Документ Microsoft Office Word (2)

1. Менее чем за 50 лет (1861—1900) население мира возросло с 1,3 млрд до 1,7 млрд человек. Мировое производство, сконцентрированное в основном в Европе и США, увеличилось более чем втрое. Англия потеряла свое исключительное положение: ее доля в мировом промышленном производстве за последние 30 лет XIX в. сократилась с 32 до 18%. Доля Франции уменьшилась с 10 до 7%. И в те же годы доля США возросла с 23 до 31%, Германии — с 13 до 16%, России — с 4 до 6%.

Один из первых уроков из истории США: решительность в борьбе против сепаратизма, за территориальную целостность государства.

В США дилемма для власти возникла к 1861 г. Север и Юг — враждовали и мирились, но конфликт не утихал никогда. Южане называли северян «янками», презирали их за страсть к наживе, за «торгашество»... Северяне высмеивали «плантаторов южан» с их традициями, «кодексом чести», рабовладельческой психологией...

Но не только образ жизни, а и экономические, политические причины вели к конфликту.

В 1860 г. на пост президента баллотировался республиканец-радикал Линкольн. Южные штаты решили голосовать против него и, в крайнем случае, воспользоваться своим правом — выйти из Союза.

Юридически право на отделение они имели. В знаменитой Декларации независимости Северо-Американские Штаты были определены как «Федерация свободных и суверенных государств». Конституция этого права на отделение не отменяла.

Сразу же после победы на выборах Линкольна Южная Каролина первой объявила о своем выходе из Союза. Все было законно: провели референдум, подтверждающий, что абсолютное большинство граждан желает выхода, о чем 20 декабря 1860 г. Конгресс и был официально уведомлен. Следом аналогичные решения приняли Алабама, Миссисипи, Флорида, Луизиана, Техас, а чуть позже еще семь штатов.

Мятежные штаты 4 февраля 1861 г. приняли свою Декларацию независимости и объявили о создании нового суверенного государства «Федеративные Штаты Америки» («конфедерация»). Президентом Конфедерации был избран Джефферсон Дэвис. Неделю спустя была принята Конституция Конфедерации — очень похожая на Конституцию США.

Линкольн пренебрег волеизъявлением почти 23% своих избирателей из 13 штатов, нарушил один из осново-полагающих принципов правового государства. В стране началась одна из жесточайших войн, стоившая жизней 600 тыс. солдат и еще большего числа мирных жителей. Война превратила цветущий Юг в разоренную территорию выжженных плантаций и разрушенных городов.

Федерация устояла и не была заменена конфедерацией. Но стоило это жизни и самому президенту.

...14 апреля 1865 г. президент Северо-Американских Штатов Авраам Линкольн вместе с женой Мэри смотрел в театре Форда в Вашингтоне модный тогда водевиль «Наша американская кузина». Примерно в половине одиннадцатого вечера дверь ложи приоткрылась и появившийся в ней человек выстрелил президенту в голову. Поднялась суматоха. Убийца спрыгнул с барьера ложи на сцену и, театрально воздев сжатую в кулак руку, прокричал по-латыни: «Сик семпер тиранис!» («Так всегда поступают с тиранами!»). Потом добавил по-английски: «Гряди, возмездие! Юг отомщен!» — и скрылся. На следующее утро шест-надцатый президент США скончался.

Итак, лидировали Соединенные Штаты Америки. В США отмена рабовладения и становление фермерства стиму-лировали стремительное развитие национальной экономики. Бурно шло строительство железных дорог, на которое государство субсидировало более 700 млн долларов. В результате: если в 1865 г. протяженность дорог США — 35 тыс. миль, то в 1900 г. — 190 тыс. миль, т. е. превысила протяженность всех железных дорог Западной Европы.

Европа участвовала в «создании» США: европейские капиталисты к началу 80-х гг. вложили в экономику США до 3 млрд дол. Технические достижения Европы, возможность использовать научные открытия облегчили экономическое развитие США.

В Штатах городское население составляло 45,5%. В эти годы почти половина земли принадлежала крупным фермерам, которые владели 1/6 всех ферм и широко использовали наемный труд. Большая часть (58%) ферм были мелкими, низкорентабельными, на их долю приходилось лишь 22% всего сельскохозяйственного производства.

Производительность труда рабочих-американцев в конце XIX в. была в 4—5 раз выше, чем в 1865 г. Продолжительность рабочего дня составляла 10—12 часов; 8-часовой рабочий день был введен лишь на некоторых государственных предприятиях и только для специальностей, требующих высокой квалификации.

Политическая жизнь страны определялась взаимодействием Демократической партии (образованной в 1828 г.) и Республиканской (1854). Обе партии стояли за укрепление центральной власти.

Усилилась концентрация капитала, тресты и концерны вытесняли свободную конкуренцию. В борьбу против их засилья включились рабочие, ремесленники, мелкие буржуа. Обе партии США в связи с этим обещали в своих программах ограничить деятельность трестов. Появились первые антимонопольные законы. В 1890 г. принят антитрестовский закон Шермана, который запрещал всякое соглашение трестов, ограничивающее конкуренцию или свободу торговли.

Тяжелая промышленность росла быстрее, чем отрасли, производящие товары народного потребления. Объем промышленного производства за 30 лет вырос на 471%, или в 5 раз (в Англии — на 127%, Франции — 203%).

Страна была на подъеме, накапливала мастерство в управлении, в организации производства, накапливала богатство нации.

В эти годы коренным образом переориентировалось философское самоопределение нации.

Вместе с первыми колонистами в Америку пришли идеи исторического христианства в толковании св. Августина и Кальвина.

Кальвинистское учение по духу своему было пропитано убеждением в испорченности человека, в ужасающей непрочности человеческого бытия, в тщетности всех дел простых смертных, находящихся под судом беспощадного и грозного божества.

Вот как писала об атмосфере этого учения в молодой Америке Гарриет Бичер-Стоу в романе «Олдтаунские старожилы»: «Основой основ жизни... в Новой Англии была глубокая, невыразимая и потому молчаливая грусть, при которой само существование человека рассматривалось как ужасный риск и, применительно к огромному большинству людей, как невообразимое несчастье». В духе этой религии Джонатан Эдвардз утверждал, что «от природы люди держатся в руке Божьей над адской пропастью... Дьявол поджидает их, ад разверзается перед ними, языки пламени вспыхивают и пляшут вокруг них и вот-вот охватят и пожрут их; огонь, сокрытый в их собственных сердцах, рвется наружу... Вам не на чем стоять и не за что ухватиться; между вами и адом нет ничего, кроме воздуха...»

Вот почему в ранний период республики доминирующей была идея, утверждающая, что Америка — это эксперимент, чреватый риском, проблематичный по результатам. Отсюда: всепроникающая неуверенность в себе, острое ощущение ненадежности существования нации.

Однако после окончания Гражданской войны, к концу XIX в., американцы резко меняют представление о себе. Теперь они — «избранная Богом нация». «Это им Всевышний доверил задачу нести свет погрязшему в грехах миру».

Вот как эту новую национальную идею обозначил Герман Мелвилл: «Мы, американцы, особые, избранные люди, мы — Израиль нашего времени; мы несем ковчег свободы миру... Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы совершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас... Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас».

Вудро Вильсон писал, что «Америка — единственная идеалистическая нация в мире. Сердце этого народа верное... Я, например, верю в судьбу Соединенных Штатов глубже, чем в любое иное из дел человеческих. Я верю, что она содержит в себе духовную энергию, которую ни одна другая нация не в состоянии направить на освобождение человечества»...

Таким образом, создавалось впечатление, что в лице Соединенных Штатов Америки Всевышний создал нацию, уникальную по своей добродетельности и великодушию, свободную от мотивов, которыми руководствуются все остальные государства.

Эта идея закрепилась как руководство к действиям американских теоретиков, политиков и военных на многие последующие десятилетия.

Позже, на фоне войны во Вьетнаме, проводимой в осуществление этой же доктрины, Джон Фостер Даллес выразил национальную идею американцев еще более четко, наступательно: «История и наши собственные достижения возложили прежде всего на нас ответственность за защиту свободы на Земле». Это — 1965 год. В 1982 г. другой уже президент США Р. Рейган продолжит: «Я всегда считал, что эта благословенная земля была необыкновенным образом отделена от других, что божий промысел поместил этот великий континент между океанами для того, чтобы его обнаружили люди со всех концов Земли, наделенные особой любовью к вере и свободе».

Прослеживая циклы американской истории, один из ведущих ученых США Артур Шлезингер вынужден признать, что «обманчивое видение привело страну от первоначальной идеи об Америке как о подающем пример эксперименте к новой идее — Америка в качестве предназначенных человечеству судьи, присяжных заседателей и исполнителя приговора в одном лице»¹.

В эти же годы завершилось объединение Германии (18 января 1871 г.). Императором стал король Пруссии Вильгельм.

Наряду с развитием тяжелой индустрии происходил быстрый рост новых отраслей промышленности — химической и электротехнической. Протяженность железных дорог возросла с 21 тыс. км в 1871 г. до 50 тыс. км к 1900 г.

К началу 70-х гг. наивысшей точки достигло развитие свободной конкуренции, а монополии только зарождались.

В Германии существовало несколько дворянско-помещичьих, буржуазных и рабочих политических партий. Консерваторы отстаивали юнкерские привилегии, защищали прусскую монархию. Партия «свободных консерваторов» опиралась на крупных помещиков и промышленников. «Национал-либеральная» партия представляла интересы крупной промышленной буржуазии. Эти партии выступали против введения всеобщего избирательного права и социального законодательства.

В 1869 г. на общегерманском рабочем съезде была создана Социал-демократическая рабочая партия Германии. В ее программе: классовая борьба, завоевание политической власти, диктатура пролетариата.

Немецким рабочим удалось к 1883 г. добиться закона о социальном страховании.

В Англии к концу XIX в. установилось господство монополий, что подрывало свободную конкуренцию и вело к ослаблению позиций на мировом рынке.

С 1885 г. стали возникать новые тред-юнионы — это были организации неквалифицированных рабочих.

Среди рабочих распространенным было мнение, что своих целей можно добиться и реформами, путем давления на парламент...

Мир к концу XIX в. Даже в передовых странах еще не существовало законодательства, гарантирующего права и свободы личности. Только зарождались тенденции развития по пути к открытому обществу.

2) На пути рыночной экономики российская промышленность и сельское хозяйство испытывали постоянную смену взлетов и падений, кризисов и подъемов.

После отмены крепостного права в 1861 г. в России начался медленный процесс преодоления классически феодального застоя. Первый рывок — массовое железнодорожное строительство в 60—70-е гг. XIX в. Железные дороги цементировали единый общероссийский национальный рынок. Связь с мировым рынком усилилась несколько позже: в 1897 г. с введением золотого рубля внутренний рынок стал открытым для мирового.

В этот переходный период (1861—1885) были весьма умеренными темпы экономического роста, которые составляли всего лишь 1,7% при увеличении численности населения на 1,6% в год. Это означает, что душевой уровень чистого национального продукта за четверть века смог вырасти всего лишь на 2%, то есть практически экономика России терпеливо находилась в рамках простого воспроизводства.

Однако в следующий период (1885—1913) рыночная экономика уже включила свои рычаги.

К 80-м гг. завершился промышленный переворот, а в 90-е гг. в России шел промышленный подъем, складывалась индустриально-техническая база российского капитализма, ведущую роль в экономике заняла крупная фабрично-заводская промышленность. За 40 пореформенных лет число фабрик и заводов увеличилось с 2,5—3 до 9 тыс. Дли-на железных дорог — с 1,5 тыс. до 50 тыс. верст. Объем промышленного производства возрос почти в 8 раз. В 1900 г. Россия по объему промышленного производства вышла на 5-е место в мире².

В условиях рыночной экономики власть использовала свои рычаги влияния: налоговую политику, кредитование отраслей, особенно важных для развития национальной экономики, заградительные пошлины для импортных товаров...

Систему налогообложения осуществлял министр финансов Н. Бунге. Был ослаблен налоговый пресс на крестьян, отменена подушная подать, сверхприбыли были обложены сверхналогами. Н. Бунге писал: «Трудно представить сколько-нибудь убедительные доводы справедливости взимания и с бедного, и с богатого по 1 рублю налога».

Поэтому вводятся и растут акцизные сборы на нефть, спирт, табак... Промышленность финансировалась и частными лицами, и государством (ссуды, заказы).

Таможенные пошлины с 1882 по 1885 г. повышаются более чем на 30%, что сокращало импорт товаров, но способствовало импорту капиталов на пользу отечественного производства.

Министр финансов С. Витте проводил реформы, опираясь на традиционные для России методы государственно-го участия в управлении экономическими процессами: в 1894 г. вводится винная монополия (государство забирает у частника огромные прибыли); в 1897 г. проходит денежная реформа, что позволяет укрепить национальную валюту и увеличить приток иностранного капитала.

«Создание своей собственной промышленности, — писал Витте, — это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной систе-мы»³.

Успехи экономического развития России признают марксисты. В. И. Ленин писал: «Прогрессивную историческую роль капитализма можно резюмировать двумя краткими положениями: повышение производительных сил общественного труда и обобществление его»... «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка»⁴.

Среди причин эффективности экономического роста в 1861—1900 гг. советские исследователи называли следующие, характерные для первоначального накопления:

— условия полукрепостнического строя, которые открывали особенно большие возможности для эксплуатации рабочего класса, колоссальная резервная армия труда;

— политическое бесправие, административно-полицейский характер рабочего законодательства, затруднявшего борьбу рабочих за улучшение своего материального положения. Низкий уровень условий труда;

— возможность использования технико-технологического опыта и высших на тот период форм организации промышленного и банковского капитала, сложившихся ранее на Западе.

Иностранный капитал в то время был стимулирующим фактором развития промышленности, хотя, безусловно, преследовал свои корыстные цели.

В своей книге «История Советского государства» Н. Верт отмечает другие важные факторы успеха. Прежде всего — помощь со стороны государства российскому предпринимательству, управление этим процессом в разумных рамках.

Н. Верт считает, что С. Витте, министр финансов с 1892 по 1901 г., сумел убедить Николая II в необходимости проведения последовательной экономической программы развития промышленности⁵.

Относительная экономическая отсталость дореволюционной России более рельефно просматривается, когда приходится прибегать к душевым показателям производства и потребления.

Россия начала вхождение в промышленную стадию развития с населением в 2 раза большим, чем Франция, в 2,6 — чем Германия.

Высокие темпы прироста населения, а также низкие темпы экономического роста в 1861—1880 гг. обусловили ухудшение позиций России в эти годы в расчете на душу населения по сравнению с остальными странами мира, и значительно.

Если в 1861 г. душевой чистый национальный продукт (ЧНП) в России составлял примерно 50% от душевого продукта Франции и Германии, 20% — Великобритании и 15% — США (!), то к 1913 г. этот разрыв еще более возрос (30—40% по сравнению с Францией и Германией) и лишь 10% — от США. То есть душевое производство (и потребление тем более, ибо импорт был ничтожен) было в 10 раз хуже.

С учетом производства (и потребления) на душу населения иначе смотрятся и достижения в области сельского хозяйства.

Дореволюционная экономическая мощь России была сконцентрирована в сельском хозяйстве. В 1861 г. Россия занимала первое место в мире по производству зерна, и только в начале XX в. пропустила вперед США.

И в те же «благоприятные» годы происходили ужасающие события.

По словам царского министра А. Наумова, «Россия фактически не вылазила из состояния голода то в одной губернии, то в другой... Комиссионеры, поставляющие зерно голодающим, наживают состояния, не отходя от телефонов».

Особенно тяжелым был голод 1891—1892 гг. В это же время выгода производителя гнала зерно в Европу.

Уместно говорить о бессердечии, о лицемерии. Но есть глубинные причины, более основательные при объяснении варварского отношения к работнику.

Можно констатировать, что к концу XIX в. человек в производстве еще не стал объектом внимания работодателя: конкурентоспособность продукции еще не зависела в ощутимой степени от капиталовложений в личность рабочего. «Можно» еще было не заботиться об уровне образования, здоровья, жилья, настроении работника.

«На наш век хватит» — мог сказать бизнес в начале века.

С середины XX в. и особенно после Второй мировой войны опыт Японии, Германии, США показал, что основой конкурентоспособности продукции является не машина, а личность свободного производителя. Но это стало ясно позже.

3)

4) Древняя летопись повествует, что к XVI в. запустевшая за время татарской неволи «русская земля освободися от ярма... нача обновлятися, яко от зимы и на тихую весну прилагатися»²². (Полное собрание русских летописей. Т. 19. С. 8.).

«Присоединение к русскому государству в 1552 г. Казанского и в 1556 г. Астраханского ханства обострило отношения с султанской Турцией. Поход турок и крымских татар в 1569 г. с войском в 80 тыс. вывел их на переволоку между Доном и Волгой. Они, чтобы спустить свои суда (катарги), даже пытались копать канал. Но убедившись, что это им не под силу, турки «с великой бранью» приступили к паше: «и ты то манил, что можно Дон с Волгою спустити в одно место, и мы нынеча твою ману видели — всею Турецкую землею во сто лет того не сделали»²³.

Но и русские сделали свой вывод: здесь, на переволоке — центр военных и торговых путей. «Здесь город будет заложен назло надменному»... татарину и турку! Так в 1589 г. появился город-крепость Царицын.

Царицынская сторожевая линия стала к XVIII в. крупнейшим оборонительным сооружением не только в России, но и в Европе.

Опорой власти здесь было казачество. Историк Н. М. Ка-рамзин писал, что «защитой для России сделалась новая воинственная республика, составленная из людей... неутомимых в ратном деле, природных конников и наездников, иногда упрямых, своевольных, хищных»²⁴. Казачье войско получало от Москвы «за государеву службу» содержание деньгами, хлебом, порохом, свинцом, сукнами.

Эти края становились пристанищем обездоленного люда, колыбелью русской вольницы: «С Дону выдачи нету!» — отвечали Москве на требование выдать беглых крестьян и холопов.

Здесь, через Царицын, прокатились волны возмущения против крепостничества.

Когда началось восстание Болотникова в 1606 г., на помощь ему с Волги поспешил отряд казаков атамана Илейки.

Казачья голытьба Верхнего Дона жила впроголодь, постоянно волновалась, жаждала вожака. И он пришел. Степан Разин в 1667 г. ...Первой преградой на пути разинцев стояла крепость Царицын. Но когда казаки подошли к ней, то «с Царицына... пушки-де ни одна не выстрелила»²⁵. Царицынские стрельцы сами открыли ворота крепости и перешли на сторону Разина.

В 1707 г. поводом для нового восстания стала жестокость карательной экспедиции князя Юрия Долгорукого. Атаман Кондратий Булавин возглавил недовольных казаков. Они 7 июня 1708 г. начали штурм Царицына: «Днем и ночью землю валили и ров засыпали и, намешав дров и всякого смоленого лесу и берест, зажгли, и великою силою приступом и тем огнем осадный город взяли»²⁶.

Емельян Пугачев в 1774 г. взять Царицын штурмом не сумел. Правительство направило против него четыре пехотных полка и три конных, массу артиллерии. В Царицын 1 сентября прибыл А. В. Суворов. 14 сентября Пугачев был схвачен своими же соратниками из числа богатых казаков и выдан царским властям. Его посадили в железную клетку, конвоировал его А. В. Суворов. Тысячи пленных истязали и казнили в Царицыне.

Во второй половине XIX в. наш край, представленный Камышинским и Царицынским уездами, входил в состав Саратовской губернии.

По данным статистического комитета, в 1870 г. в нашем крае проживало 326 245 чел., в т. ч. в Камышинском уезде и Камышине 248 611, в Царицынском уезде и Царицыне — 65 006 чел.

В 1799 г. в Царицыне было 300 домов, кроме солдат и казаков, в нем проживало около 1200 гражданских лиц. Население занималось рыбной ловлей, торговлей, садоводством, бахчеводством.

После присоединения к России Крыма и Кавказа Царицын потерял свое значение и стал незначительным уездным городком Саратовской губернии.

Царицынский уезд всегда был богат удобными, хотя и низкоплодородными землями, пригодными и для пахаря, и для скотовода. Таких земель в уезде было более 77% территории (528 467 десятин). Крестьяне многолетним опытом выбирали залежный севооборот с общепринятым чередованием посевов: пшеница, рожь, ячмень, овес... Затем пашню оставляли в залежь на 6—7 лет, пасли здесь скот, косили сено.

Обработка сухих крепких земель требовала применения железных орудий. Поэтому в Нижнем Поволжье раньше и шире, чем в других губерниях, получили распространение железные зубчатые и дисковые бороны, рядовые сеялки. В Царицынском уезде широко применялись однолемешный и двухлемешный плуги завода «Аксай», дубовского завода промышленника Небесчетного. Даже из Америки в наш край завозили бороны «зигзаг» с деревянной рамой и железными зубьями, конные грабли, сенокосилки и дисковые культиваторы.

Урожай на царицынских полях был, как правило, низким: мешали и суховеи, и тяжелые почвы (солончаки, супеси). Судьба урожая почти целиком зависела от прошедших вовремя дождей. Местные крестьяне говорили: «У нас не земля родит, а небо».

Средний урожай к началу XX в., по данным Саратовской губернской земской управы, в Царицынском уезде равнялся: ржи — 10,9 пуда с десятины, пшеницы — 18,5, проса — 13,1 пуда. Это гораздо ниже, чем в среднем по России (рожь — 50,7 пуда, пшеница — 39,7 пуда).

Беззащитным оставалось сельское хозяйство от многочисленных врагов: сусликов, саранчи и других вредителей.

Бичом сельского хозяйства Нижнего Поволжья были суслики, которые так одолевали на полях Камышинского и Царицынского уездов, что «земледельцы, отчаявшись в борьбе с ними, хотели было совершенно оставить свое занятие», — писали «Саратовские губернские ведомости».

Саранча, другое бедствие, почти не переводилась из года в год. Очевидец так описывал ее нашествие: «Все небо вдруг покрывалось густым мраком с ужасным шумом. Саранча летела тучей шириною более 2 верст. Опускалась она на степи за Сарептой слоем на пол-аршина толщиною (35 см) и движением своим представляла вид зыблющихся вод». В мае 1882 г. лето выдалось засушливое, хлеба выгорели. И тут тучей налетела саранча, сожрала остатки и отложила яички. В следующем 1883 г. она вывелась в таком огромном количестве, что уничтожила все посевы и травы и в Царицынском, и в Черноярском уездах. Для истребления саранчи, сплошь покрывшей поля, правительство присылало крупные воинские части.

Так что неурожаи и голод для Нижнего Поволжья — часто повторяющиеся бедствия с давнишних времен.

Успешно развивались отдельные территории Царицынского уезда. Посад Дубовка на Волге занимал выгодное географическое положение. В первой половине XIX в. Дубовка была главным пунктом по перевалке грузов с Волги на Дон. Кроме казенных грузов через Дубовку проходило много купеческих товаров и изделий кустарей и развивающейся промышленности. В посаде постоянно находились «смотритель судоходства, два обер-офицера для приемки и отправки артиллерийских снарядов и тяжестей, чиновник для закупки леса, отправляемого сухопутно на Кавказ и к Минеральным Водам».

Действующая переволока представляла собой изумительное зрелище. По дороге нескончаемой лентой в несколько рядов двигались сотни повозок. По всей дороге были слышны гомон людей, хлопанье бичей, скрип колес, ржанье лошадей. Над трактом висело марево зноя и пыли. На специальных катках переправлялись и речные суда.

Для ускорения перевалки грузов в 1846 г. была построена конная железная дорога от Дубовки до станицы Качалинской. В месяц на ней перевозилось до 600 тыс. пудов грузов.

В 1895 г. в Дубовке открылась фабрика по обработке суслиных шкурок. Уже на следующий год было обработано 500 тыс. шкурок. Фабричная мастерская из шкурок изготавливала охотничьи куртки, перчатки, обувь. «Суслиный король» — Егор Горобченко рекламировал суслиный эфир (жир) как средство от всех недугов. Суслиный промысел способствовал уничтожению распространенного в этих местах сельскохозяйственного вредителя.

Особенно славилась Дубовка в XIX в. ковровщицами. Их ручные изделия имели всероссийскую известность и высоко ценились на внутреннем и внешнем рынке. Эта традиция сохранилась до наших дней.

Население Царицына за период с 1861 по 1900 г. увеличилось почти в 17 раз.

Быстрый рост населения города происходил благодаря притоку рабочей силы в промышленность и на транспорт. По переписи 1897 г., в Царицыне проживало местных уроженцев 20 188, или 36,6%, а приехавших из других мест на постоянное жительство — 34 998 чел., или 63,4%. Почти 2/3 населения Царицына составляли переселившиеся из других мест страны.

В 1913 г. в России городов с населением в 100 тыс. чел. насчитывалось 29, Царицын входил в это число.

В «Спутнике по Волге» (издание 1884 г.) по описанию современников отмечается: «Царицын по числу жителей превосходит все уездные города Поволжья. Тем не менее по своему наружному виду он мало походит на город: это скорее большое село, к которому пристроилось несколько деревень... С какой стороны вы на него ни смотрите — он всегда представляется каким-то азиатским селением, громадным, но серым, бедным и, смотря по сезону, грязным или пыльным».