С.Н. Савченко - Атаман Калмыков

Калмыков объявил кругу, что «мы, с полным рвением казачьих сердец, должны возродить Уссурийское войско, поставить его на ноги, чтобы оно служило подпорой нашей изнемогающей родине». Круг наградил Калмыкова чином генерал-майора. Атаман заявил, что работает «не покладая рук» не ради чинов и звездочек и счастлив быть атаманом, т.к. этим выбором осуществилась идея народовластия, что чин генерала он имел честь получить «не волей государя императора Николая Романова, а волей Уссурийского казачьего войска», что счастлив принять его «волей не монарха, а демократической власти, во имя которой я до сих пор боролся»⁴³. Интересно, что белые власти, в том числе и Колчак, так и не признали данное производство. Это сделал только атаман Семенов, 13 января 1920 г. утвердивший атамана Уссурийского казачьего войска Калмыкова в чине генерал-майора как произведенного Войсковым кругом⁴⁴.

В конце октября 1918 г. Калмыков в генеральской форме прибыл во Владивосток. Он демонстративно не посетил военного министра Временного Сибирского правительства, командующего Сибирской армией генерала П.П. Иванова-Ринова. Генерал в своих докладах в Омск указывал на зависимость Калмыкова от японцев и настаивал на борьбе с атаманщиной. Отряд Калмыкова как автономная русская боевая единица находился в подчинении японского верховного командования на Дальнем Востоке России. Большая часть военного снаряжения и имущества, находившихся в распоряжении ОКО, также принадлежала Японии⁴⁵.

31 октября в Хабаровске на встрече атаманов И.М. Гамова, И.П. Калмыкова и Г.М. Семенова решился вопрос об объединении Дальневосточных казачьих войск, Амурского, Уссурийского и Забайкальского, в союз под общим командованием Семенова, находящийся под патронажем Японии. Это соглашение позволяло установить казачью гегемонию на Дальнем Востоке. Атаманы получили полную поддержку со стороны Японии, не желавшей образования здесь сильной российской централизованной власти и стремившейся, в перспективе, к созданию в регионе марионеточного государства. В дальневосточных атаманах Япония видела проводников своей политики и поддерживала с ними, как уже говорилось, тесные отношения. Так, прибывший в начале ноября 1918 г. в Хабаровск флигель-адъютант наследника японского престола граф Мибу посетил Калмыкова, передал ему привет от имени наследника престола, подарки и пожелал ему дальнейших успехов. В свою очередь атаман послал наследнику в дар мундир ОКО⁴⁶.

5-й Войсковой круг констатировал, что ранее данные обещания Калмыков выполнил. Казаки были поставлены в особое положение, как борцы с большевиками, была подтверждена автономия войска. Атаману с помощью Японии, выдавшей кредит, удалось поправить тяжелое финансовое положение. Он силой вернул отвод Духовского, игравший большую роль в экономической жизни войска. Решениями круга Калмыков получил политическое прикрытие, как демократически избранный атаман. Правда, какой-либо внятной политической программы, кроме общих рассуждений об Учредительном собрании, у него не было, да он в ней не особо и нуждался. У него была военная сила в лице ОКО, террором пресекавшую всякую оппозицию в войске, а, главное — поддержка Японии. Все это давало ему, учитывая слабость белых властей на Дальнем Востоке, неограниченные возможности местного казачьего диктатора.

Несмотря на предостережения интервентов, террор и репрессии со стороны калмыковцев продолжались. Чтобы каким-то образом ограничить вакханалию скорых военно-полевых судов, а то и бессудных расстрелов, Михайлову, по его словам, пришлось искать выход, приглашая участвовать в суде представителей союзного командования. Это предложение нашло поддержку у начальника 12-й японской дивизии генерала Оой, т.к. совпала по времени с расстрелом 11 арестованных (это произошло в ночь с 17 на 18 ноября, сам Калмыков срочно уехал во Владивосток), тела которых даже не зарыли. Оой на своем автомобиле отвез начальника штаба ОКО Ю.А. Савицкого на место, где трупы были оставлены, и спросил: «Что это такое?», на что тот только и смог ответить: «Я ничего не знаю». Оой заметил: «Но мой начальник штаба знает»⁴⁷.

18 ноября 1918 г. в Омске произошел переворот, Верховным правителем России стал адмирал А.В. Колчак. Большая часть Сибири и Дальнего Востока признала его власть. Против Колчака выступил атаман Семенов, которого поддержали получившие соответствующие указания от японцев атаманы Гамов и Калмыков⁴⁸. Фактически внося раскол в ряды Белого движения и, являясь проводниками политики Японии, атаманы продолжали разглагольствовать о своей любви к родине, приверженности демократии, борьбе с большевиками и т.д. Так, Будберг отмечал, что атаманы «драпируются в ризы любви к отечеству и ненависти к большевизму. Каторжный Калмыков двух слов не скажет, чтобы не заявить, что он идейный и активный борец против большевиков, а японцам должно быть лучше всех известно, с кем и какими средствами борется и расправляется этот хабаровский подголосок Семенова». Характеризуя приказы Калмыкова, Будберг заявлял, что они «написаны таким вульгарно-хулиганским стилем, что вызвали бы зависть у любого красного комиссара». Хотелось бы также отметить и некоторые резолюции атамана, среди которых сплошь и рядом присутствовала обыкновенная бульварщина. Так, на призыве защищать законность и порядок, подписанном адмиралом А.В. Колчаком и председателем правительства П.В. Вологодским, появилась резолюция: «(Мат) Петьку Вологодского, а вместе с ним и Колчака» и др. Интересна резолюция, написанная на одном из рапортов: «Арестовать, расследовать и расстрелять»⁴⁹.

В ночь с 27 на 28 января 1919 г. в Хабаровске против Калмыкова восстало большинство 1-го Уссурийского казачьего полка. Причинами восстания стали непризнание власти Колчака, прояпонская политика и террор, развязанный Калмыковым против мирного населения, в котором были вынуждены принимать участие казаки. Восстание не увенчалось успехом, его участников взяли под свою защиту американцы. Для преодоления последствий восстания и решения вопроса о признании власти Колчака Калмыков был вынужден созвать 6-й Войсковой круг. В середине февраля атаман даже ездил во Владивосток, чтобы прозондировать условия своего подчинения Колчаку. Видимо Калмыков пришел к выводу, что дальнейший курс на автономию войска и сепаратизм лично для него бесперспективен и грозит завершиться политическим крахом⁵⁰.

18 февраля на заседании ПОЗУ вновь рассматривался вопрос «по поводу насилий», чинимых в т.ч. и калмыковцами в Хабаровском и Иманском уездах. Земство обратилось к колчаковским властям с просьбой оградить население области от произвола и насилий, а материалы передало прокурору Владивостокского окружного суда⁵¹.

На 6-ом Войсковом круге, проходившем в феврале-марте 1919 г., Калмыков отметил, что вопрос о признании власти Колчака «был отчасти причиной непорядка в его отряде». Он, протестуя против предоставления права казакам строевых частей избрать представителей на круг, заявил, что оставит пост Войскового атамана, станет независимым от войска и отдаст «ваших казаков» кому угодно. Сам же останется атаманом отряда, который желает с ним служить⁵².

Калмыков обвинил американцев в подрывной деятельности в отряде против него. Атаман просил круг передать по сотням, что им приняты меры для «беспощадного подавления всякой попытки к мятежу». На круге было озвучено, что уссурийские казаки все время не считали ОКО своими вооруженными силами. Делегаты потребовали выделить казаков в отдельные строевые части с командным составом из казаков войска. 1 марта 1919 г. 6-й Войсковой круг признал власть Верховного правителя адмирала А.В. Колчака⁵³.

События в отряде и ход заседаний круга так повлияли на состояние Калмыкова, что он сильно заболел, вскрылись его раны, полученные как на фронте, так и на Дальнем Востоке, в ходе Гражданской войны⁵⁴. 11 марта Калмыков отбыл в Южные округа. Главными целями поездки стали встреча с атаманом Семеновым и обсуждение вопроса об отправке на Восточный фронт. Весна 1919 г. стала одним из кризисных периодов в деятельности Калмыкова как атамана. Он, будучи уверенным в падении своего авторитета среди казаков, был настроен во главе отряда из частей ОКО и забайкальских казаков отправиться на Восточный фронт. В случае отъезда заместителем Калмыкову должен был стать Ю.А. Савицкий. Семенов и Калмыков определили состав этого отряда, при этом они ставили перед правительством Колчака определенные условия. Поездки по станицам и поселкам Южных округов позволили Калмыкову решить ряд политических и пропагандистских задач, прямо на местах атаман оказывал денежную помощь нуждающимся казакам, войсковым учреждениям. Эти встречи убедили Калмыкова, что его авторитет остался на достаточно высоком уровне.

Время шло, а ожидавшийся отъезд на фронт вновь отклады­вался. Становилось очевидным, что, несмотря на шумную кампа­нию, ехать на фронт атаманы не собирались. С убытием казачьих частей на фронт роль атаманов в местной политике могла сойти на нет, что затрагивало и интере­сы Японии. В конечном итоге, под предлогом невыполнения Омском своих обязательств и начавшегося широкого подпольного и партизанского движениям на Дальнем Востоке, атаманы отложили отправку своих частей на фронт⁵⁵.

Задержка в отправке на фронт привела к новым осложнениям в ОКО. 10-11 мая 1919 г. около 70 офицеров и юнкеров отряда, преимущественно из артиллерии, выступили с предложением или отправиться на фронт всем отрядом, или же отпустить туда только их. Калмыков, прибывший в Хабаровск 12 мая, арестовал выступивших, в т.ч. и своего заместителя есаула Эпова. Информотдел инспекции краевой милиции при Верховном уполномоченном на Дальнем Востоке события 10-11 мая оценивал следующим образом. Калмыков, «желая стать на лояльный путь в отношении правительства и казачьего населения, решил избавиться от лиц, так или иначе способствовавших ему в накоплении огромных средств — 2 миллионов золотом, долларами, иенами и романовскими деньгами». Сам атаман о требовании офицеров был уведомлен своим помощником Эповым, хотя и отрицал получение от него соответствующей телеграммы. По мнению информотдела, это стремление чинов его отряда и было названо восстанием⁵⁶.

12 мая Калмыков телеграммой генералу Хорвату отмечал, что эти события «создали провокационные слухи: якобы я не признаю правительства, порвал связь с Вами и союзниками и прочее». Он заявил, что он признает и центральную, и краевую власти⁵⁷.

Следствием выступления стал кризис в ОКО и в войске. Это вынудило Калмыкова 26 мая предложить Войсковому правительству созвать круг, чтобы сложить свои полномочия Войскового атамана. Одновременно между атаманом и Войсковым правительством (возглавляемым Ю.А. Савицким), обвинившим Калмыкова «в разъединенной работе», возникли трения⁵⁸.

В мае–июне 1919 г. политическая ситуация на Дальнем Востоке изменилась. Атаман Семенов 27 мая признал власть адмирала Колчака, а 10 июня на 3-м Войсковом круге Забайкальского казачьего войска был избран его Войсковым атаманом⁵⁹. Калмыкову, по всей видимости, тоже не хотелось оставлять свой пост, поэтому он для достижения своей цели прибегнул к двум средствам: боевым операциям против партизан, и пропагандистским акциям. После его отъезда в Гродеково на Войсковой круг в середине июня группа жителей Хабаровска подала кругу обращение с просьбой не принимать отставки атамана и дать ему возможность находиться с ОКО в Хабаровске. Аналогичное обращение было отправлено и Калмыкову⁶⁰.

В июне 1919 г. «В районный комитет союза ж.д. служащих ст.Никольск-Уссурийск поступило ... официальное донесение, ... что с 15 на 16 июня 1919 г. при исправлении моста на 156 версте стоял калмыковский бронепоезд, из которого было выброшено 2 трупа. У трупов были вытянуты жилы, суставы и штыковые раны… пытки были ужасными: с пальцев на руках с третьего сустава вытащены жилы на 8 верш., лицо разбито, грудь порезана, плечи изрублены шашками и головы разбиты»⁶¹. Напомним, это случилось, когда Калмыков торопился в ст.Гродеково на открытие Войскового круга.

7-й Войсковой круг проходил с 17 по 24 июня 1919 г. Всеми наблюдателями было отмечено, что чуть ли не впервые с атаманом не было представителей от японцев. Приближенные Калмыкова вели активную агитацию среди делегатов за оставление его в должности. В итоге он был вновь избран Войсковым атаманом⁶². На круге Калмыкову удалось снять с повестки дня вопрос об отправке ОКО на Восточный фронт.

В июне–августе на Дальнем Востоке с визитом находился Походный атаман всех казачьих войск генерал А.И. Дутов. Он должен был привести дальневосточных казачьих атаманов в полное подчинение Колчаку и добиться отправки частей, им подчиненных, на Восточный фронт. Ввиду сложившейся ситуации, приказом Колчака Дутов был временно оставлен для борьбы с партизанским движением на Дальнем Востоке. Дутов, было, назначил Калмыкова своим заместителем, но Омск это назначение не признал. Калмыков объявил о временной мобилизации уссурийских казаков, чьи отряды активно участвовали в экспедициях против партизан. Подводя итог этим событиям, 1 сентября 1919 г. в приказе № 433 по войску Калмыков заявлял, что пусть не обвиняют уссурийцев в том, что их «нет на фронте»: «не будет прочного тыла — не будет и фронта. И коль скоро упрочится Восток — мы незамедлим появиться и там, где с честью мы провели три года — на внешнем фронте…»⁶³.

Тем не менее, дальневосточные атаманы вели двойственную политику по отношению к Омску и Дутову, что подтверждается телеграммой Семенова Калмыкову в июле 1919 г.: «Не слушайся Дутова. Его политика слишком ясна. Работай над объединением Дальневосточного казачества. Имею тридцать миллионов иен. Провозглашу полную независимость Дальнего Востока. Ни одного человека на фронт не давай»⁶⁴. И действительно, главного вопроса — по отправке частей дальневосточных казачьих войск — Дутов так и не решил.

В августе 1919 г. было опубликовано интервью Дутова, в котором он, говоря о Калмыкове, заявил, что против того «ведутся интриги и его имя инсинуируется», Калмыков «человек очень достойный, честный русский патриот и хороший русский офицер». По заявлению Дутова, Калмыков очень скромен в своей личной жизни, живет в одной комнате со своими ординарцами, у него нет личных средств. Сам атаман совершенно не вмешивался в городские и земские дела, «вся его энергия направлена на борьбу с большевиками». Дутов дал высокую оценку состояния ОКО, заявив, что он «прекрасен по дисциплине и военной подготовке». Вместе с тем Дутов высказал сожаление, что Калмыков «до сих пор не признан нашим правительством, и это, конечно, не может не отразиться на жизни края»⁶⁵.

18 июля 1919 г. командующим войсками Приамурского военного округа, главным начальником Приамурского края стал генерал С.Н. Розанов, его помощником назначен атаман Семенов. Военно-следственные органы Приамурского военного округа не раз поднимали вопрос об уголовных преступлениях Калмыкова. В июле 1919 г. прокурор военно-ок-ружного суда генерал Старковский отправил в Омск главному военному прокурору материал об атамане. 9 августа, в день приезда Розанова во Владивосток, Старковский вручил ему следственный материал по целому ряду уголовных преступлений, совершенных Калмыковым, собранный на основе документов и свидетельских показаний. Только изложение этих преступлений заняло около 20 страниц. Здесь же было заключение о необходимости отрешения атамана от занимаемой должности. Старковский уведомил Розанова, что копии документов отправлены Семенову в Читу и в Омск военному прокурору главного военного суда. Позже Розанов заявил Старковскому, что хотя Калмыков и действовал иногда неправильно, но он принес много пользы Родине, а в настоящее время гайдамаки даже нужны. В сентябре управляющий военным министерством генерал Будберг послал заключение Старковского на рассмотрение казачьей конференции, но та решила вопрос не поднимать. Главный военный прокурор также дал уклончивый ответ⁶⁶.

В конце августа, на встрече с атаманами Семеновым, Калмыковым и Кузнецовым, Розанов заявил о признании Омском решений Войсковых кругов об избрании их атаманами. Розанов подтвердил подчинение всех Дальневосточных казачьих войск Походному атаману Семенову, а решение всех казачьих дел этих войск передавал в штаб Семенова⁶⁷.

Эти назначения ознаменовали собой переориентацию Омска на местных атаманов, как основную опору в борьбе с партизанским и подпольным движением. Одновременно атаманам вручались и новые полномочия. Так, Калмыков был назначен уполномоченным по охране государственного порядка и спокойствия в Хабаровском и Иманском уездах, а также начальником гарнизона Хабаровска⁶⁸. 15 сентября 1919 г. ОКО начал развертывание в Отдельную Уссурийскую атамана Калмыкова бригаду⁶⁹.

В начале сентября 1919 г. между частями ОКО и американскими войсками в Имане произошел вооруженный инцидент, урегулировать который удалось только с помощью японцев. Протестуя против действий американцев, Калмыков даже высказал пожелание о выводе американских войск с Дальнего Востока⁷⁰.

В октябре 1919 г. произошел громкий конфликт с китайскими канонерскими лодками, пытавшимися без разрешения Омска пройти из Николаевска-на-Амуре по Амуру в Сунгари. Около Хабаровска канонерки, по приказу Калмыкова, были встречены артиллерийским огнем и вернулись в Николаевск. Действия Калмыкова были одобрены белыми властями, в т.ч. и адмиралом Колчаком. Однако позже, весной 1920 г., эти события сыграли для атамана свою негативную роль и явились предлогом для ареста его китайскими властями⁷¹.

Осенью-зимой 1919 г. под ударами Красной армии войска Колчака терпели поражение и отступали к Забайкалью; в Сибири и на Дальнем Востоке большинство населения выступало против белых властей, росло подпольное и партизанское движение. Общеполитическая и военная обстановка заставляла дальневосточных атаманов вновь предпринимать попытки возрождения казачьего гегемонизма в регионе для подавления антиколчаковского движения, а также для достижения своекорыстных планов.

Так, атаман Калмыков 23 декабря 1919 г. объявил о временной мобилизации всех казаков 1908-1917 гг. сроков службы. 1 января 1920 г. Отдельная Уссурийская атамана Калмыкова бригада, после включения в нее различных частей, стала развертываться в Сводную Уссурийскую атамана Калмыкова дивизию⁷². Однако, как показали дальнейшие события, уссурийцы в своей массе оказывали противодействие этой мобилизации: дальневосточное казачество уже не хотело отвечать за террор и репрессии, проводившиеся по воле атаманов. В начале января 1920 г. прошли выступления уссурийских казаков в ряде станиц войска.

События в Сибири заставили адмирала Колчака 24 декабря 1919 г. назначить атамана Семенова главнокомандующим войсками Забайкальского, Приамурского и Иркутского военных округов и присвоить ему звание генерал-лейтенанта. 30 декабря Семенов назначил Калмыкова своим помощником по должности Походного атамана Дальневосточных казачьих войск. 4 января 1920 г. Верховный правитель адмирал Колчак передал свои полномочия генералу Деникину и предоставил атаману Семенову всю полноту власти на территории Российской Восточной окраины⁷³.

Общее критическое положение для белых властей в Сибири и регионе заставило Калмыкова 19 января 1920 г. открыть 8-й Войсковой круг. Он проходил в Имане и завершился 26 января после антиколчаковского переворота в Никольске-Уссурийском. И хотя круг одобрил все действия Калмыкова, фактически власть от Калмыкова уходила, уссурийские казаки стали переходить на сторону партизан⁷⁴.

31 января в результате антиколчаковского восстания во Владивостоке к власти пришло Временное правительство — Приморская областная земская управа. 4 февраля его войска были двинуты на Хабаровск⁷⁵. Это заставило Калмыкова, с подачи японцев и по примеру Семенова, попытаться привлечь на свою сторону «демократическую общественность» Хабаровска. Однако та не захотела связывать свою судьбу с атаманом и отвергла его предложения о сотрудничестве. Тогда 12 февраля Калмыков объявил о выступлении в поход добровольческого Особого Уссурийского своего имени отряда для разгрома неприятеля. Цель борьбы — «великая, свободная Россия и ее дисциплинированная, крепкая духом Армия под флагом Российского Государства». Калмыков, заявив, что «старое казачество прогнило — оно изживает свой век… казаки создаются историей, а не классовой и партийной борьбой», объявил о создании «Дальневосточного нового казачества», которое выступит против своих врагов. Всех чинов, выступивших в поход, атаман приказал именовать «казаками, независимо от службы». К ним Калмыков обращался, как к славным казакам «новой истории казачества», и заявлял об отсутствии у него каких-либо личных интересов, что ему не нужно ни власти, ни положения, ни чинов, ни орденов⁷⁶.

13 февраля отряд Калмыкова вышел из Хабаровска и, преследуемый партизанами, двинулся по р. Уссури на юг. 22 февраля отряд перешел на китайскую территорию, а 29 февраля прибыл в Фугдин. 8 марта Калмыков был арестован китайцами, и 27 марта отправлен в Гирин, куда прибыл 16 апреля. 13 июля 1920 г., при помощи русского консульства в Гирине, атаман сделал попытку бежать и спрятался в помещениях консульства. 25 августа китайскими солдатами Калмыков был обнаружен и вновь арестован. Китайские власти приняли решение передать атамана в руки русских властей во Владивостоке. По распоряжению генерал-губернатора Гиринской провинции, Калмыков переводился из Гирина через Чанчунь в Пекин. В пути атаман погиб.

Первые сообщения о гибели Калмыкова сделало агентство Рейтер в начале сентября 1920 г. Согласно этим сообщениям, атамана в сопровождении конвоя под командой полковника Соу посадили на поезд. В 10 милях к западу от Гирина, в Калачи (ст. Иляши), поезд остановился, и Калмыков сделал попытку бежать. Он выхватил у Соу револьвер, ранил его в руку, соскочил с поезда и скрылся в гаоляновом поле. Китайские солдаты оцепили это поле, и во время перестрелки атаман был убит⁷⁷.

Несколько иную версию гибели Калмыкова поведала газета «Норд Чайна Дейли Ньюс», которая заявила, что агентство Рейтер дало не совсем точную информацию. Газета отметила, что, как ее информировали в Гирине, Калмыков был послан не по железной дороге, а отправлен из Гирина в Мукден по проселочной дороге. Сделано это было с целью избежать Южно-Мань-чжурской железной дороги и отправить его по Мукдено-Пекинской, которой китайцы всецело управляли. Повезли атамана в открытом фургоне с офицером и двумя солдатами под охраной отряда пехоты. На второй день пути у деревни И ла, в 100 ли (около 50 км) юго-западнее Гирина, воспользовавшись тем обстоятельством, что он не был связан, Калмыков выхватил у офицера карабин, выстрелил в него, легко ранил, и сразу же бросился в просяное поле. Охрана окружила поле, и когда патроны у Калмыкова закончились, схватила его. Далее, по сообщению газеты, «идут противоречивые сведения». По одним из них, атамана расстреляли солдаты, по другим — застрелил один из офицеров. 8 сентября 1920 г. слухи о смерти Калмыкова были подтверждены официальной телеграммой генерала Пао Квейсинг⁷⁸.

1Примечания

РГВИА. Ф. 400, оп. 9, д. 34666, л.147-149.

2 Там же, л. 153.

3 Там же, л.152, 154.

4 Там же, л.187-187об.

5 Там же, л.157, 192.

6 Там же. Л.126-132; Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. М., 1999. С.25-26.

7 ГАКХ. Ф. 768, оп. 2, д. 12, л.12, 20.

8 РГВИА. Ф. 2007, оп. 1, д. 64, л. 64, 19об.-20, 391об-392; д. 76, л. 402об.

9 ГАХК. НСБ. Приказы по Уссурийскому казачьему войску за 1915 г.

10 РГИА ДВ. Ф. 149, оп. 1, д. 94, л. 39об.

11 Воспоминания Л.К. Подобы. Личный архив С.Н. Савченко. Брат Л.К. Подобы П. Подоба в годы Первой мировой войны воевал в Уссурийском казачьем полку.

12 РГИА ДВ. Ф. 149, оп. 1, д. 105, л. 33-33об; Ф. Р-562, оп. 1, д. 3.

13 Далекая Окраина. 1918. 19 сент.

14 Вестник Маньчжурии. 1918. 29 окт.

15 РГИА ДВ. Ф. 149, оп. 1, д. 105, л. 13-14, 40, 71.

16 ГАХК. Ф. П-44, оп. 1, д. 216, л. 55.

17 АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1552, л. 212-212об.

18 Барон Будберг А. Дневник. М., 1990. С. 215-216.

19 РГВИА. Ф. 5293, оп. 1, д. 1, л. 49-51об.

20 Воспоминания Л.К. Подобы. Личный архив С.Н. Савченко

21 ГАХК. Ф.П. Протокол заседаний 3-го Войскового круга Уссурийского казачьего войска. Гор. Никольск-Уссурийский, 3-14 октября 1917 г. п. 26, 27, 29; Приложение к п. 63 протокола круга.

22 Голос Приморья. 1918. 23 янв.; Дальневосточные известия. 1918. 27 янв.

23 АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1552, л. 212, 214.

24 Савченко С.Н. Автономия Уссурийского казачьего войска в годы гражданской войны (1918-1919) // Вопросы истории гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке России. Сб. науч. трудов. Владивосток, 1994. С. 137; Далекая окраина. 1918. 24 февр.; РГИА ДВ. Ф. 149, оп. 1, д. 236, л. 16-16об.

25 Дальневосточные известия. 1918. 30 янв.

26 АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1552, л. 212-214.

27 Светачев М.И. Подготовка иностранного вторжения в Сибирь (ноябрь 1917-март 1918) // Вопросы истории Дальнего Востока. Хабаровск, 1974. Вып. 4. С. 22-23; Его же. Империалистическая политика «помощи» и ее роль в антисоветской интервенции в Сибири в 1918-1919 гг. // Вопросы истории Дальнего Востока. Хабаровск, 1972. С. 8, 11.

28 ГАХК. Ф. 849, оп. 1, д. 141, л. 1; Ф. 1503, оп. 12, д. 6, л. 9; Светачев М.И. Империалистическая политика помощи... с. 11.

29 ГАХК. Ф. 401, оп. 1, д. 9, л. 106а; Голос Приморья. 1918. 8 авг.

30 «Злостные для русского дела события». Записки адмирала А.В. Колчака. 1918 г. // Исторический архив. 1998. № 3. С. 80-81.

31 Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в гражданской войне на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.). Хабаровск, 2002. С. 76-78.

32 ГАХК. Ф. П-44, оп. 1, д. 588, л. 157; Ф. 849, оп. 1, д. 141, л. 4.

33 ГАХК. Ф. П-44, оп. 1, д. 586, л. 71; д. 582, л. 132-133.

34 Земские известия Приморской областной земской управы. 1918. 13 авг.

35 ГАХК. Ф. 401, оп. 1, д. 5; Ф. 1503, оп. 3, д. 7, л. 11, 18; Ф. 1504, оп. 1, д. 3, л. 183; Голос Приморья. 1918. 27 авг.

36 Вестник Маньчжурии. 1918. 27 сент.

37 Далекая Окраина. 1918. 19 сент.

38 Красный архив. Т. 36. 1929. С. 38-40.

39 АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1552, л. 212, 213об.

40 Дальистпарт. Вып. I. М. — Петроград, 1923. С. 159-161.

41 АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1552, л. 214об., 216.

42 Такахаси О. Посылка войск. Ч. 3. Снегом и метелью. Токио — Осака — Нагоя — Кита — Кюсю, 1976. с. 62. (пер. с япон.), С. 62, 67-68; Далекая окраина. 1918. 19 окт.

43 РГИА ДВ. Ф. 145, оп. 1, д. 5, л. 15об.-16, 17об.; Вестник Маньчжурии. 1918. 29 окт.; Голос Приморья. 1918. 29 окт.

44 ГАЧО. Ф. 329, оп. 1, д. 13, л. 64.

45 Барон Будберг А. Указ. соч. С. 238; Приамурская жизнь. 1918. 1 нояб.; Японская интервенция 1918-1922 гг. в документах. М., 1934. С. 42-43; Далекая окраина. 1918. 24 окт.; Савченко С.Н. Белая армия на Дальнем Востоке: возникновение и структура (сентябрь 1918 — февраль 1920) // Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке. Сб. науч. трудов. Вып. 2. Хабаровск, 2000. С. 37; Мальков В.Л. Американские солдаты в Сибири // История СССР. 1991. № 1. С. 168