Значение революции

• революция изменила политическую ситуацию России: появились конституционные документы (Манифест 17 октября и «Основные государственные законы», был образован первый парламент - Государственная дума, изменились состав и функции Государственного совета, сформировались легальные политические партии и профсоюзы, получила развитие демократическая пресса)

• достигнуто некоторое ограничение самодержавия (временное), хотя , остались возможность принятия законодательных решений и вся полнота исполнительной власти

• изменилось социально-политическое положение граждан России: введены демократические свободы, отменена цензура, разрешено организовывать профессиональные союзы и политические партии (временно)

• буржуазия получила широкую возможность участия в политической жизни страны

• улучшилось материально-правовое положение трудящихся: в ряде отраслей промышленности увеличилась заработная плата и уменьшилась продолжительность рабочего дня

• крестьяне добились отмены выкупных платежей

• в ходе революции были созданы предпосылки для проведения аграрной реформы, что способствовало дальнейшему развитию буржуазных отношений в деревне

• революция изменила морально-психологическую обстановку в стране: пошли на убыль царистские иллюзии в деревне, волнения охватили часть армии и флота, массы ощутили себя субъектами истории, революционные силы накопили значительный опыт борьбы, в том числе осознали действенную роль насилия

Итог

Окончание революции привело к становлению временной внутриполитической стабилизации в стране. Власть сумела на этот раз взять ситуацию под контроль и подавить революционную волну. Вместе с тем оставался нерешенным аграрный вопрос, сохранялось множество феодальных пережитков и привилегий. Как буржуазная революция, революция 1905 г, не выполнила всех своих задач, она осталась незавершенной.

26.

Третьеиюньская монархия.

  Понятие "Третьеиюньская монархия" связано с третьеиюньским переворотом, на котором мы завершили прошлую тему. Третьеиюньский переворот завершил установление новой политической системы по итогам революции 1905-1907 годов. Поскольку система эта просуществовала в неизменности до самого падения царской власти, то весь этот период именуется третьеиюньской монархией. Мы же в рамках данной темы затронем лишь период до начала Первой мировой войны.   Отрезок российской истории между первой российской революцией и Первой мировой войной связывается обычно с ярким образом П.А. Столыпина. Неоднозначность оценок как самого Столыпина, так и его реформ и их последствий заставляет разобраться с этим явлением возможно более подробно.

  Премьер.

  Итак, Столыпин Пётр Аркадьевич.   Из родовитых дворян, крупный помещик, выпускник физико-математического факультета Петербургского университета, сразу по окончании которого поступил на службу в Министерство государственных имуществ. Вскоре перешёл в Министерство внутренних дел. В конце века был назначен уездным, а затем и губернским предводителем дворянства в Гродненской губернии (Прибалтика), где жил с самого детства. В 1902 стал Гродненским губернатором, на следующий год - Саратовским губернатором. На этом посту зарекомендовал себя во время событий 1905 года как человек, готовый и способный действовать решительно. Впрочем, дальнейшему продвижению Столыпина способствовали его родственные связи в царской свите, благодаря чему во время проезда императора через Саратовскую губернию Столыпин имел у него продолжительную аудиенцию. Как бы то ни было, одновременно с началом работы Первой Госдумы Столыпин получил назначение на должность министра внутренних дел. А в день роспуска Первой Думы царь сделал его председателем правительства взамен Горемыкина, в апреле сменившего на этом посту Витте. Важно отметить, что Столыпин при этом сохранил и руководство сильнейшим из министерств (Министерством внутренних дел), став, таким образом, вторым человеком в государстве.   Свою политическую программу сам Столыпин описывал так: "Сначала - успокоение, потом - реформы".

  "Успокоение".

  Возглавив правительство в июле 1906 года, Столыпин столкнулся с ещё довольно мощным революционным движением, с которым он начал решительную борьбу. Своё отношение к антиправительственным действиям он выразил наиболее афористично в одной из первых выступлений во II Госдуме. Отвечая на выпады левых депутатов, он сказал тогда: "Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти, паралич и воли, и мысли, все они сводятся к двум словам: "руки вверх"! На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием и сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: "не запугаете""!   Покушение на Аптекарском острове.   Жёсткие меры нового премьера сразу восстановили против него революционеров. Уже после месяца с небольшим его работы в новой должности, 12 августа 1906 года, эсеры-террористы устроили на него крупное покушение. Два боевика-смертника, переодетые полицейскими, с толстыми портфелями, набитыми взрывчаткой, попробовали попасть на приём к председателю правительства на его даче. Однако они вызвали подозрение у охраны, попытавшейся их задержать, поэтому вынуждены были произвести взрыв в приёмной. Погибло почти три десятка находившихся в приёмной людей, ранение получили дочь и сын Столыпина, сам Столыпин не пострадал.   "Скорострельные суды".    Покушение на Аптекарском острове побудило Столыпина только ещё больше ужесточить преследования революционеров и других слоёв. В кратчайший срок в ряде областей было введено военное положение, а политические дела в местностях на военном положении или в положении усиленной охраны переданы в ведение военно-полевых судов ("скорорешительных" по официальному выражению). Эти суды, в которых решение отдавалось на усмотрение трёх офицеров безо всяких адвокатов, присяжных и длительных процедур, получили у современников прозвище "скорострельных". За восемь месяцев действия закона о военно-полевых судах по их решениям было казнено более 1100 человек. Правительство не стало даже пытаться вносить в Думу закон о военно-полевых судах, принятый в порядке 87-й статьи, поэтому через два месяца после открытия Второй Думы он прекратил действовать. Однако это не помешало и в дальнейшем широко применять смертную казнь. В 1907-1909 годах, уже после спада волны народных восстаний, было казнено более двух с половиной тысяч человек. Десятки тысяч были отправлены на каторгу и в тюрьмы, где условия содержания зачастую означали тот же смертный приговор, только растянутый во времени.   В итоге период 1907-1910 годов представлял собой время относительного спокойствия в деревне и постоянного сокращения как числа рабочих стачек, так и доли политических забастовок в общем числе.   Недовольство жёсткими репрессиями пытались высказать либералы. Однако когда в думском заседании один из кадетских депутатов, критикуя массовое применение смертной казни, употребил словосочетание "столыпинский галстук" (сделав соответствующий жест вокруг шеи), председатель правительства пошёл на обострение. Он потребовал извинений, и руководствовавшийся идеей "бережения Думы" Милюков, как глава кадетской фракции, эти извинения принёс. Тем самым он ясно показал политику кадетской партии в сложившихся условиях: ни в коем случае не идти на разрыв с властью. Лучше всего это сформулировал сам Милюков, сказавший однажды, что партия конституционных демократов есть "не оппозиция Его Величеству, а оппозиция Его Величества".   Провокаторы.   Помимо военно-полицейского давления, охранка развернула борьбу с революционерами посредством провокаторов. Провокаторы, или двойные агенты, существовали и раньше, но только теперь стали настолько распространёнными. Самый известный из них и самый высокопоставленный - руководитель боевой организации эсеров Евно Азеф, работавший на тайную полицию с 1892 года (с 23-летнего возраста). За это время он выдал полиции несколько десятков своих товарищей по партии и по боевой организации, включая и довольно высокопоставленных. В то же время, не терять доверие революционеров ему помогало то, что именно он успешно организовал убийства Плеве и велико князя Сергея Александровича, не говоря о значительном числе менее громких терактов. Доверие эсеров Азефу было столь безгранично, что все поступавшие косвенные доказательства о его двойной игре отметались. Сомнения отпали только в конце 1908 года, когда эсеры получили сведения о провокаторстве Азефа из первых рук - от бывшего директора департамента полиции Лопухина, обиженного незаслуженным увольнением. Впрочем, Азефу дали возможность свободно выехать за границу, где он и провёл остаток своих дней в достатке и довольствии.   Вообще говоря, называть двойных агентов провокаторами не совсем верно; провокатором в точном смысле слова стоило бы считать тех, кто играет только за полицию - провоцирует наивных революционеров на подготовку покушения, а в последний момент организует их арест (как то было с группой Александра Ульянова). Азеф же и большинство ему подобных работало на обе стороны. Однако понятие "провокатор" слишком прижилось в историографии, чтобы от него отказываться. Не всегда можно с уверенностью сказать, что толкнуло того или иного агента на двойную игру - угроза ареста, материальные соображения или нехватка острых ощущений; не всегда можно судить, были ли у него изначально какие-то социалистические идеалы. Как бы то ни было, провокаторы очень распространились в столыпинские годы; в ведущих революционных партиях работало по нескольку десятков провокаторов. Провокатором оказался Роман Малиновский, выходец из рабочих, депутат социал-демократической IV Госдумы, внушавший руководству РСДРП большие надежды (в 1912-1914 годах он даже входил в состав ЦК РСДРП). В 1914 году по настоянию нового шефа жандармов В.Ф. Джунковского, отрицательно относившегося к провокаторству, вынужден был спешно выехать из страны, но товарищам по партии его работа на охранку так и оставалась неизвестной вплоть до открытия полицейских архивов в результате революции 1917 года; после установления советской власти Малиновского расстреляли.   Провокаторство помогало полиции проводить массовые аресты революционеров, подрывало престиж революционных партий и заставляло революционеров в каждом товарище подозревать агента охранки. Больше всего от этого пострадали эсеры, в заграничном руководстве которых начались взаимные подозрения и обвинения, резкие споры. В результате практическая деятельность эсеров в России в 1909-1910 годах сошла на нет. В рядах социал-демократов появилось течение "ликвидаторов", которые предлагали ликвидировать подпольную деятельность и действовать только законными средствами, то есть через Думу. В противовес им "отзовисты" предлагали отозвать социал-демократических депутатов из Думы, раз от неё всё равно нет толку, и заниматься исключительно подпольной борьбой. Впрочем, руководство как большевиков, так и меньшевиков осознавало необходимость сочетания законных и подпольных методов.   Погромы.   Говоря о наведении порядка, надо отметить, что Столыпин стремился ввести в рамки закона не только левых, но и крайне правых, всё больше распоясывавшихся по мере стихания революционного движения. В уставе "Союза русского народа" и других подобных организаций ничего не говорилось о боевых отрядах, однако на деле такие отряды существовали и активно действовали. Подобно эсерам-террористам, черносотенцы составляли списки "приговорённых к смерти", и в ряде случаев им удавалось приводить свои "приговоры" в исполнение. Если эсеры наносили свои удары скрытно, исподтишка (пистолетный выстрел, взрыв бомбы), то черносотенцы действовали среди бела дня, шумной толпой, не скрываясь и не опасались полиции, относившейся к их действиям с сочувствием. От рук черносотенцев погиб ряд кадетских и левых деятелей. Ещё более многочисленными были жертвы в результате так называемых еврейских погромов, когда черносотенцы выводили на улицу огромные толпы народа, сметавшие всё на своём пути. Наиболее многочисленными жертвами (в десятки и сотни человек) оканчивались еврейские погромы в южных городах, где еврейское население было наиболее значительным.   В душе разделяя лозунг "Россия для русских", Столыпин, тем не менее, не соглашался с противозаконной формой, благодаря которой действия черносотенцев становились вызовом правительству. Поэтому черносотенные погромы Столыпин тоже старался пресекать, что встречало значительные трудности, поскольку вожди монархистов пользовались прямым покровительством царя. Такие действия председателя правительства обостряли его отношения с крайне правыми.

  Реформы.

  Как бы то ни было, по завершении революции 1905-1907 годов Россия более или менее "успокоилась". Теперь, по столыпинской формуле, следовало переходить к реформам. Надо отдать Столыпину должное - он не стал дожидаться полного успокоения, понимая, что реформы как раз должны стать важным условием достижения этого успокоения. Уже осенью того же 1906 года были приняты первые меры земельной реформы.   В земельной реформе Столыпина выделяются три неравноценных составляющих.   1) Частичное перераспределение земель.   Как мы помним, перераспределение земель включали в свою программу все партии за исключением крайне правых - правда, на разных условиях. Самый мягкий, октябристский, вариант предусматривал продажу пустующих государственных земель и частичное отчуждение неэффективно используемых помещичьих владений за выкуп, вносимый полностью крестьянами. Столыпин ещё урезал этот вариант. Оставив в покое помещиков, в августе 1906 года он выделил для продажи крестьянам Европейской России часть государственных земель. Дабы облегчить крестьянам покупку, была предусмотрена продажа этих земель при посредстве Крестьянского банка. Одновременно Крестьянскому банку выделили средства на значительное увеличение объёмов покупки помещичьих земель, которые потом, опять же, продавались в рассрочку крестьянам.   При этом Банку предписывалось оказывать особенно льготные условия отдельным покупателям. Если сельским обществам ссуды выдавались в размере 80-85 % требуемой для покупки земли суммы, то единоличным покупателям - от 90 до100 %. С 1908 года ссуды вообще стали давать исключительно единоличникам. Деятельность Крестьянского банка значительно расширилась в годы столыпинской реформы по сравнению с тем, что было раньше, однако в течение 1906-1914 годов землепользование крестьян увеличилось лишь со 161 до 167 млн десятин - менее, чем на 4 %.   2) Переселение в Сибирь.   Необъятные сибирские просторы всегда манили крестьян перенаселённой Европейской России. Однако во второй половине XIX века, даже после освобождения крестьян, переселение развивалось крайне слабо как из-за трудности дальней дороги, так и ввиду ограничений со стороны правительства. Правительство же сдерживало переселение, исходя из интересов помещиков, для которых обилие бедных крестьян означало дешевизну рабочей силы. На рубеже веков положение стало меняться. Во-первых, появилась железная дорога, связывающая Европейскую Россию в Западной и Восточной Сибирью, а затем и Дальним Востоком. Строить её начали в 1891 году, полностью завершив строительство в 1916-м; однако в Восточную Сибирь по Транссибу можно было попасть уже в последние годы XIX века. Во-вторых, правительство постепенно всё более благосклонно начинало относиться к переселенцам.   Правительственные мероприятия. Но действительно массовый характер переселение приобрело только после закона 9 ноября 1906 года, который предоставил переселенцам право продавать оставляемый ими надел общине. Одновременно была существенно расширена государственная поддержка переселенцев, принявшая характер системы.   Дело в том, что переселение не просто являлось трудным и дорогостоящим делом. Оно было ещё и рискованным предприятием. Уезжая с прежнего места, крестьянин продавал всё хозяйство, беря с собой лишь то, что можно унести в руках. Поэтому если переселенцу не удавалось устроиться в Сибири, он оказывался на грани (а часто и за гранью) нищеты. Вернуться он мог только на пустое место. Понятно, что обратные переселенцы (как называли тех, кто вернулся из Сибири) только обостряли положение в местах выхода. Поэтому Переселенческое управление (правительственный орган, занимавшийся специально переселением в Сибирь) имело следующие задачи: во-первых, подтолкнуть крестьян к переселению; во-вторых, обеспечить их приживание на новом месте. Активное участие в организации переселения приняли и земства тех губерний, где наиболее сильно было перенаселение деревни.   Осведомление. Начиналось всё с развёртывания в местах постоянного жительства крестьян самого широкого осведомления тех из них, кто ещё только задумывается о переселении в Сибирь. Интересующимся раздавали книжки Сибири (с описанием природно-климатических условий, прочих сторон жизни, возможных неожиданностей); объясняли правила переселения и виды существующей правительственной помощи. Специально подчёркивалось, что беднякам переселяться не следует, потому что для переезда в Сибирь, а затем и обустройства на новом месте нужны значительные средства.   Ходачество. После того, как крестьянин вдохновился мыслью о переселении, ему "показывали товар лицом". Для этого несколько желающих переселиться семейств выбирали одного ходока, который и ехал в Сибирь смотреть землю. Выбрав понравившиеся участки и зачислив его за собой и своими доверителями, ходок возвращался домой. Зачисленные участки ждали его до будущего года, когда уже осуществлялось само переселение.   Переезд. Перевозка производилась хоть и по железной дороге, но времени занимала гораздо больше, чем сейчас - порядка двух недель. К тому же делом была довольно дорогостоящим. Поэтому для ходоков и переселенцев был установлен специальный пониженный тариф (25 % полного), а на основных станциях организовывались пункты питания и врачебной помощи для переселенцев.   Водворение. Наконец, по прибытии крестьян на зачисленные участки им выдавались беспроцентные ссуды, достаточные для того, чтобы поставить дом, купить пару лошадей и корову. Условия выдачи ссуды были весьма льготными: выплата должна была начинаться через пять лет после водворения и проводиться в течение десяти лет.   Воплощение планов. Система перечисленных мер была, как видим, неплохо разработана, однако гораздо хуже воплощена. Главная проблема оказалась связана с необходимостью в короткие сроки после начала массового переселения отмежевать достаточное для всех желающих число 15-десятинных участков. При этом отмежевать так, чтобы земля оказалась пригодной для земледелия, и чтобы участки были пригодны для жизни (то есть построить, по крайней мере, колодцы и дороги). С этим Переселенческое управление катастрофически не справлялось, в результате чего с 1908 по 1910 годы, в период самого массового переселения, ему пришлось ограничивать поток крестьян за Урал. Исходя из имеющегося числа участков, власти стали распределять переселенческий фонд между губерниями, ограничивая выдачу ходаческих и переселенческих свидетельств. Многие не получившие таких свидетельств всё-таки, на свой страх и вопреки непрестанным разъяснениям чиновников, шли в Сибирь, поскольку жить по-прежнему уже не могли. Таких называли самовольными переселенцами или самовольцами. Мало того, что самовольцы платили вчетверо больше "законных" переселенцев за проезд в Сибирь; прибыв к месту желаемого поселения, они обнаруживали полное отсутствие свободных отмежёванных участков, что ставило их в безвыходное положение. Даже те, кто переселялся в законном порядке, часто не получали обещанных переселенческих ссуд (либо эти ссуды обесценивались их постепенной выдачей) - сказывался недостаток финансирования. А в 1911 году добавилось ещё и влияние неурожая в Сибири, тяжело сказавшегося даже на старожильческих селениях.   В результате всех этих неурядиц обратное переселение составило в среднем 20 % проследовавших за Урал крестьян (по другим данным - 27 %). После неурожайного 1911 года переселение снова немного выросло, но уже далеко не достигало былой высоты. С началом же Первой мировой войны и вовсе заглохло. В целом надо сказать, что Переселенческое управление справилось со своей задачей. Пусть пятая или четвёртая часть переселенцев вернулась, но ведь большинство осталось! И, кстати, переселение очень способствовало развитию Сибири. По воздействию на сибирское хозяйство столыпинское переселение стоит в одном ряду со строительством Транссиба и Великой Отечественной войной. Если накануне переселения численность сибирских жителей составляла около 7 млн человек, то переселение за девять лет (с 1906 по 1914 годы) принесло сюда ещё 2,7 млн (не считая обратных переселенцев)! Но для Европейской России переселение не стало панацеей. Естественный прирост крестьянского населения за те же годы во всяком случае превысил 10 млн, так что переселение, при всём его размахе, не смогло справиться даже сохранить среднедушевой размер надела, не говоря уже о его увеличении.   Итак, ни частичное перераспределение земель, ни переселение не смогли решить земельную проблему в России. Впрочем, и то, и другое ведь носило косметический характер, имея целью увеличить средний крестьянский надел в центре страны. Очевидно, что воздействие обоих этих мероприятий, при любом их успехе, было бы рано или поздно "съедено" естественным приростом населения. Поэтому и сам Столыпин выдвигал в качестве основной третью составляющую реформы, нацеленную на качественное изменение положения в деревне.   3) Разрушение общины.   Тормозящее воздействие общины на развитие деревни давно уже было очевидно многим современникам, включая и государственных деятелей. Из наиболее известных противников общины можно назвать С.Ю. Витте. Разделяя его подход, Столыпин считал, что община, во-первых, является препятствием с чисто хозяйственной точки зрения - чересполосица и переделы тормозят развитие агрокультуры, а значит, снижают производительность хозяйства. Ещё более масштабным недостатком общины Столыпин считал то, что общинные устои противоречат воспитанию уважения к частной собственности. Отсюда и стремление крестьян решить земельный вопрос путём передела чужой земли.   Первым шагом на пути разрушения общины стал указ 9 ноября 1906 года (эта дата стала общей в начале переселения и борьбы с общиной). Указ 9 ноября разрешил общинникам требовать укрепления своего надела в частную собственность. Получив, даже вопреки желанию большинства общины, свой надел в собственность, крестьянин мог распоряжаться им как угодно. Мог купить ещё земли и не опасаться передела. Мог продать и уйти в город. Правда, запрещалось продавать полученную землю некрестьянам, а равно и сосредотачивать в одних руках более шести наделов. Впрочем, главный недостаток этой меры был в другом. Она сохраняла чересполосицу. Таким образом, закон 9 ноября решил проблемы тех, кто хотел уйти из деревни, и не решил - тех, кто оставался.   В полную силу реформа развернулась только после появления 15 ноя 1908 года "Временных правил о выдаче надельной земли к одним местам". Теперь выделявшиеся из общины крестьяне стаи получать всю землю в виде одного поля. Если они при этом переносили на эту землю и дом, то есть полностью отделялись от деревни, то такое хозяйство именовалось хутором; если же оставались жить в деревне - отруб.   Наконец, ещё через два года, 14 июня 1910 года, был принят закон об обязательном разверстании для тех общин, где не было переделов земли после 1861 года. Отныне такие общины должны были делиться на хутора или отруба независимо от желания самих крестьян. Этот закон показывает, что не всё шло в столыпинской реформе так, как ожидалось. Раз принимается особый закон о принудительном разверстании - значит, не везде крестьян манила перспектива избавиться от чересполосицы и переделов или уйти в город. И действительно: разделу общины сопротивлялись зачастую как богатые крестьяне, так и бедные. В числе причин - и малоземелье (выделяться с двумя-тремя десятинами земли смысла не имеет, если только не уходить в город); и из-за трудности раздела земли без чересполосицы так, чтобы у всех оказались равноценные участки; и надежда бедных на общинную поддержку, и нежелание богатых искать добра от добра. Сказывалась и традиционная психология: нередки были случаи, когда оставшиеся в общине вредили хуторянам вплоть до поджогов.   В итоге к 1915 году из общины вышло 2,5 млн домохозяев, или 20 % всех домохозяев-общинников накануне реформы; площадь укреплённых ими земель составляла 14 % общинной земли (следует иметь в виду, что все цифры очень приблизительны, и данные разных исследователей различаются заметно). Соотношение двух последних цифр показывает, что бедняки среди выделявшихся составляли большую часть, чем в общем среди крестьян. Треть домохозяев, вышедших из общины, тут же продала свою землю (которая составила 19 % всей земли, укреплённой в личную собственность). Это - беднейшие, сразу ушедшие в город. На начало 1915 года крестьянские хозяйства, основанные на частной собственности, составляли 14 % всех крестьянских хозяйств и располагали 10 % всей крестьянской земли.   Таким образом, столыпинская реформа не перевела сельское хозяйство страны на частнокапиталистическую основу. Однако заложенные ею принципы соответствовали общей логике и потребностям развития страны на данном этапе; для полного раскрестьянивания, которое, собственно, и подразумевалось столыпинской реформой, требовалось просто больше времени.

  Сопротивление Столыпину.

  Политический механизм.   Как мы видели раньше, по итогам первой революции в России установилась политическая система, при которой Дума находилась в подчинённом положении. Во-первых, она даже по конституции (по Основным Законам) не могла провести закон против воли императора; во-вторых, царь оставлял за собой право нарушать конституцию в спорных случаях. Тем не менее, совсем распустить Думу царь не смог, и она играла заметную роль.   Основное время премьерства Столыпина пришлось на годы работы III Государственной Думы Она открыла действия 1 ноября 1907 года. Как уже говорилось, крестьянское представительство в ней уменьшилось в 16 раз. В итоге черносотенцы получили 144 места, октябристы - 148, кадеты вместе со своими ближайшими союзниками - 82. То были три крупнейшие группы. Трудовики провели в Думу 14 делегатов, социал-демократы - 19. Время от времени они выступали с критическими речами, но в принятии решений никакой роли не играли.   Итак, Дума оказалась поделена между тремя группировками. Ни одна из них не имела большинства и не могла продавить закон вопреки двум другим. Но любые две, объединившись, составляли большинство. При этом октябристы поддерживали курс правительства полностью, черносотенцы одобряли "успокоение", то есть репрессии, а кадеты - реформы. Поэтому октябристы получили возможность голосовать поочерёдно то с черносотенцами, то с кадетами, добиваясь проведения через Думу любых вносимых правительством законов - и репрессивных, и реформаторских. Такой расклад в Думе получил название "октябристского маятника". Впрочем, надо учитывать, что "маятник" этот действовал только в Думе, поддержка которой ещё не обеспечивала принятие закона. В Государственном же Совете преобладали крайне правые силы, из-за чего Столыпину удалось провести лишь одну реформу - земельную.   Программа реформ.   Земельная реформа была главным, но не единственным мероприятием, которое предполагал провести Столыпин. В своём программном выступлении перед II Думой он обещал целый ряд демократических преобразований. Самой впечатляющей из них была реформа местного государственного управления и самоуправления, которая должна была устранить сословные пережитки. Предполагалось реформировать губернские и уездные земства на началах бессословности, создать (взамен волостных сходов) бессословное же волостное земство; уничтожить земских начальников с их единоличным полновластьем; и ввести на уровне уезда такую же развитую систему государственного управления, какая существовала на уровне губернии.   Кроме того, предполагались такие реформы, как судебная (в частности, восстановление мировых судей), образовательная (обязательное начальное обучение), налоговая (введение подоходного налога), трудового законодательства (введение государственного страхования рабочих от несчастных случаев).   По всем этим пунктам правительство либо ничего не делало, либо его проекты застревали в крайне правом Госсовете.   "Парламентский кризис".   На почве реформы самоуправления произошло открытое столкновение Столыпина с правыми. Речь идёт о попытке введения земства в Западной Украине и Западной Белоруссии, где прежде земств не существовало. В этих исконно русских землях, долгое время находившихся под властью Польши, появлялась возможность сыграть на национальном чувстве русских. Дело в том, что национальное деление населения здесь совпадало с сословно-классовым: крестьяне преимущественно состояли из славян (украинцев и белорусов), а помещики по большей части - из поляков; русские помещики значительно уступали польским по численности. Столыпин надеялся, что правые из шовинистических побуждений одобрят разделение избирателей на национальные курии, из которых русская курия имела бы преимущество перед польской. Трудно сказать однозначно, что руководило Столыпиным прежде всего - стремление усилить роль русских в западных губерниях или создать демократический прецедент объединения в одной курии (русской) крестьян и помещиков. Но Государственный совет обратил внимание именно на последнее. Представительство крестьян в земствах по столыпинскому законопроекту было ограничено одной третью, то есть большинство гарантировалось русским представителям образованных слоёв. Однако Государственный Совет всё же побоялся демократического прецедента; при этом консерваторы объединились с либералами (типа Витте), которые выступили против разделения российских избирателей по национальному принципу. В итоге благополучно прошедший Думу законопроект был в марте 1911 года остановлен Государственным Советом именно из-за статьи о национальных куриях.   Столыпин, уже уставший сражаться с Госсоветом, предъявил царю ультиматум: или закон проводится помимо Госсовета, или я ухожу в отставку. Столыпин рассчитывал на свою силу. А царь взял время подумать. Николаю не нравился подавлявший его своими способностями Столыпин, ему не хотелось проводить реформы, он вообще состоял членом "Союза русского народа", выступавшего против любых преобразований. В то же время, Николаю не хотелось создавать неприятный для царской власти пример, когда назначаемый царём председатель правительства уходит из-за несогласия с ним парламента. В итоге, под давлением матери и дядей (великих князей) Николай выбрал Столыпина. Парламент был распущен на три дня, и закон проведён в порядке 87-й статьи. Однако царское раздумье показало всем, что дни Столыпина во главе государства сочтены. Гадали лишь, как быстро он получит отставку, и куда будет назначен.   Смерть Столыпина.   Однако судьба оказалась благосклонна к Столыпину. Он умер премьер-министром. 1 сентября 1911 года в киевском театре, в результате то ли грубой оплошности, то ли тонкого расчёта местной охранки он был застрелен двойным агентом полиции и эсеров Дмитрием Богровым.

  После Столыпина.

  Преемником Столыпина на посту председателя Совета Министров стал В.Н. Коковцов.   Владимир Николаевич Коковцов (1853-1943) по окончании курса в Александровском лицее служил в министерстве юстиции, потом по тюремному ведомству; затем в Государственной канцелярии. В 1896 - 1902 годах был товарищем министра финансов (Витте). Затем недолгое время поработал государственным секретарём и в начале 1904 года получил пост министра финансов. В этой должности он и оставался до 1914 года (с небольшим перерывом в конце 1905 - начале 1906 года). С сентября 1911 года совмещал этот пост с должностью председателя Совета Министров.   Спокойный и уравновешенный Коковцов действовал грамотно, не допуская провалов ни во главе Минфина ни во главе правительства. Но он был не из тех, кто создаёт, а из тех, кто сохраняет. Даже внешностью походивший на Николая II, Коковцов и не думал выступать с какими-либо самостоятельными предложениями. Известна его фраза "У нас парламента, слава Богу, еще нет", вызвавшая резонанс в думском заседании апреля 1908. Вошла в историю организованная им "министерская забастовка": после того, как Марков 2-й с думской трибуны весной 1913 года бросил правительству обвинение в воровстве, министры дружно перестали посещать заседания Думы, пока Марков через полгода не извинился. Вот, пожалуй, и всё, чем известен Коковцов как председатель правительства России.   Народное движение.   Отсутствие инициативы со стороны правительства не означало затишья. Напротив, "успокоение", достигнутое Столыпиным, начало нарушаться - и в конце его "правления", и - особенно явно - после. Уже применительно к концу 1910 - 1911 году можно однозначно говорить об усилении как рабочего забастовочного, так и студенческого движения. В массовые демонстрации протеста превращались похороны известных всей стране деятелей либеральных взглядов, таких как умерший в ноябре 1910 года Л.Н. Толстой.   Резкое обострение обстановки произошло в 1912 году в связи с событиями 4 апреля на Ленских золотых приисках, вошедших в историю под именем Ленского расстрела. В тот день участники уже не первый день шедшей забастовки, узнав об аресте избранного ими стачечного комитета, пошли к начальству требовать его освобождения. Их встретили войска с боевыми патронами. Убитых было почти три сотни. Ленский расстрел вызвал волну стачек солидарности по всей стране, в которых участвовало порядка 300 тысяч человек. Вновь начались восстания в армии и на флоте. В следующие годы народное движение, преимущественно рабочее (в форме забастовок) продолжало нарастать; в 1913 - первой половине 1914 годов участие в забастовках приняли 2 млн человек.   IV Дума.   Обострение внутриполитического положения отразилось и на выборах в IV Государственную Думу, состоявшиеся осенью 1912 года. Крайне правые получили 185 мест, октябристы 98, либералы 107. Таким образом, представительство октябристов сократилось в полтора раза, и это показывает разочарование в правительственном курсе значительной части тех, кто раньше его поддерживал. Наметилось размежевание политических сил на непримиримые группировки.      Вывод.   В целом оценивая период между первой российской революцией и Первой мировой войной можно оценить как попытку сохранить Российскую империю путём реформ. Вторую (после Витте) реформаторскую попытку в истории Николая II и последнюю - в истории Романовых. Смерть Столыпина стала рубежом, после которого российская монархия уже не проявляла никаких поползновений к развитию, оставалось только ждать её смерти.   Однозначно можно сказать, что реформа Столыпина не принесла мгновенного решения наиболее острых проблем. Так же очевидно и то, что определённую роль в этом сыграло сопротивление правых, поддерживаемых царём. Но есть вопросы, ответы на которые менее очевидны. Насколько смерть Столыпина повлияла на развитие страны; могли ли его реформы привести к большему успеху, если бы он остался жив; насколько вообще действенными были его преобразования?