Саше статьи

О. А. ПУЧКОВ

Теория государства и права: проблемы и перспективы

Настоящая статья является попыткой анализа нынешнего состояния науки и учебной дисциплины теории государства и права и ставит целью вызвать определенную дискуссию среди коллег. Нынешнее состояние теории государства и права мною оценивается как дрейф в сторону привычных матриц теоретизирования, следование в «фарватере» других общественных наук (например, политологии), и самое огорчительное — пока не наблюдается большого числа теоретических государственно-правовых исследований, несущих новое знание. А именно этого, намой взгляд, сегодня требуют юридическая практика и наша социальная жизнь.

1. Особенности отечественной теории государства и права как науки и учебной дисциплины. Наука, как известно, — это сфера человеческой деятельности, результатом которой является получение нового знания. Можно сказать, что наука представляет собой форму знания о каком-либо предмете, его существенных признаках (свойствах), закономерностях существования и развития. Поэтому наука противостоит обыденным, бытовым, ненаучным, дилетантским взглядам.

Науки, изучающие общество, его нормативную основу, механизм и порядок управления, являются общественными науками. Их называют так потому, что предметом научного исследования являются общество, социальная жизнь во всех ее проявлениях. Теория государства и права относится к числу общественных и юридических наук. Юридические науки представляют собой систематизированные знания о юридической действительности, о праве и государстве как важнейших социальных институтах. В целом юридические науки можно разбить на определенные группы: теоретические, исторические, специально-отраслевые и прикладные.

Самой общей характеристикой теории государства и права является то, что это политико-юридическая и эмпирика-аналитическая наука.¹ Политико-юридической теория государства и права признается в силу того обстоятельства, что изучает сердцевину политико-правовой надстройки: государство и право и явления, производные от них. На сегодня нет другой общественной науки, которая посвятила бы себя анализу двух взаимосвязанных и взаимодействующих явлений — государства и права.

Оценка науки о государстве и праве как науки эмпирико-аналитической означает следующее. Аналитический потенциал теории выражается в создании концепций, принятии определенных допущений и посылок, в интерпретации государственно-правовых явлений и использовании разнообразных методов исследования. Эмпирическое значение теории государства и права (которое пока проявляется слабо) выражается в востребованности теоретических рекомендаций политической и юридической практикой, органами государственной власти. В идеале другого варианта быть не должно, ибо управленческие решения, государственно-властные акты должны приниматься только после всестороннего теоретического анализа ситуации. Не случайно на Западе стало обычной практикой, когда теоретический анализ и социологический мониторинг сопровождают (или предваряют) все мало-мальски значимые государственные решения.

Значение и «вес» теории государства и права определяется качеством этой науки как определенной системы знаний. Уровень ее развития зависит от уровня развития собственного понятийного аппарата, логичности и непротиворечивости политико-правовых конструкций, интенсивности обновления научных идей. С этой точки зрения нельзя утверждать, что теория государства и права сегодня — это флагман отечественной юридической науки. Отнюдь, ибо десятилетиями эпигоны марксистско-ленинской теории государства и права навязывали суждение о том, что теория государства и права — наука партийная, революционная, основанная на марксизме-ленинизме и потому единственно верная (автор, кстати, разделял подобные взгляды). В силу этого принимаемого на веру допущения ученым приходилось долгое время «укладывать» свои исследования в прокрустово ложе теоретических схем, одобренных официальной марксистской идеологией. Поэтому теория государства и права и сегодня остается наукой достаточно консервативной, несовершенной, затеоретизированной, и как следствие, во многих своих постулатах неистинной.

Основные свойства теории государства и права как науки и учебной дисциплины в эпоху господства коммунистической доктрины заключались в следующем.

1.) Мифологичность. В большей мере это проявлялось в суждениях о путях формирования государства и права, исторических типах государства и права, отмирании государства, самоуправлении, утрате государством своих собственных природных характеристик, социалистическом правопорядке и законности и некоторых других.

2.) Аутоцентризм. Анализ правовых и политических институтов осуществлялся (и осуществляется) в предметном поле отечественной юридической действительности. Теория государства и права была долгое время теорией советского государства и советского права. Ныне положение мало изменилось. Наука, призванная быть метатеорией государства и права, своим фундаментом по сей день имеет исключительно российскую государственность и правовую систему. На мой взгляд, это служит препятствием к объективной и беспристрастной оценке эффективности функционирования отечественных государственно-правовых институтов.

3.) Спекулятивность. Смысл этой характеристики заключается в том, что теория государства и права как определенный тип теоретического освоения действительности умозрительно, мнимо, без привлечения данных государственно-правовой практики осуществляла истолкование своего предмета. В результате возникали глубокие противоречия между уровнем теоретической абстракции и опытными данными, которые получал любой практикующий юрист. Так, популярные и доныне утверждения об отечественном праве как «внутренне согласованном явлении» практически опровергались громадным числом противоречий, несогласованностей и пробелов в действующем законодательстве. Признак системности права никем и никогда не подвергался сомнению.

4.) Утопизм и ортодоксальность. Как черта теории государства и права утопизм находил свое выражение в идеях о закономерностях государства и права, формировании бесклассового, безгосударственного строя. Утопические по своей сути положения о торжестве социалистического правопорядка, полном устранении причин правонарушений и преступности в целом, утрате государством функций принуждения — все эти и другие идеи как нельзя лучше позиционируют теорию государства и права в качестве служанки коммунистической идеологии.

5.) Антиантропологизм. Одной из основных парадигм науки о государстве и праве было суждение марксистского догматического материализма о детерминированности права (а также политической надстройки в целом) экономическими, материальными отношениями. Такое положение на многие годы очертило и обусловило ту предметную область, в рамках которой только и могло осуществляться юридическое познание. В данной предметной области не находилось места человеку, несмотря на то что «науки как образы поведения человека имеют способ бытия этого сущего (человека)».² Если последний и становился предметом изучения, то лишь в той мере, в какой это способствовало объяснению социальных компонентов человека, помогало его социализации и окультуриванию, способствовало формированию «нового» человека. Естественно, научное познание действительной сущности человека, его социальных чувств, установок, мотивов, потребностей и целей, самой ценности человека было невозможно, с одной стороны, вследствие «неподатливости» природы человека и его нежелания подчиняться насильственной социальной инженерии, а с другой стороны —вследствие установки на коллективные формы социальной практики. В результате советское обществоведение (с деятельным участием теории государства и права) возвело на пьедестал науки миф о новой социальной общности людей — советском народе, которому не нужны, по мнению авторов мифа, ни права человека, ни частная собственность, ни личная свобода. Этот миф был развеян с разрушением тоталитаризма самим человеком, его активностью по отстаиванию своих прав, его стремлением к расширению материальных ресурсов своей деятельности, или, иначе говоря, стремлением к собственности.

Итак, помимо прочего, юридические знания, накопленные наукой к последнему времени, в своем составе не содержали проявлений человеческого начала. В тех общественных связях и отношениях, которые были предметом юридического познания, человек как некая индивидуальность, имеющая свой сложный духовный мир (рефлексивное сознание, совесть, ответственность, смысл деятельности и т. д.), так и не был выбран как предмет действительного изучения. Особенности его правовой социализации оставались за рамками внимания представителей науки.

Изложенные выше особенности науки о государстве и праве (негативные по своей сути) могут быть дополнены указаниями на известную нерациональность научных исследований (вследствие навязываемого коммунистического мировоззрения), на засилье традиции и отсутствие творческой, индивидуальной свободы самовыражения, на признание закрытости системы юридической науки от свободного обмена информацией.

Далее, ограниченность отечественной теории государства и права выражалась в том, над чем было позволено думать ученым. Так, в частности, юристы могли сколько угодно рассуждать о праве и правах, но не о том, какими механизмами снабдить реализацию прав человека для их воплощения; было позволено размышлять об идее государства, его функциях, но не о том, почему реализация в практической деятельности государственных задач на всех этапах развития социалистического государства сопровождалась репрессиями, геноцидом, ограничениями.

Однако несмотря на тяжелый груз десятилетиями навязываемых архаичных теоретико-правовых положений (некоторые работы Маркса и Энгельса критически не осмыслялись более 100 лет), наука о государстве и праве сейчас развивается. Она освобождается от тех научных конструкций, которые не позволяют объяснить сложные феномены политико-правовой действительности, ищет новые подходы. Так, в последнее время практически заново пересматриваются идеи философии права,³ проблемы законности,⁴ вопросы реализации права,⁵ прав человека⁶ и другие темы, которые были особенно тщательно выхолощены догматическим подходом в период застоя и стагна­ции науки.

Ортодоксальность теории государства и права определялась тем, что в условиях коммунистического режима общественные науки организуются авторитарно. Практически это означало, с одной стороны, культ основателей марксистско-ленинской теории государства и права, а с другой — активное неприятие, критику «немарксистских» государственно-правовых взглядов.

В результате того, что каждый ученый-теоретик государства и права стремится привнести что-то свое в науку, интерпретирует объект исследования по-своему, для науки теории государства и права в настоящее время характерны намечающееся разнообразие подходов и, как следствие, фрагментарность и пестрота отражения социальной реальности — государства и права. В целом этот факт следует оценить положительно.

2. О предмете изучения теории государства и права. Прежде всего укажем на различие объекта и предмета науки. Объект существует независимо от науки, он существовал и до ее появления. Предмет науки, напротив, формируется самой наукой. Начиная изучать какой-либо объект (например, принудительно-карательный аппарат государства), мы рассматриваем его с одной или нескольких сторон. Такие выделенные стороны становятся представителем всего многостороннего объекта (в нашем примере — аппарата государства), они фиксируются в форме знаков, в терминологии науки. Поэтому предмет науки не тождествен объекту, закономерности, выявленные наукой, могут совсем не совпадать с закономерностями самого объекта. Более того, одному и тому же объекту науки может соответствовать несколько различных предметов. Например, все государства можно классифицировать по уровню правовой культуры населения, уровню экономического развития, политическому режиму и т. д. Однако мы проводим логическую операцию классификации не самих государств как таковых, в их реальном пространственно-территориальном воплощении с их населением, языком, культурой и т. д., мы классифицируем знаки, в которых выражена определенная сторона предмета науки. В этих знаках те или иные государства получили самостоятельное существование, отдельное от объектов. Знаки, выражающие государства, и есть предмет науки, созданный исследователями. Данный предмет — такая же реальность, как и исходный объект, но имеет совершенно особое социальное существование и особую структуру.

Итак, предмет науки — это то, что она изучает. Однако прежде, чем мы укажем на предмет теории государства и права как общественной и юридической науки, отметим, что хотя мы и говорим, что «наука изучает то-то и то-то» и т. д., но на самом деле нужно иметь в виду, что сама по себе наука ничего не может изучать. Изучением как определенным видом общественной деятельности занимаются конкретные исследователи, ученые. Они, как правило, тяготеют к определенным юридическим и политологическим школам (направлениям). Школа — это некое единство подходов к объяснению исследуемых явлений.

Теория государства и права — аналитическая наука, которая:

а) изучает общественные явления (наблюдает, систематизирует, формулирует понятия, делает выводы, прогнозирует);

б) исследует важнейшие составные элементы общества: общество, социум, государство, право, законодательство, юридические решения — во всех их проявлениях;

в) определяет направления, методы и способы развития, совершенствования и укрепления государства и его юридических механизмов.

Принято считать, что теория государства и права в качестве своего предмета исследования имеет основные и общие закономерности государства и права, их сущность, назначение и развитие. Однако если обратиться к большинству учебников по теории государства и права, то в них мы не увидим ни одного параграфа, посвященного таким «основным и общим закономерностям». Это симптоматично, поскольку нет ни одной (!) закономерности в теории государства и права, которая была бы истинна. Возьмем следующую закономерность: «право обусловлено материальными условиями жизни экономически господствующего класса». Подобный детерминизм весьма сомнителен, ибо жесткие зависимости в социальной жизни редко оправдывались на практике. Вот пример, когда отмеченная выше «закономерность» была опровергнута, когда право обусловило появление новых материальных явлений. В 1927 г. Турция заимствовала Швейцарский гражданский кодекс, для чего, в общем, не было материальных предпосылок. Однако реализация этого Кодекса привела к позитивным изменениям в производственной, материальной, культурной и правовой сферах жизни Турции. Можно привести и другие закономерности права, не получившие своего подтверждения (увеличение уровня нормативных обобщений, укрепление законности и правопорядка и т. д.).

Итак, теория государства и права описывает и соотносит между собой факты политической и юридической действительности, описывает юридическую реальность, как она есть. Вместе с этим факты сами по себе различны, их появление влечет различные последствия. Наукой они описываются, систематизируются и объясняются в научных терминах и понятиях.

3. Теория государства и права как наука и учебная дисциплина: поиск научных оснований. Современная теория государства и права как наука и педагогическая дисциплина нуждается в перестройке содержания образования. Однако данная задача не только не решается, но и никем не формулируется в качестве актуальной. Учебные программы курса теории государства и права пока почти не изменились, разве что за исключением инкорпорации в программы новых пяти-шести проблем.

Главный парадокс современной теории государства и права состоит в том, что эта наука пока не обрела собственных научных оснований: три четверти предметных вопросов заимствуется у других наук. Так, лежащие ныне в предметном поле теории государства и права вопросы об объектах правоотношений заимствуются из науки гражданского права, и ничего «собственно теоретического» и существенного, значимого для практики в эту проблему нашей наукой не вносится; вопросы правового государства в своей основе инкорпорируются из всеобщей истории государства и права и политологии; проблема возникновения государства и права черпает фактический материал из всеобщей истории государства и права, исследователи при этом не выходят на уровень обобщений.

Между тем собственные научные основания теории государства и права лежат, по моему мнению, в плоскости эмпирических видов юридической деятельности. Именно отсутствие собственных разработок у теории государства и права влияет на «вторичность» ее содержания. Закономерен вопрос: каковы же тогда собственные наработки теории государства и права? Их, к сожалению, не так уж и много: вопросы системы права и системы законодательства, правового регулирования и правотворчества, эффективности права, толкования правовых норм — вот, пожалуй, и все. Все остальные предметные вопросы не собственно «теоретические», они инкорпорируются туда искусственно. Поэтому, на мой взгляд, из научного содержания теории государства и права необходимо «вытолкнуть» те вопросы, которые не являются «родными», собственными ее разработками. Кроме того, насущной задачей является придание науке и учебной дисциплине ориентированности на теоретическое осмысление вопросов государственно-юридической практики. Лозунгом дня является прагматизм, понимаемый как приложение теоретико-правовых исследований к проблемам реальной юридической практики. Что востребуется людьми, осуществляющими юридическую практику и принимающими решения, должно быть востребовано нашей наукой и учебной дисциплиной.

Итак, самостоятельное, собственное развитие теории государства и права — насущная необходимость. Это не означает отрыва теоретической науки от всеобщей истории государства и права, политологии, гражданского права и других наук. Они являются живительным источником новых фактов, новых идей и оценок. Однако следует сделать содержание учебного курса теории государства и права более индивидуальным, устранить имеющееся дублирование вопросов.

Сегодня теория государства и права предстает комплексной наукой и учебной дисциплиной, включающей в себя научные предметы, знания и методы других общественных, исторических и юридических наук, которые более конкретны, более развиты и более динамичны. Теория государства и права использует понятия, категории и термины многих других политико-правовых наук. Поэтому, чтобы получить импульс своему развитию, теория государства и права нуждается в аутентическом видении объекта изучения и активном создании нового языка научной теории.

Главный изъян теории государства и права, мешающий ее интенсивному саморазвитию, заключается, кроме чрезмерной идеологической окрашенности и несамостоятельности (черты, проявляющиеся и поныне), в отсутствии способности науки предсказать результаты и последствия разнонаправленных эмпирических объектных действий государства, власти, общества в целом в правовой сфере. Отсутствие теоретически обоснованных знаний о возможных (невозможных) будущих изменениях государства и права ставит под сомнение собственный научный статус теории государства и права как науки. Наглядное доказательство тому — ортодоксальное, некритическое принятие идеи разделения властей. Интеграция данной проблематики в предметное поле теории государства и права и практическое ее применение в условиях низкой правовой ориентированности политических лидеров нашей страны привели, как известно, к ситуации «перетягивания каната», острой борьбе за более широкий круг полномочий. Политически указанное противоречие было разрешено конфликтом ветвей власти в Москве в октябре 1993 г.

Неспособность науки к прогнозной деятельности — это продолжение другого ее серьезного изъяна, на который уже обращалось внимание выше. Неориентированность нашей науки на вызовы социальной и юридической практики не способствует повышению ее авторитета и научного веса, что сказывается и на статусе теории государства и права как учебной дисциплины. Не случайно, теория государства и права во многих вузах страны уже не включается в перечень выпускных государственных аттестационных экзаменов.

Наука изучает идеальные объекты, она занята построением теоретических моделей, далеких от прозы жизни. Классическим примером является «механизм правового регулирования». Теория государства и права обособила свои научные предметы от практической юридической деятельности — в этом ее методологическая слабость и причина отсутствия собственных научных оснований.

Теория государства и права как учебная дисциплина отличается от иных юридических дисциплин следующим. Основное назначение теории государства и права заключается, во-первых, в формировании у студентов способности к теоретическому анализу государственно-правовых явлений, во-вторых, в умении формулировать точные определения и понятия, в-третьих, в привитии навыков использования государственно-правовых конструкций и теоретических моделей для более точной интерпретации и обобщений фактов из многогранного мира государства и права.

В недавнем прошлом в работах по теории государства и права можно было встретить такие характеристики этой науки (а следовательно, и учебной дисциплины), как «фундаментальная», «основная» и пр. При этом «фундаментализм» надлежало усматривать в том, что, во-первых, теория государства и права — «марксистско-ленинская» (читай — самая верная и правильная), также в том, что она составляет основу для изучения иных юридических дисциплин. Опровержение первой оценки дала сама политико-юридическая и социальная практика, что же касается второго суждения, то оно заслуживает более подробного рассмотрения. Знания, полученные в результате освоения теоретико-правовой учебной дисциплины, позволяют: а) анализировать и прогнозировать деятельность государства, граждан и юридических лиц в правовой сфере, используя усвоенные теоретические понятия и приемы интеллектуальной работы; б) сравнивать результаты своего теоретико-правового анализа и прогноза с идеальными конструкциями и концепциями, усвоенными в ходе изучения дисциплины; в) выявлять характер деятельности субъектов политической и правовой систем, чтобы, исходя из проведенного анализа, определить направления совершенствования деятельности указанных субъектов для достижения идеального состояния.

Теория государства и права является метаметодологической учебной дисциплиной, поскольку рассматривает функционирование политической и правовой структур общества как бы извне, подвергая теоретическому осмыслению только внешнюю, деятельностную сторону их функционирования. Например, в учебном курсе анализируется понятие «механизм государства», раскрываются его составные элементы без исторического исследования предмета, без изучения нормативно-правовых оснований механизма государства, без осмысления критериев эффективности этого механизма и пр. Таким образом, начинающего теоретика государства и права, изучающего одноименную дисциплину, интересуют лишь понятие, структура, принципы организации механизма государства и не более.⁷

4. Перспективы теории государства и права. В современной отечественной теории государства и права наблюдается отказ от марксистско-ленинских догматов, характеризующих государство и право как классовые явления. Их сущность уже не связывается с классовой волей, право интерпретируется не только как система норм, установленных государством. Свобода

С методологической точки зрения следует указать на несколько принципиальных соображений. Главная задача теории государства и права, несмотря на все идеологические и социальные катаклизмы, имевшие место в последнее десятилетие, остается неизменной: это эффективное функционирование политико-правовой системы общества, достигаемое через объяснение тенденций и сущности государства и права, через анализ и критику существующих политологических и юридических конструкций, рефлексию и прогнозирование правового развития. Вместе с тем современная теория государства и права все чаще анализирует проблемы, по своей природе являющиеся философскими, что, конечно, не связано с инкорпорацией философских проблем в исследовательское поле теории, а объясняется усилением внимания ученых к разработке теоретических оснований теории государства и права.

Суть теории государства и права не может выражаться в дедуктивно соотносящихся друг с другом закономерностях или обобщениях. Подобная система в общественных науках вообще не может быть создана, хотя попытки предпринимались. Теория государства и права не может также видеть свое назначение только в объяснении, интерпретации, абстрактном обобщении мира политико-правовых явлений, поскольку это мало что дает для понимания природы конкретных политических и правовых фактов. Например, причины создания конкретной политической системы в Заире могут быть не связаны с общими положениями теории политических систем. Отсюда вывод, что обобщения не являются главным направлением деятельности теории государства и права. В сегодняшних условиях социального развития, когда на первый план выходит отдельно взятая свободная личность, увлечение науки абстрактным уровнем исследования не выглядит актуальным. Поэтому одной из главных методологических задач для теории государства и права становится разработка концепций для анализа того, например, что такое государственная деятельность индивидов, чем они руководствуются в своих действиях, что такое поведение человека, реализующего государственную власть и право, чем определяется язык права и каково его влияние на формирование правовой реальности, правовой деятельности, правовой культуры личности и т. д. Герменевтический характер указанных задач очевиден, как очевидно и то, что подобные вопросы должны быть инкорпорированы в структуру науки теории государства и права.

Итак, поведение человека «правового», «огосударствленного» должно стать важным направлением теоретической науки о государстве и праве. Последней в силу того, что она неизбежно должна утратить свое значение как политическая и правовая доктрина, прежде всего надлежит учитывать то, как участники политико-правовой деятельности осознают, понимают и направляют свою деятельность в сфере государства и права, что влияет на их выбор правового или политического акта, какова роль субъективных и символических феноменов в правовой и политической сферах. Сейчас требуется не апологетика социальных законов, а объяснение конкретных обстоятельств, конкретных властных решений, рефлексия политико-правового движения. Пока это остается за пределами внимания носителей теоретического знания.