10. ВОЗМОЖНА ЛИ НРАВСТВЕННОСТЬ БЕЗ БОГА И РЕЛИГИИ?

Широко распространено мнение о том, что нравственность требует Бога и религии. Устанавливать нравственные правила, говорить о «правильном» и «неправильном» значит выражать не более чем наши субъективные предпочтения, если не признавать Бога. Без религиозного нравственного руководства мы теряем нравственные ориентиры и погружаемся в моральный хаос.

Дэниэл П. Мэлони, пишущий в American Prospect, приводит пример этого распространенного убеждения:

«Верующие люди сначала соглашаются с тем, что многие верующие часто грешат и ведут себя нагло, в то время как атеисты поступают правильно. Однако они объясняютналичие этих нравственных атеистов тем, что, когда атеист отвергает религию, в лоне которой он вырос, он продолжает придерживаться религиозной нравственности, хотя и отвергает ее теологическую основу. Таким образом, его этическое поведение является производным, заимствованным из культуры, пронизанной религией. Оно не может сохраниться,если исчезнет питающая его религиозная культура. Короче говоря, известная нам мораль не может существовать без иудео-христианской религии».

Действительно ли верна та точка зрения, что известная нам мораль в конечном счете зависит от признания Бога и религии? В этой главе рассматриваются некоторые важные философские аргументы «за» и «против» этой точки зрения.

Тезис

На сцене: мистер и миссис Шнаппер обсуждают вопрос о том, должен ли их сын Том посещать религиозную школу Миссис Шнаппер считает, что должен. Мистер Шнаппер, будучи атеистом, не согласен с ней.

Миссис Ш.:Том должен ходить в религиозную школу. Все дети должны туда ходить. Без религии у нас нет прочных устоев, рушится нравственность.

Мистер Ш.: Почему?

Миссис Ш.: Если не Бог устанавливает, что хорошо, а что плохо, то вещи становятся хорошими или плохими только потому, что мы так считаем. Это делает мораль относительной и произвольной.

Мистер Шнаппер чешет в затылке.

Мистер Ш.: Почему относительной?

Миссис Ш.: Если вещи являются хорошими или плохими только потому, что

мы так считаем, тогда для тех, кто считает убийство плохим, он.;

будет плохим, а для тех, кто считает убийство хорошим делом, оно

будет хорошим. Mистеp Ш.: Думаю, что так оно и есть. Миссис Ш.: Но мораль не является относительной! Даже если мы считаем убий

ство хорошим делом, оно все-таки является плохим. Убийство в

любом случае является злом, что бы мы о нем ни говорили. Верно?

Мистер Шнаппер кивает головой.

Мистер Ш.: Да. Но я все-таки не понимаю, почему считать, что вещи являют-

ся плохими или хорошими только потому, что мы их так называем,

значит делать мораль произвольной. Миссис Ш.: Если вещи являются плохими или хорошими только потому, что

мы их так называем, то до того, как мы сделали это, ничто не явля-

ется ни плохим, ни хорошим. Верно?

Мистер Ш.: Да.

Миссис Ш.: Но тогда наше решение относительно того, что называть «добром», а что называть «злом» с позиций нравственности, должно быть совершенно произвольным.

Аргумент в защиту существования Бога

Мистер Шнаппер готов согласиться с тем, что мораль, безусловно, не является делом личного предпочтения.

Мистер Ш.: Хорошо, я согласен, что убийство действительно есть зло, даже если мы говорим, что это не зло.

Миссис Ш.: Но тогда ты должен признать, что единственной причиной, объясняющей, почему убийство действительно является злом, являются заповеди Бога.

Мистер Ш.: Ты рассуждаешь так: вещи являются плохими или хорошими не потому, что мы их так называем; они плохие или хорошие сами по себе. Это обусловлено тем, что существует Бог, который говорит, что хорошо, а что плохо. Поскольку я согласен с тем, что вещи являются плохими или хорошими не потому, что мы их так называем, постольку я должен признать существование Бога. По сути дела, ты высказываешь аргумент в пользу существования Бога.

Миссис Ш.: Совершенно верно.

Опровержение распространенного аргумента Платоном

Вывод миссис Шнаппер о том, что мораль зависит от Бога, далеко не нов. Федор Достоевский утверждал, что «если Бога нет, то все дозволено». С этим выводом готовы согласиться даже многие атеисты, например, Жан-Поль Сартр.

Аргумент миссис Шнаппер пользуется широкой популярностью. Но убедителен ли он?

Согласимся на момент, что миссис и мистер Шнаппер Правы, полагая, что вещи являются плохими или хорошимине потому, что мы их так называем. Следует ли отсюда, что мораль должна исходить от Бога?

Нет, не следует. Миссис Шнаппер считает, что без Бога мораль становится относительной и произвольной. Однако можно обнаружить, что даже если мораль устанавливается не нами, а Богом, она оказывается не менее относительной и произвольной.

На слабое место в рассуждении, высказанном миссис Шнаппер, впервые указал Платон (428—347 гг. до н.э.) в своем диалоге «Эвтифрон». Трудность становится очевидной, как только мы поставим следующий вопрос:

Являются ли вещи плохими потому, что так сказал Бог, или Бог так сказал потому, что они являются плохими?

Этот вопрос ставит перед миссис Шнаппер неразрешимую дилемму.

Рассмотрим сначала второй ответ: Бог назвал какие-то вещи плохими потому, что они являются таковыми. Будучи всезнающим и бесконечно мудрым, Бог осознает вредоносность некоторых поступков и говорит нам об этом.

Для миссис Шнаппер такой ответ влечет затруднения, ибо подрывает ее рассуждение. Если миссис Шнаппер согласится с тем, что вещи являются хорошими или плохими сами по себе, независимо от воли Бога, то ее аргумент против атеизма рушится, ибо атеист может в таком случае придерживаться того же самого независимого стандарта нравственности.

Обратимся теперь к первому ответу: какие-то вещи являются плохими потому, что Бог так сказал. Это означает,что Бог действительно сделал некоторые поступки плохими постановив, что они таковы. Если бы Бог провозгласил, чтоубийство — это добро, то оно и стало бы таковым.

К несчастью для миссис Шнаппер, такой ответ также разрушает ее позицию. Миссис Шнаппер утверждает, что убийство не может быть злом только потому, что мы так считаем, в противном случае добро и зло стали бы релятивными и произвольными. Однако, как указывает теперь мистер Шнаппер, предположение о том, что какие-то вещи являются зломтолько потому, что Бог так сказал, делает мораль не менее релятивной и произвольной.

Мистер Ш.: По-твоему, мораль зависит от того, что сказал Бог, верно?

Мисси Ш.: Да.

Мистер Ш.: Если бы Бог сказал, что убийство - это добро, то так бы и было?

Миссис Ш.: Думаю, что да.

Мистер Ш.: Но всего минуту назад ты говорила, что убийство есть зло в любом случае - независимо от того, что мы можем о нем сказать. Но то же самое должно быть верно для Бога: убийство есть зло в любом случае, что бы ни говорил о нем Бог. Поэтому при твоем понимании мораль становится столь же относительной.

> / / /)

Мистер Ш.: Таким образом, твое утверждение, будто вещи являются плохими или хорошими только потому, что Бог так сказал, делает мораль произвольной.

Миссис Ш.: Откуда ты это взял?

Мистер Ш.: Ты считаешь убийство злом не потому, что мы его так называем, а потому, что так его назвал Бог.

Миссис Ш.: Верно.

Мистер Ш.: Но тогда ты должна согласиться с тем, что до того, как Бог назвал убийство злом, оно не было злом.

Миссис Ш.: По-видимому, так.

Мистер Ш.: Но тогда с точки зрения морали выбор Бога был совершенно произвольным. Как будто Он подбрасывал монету! Теперь ты видишь,

что возникают одни и те же проблемы независимо от того, считает ли мы вещи плохими или хорошими только потому, что сами их та называем, или потому, что так их называет Бог.

Мистер Шнаппер, несомненно, прав: если возражение миссис Шнаппер против утверждения о том, что нормы морали устанавливаются нами, справедливо, то оно будет также справедливо и в отношении утверждения о том, что эти нормы устанавливаются Богом.

Мистер Ш.: Таким образом, согласно нашему собственному рассуждению, мы должны согласиться с тем, что мораль в конечном счете не зависит ни от нашей воли, ни от воли Бога.

Позиция, утверждающая, что поступки являются хорошими или плохими просто потому, что так решил Бог, называется теорией божественного установления. Верующие в Бога вовсе не обязаны признавать теорию божественного установления. В самом деле, многие известные теисты, включая св. Фому Аквинского (1225—1274) и Готфрида Лейбница (1646— 1716), отвергали эту теорию именно потому, что понимали ее неспособность справиться с дилеммой Платона.