ZAPISKI URBANISTA. Назаров В.Ф
..pdfhttp://www.nipigrad.ru/publ/urbanist_1.php
«ЗАПИСКИ ПИТЕРСКОГО УРБАНИСТА»
1. ПРОФЕССИЯ АРХИТЕКТОРА В ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
Недавно я прочитал официальное разъяснение Генерального прокурора города, в котором он сообщает, что Главный архитектор города не имеет права давать заключения по каким-либо проектам, так как это Градостроительным кодексом не предусмотрено. Поэтому подписанные на сегодня Главным архитектором отрицательные заключения по 36 проектам признаются недействительными.
Так какие же тогда функции остаются за Главным архитектором?
Фактически - никакие, и должность Главного архитектора города может быть отменена. И это очень симптоматично. И об этом было бы интересно поговорить.
Я считаю, что роль архитектора в обществе – это кардинальный вопроc.
Институты продолжают выпускать архитекторов, готовить их к какой-то деятельности. А нужен ли сегодня архитектор? Для чего?
Архитектор участвует в формировании пространства жизнедеятельности человеческого сообщества. Да, всего лишь участвует.
Причѐм в разные времена и в разных общественных формациях доля его участия различна. Пространство как продукт деятельности общества является материальным выражением его культуры. А архитектор – один из созидателей этой культуры. Постановление Хрущева «Об излишествах в архитектуре» исключило архитектуру из сферы культуры. Власть заявила,
что архитектура как инструмент проведения коммунистической идеологии ей не нужна. Отброшенная властью архитектура неуклонно утрачивает свою роль в обществе. Процесс вытеснения архитектурной профессии идѐт со всех
1
сторон усилиями смежных специальностей. Главную роль в этом процессе играют строители. Поскольку социальный заказ не выявлен, средства достижения цели определяют цель для себя так, как им выгодно.
Пространство архитектурной деятельности неуклонно сокращается, как шагреневая кожа. Поле деятельности архитектора-объемщика захватывают не только строители, но и конструкторы, технологи, дизайнеры всех мастей,
а поле деятельности архитектора-градостроителя осваивается землеустроителями, экологами, географами, экономистами, транспортниками и даже топографами. Почему так происходит? В современном обществе утрачивается целостное знание о предмете. Оно распадается на отдельные составляющие, которыми занимаются узкие специалисты. Это происходит не только в архитектуре, но и в медицине и науке в целом.
В России с шестидесятых годов архитектура из храма изящных искусств переместилась в строительную «общагу». Что такое «архитектура»,
сегодня непонятно. Хотя слово красивое, и терять жалко. И им пользуются,
кто как хочет. Приведу пример. Парикмахерская! Судя по рекламе, это заведение, которое занимается «архитектурой красоты». Оказывается,
архитектура совсем не предмет деятельности архитектора. Архитектура может быть «архитектурой красоты», «архитектурой рынка услуг»,
«архитектурой политического устройства». Вот куда перекочевало понятие
«архитектура». Стало синонимом слова архиструктура.
А красотой теперь занимаются дизайнеры. Но есть еще «архитектура красоты», и этой красотой занимаются парикмахеры. Все перепуталось! Уже никто ничего не поймет.
По моему проекту строится храм в Юкках. Заказчик мне говорит:
«Валентин Федорович, нам надо бы на исполнительские чертежи найти дизайнера». Я отвечаю: «Лучше архитектора». «А архитектор сможет эту работу сделать?» - сомневается заказчик.
Дизайнер, понятно, проектирует узоры на полах, развешивает шторы,
мебель подбирает, вообще украшает интерьер. А архитектор что делает?
2
Перегородки расставляет. Определяет габариты проемов для окон и дверей.
Да и это не он делает, это делает технолог в соответствии с расчетом по освещенности и инсоляции, а также по противопожарным нормам.
Где же предмет деятельности архитектора? Архитектор формирует пространство. Так кто главный – технолог, архитектор или дизайнер? Тот,
кто задумывает пространство? Тот, кто его рассчитывает? Или тот, кто его оформляет?
Появилась специальность «дизайн городской среды». Что это за специальность? Чем занимаются эти люди? Оказывается, это те, кто не формирует, а оформляет городскую среду…
Вообще, исчезает комплексный подход к проектированию города.
Сегодня главными в градостроительстве стали землемеры. Так как появилась собственность на землю. Они диктуют, где точку поставить,
подписать каким шрифтом, координаты до какого знака надо считать.
Требования землеустроителей к форме документа непререкаемы. Борис Васильевич Николащенко в своей статье «Культурная революция в градостроительстве свершилась» назвал это явление сменой «парадигмы на синтагму». Сущностная деятельность исчезает, остается деятельность по совершенствованию формы. Общий замысел никого не интересует, и его никто не формирует. Общий замысел мешает, так как обычно он не совпадает с сиюминутным частным интересом. Нечего архитектору заниматься фантазиями, да еще за деньги. Разве что для того, чтобы «лапшу на уши повесить».
«Благодаря» усилиям землемеров градостроительство из сферы трех измерений переходит в сферу двух измерений. Юристы говорят, что мы еще
«не доросли до третьего измерения»… Сейчас делается проект планировки Набережной Европы. И в этом проекте есть третье измерение - подземное и надземное. Подземный гараж одного объекта влез под надземное пространство другого объекта. Когда появляется что-то под чем-то, один хозяин под другим хозяином, одна функция под другой функцией - тут у
3
землеустроителя и юриста отключается аппарат, компьютер сломан. Делу может помочь только врач-психиатр, убедив больных, что это – нормально,
что мир существует в трех измерениях… И все-таки за архитектурой, безусловно, остается главная задача –
формирование пространства жизнедеятельности человека. Умение оперировать пространством, понимая, что создаваемое нами становится явлением культуры.
Необходимо возродить искусство формирования пространства. Если архитектор занимается не формированием пространства, а лишь его оформлением, он превращается в дизайнера.
Сферу деятельности архитектора-градостроителя можно разграничить со сферой деятельности архитектора-объѐмщика. Если архитектор-объѐмщик занимается пространством зданий, то архитектор-градостроитель занимается пространством за пределами зданий - между зданиями. Вот и все… Мы,
градостроители, формируем пространство улицы, пространство сада,
пространство двора. Используя при этом здания, сооружения, а также деревья и другие элементы природного ландшафта как ориентиры, границы.
Мы - архитекторы, проектирующие заполнение «пустоты».
Есть замечательный роман, в котором герой из магнитных пленок вырезал «тишину» - паузы между звуками. А потом склеивал - отдельно
«тишину» и отдельно звуки. Звуки выбрасывал и наслаждался записанной тишиной… Но пространство, предмет проектирования градостроителя, не так уж пусто. Градостроителю есть чем в нѐм заняться - определить функциональное назначение пространств, определить границы того или иного пространства, дать предложения по их юридическому статусу и физической форме.
Я, архитектор-градостроитель, рисую линии на карте. Что это за линии? Я рисую направления или оси развития чего-либо, границы,
разделяющие пространства различного назначения, узлы концентрации деятельности и еще - паузы, «выполненные» полями, лесами и водоѐмами.
4
Рисую я в плоскости, а представляю в объеме. Мне важно знать, как накладываются различные по функции пространства друг на друга, как они врастают в землю, и как соприкасаются с небом, какие при этом получаются коллизии. Вот это и есть, собственно, градостроительное проектирование. У
нас в мастерской одно время работал архитектор Лѐня Гуревич, он лепил градостроительную структуру из детского пластилина. Другие выпиливали еѐ из пенопласта. Кому как сподручнее.
В каких размерных интервалах работает архитектор? Это зависит от того, чем он занимается. Если объемным проектированием (домом,
сооружением), то его размерный диапазон - от метра до километра, не более.
Градостроительные объекты охватываются диапазоном от ста метров до ста километров. Далее начинается сфера территориального планирования. И в этой сфере архитектурных задач, по существу, нет. Архитектор бывает нужен в этом случае только как человек, обладающий дилетантской смелостью. В
Гипрогоре работала архитектор Алла Варзар. Она с энтузиазмом занималась проектированием краѐв, республик и областей. Но я уверен, что создание документа для управления территориальным развитием России или даже Бурятии – задача не архитектурная.
В большинстве государств территориальным развитием на национальном уровне занимается Министерство окружающей среды, которое следит за формированием систем расселения, транспортных систем,
решением экологических проблем различных уровней. Какой специальности должен быть человек, который занимается и экологией, и социально-
экономическими проблемами, и всеми видами транспорта, и всеми системами инженерного жизнеобеспечения, и умеет все это собрать в единое целое? Кто это по специальности? Такой специальности сегодня нет.
Пожалуй, географы должны у себя вырастить такого человека.
География - наука описательная, а должна стать и конструктивной. Должна появиться научная дисциплина под названием «конструктивная география». Она даст дипломы тем людям, которые смогут заниматься
5
конструированием территориальных систем. Книга Бунге «Теоретическая география» - это почти готовый учебник для этой специальности.
Теория Кристаллера и Леша о геометрии систем расселения - это просто раздел градостроительства. Теория о том, как растет и покрывает новые пространства нашей планеты урбанистическая сеть ноосферы. Так что пусть географы забирают себе эту деятельность. Бог им в помощь.
Итак, деятельность по территориальному планированию - это задача не для архитекторов, а для географов и соответствующего министерства – Министерства окружающей среды. А архитекторов к этому делу лучше не подпускать. От греха подальше. А то они, как в анекдоте о Чапае, «все могут».
Есть предел архитектурных замыслов, за которым деятельность архитектора становится бессмысленной и даже смешной. Деятельность архитектора, по существу, кончается там, где объект уже необозрим.
Архитектор нужен только в том случае, если объект можно увидеть и прочувствовать. Пусть в движении. Если при этом архитектор может сформировать некий образ и использовать своѐ главное оружие – интуитивное познание. Так я ограничиваю рамки деятельности градостроителя-архитектора, но не градостроителя вообще, который может иметь другую специальность, например, географа.
Теперь давайте разберемся, что такое «градостроитель». Правильно ли это слово отражает сущность профессии? Нет. Это название возникло на Руси, когда города действительно строились. Теперь строительство в системе деятельности по развитию городов занимает не главное место. А в Градостроительном кодексе вообще нет понятия «город». Правильнее было бы говорить «градоустройство», «градоустроитель». Но как-то не звучит.
Тогда уж лучше - урбанист. Где у нас готовят урбанистов? В каком институте? Какие надо читать лекции студентам для того, чтобы они стали градостроителями-урбанистами? Специалист по пространственному планированию должен разбираться в широком круге проблем, связанных с
6
развитием природного комплекса, социально-культурного комплекса,
экономики, систем транспорта, систем инженерного оборудования. Я не представляю человека, который будет свободно владеть всеми этими вопросами. Свободно в той степени, чтобы он мог предсказать, какие произойдут трансформации в пространственной системе после того, как изменятся некоторые параметры или условия - скажем, социально-
экономического, экологического или другого характера. Нет таких специалистов. А между тем, трансформации пространства, как правило,
будут. И подчас значительные. Например, при глобальном рынке у нас на шестидесятой параллели овощи выращивать не выгодно. Вот и зарастают поля сначала мелким березнячком, а потом и настоящим лесом. Экологи в восторге - восстанавливается лесопарковый пояс! А экономисты - не очень.
Люди без работы. Деревни пустеют. «Все решит транспорт!» - уверяют транспортники. «Надо улучшить транспортные связи - и нет проблем». «Дело не в транспорте» - говорят связисты. «Система расселения коренным образом изменится под влиянием новых средств передачи информации. Сидит человек за городом в своем домике и работает. Получает и передает информацию, куда надо. И нет необходимости тратить время и бензин на преодоление пространства...» Мне кажется, что человека, который охватил бы весь комплекс проблем и мог отслеживать их в динамике, просто не может быть.
На протяжении 50-ти лет практики градостроительного проектирования я пытался пополнять свои знания. И начал с природного комплекса. Меня интересовало только то, что касалось Петербурга и его окрестностей. Геология, геоморфология, гидрография, геоботаника, но особенно меня привлекло учение Берга о географических ландшафтах.
Интересно было установить соответствие понятий «ландшафт» в
географическом смысле и «ландшафт как пейзаж». В Академии на архитектурном факультете Лев Михайлович Тверской преподавал градостроительство как проектирование пейзажей.
7
Потом, работая в мастерской №1 Ленпроекта, я углубился в изучение социальных проблем развития города. В мастерской появился Гриша Каганов, который принес с собой новую волну интересов. Он убежденно говорил, что самое главное в градостроительстве – это культура, социум, этнос. Особенно это важно для Петербурга, который возник на границе этносов. И он был прав. И надо было погрузиться в новую сферу знаний.
Потом появились системщики, которые резонно утверждали, что город
- это, прежде всего, сложная система, и если не освоить теорию сложных систем, нельзя им серьезно заниматься. Я бросился изучать теорию больших систем. А там математика. Боже мой!.. Так и не доучился…
Поговорите с Мишей Петровичем. И он вас убедит, что город - это часть более сложной транспортной системы, и эта система первична и основа всего…
Когда мы занимались Генпланом города и области, ко мне пришла целая делегация ученых, и они возмущались тем, что я не могу убедительно ответить на их вопрос, как повлияет реализация Генплана на геном человека.
Градостроительство – это не профессия. Градостроительство – это сфера деятельности, где участвует огромное количество специалистов, возложивших на себя работу по организации пространства жизнедеятельности человечества. Когда они переориентировали свою специальность на трансформацию пространства, они стали градостроителями-транспортниками, градостроителями-социологами, градостроителями-экологами, архитекторами-градостроителями и так далее.
Мой друг и соратник Михаил Пиир был именно градостроителем. Возможно,
даже в большей степени, чем я. При этом он – инженер по образованию. Все, кто с нами работал, были градостроителями. И никакая специальность не главная, все - главные. Любой мог руководить работой. Все зависело от того, может он сплотить вокруг себя всех остальных профессионалов. И это уже зависит не от специальности, а от личности.
8
В 80-ые годы я пытался организовать Ленинградский Союз Урбанистов. Во всем мире, наряду с Союзом Архитекторов и Союзом Дизайнеров, есть Союз Урбанистов. И эти союзы между собой как-то разбираются. Создавая у нас Союз Урбанистов, я говорил, что этот Союз отличается от Союза Архитекторов тем, что объединяет людей различных профессий, служащих одному объекту - Ленинграду. А Союз Архитекторов объединяет людей одной профессии. Я до сих пор считаю, что это так.
Попробую объяснить. Градостроительные решения требуют длительного времени для своей реализации. Много времени уходит на вхождение в объект, его изучение, познание. Но поскольку полного знания об объекте все равно быть не может, многие решения принимается на интуитивном уровне.
Что поделать, к сожалению, это так. Вот почему говорят о градостроительном искусстве. Аналогично врачебному искусству. Может быть, поэтому во главе коллектива специалистов, проектирующих город,
обычно становится архитектор. Таким образом, Союз Урбанистов - это содружество специалистов, объединившихся для служения городу или другому градостроительному объекту. И не может быть так, чтобы специалисты из Южной Африки проектировали генплан Санкт-Петербурга.
Неправильно это! Надо жить в Петербурге, надо его чувствовать, надо его любить. А Союз Архитекторов – это союз профессионалов, и им не столь важно, где проектировать дома, - в Африке, Америке или Санкт-Петербурге.
Иеще одна особенность градостроительной деятельности -
повышенная степень социальной ответственности. По-существу,
исключающая работу по частному заказу и требующая получения общественного согласия по принятым решениям. Это трудная и очень невыгодная работа. Ещѐ и поэтому профессия градостроителя становится непрестижной и исчезает. Да, вот такие у нас дела с профессией.
Возвращаюсь к началу. Может ли Главный Архитектор не разрешить строить дом, потому что он ему не нравится? Прокурор прав. Не может! Я
помню, когда мы ездили по Японии со Щелкановым, я спросил у японского
9
чиновника, который нас возил по Токио: «У вас есть в городе такой человек,
который может сказать, что этот дом нельзя строить, потому то он некрасивый?» Тот удивился и сказал: «Конечно, нет! Этого не может быть».
Ни в одном демократическом государстве нет чиновника, который может сказать, что этот дом строить нельзя, потому что он некрасивый. И нет такой должности «Главный архитектор». В демократическом обществе ее быть не может – так же, как нет чиновника, который запрещал бы ставить тот или иной спектакль или публиковать тот или иной роман. Необходимы градостроительные законы, обязательные к выполнению, и следящие за этим государственные структуры. Нужны общественные организации (Союз Архитекторов, Союз дизайнеров, Союз урбанистов и др.), архитектурная критика, и все они могут и должны давать свои оценки.
Назаров Валентин Федорович
10