7.3.2. Формы зависимости от пути развития

Зависимость от предшествующего пути развития может принимать разные формы.

Идею о существовании различных форм данного явления предложил Марк Ро, который говорит о слабой, средней и сильной степени зависимости от предшествующего пути развития, а также Стэн Либовиц и Стефан Марголис, которые выделили зависимость первой, второй и третей степени.

Чтобы понять различие между этими формами зависимости от предшествующего пути развития рассмотрим следующий условный пример.

Мы едем по дороге, на которой много поворотов, и думаем о том, что прямая дорога была бы более удобной.

Но современная дорога зависит от пути, выбранного много веков тому назад торговцем, проложившем его в дремучем лесу где водились волки.

Чтобы избежать встреч с хищниками, он обходил места их обитания.

Поскольку торговец не был хорошим охотником, путь получился не прямой, а со множеством поворотов.

Позже по этой дороге ездили другие люди, расширяли её, по обе стороны стали вырастать поселения, возникла промышленность.

Дорогу заасфальтировали, сделав её пригодной для современного транспорта.

Когда настало время ремонта, возник вопрос: не сделать ли дорогу прямой?

Но тогда придётся снести дома и закрыть фабрики.

Конечно, если бы дорогу строили сейчас, то выбрали бы прямой путь.

Но общество уже осуществило инвестиции в дорогу и инфраструктуру, связанную с ней, и вся система продолжит приспосабливаться к этой дороге: водители будут приобретать соответствующие навыки езды, будут разрабатываться специальные автомобили, рассчитанные на большое количество поворотов и т.д.

Воспользуемся этой историей, чтобы объяснить различие между формами зависимости от траектории развития.

Слабая форма зависимости от предшествующего пути развития имеет место тогда, когда один институциональный (или технологический результат) был бы не хуже альтернативного.

Каждый хорош по-своему, каждый достаточно эффективен.

В прошлом общество осуществило выбор между двумя институтами, и этот выбор закрепился.

Выбранный институт функционирует не хуже, чем альтернативный, от которого отказались.

Примером зависимости от траектории развития этого вида может служить выбор в пользу правостороннего или левостороннего движения, сделанный в различных странах.

Средняя форма зависимости связана с неэффективностью выбранного пути.

Она определяется неспособностью индивидов к совершенному предвидению будущего, поэтому решения, которые представлялись эффективными ex ante, не всегда могут оказаться эффективными ex post.

Если бы мы делали свой выбор сейчас, то предпочли бы альтернативу, поскольку неэффективность выбора уже очевидна.

Но инвестиции в связи с выбранной альтернативой уже осуществлены, и перестраивать сложившуюся систему неэффективно.

Мы сожалеем о сделанном в прошлом выборе, но нет никакого экономического смысла в изменении.

В нашем условном примере предположим, что издержки уничтожения волков были бы равны выгоде от прямой дороги.

Развитие могло пойти по любому пути, но первый торговец, который путешествовал через лес, был плохим охотником, поэтому сегодня у нас дорога со множеством поворотов.

Для торговца прямая дорога была более дорогостоящей, но если бы первым прошёл хороший охотник, дорога была бы прямой.

Но издержки выравнивания дороги слишком высоки, и мы лишь сожалеем о том, что было сделано, однако выбор другой альтернативы сейчас был бы неэффективным.

Можно применить эти абстрактные рассуждения к выбору модели корпоративного управления, любая из которых имеет недостатки и связана с определёнными издержками.

В американской системе – это агентские издержки, связанные с положением управляющих; слишком короткий временной горизонт принятия решений; издержки, связанные с жёсткой вертикальной интеграцией.

В германской и японской моделях – это агентские издержки, связанные с финансовыми институтами, чрезмерными вложениями в долгосрочные инвестиционные проекты, подавление инвестиционной активности.

Однако переход от одной модели корпоративного управления к другой в каждой из этих стран был бы неэффективным.

Сильная форма зависимости от предшествующего пути развития имеет место тогда, когда ценность новой дороги превышает издержки сноса зданий и строительства новой дороги.

Однако мы не прокладываем новую дорогу, потому что кроме невозвратных издержек есть ещё издержки другого рода, которые препятствуют строительству новой дороги.

Причём эти издержки создаются самой старой дорогой и связаны, во-первых, с информацией, которой мы располагаем (и нашей идеологией) и, во-вторых, общественным выбором и трансакционными издержками политических рынков.

Сторонники новой дороги, возможно, не имеют никакого влияния в законодательных органах, а группы, которые связаны со старой дорогой и которые возникли благодаря этой дороге, возможно весьма влиятельны и могут блокировать перемены.

В этом случае осуществить перемены помешают трансакционные издержки политических рынков.

Возможно также, что информацию, которая помогла бы обосновать выбор новой дороги и определить, где она должна проходить, очень трудно оценить, потому что мы ничего не знаем о новой дороге, а когда начинаем над ней задумываться, наши рассуждения принимают направление, заданное нашими представлениями о «нормальных дорогах».

Сложившиеся в наших головах ментальные конструкции, заданные движением по определённой траектории развития, мешают нам выбрать новый путь.

Для человеческого мышления характерна ограниченность воображения.

Эти пределы определяются опытом и привычным мышлением, которые зависят от той культуры, частью которой является человек.

Общество не может эффективно рассуждать о новом пути, потому что у него нет соответствующего словаря, концепции и даже веры в то, что другой путь вообще может существовать.

Таким образом, дополнительным источником возможной неэффективности институтов могут быть идеи и идеологические установки, определяющие те ментальные конструкции, при помощи которых люди обрабатывают информацию, необходимую для принятия решений.

При третьей форме зависимости от траектории развития следование по старому пути ведёт к результату, который неэффективен, но в этом случае результат можно исправить.

Траекторию движения общества в случае зависимости слабой и средней формы нельзя исправить при нашем состоянии знания и тех альтернативах, которые нам доступны.

Сильная степень зависимости предполагает в принципе возможность исправить траекторию движения, и она в наибольшей степени привлекает внимание экономистов.

Либовиц и Марголис, предлагая аналогичную классификацию форм зависимости от предшествующего развития (напомню, они выделяют зависимость первой, второй и третьей степени), не оспаривают существование первой и второй форм в области технологической.

При второй форме зависимости от предшествующего пути развития в момент выбора люди не могут предсказать будущее, поэтому решения, которые кажутся эффективными в момент принятия решения, позже могут оказаться неэффективными.

Мы жалеем о своём выборе, но исправить ситуацию не можем вследствие того, что это будет слишком затратным.

В качестве провала рынка можно рассматривать лишь третью степень зависимости от предшествующего пути.

Это означает, что децентрализованное принятие решений экономическими агентами, действующими на рынке, не приводит к выбору эффективной технологии.

Обсуждая пример с клавиатурой QWERTY, Поль Дэвид делает именно такой вывод: «…в отсутствие совершенных фьючерсных рынков конкурентные силы быстро загнали отрасль в рамки стандартов, закрепляющих господство неэффективной системы, а для сохранения этого состояния оказалось достаточно децентрализованного механизма принятия решений».

Это утверждение предполагает, что с помощью механизмов, обеспечивающих централизованное принятие решений, можно было бы скорректировать ошибку.

Либовиц и Марголис отрицают существование зависимости от пути развития третьей степени в области технологий.

Если можно добиться улучшения при переходе на более подходящую траекторию развития, то те, кто выиграют от этого улучшения и знают об этом, готовы будут заплатить за то, чтобы реализовать это изменение.

Если для этого недостаточно обычных рыночных сделок, вполне вероятны институциональные или стратегические инновации, особенно в случае значительных выигрышей тех, кто добивается этих изменений.

Чтобы доказать, что преобладание какой-то технологии является примером зависимости от пути развития третьей степени, нужно показать, что сторона, обладавшая знанием о превосходстве определённой технологии, не обратила эти знания в прибыль, координируя покупателей или продавая им эту информацию.

Именно поэтому история печатной машинки QWERTY, рассказанная Полем Дэвидом, предполагает зависимость третей степени, ведь о наличии более эффективной клавиатуры было известно Двораку.

Но Либовиц и Марголис оспаривают утверждение Дэвида о превосходстве клавиатуры Дворака и заявляют, что большинство приводимых в литературе примеров субоптимальных стандартов на самом деле не оправдывают подозрений в их «неэффективности».

Однако они согласны с тем, что в институциональной сфере возможны устойчивые неоптимальные решения.

Причины того, что здесь нельзя предположить, чтобы обычные рыночные сделки приведут к эффективному решению, заключаются, по их мнению, в том, что в этой сере возможны принудительные сделки и отсутствует возможность подписать контракты с правителями, которые позволяли бы подданным откупиться от правителей и которые можно было бы защитить.

Выделенные нами два подхода – оптимистический, рассматривающий конкурентный рынок как механизм естественного отбора, и подход, уделяющий основное внимание неэффективным институциональным структурам и зависимости от траектории развития приводят к различным рекомендациям в области политики.

Сторонники эволюционной теории, указывающие на то, что эволюционные процессы в обществе не ведут с неизбежностью к оптимальным результатам, считают желательными некоторые ограниченные формы государственного вмешательства в экономическую жизнь с целью исправления траектории, по которой движется общество.

15