«Переводчики
очень разобщены»
Интервью
Владимира Баканова газете "Книжное
обозрение" (№20 2008 г.)
— Едва
ли не половина публикуемых книг —
переводы. Однако качество их зачастую,
что называется, «ниже плинтуса».
Призывы «надо что-то делать» раздаются
чуть ли не с начала 1990-х, но воз и ныне
там. Почему так происходит?
— Те
годы я хорошо помню — пик моих
переводов пришелся на конец советской
эпохи и первые книгоиздательские
кооперативы. Седые времена, когда,
к примеру, издательств «АСТ» и «Эксмо»
еще не было... В перестроечные времена
количество издаваемых книг резко
увеличилось — в десятки и сотни раз.
Понадобилось в сотни раз больше
переводчиков и редакторов, которых
просто не было. Образовавшийся вакуум
заняли переводчики-любители (те по
крайней мере искренне увлекались
литературой) и откровенные халтурщики.
Причем рынок «съедал» любой перевод.
Многих авторов переводами тогда
фактически убили: Муркока, Тертлдава...
в нашей стране не скоро удастся
восстановить их репутацию. Одновременно
подорвали и основы профессионализма:
я знаю, как хорошие переводчики
уходили из профессии — сознательно,
потому что жить на копеечные гонорары
стало нельзя.
— Но
вы-то не ушли...
— Это
потому, что я — тот человек, который
«урвал» деньги партии. Точнее,
комсомола. Крупный комсомольский
центр, которому мы помогали выпускать
книги, зарегистрировал для нас МП
«Титул» и перевел на счет немалые
тогда деньги. И мы начали выпускать
книги: Ф. Дик «Свихнувшееся время»,
сборник фэнтези «Королева ведьм»,
политические детективы Тима
Себастиана, романы Джона Кристофера,
Фрица Лейбера, Спрэга де Кампа... А
когда появилась серьезная конкуренция
и понадобилось умение покупать
бумагу, решать проблемы со складами,
типографиями, транспортировкой,
реализацией, учредители «Титула» —
переводчики и художники — заняли
своеобразную маленькую нишу и стали
«пэкеджерами», то есть готовили лишь
«начинку» книги — дело менее
прибыльное, зато и менее хлопотное,
а главное — более творческое. За
полтора десятка лет своего существования
мы готовили переводы для издательств
«АСТ», «Полярис», «Эксмо», «Дрофа»,
«Армада», «Культура»...
— А
оправдано ли это экономически?
— Еле-еле.
По счастью, ситуация сложилась так,
что я могу себе позволить заниматься
любимым делом. Сильно давит не
экономический фактор, а «человеческий».
Первое время мы готовили по две книги
в месяц, и все шло хорошо. Я знал
переводчиков, редакторов, и хватало
времени самому внимательно читать
выпускаемые работы. А в последние
годы мы стали стремительно расширяться.
И тут обнаружилось, что переводчиков
и редакторов катастрофически не
хватает.
— И
какая проблема оказалась самой
критической?
— Главная
беда — дефицит редакторов. Это
уникальная профессия! То, что в
советское время редактировали
замечательно, — миф! Редактировали
по-всякому; при подготовке к переизданию
старых переводов нам приходилось
сталкиваться и с ужасной редактурой.
Но когда зарплаты у всех были примерно
одинаковыми, серьезные издательства
могли обеспечить себя опытными и
ответственными людьми. И их хватало
— при том-то мизерном количестве
издававшихся книг.
— Ваша
Школа перевода — одна из немногих
попыток как-то исправить положение
дел с качеством переводной литературы...
— К
сожалению, переводчики очень
разобщены. Есть издательства — они
используют труд литературных
переводчиков, однако никак не связаны
с подготовкой кадров. Есть вузы,
занимающиеся образованием, — и никак
не связанные с практикой. И есть
переводчики, между собой практически
не общающиеся. Никому себя не
противопоставляя, мы попытались
создать сообщество переводчиков,
объединенных общим подходом к
переводу, учебой и реальной работой.
А сайт Школы перевода — www.bakanov.org —
предоставил уникальную площадку
для обучения и общения людей, не
связанных местом жительства. Идея
сайта Школы перевода родилась два
года назад. И оказалась очень успешной:
за два года — миллион посетителей.
В работе Школы перевода участвуют
люди многих стран, со всего
русскоязычного мира.
— А
что вы скажете об участниках проекта?
— Я
счастлив, что наша прагматичная
жизнь не мешает появляться людям,
для которых погоня за рублем — не
главное, счастлив, что по-прежнему
есть талантливая молодежь. Я только
замечаю, что сместился, так сказать,
акцент: многие отлично знают чужой
язык — но не всегда хорошо владеют
русским. И не могу не отметить, что
резко упал общий уровень образования.
Наверное, это естественно — когда
надо втиснуть в программу все более
возрастающий объем знаний, приходится
что-то отсекать. И все же прискорбно
беседовать с юными филологами — не
из числа участников Школы! — не
читавшими, к примеру, Марка Твена...
— Почему
они приходят к вам? Ведь вполне можно
работать с издательствами напрямую.
— Любой
стоящий переводчик — самокритичен
и хочет развиваться. Участие в работе
Школы позволяет быстрее избавляться
от технических ошибок и дает крайне
необходимую среду общения с коллегами;
тем самым мы создаем условия для,
если можно так выразиться, кристаллизации
переводческого таланта. Это главное.
Есть и еще преимущества. К примеру,
обычно переводчик вынужден брать в
издательстве то, что предлагают, а
у нас всегда есть возможность выбора
работы по душе. Другой момент. Понятно,
что если самый талантливый переводчик
будет переводить «проходные» книги,
никто его не заметит; для того чтобы
переводчик рос в профессиональном
плане и зарабатывал себе имя, нужно
подбирать ему соответствующую
литературу; скажем прямо, я этим
занимаюсь... И уж совсем наша Школа
необходима тем, кому не посчастливилось
жить в Москве или Санкт-Петербурге;
они особенно остро чувствуют свою
изолированность от издательств и
коллег.
— Как
построены занятия в Школе? Вы работаете
только через Интернет?
— Сайт
работает в «полуоткрытом» режиме.
Половина его — скрытые разделы,
только для участников проекта. Там
и идет настоящая учеба. В то же время
мы провели семь открытых конкурсов
перевода (сейчас идет восьмой) и два
конкурса редакторов. А дважды в год
мы собираемся очно — на учебную
«сессию» зимой и на конференцию
осенью. Словом, мы делаем все возможное
для того, чтобы результат нашей
работы не разочаровывал читателя.
Собственно, мы в этом кровно
заинтересованы — иначе не будет
заказов...
— Какую
проблему в переводческом деле вы
считаете сейчас самой серьезной?
—
Сейчас
в художественном переводе масса
интересных и острых проблем. Мир
стал открыт. Многие владеют английским
языком и читают зарубежную литературу
в подлиннике; многие широко путешествуют
и видят «их» жизнь собственными
глазами. С одной стороны, изменились
ожидания читателя; с другой стороны,
стремительно меняется сам русский
язык. Создавая Школу, изначально я
имел в виду некую мастерскую, которая
позволит талантливому, но не очень
опытному переводчику в дружеском
общении с коллегами повысить свой
уровень квалификации. Однако в
ситуации, когда заметна тенденция
к принципиально другому переводу —
и у читателей, и у переводчиков, — к
переводу гораздо более буквальному,
на первый план выходят принципиальные
особенности нашей позиции. Цель
переводчиков Школы — создать
произведение, которое оказывало бы
на русского читателя то же эмоциональное
воздействие, что и оригинал — на
англоязычного. Банально, конечно,
но английский и русский языки — два
совершенно разных инструмента.
Абсолютно идеальный, ничего не
теряющий перевод невозможен в
принципе. И вот здесь, при «зеркальном
отражении», проявляются разные
переводческие подходы. Многие хотят
видеть в русском тексте все
встречающиеся реалии и пытаются как
можно теснее следовать оригиналу,
в том числе строению фраз, оборотов
и т.д. Участники Школы убеждены, что
важнее создать самоценное произведение
на русском языке, сохранив, разумеется,
лексику и стилистику автора. Мы
стремимся воссоздать дух книги,
перевести, так сказать, с культуры
на культуру. И еще. Любовь к своему
делу, особое состояние души, драйв,
капелька фанатизма, литературный
дар — вот составляющие настоящего
переводчика. Участники проекта —
именно такие, так они подбирались
изначально. А освоить, быть может,
недостающие профессиональные навыки
как раз и помогает Школа.
|