§ 2. Литература Киевской Руси (XI – первая треть XII века)

§ 2.1. Древнейшая книга Руси и первые памятники письменности. « Учение книжное » , начатое Владимиром Святославичем, быстро добилось значительных успехов. Древнейшей книгой Руси из числа сохранившихся является Новгородский кодекс (не позднее 1-й четв. XI в.) – триптих из трех навощеных дощечек, найденный в 2000 г. во время работ Новгородской археологической экспедиции. Помимо основного текста – двух псалмов,   кодекс содержит « скрытые » тексты, процарапанные по дереву или сохранившиеся в виде слабых отпечатков на дощечках под воском. Среди « скрытых » текстов, прочитанных А. А. Зализняком, особенно интересно не известное ранее сочинение из четырех отдельных статей о постепенном движении людей от тьмы язычества через ограниченное благо закона Моисеева к свету учения Христова (тетралогия « От язычества к Христу » ).

В 1056–57 гг. была создана старейшая из сохранившихся   точно датированных славянских рукописей – Остромирово Евангелие с послесловием книгописца диакона Григория. Григорий вместе с помощниками переписал и украсил книгу за восемь месяцев для новгородского посадника Остромира (в крещении Иосифа), откуда и происходит название Евангелия. Рукопись роскошно украшена, написана крупным каллиграфическим уставом в два столбца и является замечательным образцом книгописного искусства. Из других древнейших точно датированных рукописей следует назвать переписанный в Киеве философско-дидактический Изборник 1073 г. – богато украшенный фолиант, содержащий более 380 статей 25 авторов (в том числе   сочинение «О образех», о риторических фигурах и тропах, византийского грамматика Георгия Хировоска, ок. 750–825), небольшой и скромный Изборник 1076 г., переписанный в Киеве писцом Иоанном и, возможно, им составленный в основном из статей религиозно-нравоучительного содержания, Архангельское Евангелие 1092 г., переписанное на юге Киевской Руси, а также три новгородских списка служебных Миней: на сентябрь – 1095–96 гг., на октябрь – 1096 г. и на ноябрь – 1097 г.

Этими семью рукописями исчерпываются   сохранившиеся древнерусские книги XI в., в которых указано время их создания. Остальные древнерусские рукописи XI в. или не имеют точных дат, или сохранились в более поздних списках списках. Так, дошла до нашего времени в списках не ранее XV  в. книга 16 ветхозаветных пророков с толкованиями,   переписанная в 1047 г. новгородским попом, имевшим   « мирское » имя Упырь Лихой. (В Древней Руси обычай давать два имени, христианское и « мирское » , был распространен не только в миру, ср. имя посадника Иосифа-Остромира, но также среди духовенства и монашества.)

§ 2.2. Ярослав Мудрый и новый этап в развитии древнерусской литературы. Просветительская деятельность Владимира Святославича была продолжена его сыном Ярославом Мудрым († 1054), окончательно утвердившимся на киевском престоле в 1019 г. после победы над Святополком (см. § 2.5). Правление Ярослава Мудрого ознаменовалось внешнеполитическими и военными успехами, налаживанием широких связей со странами Западной Европы (в том числе и династических), стремительным подъемом культуры и широким строительством в Киеве, переносившим на Днепр по крайней мере по имени главнейшие святыни Константинополя (Софийский собор, Золотые ворота и др.).

При Ярославе Мудром возникла « Русская Правда » (см. § 2.8), велось летописание и, по мнению А. А. Шахматова, около 1039 г. при митрополичьей кафедре в Киеве был составлен Древнейший летописный свод. В киевской митрополии, административно подчиненной патриарху Константинопольскому, Ярослав Мудрый стремился выдвинуть своих людей на высшие церковные должности. При его поддержке первыми древнерусскими иерархами из среды местного духовенства стали Лука Жидята, епископ Новгородский с 1036 г. (см. § 2.8), и Иларион, митрополит Киевский с 1051 г. (из священников в селе Берестове – загородном дворце Ярослава под Киевом). За весь домонгольский период лишь два митрополита Киевских, Иларион (1051–54) и Климент Смолятич (см. § 3.1), происходили из среды местного духовенства, были избраны и поставлены на Руси собором епископов без сношений с патриархом Константинопольским. Все остальные митрополиты Киевские были греками, избирались и посвящались патриархом в Константинополе.

Илариону принадлежит одно из глубочайших произведений славянского средневековья – «Слово о Законе и Благодати», произнесенное им между 1037 и 1050 г. Среди слушателей Илариона вполне могли находиться люди, помнившие князя Владимира Святославича и крещение Русской земли. Однако писатель обращался не к невеждам и простецам, а к искушенным в богословии и книжной премудрости людям. Используя Послание апостола Павла к Галатам (4: 21–31), он доказывает с догматической безупречностью превосходство христианства над иудаизмом, Нового Завета – Благодати,   несущей спасение всему миру и утверждающей равенство народов перед Богом, над Ветхим Заветом – Законом, данном одному народу. Торжество христианской веры на Руси имеет в глазах Илариона мировое значение. Он прославляет Русскую землю, полноправную державу в семье христианских государств, и ее князей – Владимира и Ярослава. Иларион был выдающимся оратором, прекрасно знал приемы и правила византийской проповеди. «Слово о Законе и Благодати» по риторическим и богословским достоинствам не уступает лучшим образцам греческого и латинского церковного красноречия. Оно стало известно за пределами Руси и повлияло на творчество сербского агиографа Доментиана ( XIII  в.).

Согласно « Повести временных лет » , Ярослав Мудрый организовал в Киеве крупные переводческие и книгописные работы. В домонгольской Руси существовали разные переводческие школы и центры. Подавляющее большинство текстов переводилось с греческого языка. В XI–XII вв. появляются замечательные образцы древнерусского переводческого искусства. На протяжении столетий они пользовались неизменным читательским успехом и повлияли на древнерусскую литературу, фольклор, изобразительное творчество.

Севернорусский перевод « Жития Андрея Юродивого » ( XI в. или не позднее нач. XII в.)   оказал заметное влияние на развитие идей юродства в Древней Руси (см. также § 3.1). Выдающаяся книга мировой средневековой литературы, «Повесть о Варлааме и Иоасафе» (не позднее первой половины XII в., возможно, Киев), ярко и образно рассказывала древнерусскому читателю об индийском царевиче Иоасафе, который под влиянием пустынника Варлаама отрекся от престола и житейских радостей и стал аскетом-отшельником. « Житие Василия Нового » ( XI – XII вв.) поражало воображение средневекового человека впечатляющими картинами адских мук, рая и Страшного Суда, как и те западноевропейские легенды (например, « Видение Тнугдала » , сер. XII в.), которые питали впоследствии « Божественную комедию » Данте.

Не позднее начала XII в. на Руси был переведен с греческого и дополнен новыми статьями Пр o лог, восходящий к византийскому Синаксарю (греч. ухнбоЬсйпн) – сборнику кратких сведений о жизни святых и церковных праздниках. (По мнению М. Н. Сперанского, перевод был выполнен на Афоне или в Константинополе совместными трудами древнерусских и южнославянских книжников.) Пролог содержит в сокращенных редакциях жития, слова на христианские праздники и другие церковно-учительные тексты, расположенные в порядке церковного месяцеслова начиная с первого сентября. На Руси Пролог был одной из любимейших книг, неоднократно редактировался, перерабатывался, дополнялся русскими и славянскими статьями.

Особым вниманием пользовались исторические сочинения. Не позднее XII  в., очевидно, на юго-западе Руси, в Галицком княжестве, был переведен в свободной манере знаменитый памятник античной историографии – « История Иудейской войны » Иосифа Флавия, увлекательный и драматический рассказ о восстании в Иудеи в 67–73 гг. против Рима. По мнению В. М. Истрина, в XI в. в Киеве перевели византийскую всемирную Хронику монаха Георгия Амартола. Однако также предполагают, что это болгарский перевод или перевод, выполненный болгарином на Руси. По причине отсутствия подлинников и языковой близости древнерусских и южнославянских текстов их локализация часто гипотетична и порождает научные споры. Далеко не всегда можно сказать, какие русизмы в тексте следует отнести на долю восточнославянского автора или переводчика и какие – на счет позднейших переписчиков.

В XI в. на основе переводных греческих хроник Георгия Амартола, сирийца Иоанна Малалы (болгарский перевод, вероятно, X в.) и других источников был составлен « Хронограф по великому изложению » . Памятник охватывал эпоху с библейских времен до истории Византии X в. и отразился уже в Начальном летописном своде около 1095 г. (см. § 2.3). « Хронограф по великому изложению » не сохранился, однако он существовал еще в первой половине XV в., когда был использован в « Летописце Еллинском и Римском » Второй редакции – крупнейшем древнерусском компилятивном хронографическом своде, содержащем изложение всемирной истории от сотворения мира.

К древнерусским переводам XI–XII вв. обычно относят « Девгениево деяние » и « Повесть об Акире Премудром » . Оба произведения дошли до нашего времени в поздних списках XV–XVIII вв. и занимают особое место в древнерусской литературе. « Девгениево деяние » представляет собой перевод византийского героического эпоса, со временем подвергшегося на Руси переработке под влиянием воинских повестей и богатырских былин. Ассирийская « Повесть об Акире Премудром » – образец занимательно-назидательной и полусказочной новеллистики, столь любимой в древних литературах Ближнего Востока. Ее древнейшая редакция сохранилась в отрывках в арамейском папирусе конца V в. до н. э. из Египта. Предполагают, что « Повесть об Акире Премудром » была переведена на Руси с сирийского или восходящего к нему армянского оригинала.

Любовь к дидактической сентенциозности, характерная для Средневековья, обусловила перевод « Пчелы » (не позднее XII–XIII вв.) – популярного византийского сборника нравоучительных афоризмов античных, библейских и христианских авторов. « Пчела » не только содержала этические наставления, но и существенно расширяла историко-культурный кругозор древнерусского читателя.

Переводческие работы велись, очевидно, при митрополичьей кафедре в Киеве. Сохранились переводы догматических, церковно-учительных, эпистолярных и антилатинских сочинений митрополитов Киевских Иоанна II (1077–89) и Никифора (1104–21), греков по происхождению, писавших на своем родном языке. Послание Никифора Владимиру Мономаху « о посте и воздержании чувств » отмечено высокими литературными достоинствами и профессиональной переводческой техникой. В первой половине XII в. переводами занимался Феодосий Грек. По заказу князя-инока Николая (Святоши) он перевел послание папы Римского Льва I Великого патриарху Константинопольскому Флавиану о ереси Евтихия. Греческий оригинал послания был получен из Рима.

Еще не угасшим после церковного раскола 1054 г. связям с Римом обязан происхождением один из главных праздников Русской Церкви (не признанный Византией и православными южными славянами) – перенесение мощей Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Малой Азии в итальянский город Бари в 1087 г. (9 мая). Установленный на Руси в конце XI в., он способствовал развитию цикла переводных и оригинальных сочинений в честь Николая Мирликийского, в который входят « Слово похвальное на перенесение мощей Николая Чудотворца » , рассказы о чудесах святого, сохранившиеся в списках XII в., и др.

§ 2.3. Киево-Печерский монастырь и древнерусское летописание. Важнейшим литературным и переводческим центром домонгольской Руси был Киево-Печерский монастырь, воспитавший яркую плеяду самобытных писателей, проповедников и церковных деятелей. Достаточно рано, во второй половине XI в., монастырь установил книжные связи с Афоном и Константинополем. При великом князе Киевском Владимире Святославиче (978–1015) на Афоне принял постриг Антоний ( † 1072–73) – основоположник русской монастырской жизни, один из создателей Киево-Печерского монастыря. Его ученик Феодосий Печерский стал « отцом русского монашества » . Во время его игуменства в Киево-Печерском монастыре (1062–74) число братии достигло невиданной на Руси цифры – 100 человек. Феодосий был не только духовным писателем (автором церковно-учительных и антилатинских сочинений), но и   организатором переводческих работ. По его инициативе был переведен общинножительный устав Студийского монастыря Иоанна Предтечи в Константинополе, присланный на Русь постриженником Антония монахом Ефремом, жившим в одном из константинопольских монастырей. Принятый в Киево-Печерском монастыре, Студийский устав был введен затем во всех древнерусских монастырях.

С последней трети XI в. Киево-Печерский монастырь становится центром древнерусского летописания. История раннего летописания блестяще реконструирована в работах А. А. Шахматова, хотя и не все исследователи разделяют отдельные положения его концепции. В 1073 г. в Киево-Печерском монастыре на основе Древнейшего свода (см. § 2.2) был составлен свод Никона Великого – сподвижника Антония и Феодосия Печерских. Никон первым придал историческим записям форму погодных статей. Не известная византийским хроникам, она прочно утвердилась в древнерусском летописании. Его труд лег в основу появившегося при печерском игумене Иоанне Начального свода (ок. 1095) – первого общерусского по характеру летописного памятника.

В течение второго десятилетия XII в. одна за другой возникают редакции нового летописного свода – « Повести временных лет » . Все они были составлены книжниками, отражавшими   интересы того или иного князя. Первая редакция была создана киево-печерским монахом Нестором, летописцем великого князя Киевского Святополка Изяславича   (по А. А. Шахматову – 1110–12, согласно М. Д. Приселкову – 1113). За основу своего труда Нестор взял Начальный свод, дополнив его многочисленными письменными источниками и народными преданиями. После смерти в 1113 г. Святополка Изяславича на киевский престол взошел его политический противник Владимир Мономах. Новый великий князь передал летописание в свой семейный Михайловский Выдубицкий монастырь под Киевом. Там в 1116 г. игумен Сильвестр создал Вторую редакцию « Повести временных лет » , положительно оценивая деятельность Мономаха в борьбе со Святополком. Третья редакция « Повести временных лет » была составлена в 1118 г. по поручению старшего сына Владимира Мономаха Мстислава.

« Повесть временных лет » – ценнейший памятник древнерусской исторической мысли, литературы и языка, сложный по составу и источникам свод. Структура летописного текста неоднородна. « Повесть временных лет » включает в себя дружинно-эпические предания (о гибели князя Олега Вещего от укуса змеи, вылезшей из черепа его любимого коня, под 912 г., о мести княгини Ольги древлянам под 945–46 гг.), народные сказания (о старце, спасшем Белгород от печенегов, под 997 г.), топонимические легенды (о юноше-кожемяке, победившем печенежского богатыря, под 992 г.), свидетельства современников (воеводы Вышаты и его сына воеводы Яня), договоры о мире с Византией 911, 944 и 971 гг., церковные поучения (речь греческого философа под 986 г.), агиографические рассказы (об убийстве князей Бориса и Глеба под 1015 г.), воинские повести и т. д. Гетерогенность летописи обусловила особый, гибридный характер ее языка: сложное взаимопроникновение в тексте церковнославянской и русской языковой стихии, смешение книжных и некнижных элементов. « Повесть временных лет » стала на века непревзойденным образцом для подражания и легла в основу дальнейшего древнерусского летописания.

§ 2.4. Литературные памятники в « Повести временных лет » . В летопись включена « Повесть об ослеплении князя Василька Теребовльского » (1110-е гг.), возникшая как самостоятельное произведение о княжеских преступлениях. Ее автор, Василий, был очевидцем и участником драматических событий, прекрасно знал все перепитии междоусобных войн 1097–1100 гг. Вся сцена приема князьями Святополком Изяславичем и Давидом Игоревичем Василька, его ареста и ослепления, последующие мучения ослепленного (эпизод с выстиранной попадьей окровавленной рубашкой) написаны с глубоким психологизмом, большой конкретной точностью и захватывающим драматизмом. В этом отношении произведение Василия предвосхищает « Повесть об убиении Андрея Боголюбского » с ее яркими психологическими и реалистическими зарисовками (см. § 3.1).

Органично вошла в « Повесть временных лет » подборка сочинений Владимира Мономаха ( † 1125) – плод многолетней жизни и глубоких размышлений самого мудрого из князей удельно-вечевого периода. Известная под названием « Поучение » , она состоит из трех разновременных произведений: наставления детям, автобиографии – летописи ратных и охотничьих подвигов Мономаха и письма 1096 г. его политическому сопернику князю Олегу Святославичу Черниговскому. В « Поучение » автор обобщил свои жизненные принципы и княжеский кодекс чести. Идеал « Поучения » – мудрый, справедливый и милосердный государь, свято хранящий верность договорам и крестному целованию, храбрый князь-воин, во всем разделяющий труд вместе со своей дружиной, и благочестивый христианин. Сочетание элементов поучения и автобиографии находит прямую параллель в апокрифических « Заветах двенадцати патриархов » , известных в средневековых византийской, латинской и славянской литературах. Входящий в апокриф « Завет Иудин о мужестве » оказал непосредственное влияние на Мономаха.

Его произведение стоит в одном ряду со средневековыми западноевропейскими поучениями детям – наследникам престола. Наиболее известными среди них являются « Тестамент » , приписывавшийся византийскому императору Василию I Македонянину, англосаксонские « Поучение » короля Альфреда Великого и « Отцовские поучения » (VIII в.), использовавшиеся для воспитания королевских детей. Нельзя утверждать, что Мономах был знаком с этими сочинениями. Однако нельзя и не вспомнить, что его мать происходила из рода византийского императора Константина Мономаха, а   его женой была Гида († 1098/9), дочь последнего англо-саксонского короля Харальда, погибшего в битве при Гастингсе в 1066 г.

§ 2.5. Развитие агиографических жанров. Одно из первых произведений древнерусской агиографии – «Житие Антония Печерского» ( § 2.3). Хотя оно не сохранилось до нашего времени, можно утверждать, что это было в своем роде выдающееся сочинение. Житие содержало ценные исторические и легендарные сведения о возникновении Киево-Печерского монастыря, оказало влияние на летописание, послужило источником Начального свода, а позднее было использовано и в « Киево-Печерском патерике » .

Особенности жития и исторического похвального слова соединяет в себе один из древнейших памятников нашей литературы – риторически украшенная « Память и похвала князю Русскому Владимиру » (XI в.) монаха Иакова. Произведение посвящено торжественному прославлению крестителя Руси, доказательству его богоизбранности. Иаков имел доступ к древней летописи, предшествовавшей « Повести временных лет » и Начальному своду, и использовал ее уникальные сведения, более точно передающие хронологию событий во времена Владимира Святославича.

Выдающимися литературными достоинствами отличаются жития киево-печерского монаха Нестора (не ранее 1057 – нач. XII в.), созданные по образцам византийской агиографии. Его « Чтение о житии Бориса и Глеба » вместе с другими памятниками XI–XII вв. (более драматичным и эмоциональным « Сказанием о Борисе и Глебе » и продолжающим его « Сказанием о чудесах Романа и Давида » ) образуют широко распространенный цикл о кровопролитной междоусобной войне сыновей князя Владимира Святославича за киевский престол. Борис и Глеб (в крещении Роман и Давид) изображены мучениками не столько религиозной, сколько политической идеи. Предпочтя смерть в 1015 г. борьбе против старшего брата Святополка, захватившего власть в Киеве после смерти отца, они   утверждают всем своим поведением и гибелью торжество братолюбия и необходимость подчинения младших князей старшему в роде для сохранения единства Русской земли. Князья-страстотерпцы Борис и Глеб, первые канонизированные святые на Руси, стали ее небесными покровителями и защитниками.

После « Чтения » Нестор создал на основе воспоминаний современников подробное жизнеописание Феодосия Печерского, ставшее образцом в жанре преподобнического жития. Произведение содержит драгоценные сведения о монастырском быте и нравах, об отношениях к монахам простых мирян, бояр и великого князя. Позднее « Житие Феодосия Печерского » было включено в « Киево-Печерский патерик » – последнее крупное произведение домонгольской Руси.

В византийской литературе патериками (ср. греч. рбфесйкьн, древнерус. отьчьникъ ‘ отечник, патерик ’ ) назывались сборники назидательных новелл о подвижниках монашеской и отшельнической жизни (какой-нибудь знаменитой иночеством местности), а также собрания их нравоучительно-аскетических изречений и кратких слов.   В золотой фонд средневековых западноевропейских литератур вошли Скитский, Синайский, Египетский, Римский патерики, известные в переводах с греческого в древнеславянской письменности. Созданный в подражание переводным « отечникам » « Киево-Печерской патерик » достойно продолжает этот ряд.

Еще в XI – XII вв. в Киево-Печерском монастыре записывались предания о его истории и подвизавшихся в нем подвижниках благочестия, отразившиеся в « Повести временных лет » под 1051 и 1074 гг. В 20-е–30-е гг. XIII в. начинает складываться   « Киево-Печерский патерик » – сборник кратких рассказов об истории этой обители, ее монахах, их аскетической жизни и духовных подвигах. В основу памятника легли послания и сопровождающие их патериковые повести двух киево-печерских иноков: Симона ( † 1226), ставшего в 1214 г. первым епископом Владимирским и Суздальским, и Поликарпа ( † 1-я пол. XIII в.). Источниками их рассказов о событиях XI – первой половины XII в. явились монастырские и родовые предания, народные сказания, киево-печерское летописание, жития Антония и Феодосия Печерских. Становление жанра патерика проходило на пересечении устных и письменных традиций: фольклора, агиографии, летописания, ораторской прозы.

« Киево-Печерского патерик » – одна из самых любимых книг православной Руси. На протяжении столетий его охотно читали и переписывали. 300 лет, до появления « Волоколамского патерика » в 30-е–40-е гг. XVI в. (см. § 6.5), он оставался единственным оригинальным памятником этого жанра в древнерусской литературе.

§ 2.6. Появление жанра «хождений». В начале XII в. (в 1104–07 гг.) игумен одного из черниговских монастырей Даниил совершил паломничество в Святую Землю и пробыл там полтора года. Миссия Даниила имела политическую подоплеку. Он прибыл в Святую Землю после завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 г. и образования латинского Иерусалимского королевства. Даниил дважды удостоился аудиенции у иерусалимского короля Балдуином (Бодуэном) I (1100–18), одного из вождей Первого крестового похода, который не раз оказывал ему и другие исключительные знаки внимания. В « Хождении » Даниил предстает перед нами посланцем всей Русской земли как некоего политического целого.

« Хождение » Даниила – образец паломнических записок, ценный источник исторических сведений о Палестине и Иерусалиме. По форме и содержанию оно напоминает многочисленные средневековые итинерарии (лат. itinerarium ‘ описание путешествия ’ ) западноевропейских пилигримов. Он подробно описал маршрут, увиденные достопримечательности, пересказал предания и легенды о святынях Палестины и Иерусалима, порой не отличая церковно-канонических рассказов от апокрифических. Даниил – крупнейший представитель паломнической литературы не только Древней Руси, но и всей средневековой Европы.

§ 2.7. Апокрифы. Как и в средневековой Европе, на Руси уже в XI в., помимо ортодоксальной литературы, получили распространение апокрифы (греч. ヨ рьксх f пт ‘ тайный, сокровенный ’ ) – полукнижные, полународные сказания на религиозные темы, не входящие в церковный канон (в истории значение понятия апокриф менялось). Их основной поток шел на Русь из Болгарии, где в X в. была сильна дуалистическая ересь богомилов, проповедавших равное участие в творении мира Бога и дьявола, их извечную борьбу в мировой истории и человеческой жизни.

Апокрифы образуют своеобразную простонародную Библию и в своем большинстве делятся на ветхозаветные ( « Сказание, как сотворил Бог Адама » , « Заветы двенадцати патриархов » , апокрифы о Соломоне, в которых преобладают демонологические мотивы, « Книга Еноха Праведного » ), новозаветные ( « Евангелие Фомы » , « Первоевангелие Иакова » , « Евангелие Никодима » , « Сказание Афродитиана » ), эсхатологические – о загробной жизни и конечных судьбах мира ( « Видение пророка Исайи » , « Хождение Богородицы по мукам » , « Откровение » Мефодия Патарского, использованное уже в « Повести временных лет » под 1096 г.).

Известны апокрифические жития, мучения, слова, послания, беседы и т. п. Большой любовью в народной среде пользовалась « Беседа трех святитетелей » (Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста), сохранившаяся в древнерусских списках с XII в. Написанная в виде вопросов и ответов на самые разнообразные темы: от библейских до « естественно-научных » , она обнаруживает, с одной стороны, явные точки соприкосновения со средневековой греческой и латинской литературой (например, Joca monachorum ‘ Монашеские игры ’ ), а с другой – испытала на протяжении своей рукописной истории сильное влияние народных суеверий, языческих представлений, загадок. Многие апокрифы включены в догматико-полемическую компиляцию « Толковая Палея » (возможно, XIII в.) и в ее переработку « Хронографическая Палея » .

В Средневековье существовали особые списки (индексы) отреченных, то есть запрещенных Церковью книг. Древнейший славянский индекс, переведенный с греческого языка, находится в Изборнике 1073 г. Самостоятельные списки отреченных книг, отражающие реальный круг чтения в Древней Руси, появляются на рубеже XIV–XV вв. и имеют рекомендательный, а не строго запретительный (с последующими карательными санкциями) характер. Многие апокрифы ( « Евангелие Фомы » , « Первоевангелие Иакова » , « Евангелие Никодима » , « Сказание Афродитиана » , значительно дополняющие сведения Нового Завета о земной жизни Иисуса Христа) могли не восприниматься как « ложные писания » и почитались наравне с церковно-каноническими произведениями. Апокрифы оставили заметные следы в литературе и искусстве всей средневековой Европы (в церковной живописи, архитектурных украшениях, книжном орнаменте и т. п.).

§ 2.8. Литература и письменность Великого Новгорода. Даже в древнейший период литературная жизнь не была сосредоточена в одном Киеве. На севере Руси крупнейшим культурным очагом и торгово-ремесленным центром был Великий Новгород, рано, уже в начале XI в., обнаруживший тенденции к обособлению от Киева и добившийся политической независимости в 1136 г.

В середине XI в. в Новгороде уже велось летописание при храме святой Софии. Новгородские летописи отличаются в целом краткостью, деловым тоном, простым языком, отсутствием риторических украшений и красочных описаний. Они рассчитаны на новгородского читателя, а не на общерусское распространение, рассказывают о   местной истории, редко затрагивают события других земель, и то главным образом по их отношению к Новгороду. Одним из первых известных нам по имени древнерусских писателей был Лука Жидята ( † 1059–60), епископ Новгородский с 1036 г. (Прозвище является уменьшительным образованием от мирского имени Жидослав или церковного Георгий: Гюргий>Гюрата>Жидята.) Его «Поучение к братии» об основах христианской веры и благочестия представляет совершенно иной тип риторической стратегии по сравнению со «Словом о Законе и Благодати» Илариона. Оно лишено ораторских ухищрений, написано общедоступным языком, просто и кратко.

В 1015 г. в Новгороде вспыхнуло восстание, вызванное беззастенчивым хозяйничаньем княжеской дружиной, в значительной части состоявшей из наемников-варягов. Для предотвращения подобных столкновений по наказу Ярослава Мудрого и при его участии в 1016 г. был составлен первый письменный судебник на Руси – « Древнейшая Правда » , или « Правда Ярослава » [2] . Это основополагающий документ в истории древнерусского права в XI – начале XII в. В первой половине XI в. он вошел в Краткую редакцию « Русской Правды » – законодательство Ярослава Мудрого и его сыновей. «Краткая Правда »   дошла до нас в двух списках середины XV в. в Новгородской первой летописи младшего извода. В первой трети XII  в. на смену «Краткой Правде » пришел новый законодательный свод – Пространная редакция « Русской Правды » . Это самостоятельный памятник, который включает в себя разные юридические документы, в том числе и «Краткую Правду » . Древнейший список «Пространной Правды » сохранился в Новгородской кормчей 1280 г. Возникновение в самом начале нашей письменности образцового законодательного кодекса, написанного по-древнерусски, имело исключительно большое значение для развития делового языка.

Важнейшими источниками бытовой письменности XI–XV вв. являются берестяные грамоты. Их культурно-историческое значение чрезвычайно велико. Тексты на бересте позволили покончить с мифом о чуть ли не поголовной безграмотности в Древней Руси. Впервые берестяные грамоты были обнаружены 1951 г. во время   археологических раскопок в Новгороде. Затем они были найдены в Старой Руссе, Пскове, Смоленске, Твери, Торжке, Москве, Витебске, Мстиславле, Звенигороде Галицком (под Львовом). В настоящее время их собрание насчитывает свыше тысячи документов. Подавляющее большинство источников происходит из Новгорода и его земель.

В отличие от дорогого пергамена береста была самым демократичным и легкодоступным материалом письма. На мягкой березовой коре буквы выдавливали или процарапывали острым металлическим или костяным стержнем, который назывался писалом. Лишь в редких случаях использовали перо и чернила. Старшие берестяные грамоты из числа обнаруженных ныне относятся к первой половине – середине XI в. Социальный состав авторов и адресатов берестяных грамот очень широк. Среди них не только представители титулованной знати, духовенства и монашества, что понятно само по себе, но также купцы, старосты, ключники, воины, ремесленники, крестьяне и др., что свидетельствует о широком распространение грамотности на Руси уже в XI–XII вв. В переписке на бересте принимали участие женщины. Иногда они являются адресатами или авторами посланий. Сохранилось несколько писем, отправленных от женщины к женщине. Почти все берестяные грамоты написаны по-древнерусски, и лишь немногие – по-церковнославянски.

Берестяные грамоты, по преимуществу, частные письма. Повседневный быт и заботы средневекового человека предстают в них в мельчайших подробностях. Авторы посланий рассказывают о своих делах: семейных, хозяйственных, торговых, денежных, судебных, о поездках, военных походах, экспедициях за данью и т. п. Нередки документы делового содержания: счета, расписки, записи долговых обязательств, владельческие ярлыки, завещания, купчие, челобитные от крестьян к феодалу и др. Интересны учебные тексты: упражнения, азбуки, перечни цифр, списки слогов, по которым учились читать. Сохранились также заговоры, загадка, школьная шутка. Вся эта бытовая сторона средневекового уклада, все эти мелочи жизни, столь очевидные для современников и постоянно ускользающие от исследователей, слабо отражены в литературе XI–XV вв.

Изредка встречаются берестяные грамоты церковного и литературного содержания: отрывки литургических текстов, молитвы и поучения, например, две цитаты из « Слова о премудрости » Кирилла Туровского (см. § 3.1) в берестяном списке первого 20-летия XIII в. из Торжка.