1865 Годов, но и во время других военных столкновений

третьей четверти XIX века. Например, в период франко-

прусской войны 1870—1871 годов 3-я немецкая армия пос-

ле сражения при Верте, двигаясь на Запад, разминулась на

два-три перехода с французскими войсками Мак-Магона,

наступавшими на восток. Однако немцам попалась фран-

цузская газета, сообщавшая, что армия Мак-Магона нахо-

дится на Реймсе. Немецкое командование направило свои

войска на север и воспрепятствовало планам французов.

Утверждают также, что до сражения при Седане Мольтке

получил из английских газет точную картину расположе-

ния французской армии5.

Все эти факты выдачи журналистами секретов воюющих

сторон широко обсуждались в печати. И естественно, прави-

тельство России, накануне войны с Турцией 1877—1878 го-

дов, принимало меры для ограничения сообщений в прессе о

военной подготовке. В связи с этим 2 ноября 1876 года Глав-

ное управление по делам печати отправило губернаторам

циркуляр, в котором требовало, «чтобы распоряжения воен-

ного ведомства, и в особенности относящиеся до дислокации

396

и передвижения войск, не публиковались в журналах и газе-

тах, за исключением лишь тех распоряжений, о которых офи-

циально объявлено при перепечатывании сведений подобно-

го рода, кроме того, должен быть указываем источник, из

которого они заимствованы»6.

Неопределенность источников, которые не указывались

в этом документе, а также развернувшаяся подготовка к вой-

не, потребовали от Главного управления по делам печати

нового распоряжения от 18 ноября 1876 года, которое, до-

полняя прежний циркуляр, требовало: «...обязать редакции

повременных изданий не печатать вообще никаких известий

о военных у нас приготовлениях какого бы то ни было рода,

а равно никаких предварительных соображений и разъясне-

ний касательно могущих последовать военных действий с

нашей стороны, за исключением перепечатки известий, по-

мещенных в «Правительственном вестнике» и “Русском ин-

валиде”»7.

3 апреля 1877 года, когда вероятность начала военных дей-

ствий была уже близка, последовал еще один циркуляр Глав-

ного управления по делам печати: «Ныне, ввиду сохранения

секрета всего касающегося мобилизации войска, по высшим

правительственным соображениям, признано совершенно

необходимым подтвердить...» требования распоряжения от

18 ноября 1876 года8.

С началом военных действий министр внутренних дел Рос-

сии генерал-адъютант Тимашев подписал 17 апреля 1877 года

циркуляр, который начинался словами: «Государю импера-

тору благоугодно было высочайше повелеть, чтобы на все

время настоящей войны все известия и статьи в повремен-

ных изданиях, касающиеся действий нашей армии, подлежа-

ли предварительному рассмотрению компетентных военных

властей»9. К циркуляру прилагались правила, согласованные

с Военным министерством, которыми следовало руковод-

ствоваться10. Они получили название «Правила 17 апреля

1877 года». Здесь указывались органы власти, которым пре-

доставлялось право разрешения для печати военных извес-

тий и статей о них. Это были штабы главнокомандующих

действующими армиями; Особая комиссия при Военном ми-

нистерстве, состоящая под председательством начальника Глав-

ного штаба, и частные комиссии при штабах Московского,

397

Варшавского и Одесского военных округов, действующие под

руководством командующих этих округов.

Все телеграммы о военных действиях пропускались в пе-

чать не иначе как с разрешения штабов действующих армий

или комиссии Главного штаба. Телеграммы, передаваемые

частным изданиям с разрешения штабов действующих армий,

должны были непременно заключать в себе признаки такого

разрешения, с этой целью в конце каждой телеграммы долж-

но было заключаться сокращенным обозначением слово «раз-

решено» (Р) и полное обозначение чина и фамилии лица,

уполномоченного давать подобные разрешения. В общем

счете слов телеграммы разрешение принималось за три сло-

ва и оплачивалось отправителем. Телеграммы, разрешаемые

к печати комиссией Главного штаба, сопровождались подпи-

сью просматривающего их лица и печатью Военно-ученого

комитета Главного штаба.

В Правилах указывалось, что все статьи не в форме те-

леграмм, предназначенные для бесцензурных и подцензур-

ных газет, издававшихся в Петербурге, подлежали рассмот-

рению комиссией Главного штаба, а для газет, издававших-

ся в Москве, Одессе, Варшаве и Тифлисе, — рассмотрению

частных комиссий при соответствующих военно-окружных

управлениях. «Известия и статьи означенного рода,— ука-

зывалось в Правилах,— доставляются комиссиям в набо-

ре, оттиснутом в двух экземплярах. В случае дозволения

экземпляры набора, снабженные разрешением комиссии,

выдаются доставившей их редакции с тем, что один из них

должен быть представлен местному цензору или Цензур-

ному комитету»11.

Шестой параграф «Правил 17 апреля 1877 года» указывал,

что цензурование военных известий и статей в иностранных

газетах и журналах, получаемых в России, оставалось на обя-

занности почтового ведомства и цензурных комитетов, кото-

рые «в экземплярах, разрешенных к получению, без исключе-

ний, известия и статьи, признанные предосудительными, от-

мечаются сбоку как недозволенные к переводу»12.

Военные известия из иностранных газет печатались в

русских изданиях непременно с указанием, из какого ис-

точника заимствованы. Материалы, напечатанные с раз-

решения комиссий в бесцензурных газетах и журналах,

398

могли перепечатываться беспрепятственно в подцензурных

изданиях, но тоже не иначе как с указанием источника.

В Правилах указывалось, что телеграммы военного со-

держания, получаемые «Правительственным вестником», на-

бираются немедленно и срочно передаются в оттисках всем

тем редакциям бесцензурных и подцензурных изданий, ко-

торые пожелают иметь таковые (через рассыльных от этих

редакций).

«Правительственный вестник» и «Русский инвалид» обя-

зывались обмениваться без потери времени (в наборе) теми

официальными донесениями с театра военных действий, ко-

торые получались редакциями этих газет.

Правила называли издательства, которым важнейшие из

этих официальных донесений сообщались немедленно: в

Петербурге это были редакции «Санкт-Петербургских ведо-

мостей», «Голоса», «Нового времени», «Русского мира»,

«Биржевых ведомостей», «Сына Отечества», «Journal de S.-t.

Petersbourg» и «Herold»; в Москве — редакции «Московских

ведомостей», «Русских ведомостей», «Современных извес-

тий» (расходы по доставке и пересылке за счет редакций этих

газет).

«Agence general russe» и «Journal de S.-t Petersbourg» под-

лежат по части получения и опубликования телеграмм, кор-

респонденций и статей, касающихся военных действий и рас-

поряжений, тем же правилам, как и прочие газеты.

Вследствие обнаружившихся на практике неудобств ис-

пользования материалов из зарубежных изданий, установлен-

ного шестым параграфом «Правил 17 апреля 1877 года», в

октябре 1877 года министр внутренних дел по соглашению с

Военным министерством признал необходимым отменить

этот параграф. Редакторы «должны печатать переводы ста-

тей военного содержания из иностранных изданий на общем

основании, под своей ответственностью, причем им предос-

тавляется право в сомнительных случаях обращаться к ком-

петентности Особой комиссии Главного штаба»13.

Правительство России, заботясь о повышении уровня глас-

ности о военных событиях в циркуляре Главного управле-

ния по делам печати, от 28 апреля 1877 года сообщало гу-

бернаторам: «Ввиду возбуждаемого современными полити-

ческими обстоятельствами общественного интереса

399

г. министр внутренних дел, в целях доставления бедным ли-

цам узнавать о ходе наших военных действий, изволит при-

знать возможным разрешить в обеих столицах и во всех гу-

бернских городах печатаемые в «Правительственном вест-

нике» телеграммы перепечатывать на отдельных листках и

наклеивать на видных местах»14.

По ходатайству министра внутренних дел А. Е. Тимаше-

ва в ноябре 1876 года в штаб русской армии, формируемой в

Кишиневе, в качестве корреспондента «Правительственно-

го вестника» был командирован поручик лейб-гвардии Улан-

ского полка В. В. Крестовский. Следует отметить, что «Пра-

вительственный вестник» был органом Министерства внут-

ренних дел возникшим по инициативе А. Е. Тимашева.

С первых дней русско-турецкой войны 1877—1878 годов

в газетах публиковались сводки боевых действий, а ежеме-

сячно — обзоры положения дел на фронтах, снабженные под-

робными сведениями. А с июля 1877 года в специальных руб-

риках печатались списки убитых, раненых и пропавших без

вести военнослужащих, фамилии солдат и офицеров, нахо-

дящихся на излечении в госпиталях и лазаретах. Последнее

стало возможным после циркуляра Главного управления по

делам печати от 6 июня 1877 года, в котором указывалось:

«Г. Министр Внутренних Дел, согласно Заявлению Военно-

го Министерства, признал необходимым, чтобы списки уби-

тых в сражениях и умерших от ран или контузий нижних

чинов действующей армии помещались в «Правительствен-

ном вестнике» и чтобы затем выборки из этих списков по

каждой губернии и области перепечатывались по принадлеж-

ности во всех губернских и областных ведомостях по мере

получения «Правительственного вестника»»15.

Перед началом военных действий в штаб русской армии

поступили ходатайства о разрешении нескольким иностран-

ным корреспондентам приехать в армию. Главное управле-

ние по делам печати выступило против их присутствия в ар-

мии на том основании, что в Кишиневе уже находился кор-

респондент, назначенный правительством. За несколько дней

до начала русско-турецкой войны Главное управление по

делам печати предложило «воспретить частным газетам иметь

своих корреспондентов собственно в русской армии и в зани-

маемых ею местностях»16.

400

Появление института военных корреспондентов

в России

До русско-турецкой войны 1877—1878 годов Россия не

знала института военных корреспондентов в армии. Русское

общество, столь взволновавшееся за судьбу «братьев-славян»

перед войною, естественно, хотело знать о каждом шаге на-

чавшегося военного предприятия. Однако неизвестно, в ка-

кую бы форму вылилось это стремление, если бы еще до от-

крытия военных действий к русскому военному командова-

нию не поступили ходатайства нескольких иностранных газет

о допуске на театр войны их специальных военных коррес-

пондентов. Ходатайство это поддержали российский посол

в Турции генерал-адъютант Н. П. Игнатьев, наш поверенный

в делах в Константинополе А. И. Нелидов (впоследствии по-

сол в Турции и во Франции) и состоявший при особе госуда-

ря генерал-майор прусской службы Вергуер (впоследствии

германский посол в России).

Однако военный министр Д. А. Милютин, имея в виду

всеобщую потребность как нашей, так и западноевропейс-

кой публики иметь своевременные сведения о ходе войны

и невозможности избежать гласности, так как журналисты,

если не будут допущены в армию, все же найдут возмож-

ность следить за ней издали и сообщать о ней слухи, вмес-

то достоверных сведений, полагал желательным допустить

присутствие корреспондентов на театре военных действий.

В правительстве победило мнение военного министра, на

стороне которого был главнокомандующий действующей

армией великий князь Николай Николаевич (старший).

Полковник М. А. Газенкампф, который до войны препо-

давал на кафедре военной администрации Академии Гене-

рального штаба, с объявлением ее был направлен в Главную

квартиру русской армии. Здесь ему было поручено вести

журнал военных действий, составлять срочные донесения

царю. И заведовать делами печати при армии. По прибытии

на Главную квартиру русской армии ему было поручено вы-

работать основания для допуска в войска корреспондентов,

а также правил, которыми они должны были руководство-

ваться. Вскоре предложенный им проект такого документа

был одобрен, главнокомандующий дунайской армией вели-

401

кий князь Николай Николаевич (старший) издал приказание №

87, которым разрешал корреспондентам русских и иностран-

ных изданий сопровождать войска на театре военных действий.

М. А. Газенкампф писал по этому поводу: «Условия столь

умеренны, что, без сомнения, достаточно предрасположат в

нашу пользу представителей печати. Если же некоторые кор-

респонденты все-таки будут писать о нас в недружелюбном

тоне (исполняя при этом принятые на себя обязательства),

то этим можно бы пренебречь, ибо тем авторитетнее будут

для общественного мнения дружелюбные о нас сообщения.

Требование дружественного тона от корреспонденций, рав-

но как и предварительная их цензура, будут нам же во вред:

то и другое получит немедленную огласку и положит проч-

ное основание недоверию публики к тем корреспондентам,

которые будут допущены. В этом случае можно даже опа-

саться, что общественное мнение будет более всего верить

тем газетам, которые займутся фабрикацией ложных и зло-

стных корреспонденций о нашей армии. От таких газет, как,

например, «Neue Freil Presse», «Pester Lloud», «Augsburger

Leitung», этого весьма можно ожидать»17.

Корреспондентам русских газет и журналов разрешалось

находиться в войсках по просьбе ответственных редакто-

ров и издателей, а иностранным — по рекомендациям на-

ших посольств и высокопоставленных лиц18. Для тех и дру-

гих были обязательными условия: а) не сообщать никаких

сведений о расположении и численности войск, а равно ни-

каких предположений относительно предстоящих действий

под угрозой высылки из армии; б) доставлять лицу, на ко-

торое возложена обязанность следить за содержанием кор-

респонденций, все номера газет, в которых они будут напе-

чатаны; в) о каждой перемене своего местопребывания со-

общать в штаб армии; г) иметь при себе разрешение с

печатью полевого коменданта управления армией, удосто-

верение личности с фотографической карточкой и специ-

альный наружный знак19.

Этим знаком сначала была круглая бляха из меди с ор-

лом, надписью «Корреспондент» и личным номером, кото-

рая носилась на левом рукаве.

Корреспондент «Нового времени» В. П. Буренин, рабо-

тавший в дунайской армии, дал описание корреспондентской

402

бляхи и письменного вида, каким снабжались все военные

корреспонденты: «Бляхи круглой формы, медные, наверху

выпуклыми буквами надпись «Корреспондент»; внизу — но-

мер и печать сургучная; печать эта едва ли практична, так

как она может от жары растаять или ее размоет дождем. Мы

придумали нашить бляху на трехцветную кокарду из нацио-

нальных цветов (красный, синий, белый) и прикрепить на та-

кой же повязке к рукаву»20.

Видимо, из-за неудобств корреспондентская бляха вско-

ре, 7 июня 1877 года, была заменена на новый знак — им

стала трехцветная (черный, желтый и белый) шелковая на-

рукавная повязка, подбитая красным сукном. На повязке се-

ребром вышит двуглавый орел, и вокруг него полукружием

надпись «Корреспондент»; под нею золотом номер, под ко-

торым корреспондент занесен в общий список.

Так же заверялась фотографическая карточка корреспон-

дента, на которой была сделана, по описанию В. П. Бурени-

на, такая надпись:

«Предъявителю сего, корреспонденту газеты «Новое вре-

мя» В. П. Буренину, Его Императорское Высочество изво-

лил разрешить сопровождать армию.

Плоешты, 26 мая 1877 года. Состоящий в распоряжении

Его Императорского Высочества полковник Газенкампф.

Личность г. Буренина свидетельствую с приложением ка-

зенной печати, комендант генерал-майор Штейн»21.

В. П. Буренин писал, что по дороге в Плоешты он, в ком-

пании с другими журналистами, пел песню военного коррес-

пондента, в которой были слова:

«Бродят здесь корреспонденты,

Раздает им всем патенты

Русский колонель.

Получив с печатью бляху,

Тянут день и ночь с размаху

Всяку канитель...»22

Предварительную цензуру решено было не учреждать, а

только предупредили корреспондентов, что за неисполне-

ние обязательств они будут высылаться из армии. Коррес-

пондентам была предоставлена возможность получать сведе-

ния, которые начальник штаба армии признавал возможным

403

им сообщить. Работать с корреспондентами было поруче-

но: в дунайской армии — полковнику Газенкампфу, а в кав-

казской армии — полковнику Войнову. Дело было постав-

лено так, что, по свидетельству Василия Ивановича Неми-

ровича-Данченко «корреспонденты особенно ничем не были

стеснены»23. Высшие войсковые начальники генералы Гур-

ко, Драгомиров, Скобелев, Девель, Лазарев, Лорис-Мели-

ков предоставляли журналистам свободу действий и всячес-

ки облегчали их работу. М. Газенкампф замечал: «А так как

общественное мнение в настоящее время — такая сила, с

которой нельзя не считаться, газетные корреспонденты вли-

ятельных органов печати суть могущественные двигатели

и даже создатели этого мнения, то лучше постараться рас-

положить корреспондентов в свою пользу, не ставя им та-

ких требований, которым не согласятся подчиниться имен-

но самые влиятельные и самостоятельные»24. Он пишет, что,

прежде чем сообщать известия в «Agense general Russe» и

газетным корреспондентам, он согласовывал их с великим

князем Николаем Николаевичем (старшим)25.

Броские, заметные издалека отличительные знаки, введен-

ные для военных корреспондентов, призваны были выделить

их на поле боя. Кроме того, они должны были возбуждать у

обеих сторон джентльменские чувства по отношению к их

владельцам. Но надежды на порядочность воюющих служи-

ли скорее утешением, чем защитой. Так, 30 августа 1877 года

при штурме Плевны был ранен корреспондент «Биржевых

ведомостей» Н. Максимов26.

В войсках корреспонденты встречали прекрасное това-

рищеское отношение. И это они заслужили не только сво-

им мужеством во время боевых действий, но и тем, что вы-

полняли различные поручения командиров. Так, корреспон-

дент «Нового времени» А. Д. Иванов исполнял обязанности

конного ординарца при генерале И. В. Гурко в сражениях

при Ени-Загре и Джуранли. Шотландец Дж. Каррик под

огнем неприятеля делал перевязки раненым русским сол-

датам.

Г. К. Градовский писал: «...вращаясь среди войск, деля с

ними походы, я не раз испытывал то уважение, которое про-

является в них к нашей миссии. Не однажды случалось слы-

шать мне выражение уверенности, что наша печать не покри-

404

вит в своем слове, что мы, корреспонденты, сумеем выяснить

и не побоимся печатать “правду”»27.

Являться военным корреспондентом было престижно, и

поначалу в действующую армию устремились многие пред-

ставители русской и иностранной прессы. Общее число ра-

ботавших в действующей армии корреспондентов как рус-

ской, так и зарубежной печати достигло в 1877 году 98 чело-

век28. В основном они находились на Балканах. Российскую

прессу на русско-турецкой войне 1877—1878 годов представ-

ляли: А. С. Суворин («Новое время»), В. П. Буренин («Но-

вое время»), М. П. Федоров («Новое время» и «Санкт-Пе-

тербургские ведомости»), Н. Н. Каразин («Новое время» и

«Нива»), Н. В. Россоловский («Новое время»), Мак-Гахан

(«Голос»), Г. К. Градовский («Голос»), доктор А. В. Щербак

(«Голос»), Е. Я. Утин («Вестник Европы»), Н. В. Максимов

(«Биржевые ведомости», «Санкт-Петербургские ведомости»,

«St.-Petersburger Leitung»), Е. К. Рапп («Русский мир»), князь

Л. В. Шаховской («Московские ведомости»), Д. К. Гирс («Се-

верный вестник»), В. И. Немирович-Данченко (сперва «Наш

век», потом «Новое время»), Мозалевский («Санкт-Петер-

бургские ведомости»), С. Стамбулов29 («Наш век»), Е. М. Ко-

четов-Львов («Московские ведомости»), Н. Я. Николадзе

(«Тифлисский вестник»). В качестве официального коррес-

пондента газеты «Правительственный вестник» с высочай-

шего соизволения был командирован в штаб дунайской ар-

мии поручик Всеволод Владимирович Крестовский, с июля