимовье, в 1643 г. – Средне-Колымское. В 30-40-е гг. землепроходцы узнали от местных жителей о существовании Камчатки. В середине ХVII в. продвижение до Якутии осуществлялось двумя путями: сначала по реке Ангаре плыли до оз. Байкал, а затем следовали по р. Илим до Лены и далее. Открытие пути из Восточной Сибири в Якутию позволило землепроходцам выйти на лодках к устью рек, впадающих в Ледовитый океан. Каждую весну из Якутска отправлялись партии промышленных людей, ватаги казаков. Предводители отрядов и экспедиций получали от якутского воеводы специальные наказы о сборе сведений о местных народах, их численности, хозяйственной деятельности, обычаях. Особое значение придавалось поиску серебряной руды.

В начале мая 1638 г. отряд томских казаков во главе с Дмитрием Копыловым впервые встретился с пришедшими на реку аборигенами – эвенами Охотского побережья. От них он узнал о наиболее удобном пути с Алдана к Охотскому морю. В конце июля копыловцы в ста километрах от устья реки Мани поставили острог Бутальский. При дальнейшем общении с аборигенами они получили сведения о существовании на юге большой реки “Чиркол” (измененное от “Шилкар”), в низовьях которой в “земле танков” (нанайцев) имеется “серебряная гора”. Это были самые ранние сведения о Приамурье. Позднее русские узнали, что “Чирколу” называют также “Омур” или “Момур”. Так возникло название реки “Амур”, получившее широкую известность во всем мире в конце ХVII в.

На поиск горы Д. Копылов в 1639 г. послал своего помощника Ивана Москвитина.

Используя эвенов и эвенков в качестве проводников, он должен был дойти до моря, построить там морские суда и на них идти к цели. Небольшой отряд (около 30 чел.) перешел через хребет Джугджур и оказался на реке Улье, по которой спустился к побережью Охотского моря. В устье реки Ульи казаки срубили первое на Дальнем Востоке и берегах Тихого океана Усть-Ильинское зимовье и приступили к сбору ясака с местного населения. Так началось присоединение к России земель и народов этого региона. Москвитинцам пришлось преодолевать множество препятствий и неурядиц.

56

Суровый климат, не всегда доброжелательное отношение со стороны аборигенов, нехватка продовольствия и др. побуждали их к поиску возможностей для выживания.

Угроза голода вывела отряд к богатой рыбой реке Охоте, куда они попали в октябре 1639 г. и где впоследствии был заложен Охотский острог.

По мере продвижения москвитинцы получали все больше сообщений о богатых землях на юге в долине реки “Момур”. Более того, эвены рассказывали также, что большая река впадала в море, а в ее устье проживали нивхи. Людей, обитавших выше по течению, они называли “конными людьми”. Как выяснилось позже такое название было дано дючерам и даурам, у которых было развито коневодство. Самым важным сведением было то, что эти народы умели выращивать хлеб, имели скот и домашнюю птицу, а также добывали в горах серебряную руду. Именно эти обстоятельства оказались наиболее привлекательными для дальнейшего продвижения землепроходцев, задумавших в 1641 г. плыть морем на двух построенных ими кочах к устью Амура. Это было крайне опасное путешествие без вожа (проводника), который накануне сбежал. Судя по всему на Амуре Москвитину побывать не удалось. Зато участники морского похода первыми из русских побывали на р. Уде, открыли нынешние Шантарские острова и дошли до “островов Гилятской орды”. Что касается последних островов, то они находились в непосредственной близости от устья Амура. За самым крупным из них в ХVII в. закрепилось москвитинское название “Гилятский”, или “Гилят”, а с 40-х гг. ХVII в. в России стал употребляться топоним Сахалин. Отечественные исследователи утверждают, что москвитинцы открыли Сахалин за три года до появления у его берегов голландской экспедиции де Фриза (1643 г.).

В 1641 г. Москвитин тем же путем вернулся в Якутск. Должных почестей героямземлепроходцам оказано не было. Якутский воевода П.П. Головин проявил живой интерес к донесению И Москвитина, попутно отобрав у его казаков весь собранный ими ясак. Не остались в долгу и москвитинцы. Вынашивая мысль об организации нового похода, они предпочли скрыть от воеводы часть сведений о морском пути к устью Амура и умолчать об “островах гилятской орды”.

Таким образом, вклад отряда И. Москвитина в открытие и изучение дальневосточного региона имеет неоценимое значение. Они первыми из русских не только оказались на Дальнем Востоке, но и положили начало русскому тихоокеанскому мореходству, способствовав тем самым превращению России в морскую державу. Рискуя жизнью, проявляя героизм, мужество и незаурядные дипломатические способности, москвитинцы по крупицам собирали сведения о неведомом ранее крае, его людях и богатствах.

Положительные стороны подвига И. Москвитина и его отряда не снимали с повестки дня актуальности важнейшей в то время для Якутского воеводства задачи: поиска удобных для земледелия районов. Решение этой задачи было связано с новыми именами и событиями. В 1643 г. в Якутске было решено организовать экспедицию для обстоятельного изучения далекого края. Возглавил экспедицию письменный голова

Василий Данилович Поярков.

Отряд Пояркова был внушительным по численности – 133 человека служилых, вольнонаемных (“охочих”), переводчиков (“толмачей”) и даже кузнец. В наказе Пояркову была поставлена конкретная задача: “Воевода Петр Головин велел идти из Якутского острогу для государевого ясачного сбору и для прииску вновь неясашных людей и для серебряной и свинцовой руды и хлеба”. Задача, как видим, была многогранной. Предстояло по ходу пути и территории превращать в достояние России, и осуществлять поиск нужных государству ископаемых, а заодно выведать местонахождение хлебной землицы.

Путь В. Пояркова проходил вверх по р. Лене, затем по Алдану до отрогов Станового хребта. Преодолев Становой хребет, землепроходцы попали в бассейн р. Амур. Тяжелым и сложным был этот путь. Зиму 1643-1644 гг. отряд провел в наспех

57

построенном зимовье в верховьях река Зеи. Отряд Юрия Петрова, посланного Поярковым на юг за продовольствием, попал в засаду и с трудом прорвался к своим. Люди, таким образом, были обречены на голод. Более 40 чел. не вынесли суровой зимы и испытаний. Летом 1644 г. казаки впервые появились на берегах Амура, но неудачи и здесь преследовали поярковцев. Попытка построить острог и заняться хлебопашеством не удалась из-за нападения дючеров (нанайцев). Было принято решение возвращаться назад в Якутск. Опасаясь новых нападений, Поярков повторил путь Москвитина, т.е. морской. Плавание на речных судах, неприспособленных к морским переходам, было крайне опасным. Цена этого похода оказалась очень дорогой – из похода вернулись около 30 человек. Даже несмотря на утерю чертежей и описаний пройденного пути (утонули в низовьях р. Майи), сведения, привезенные людьми из отряда Пояркова, давали представление о регионе, климате, жителях и др. Чего стоит только такое заключение: “…Те землицы людны и хлебны и собольны, и всякого зверя много, и хлеба родится много, а те реки рыбны, и государевым ратным людям в той землице хлебной скудости ни в чем не будет”. По возвращении В. Поярков составил первое, основанное на собственных наблюдениях описание Амура, хозяйства населявших его народов. Самым ценным было сообщение поярковцев о том, что почти все амурское население пользуется независимостью, т.е. никому не подчинено.

К сожалению, как и в случае с Москвитиным, должной оценки заслуг Пояркова и его отряда не последовало. В Якутске к тому времени сменился воевода П. Головин и на Пояркова, как “правую руку” бывшего воеводы, смотрели враждебно. В вину ему поставили как людские потери в отряде, так и попытку припрятать часть привезенной пушнины. Очередному герою-первопроходцу ничего не оставалось как покинуть Лену

(1648 г.).

Земля сибирская быстро стала пополняться слухами о богатых краях на востоке. И пока царские чиновники решали вопрос об их использовании, сюда потянулись удачливые люди в погоне за прибылью и везением. Одним из таких оказался выходец из сольвычегодских крестьян Ерофей Хабаров. Он промышлял торговлей, ростовщичеством, завел в Усть-Куте соляную варницу, ведал извозными делами, проявляя при этом напористость, энергию, работоспособность, крестьянскую смекалку и целеустремленность. Оказавшись в Якутске, он собрал на личные деньги отряд добровольцев из 70 человек и весной 1649 г. отправился на Амур. В отправке такой экспедиции был материально заинтересован воевода Якутска Дмитрий Францбеков. И Ерофей бил челом воеводе, чтобы он позволил “ему, Ярофею, идти на реку Амур на своем

58

коште, с охочими людьми, и государевым счастьем тамошние народы покорять, и ясаки с них брать…”.

Хабаров пытался закрепиться мирными средствами, “без всякой драки”, но, встретив сопротивление, вынужден был применить силой. Ему удалось привести под “высокую руку” московского царя пять даурских селений и заложить в 1650 г. русское селение Албазин. Впервые Албазин упоминается в 1650 г., когда отряд Е.Хабарова занял на Верхнем Амуре городок даурского князя Албазы, откуда и появилось название острога. Новый, подлинно русский этап в истории Албазина начался в 1665-1666 гг. когда туда переселилась группа из 84 казаков и крестьян во главе с Никифором Черниговским. Но в 1650 г. справиться с задачей исследования огромного региона малочисленному отряду Хабарова вряд оказалось под силу и ему пришлось вернуться в Якутск за людскими и материальными ресурсами.

Осенью 1651 г. отряд Е. Хабарова, спустившись вниз по течению Амура, остановился ниже устья Уссури и стал строить укрепленное зимовье, получившее название “Ачанский городок”. Весной 1652 г. его осадили маньчжурские войска. После первого столкновения с маньчжурами (русские отстояли свои владения) Е. Хабаров поднялся вверх по Амуру и построил в устье р. Кумары (правый приток Амура) Кумарский острог.

Параллельно со вторым походом отряда Хабарова к Албазину продвигались отряды С.В. Полякова и К.Иванова. От якутских воевод Хабаров привез даурским князьям грамоту, в которой предлагалось местным народам признать власть русского царя и войти в состав России. Многие из них приняли подданство русскому царю и стали платить ясак. Не исключением были стычки и настоящие сражения с местными князьками.

Между тем в отношениях Хабарова с другими предводителями и казаками возникала напряженность. Ерофей Хабаров, опьяненный первыми успехами, намерен был продвигаться дальше на новые места. Поляков, Иванов с единомышленниками не прочь были осесть на пашню и заняться земледелием. К тому же Хабаров успел снискать славу жестокого, беспощадного человека, что вызывало жалобы и нарекания со стороны казаков.

Следует отметить, что проблема взаимоотношений между землепроходцами, оказавшимися на Амуре, трактуется историками неоднозначно. По крайней мере, в соответствии с версией, отразившейся в исторической литературе с середины ХVIII в., Степана Полякова и Константина Иванова представляли в роли “бунтовщиков” и даже грабителей. Позднее под воздействием новых фактов их “реабилитировали”.

Заслуги Полякова и Иванова были настолько весомы, что признавать их грабителями и бунтовщиками было бы крайне несправедливо. Степан Поляков до прибытия на Амур неоднократно избирался в Якутске “житнецким целовальником” (ведал выдачей служилым людям государева жалованья – ржи и соли). Константин Иванов сыграл важную роль в открытии русскими пути от Байкала до верховьев Амура. Да и служба на Амуре для обоих оказалась началом успешной карьеры: “Степан Поляков верстан в дети боярские… по государевой грамоте из конных казаков за даурскую службу”. В дальнейшем ему неоднократно давались ответственные государевы поручения. Весьма успешной оказалась служба К. Иванова. Правительство нашло нужным вручить ему наказную память, в которой амурским казакам запрещалось повторять ошибки Е. Хабарова.

В 1653 г. в даурские земли прибыл посланник царя Алексея Михайловича дворянин Д.И. Зиновьев. Ему было дано задание обобщить сведения о новых землях, о возможностях их освоения и количестве военной силы, необходимой для их обороны. Правительственному чиновнику не понравились ни вольнолюбивые порядки в Приамурье, ни произвол самого Хабарова, о чем поступили жалобы от казаков, арестованных за неподчинение его приказам. Зиновьев вынужден был отстранить Хабарова от командования и даже попытался предать его суду. Для разбирательства конфликта

59

Хабаров и его оппозиция были отправлены в Москву. Точка в этом деле была поставлена лишь в 1656 г. Она отражала двойственный характер трудного решения. С одной стороны, московские правительство не могло недооценивать заслуги талантливого землепроходца, благодаря которому началось присоединение Приамурья к России и заложены предпосылки для хозяйственной деятельности на этой территории. Было решено наградить его званием “сын боярский” и дать земли в Илимском остроге для расширения пашни. С другой стороны, была выработана мера наказания: впредь Хабарова на Амур не допускать и взыскать с него крупные долги. Все это, по мнению исследователя истории освоения русскими Сибири Б.П. Полевого, косвенно доказывает, что в Москве смогли объективно разобраться в истинных причинах возникшего на Камуре конфликта в “войске” Ерофея Хабарова. Управление амурскими казаками было поручено Онуфрию Степанову.

Следовательно, Приамурье от верховьев реки Амур до его устья со всем населением на левобережье к середине ХVII в. было включено в состав Российского государства. Процесс присоединения земель сопровождался постепенным, но неуклонным заселением и освоением их переселенцами из Центральной России по проторенному русскими землепроходцами северо-восточному пути.

Почти одновременно с продвижением русских экспедиций на юг имели продолжение значительные географические открытия на Северо-Востоке Азии и побережье Тихого океана.

К середине ХVII в. любознательные и азартные русские поморы, казаки, рыболовы, охотники, взяв старт на Белом море, прошли с запада на восток вдоль всего побережья Ледовитого океана до реки Колымы. Оставалась “малость” – обогнуть край евразийского материка – Северо-Восточный мыс, или как его называли, “Чукотский Нос”. Что же привлекало этих людей? Простое любопытство и желание узнать, а что дальше – море, земля, пролив между землями? Шагнуть “за горизонт” отважились не многие.

Продвижение русских по р. Лене на север началось сразу же после основания Якутска. Эти походы связаны с именами Ильи Перфильева, Ивана Реброва, Дмитрия Зыряна и др. К выдающимся землепроходческим подвигам мы относим походы Михаила Стадухина, Федота Попова и, особенно, Семена Дежнева. Все они по праву могут разделить лавры этих подвигов. Хотя история, как это часто бывает, определила им разные роли.

Фигура казачьего пятидесятника Стадухина в исторической и географической литературе находится как бы на втором плане после Семена Дежнева. Причиной тому, вероятней всего, является постоянное соперничество этих сильных, незаурядных личностей, стремление Стадухина опередить Дежнева в его плавании на восток от устья

60