Медицина у первоселов русского Севера
Глава I. Краткие историко-географические сведения о Севере
Общие данные
Первое поселение русских на Севере датируется 1147 г., когда был основан Устюг Великий. В XIII в. началось систематическое население Севера новгородцами. Они создавали поселки по Северной Двине, Ваге, Пинеге, Мезени, Печоре, пробирались до Оби, достигали берегов Студеного (Белого) моря, где ловили рыбу, морского зверя, добывали соль, меха.
О Коле (Кольском полуострове) первые исторические известия относятся к 1264 г.
ВXIV–XV вв. продвижение русских на Север усилилось вследствие татарского нашествия на Московскую землю. В XV в. были основаны Соловки, а город Холмогоры был построен еще раньше.
ВXVI в. территория Севера и особенно Поморья приобрела выдающееся значение в экономической жизни Московского государства. Север не мог жить без привозного хлеба из внутренних районов Московской Руси, как Москва не могла обойтись без соли с Севера.
Со второй половины XVI в. Поморье становится центром внешней торговли Русского государства, так как Белое море было тогда единственным путем в Западную Европу.
Большую роль в экономическом подъеме Северного края в XVII столетии сыграло вхождение Сибири в состав России. Значительная часть торговли с Сибирью шла через Архангельск, основанный в 1584 г. Его предшественниками были г. Сумы на побережье Белого моря, поселки на Коле, у восточных границ Края, которые вели большую торговлю с местными жителями.
Крестьяне были первыми поселенцами Севера. Они расчищали леса, пролагали пути пустынникам, за которыми следовали дворяне, купцы, промышленники[363].
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Суровая и величественная природа Севера производила на русских новоселов неотразимое впечатление. По их словам, здесь их встречал особый мир, как бы «испервоначалу устроенный». Нет, кажется, ни одного памятника письменности того далекого времени, в котором не посвящено хотя бы нескольких строк «ветрам бурным», «мразам лютым», «хладу безьмерьному». Часто упоминаются картины первобытной природы: «Место пустынно, точию лес великий и блата непроходимый и мхи»[364].
Впрочем, в рассказах имелось много преувеличения. Так, одному из писателей Север кажется грозным ледяным царством, где все мертво, сковано льдами: «Несть сьде ничтоже, но точию снег и гроза… и аще 7 солнць восияют, николиже не согреють, понеже превосходит зима места сего»[365].
Однако большинство северных авторов не изображало природу Севера подобными безотрадными красками, представляя его лишь краем стуж и метелей. Наоборот, у них много отводится мест и для описания «сосен превеликих», широких рек, морского простора с их «рыбами сладчайшими и великими». Но особенно поражало воображение первоселов обилие диких зверей: «Медведи, волцы, елени, заяци и лисиц на Двине множество-много, яко скоту бяше»[366].
Первоселов в первую очередь интересовала доступность обработки стихийно девственной земли, обещающей урожаи хлебов: «В Пермском крае (люди видели. – Н.Б.) места пустые, леса черные, речки и озера дикие, острова и наволоки пустые, а всего того пустого места сто сорок шесть верст, и прежде деи сего на том месте пашни не пахиваны и дворы деи не стаивали»[367].
На таких местах люди как раз охотно селились, понимая не только экономическую выгоду, но также приволье, поэтическую красоту места. Характерно, что именно здесь зародились и вошли в народный обиход такие слова, как «рамень», т. е. поле, луг, поселок, как бы включенные в рамку соснового, елового леса. Слово «рамень» типично северное, таежное. А что касается холодов и морозов, то они никак не могли устрашить новгородцев и «московитян», с детства привыкших к климату, в котором «зиме и лету перемены нету». У северян существовало даже одобрительное отношение к холодам: «В зимний холод всяк молод»[368]. Воздух Севера единодушно всеми северянами почитался полезным для здоровья человека.
Многие метеорологические явления воспринимались людьми Севера как положительные природные явления. Так, например, белые ночи. На образном народном языке они сравниваются с двумя сестрами, которые, подобно двум молодым румяным девицам, сходятся друг с другом – вечерняя зоря с утренней, чтобы соприкоснуться «перстами и облобызаться устами». Успокоительно также действовали на душу, мысль северян безмолвие «пустынь», красоты огромных озер, благоухание лесных трав летней жаркой порой: «Ничтоже бо ино тако душу очищает и в первообразное приводит, яко же пустыня (лес, дебри, глушь. – Н.Б.) и безмолвие»[369]. Северное сияние не наводило на них страх, не подавляло, а в души некоторых эти величественные, «молнийно» смещавшиеся, переменяющиеся картины «огненных столпов», «овручий», «веньцев», лучей, знамен, «поломян» (пламени) и пр. вселяли восторг перед могучими явлениями северной природы, вливали бодрость, наполняли тело новыми силами.
Русские первоселы по своем прибытии встретились здесь с местными жителями. Записи об этих событиях относительно редки, но многозначительны.
Отношения эти в основе своей были миролюбивыми, потому что строились на почве общих интересов быта, торговли, промыслов.
В древней письменности Севера нередко отмечается, что «тоземьци» приветливы, незлобивы. Этому способствовал мирный характер проникновения на Север русского народа. Встречавшиеся факты насилия, вымогательства, если и имели место, то шли со стороны правящей верхушки, светских и духовных феодалов. Однако при обилии необжитых земель, угодий русские насельники, которых вначале было мало, не могли серьезно стеснять интересы нерусского населения.
Соловецкий патерик по списку XVII в., описывающий историю Севера с XV в… перечисляет следующие народности, «пребывающие близ моря и округ острова того (Соловков) живущие: ижера, чюдь, лопь, вдале же каяне (шведы) и мурмане и инии мнози языци».
Многие обычаи нерусского населения постепенно, ввиду тесного общения, проникали в культуру русских, и наоборот. Так, Кольские саами (лопари) еще с XII века стали заимствовать от новгородцев орудия труда – сети, лодку, оружие, летнюю одежду из тканей,
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
оленеводство, оленью упряжку, позднее – чай, сахар, муку. В свою очередь, русским рыбакам, звероловам казались практичными зимняя меховая одежда, обувь коренных жителей, и они вскоре же стали этим пользоваться, переняв и сами названия.
Уже в XV в., судя по письменным памятникам, на Севере часто отмечаются смешанные браки. Родившийся от родителей разных племен носил название «братанчищ» (брат), «роднич», «кровник»; он входил в семью как представитель кровного родства обоих прародичей.
Русские первоселы помогали умственному развитию местного населения. Стефан Пермский, уроженец г. Устюга, долго проживший в селениях бассейна Северной Двины и Вычегды, составил в 1372 г. для коми-зырян, не имевших до того письменности, азбуку, использовав для этого денежные значки зырян, которые они вырезывали на палочках, организовал школу для подготовки юношества. В XV в. азбука Стефана Пермского стала заменяться славянским алфавитом. Просветительная деятельность Стефана способствовала включению коми-зырян в состав многонационального Русского государства.
У русских поморов грамотность стояла на значительной высоте. Туда было завезено много книг. Некоторые из них (азбуковники, люцидарии, шестодневы) содержали начатки знаний о природе. Распространяя среди ненцев, лопарей просвещение, русские люди стремились сделать доступным его их пониманию. Книги отличались простым иноком, элементарным построением. Составители Соловецкого патерика подчеркнуто отметили эти особенности. Авторы, сказано там, «книги писаше добрословием, потонку и неухищренно, якоже бы возможно тамо живущим человекам глаголати и прочитаги книги те», потому что «тамошний человеци мало сведуще российского языка быша»[370]. Русские первоселы внимательно присматривались к быту местных жителей.
В ранних летописных известиях сохранились сведения о пище, жилищах, занятиях, болезнях, выносливости ненцев («самояди»). Первоселов всегда поражали энергия, подвижность, умение ненцев приспособлять свою жизнь к суровой природе. «Хижици» свои они делают изо льда, вместо крыши употребляется кожа «еленей», «фоки» (тюленя, моржа). Из кожи этих животных шьется также и одежда. Когда люди болеют, то лечатся жиром, свежей, еще теплой оленьею
кровью, которую пьют все; едят печень животных, рыб. Весьма суровы в воспитании детей: новорожденных обтирают снегом, надолго оставляют на холоду для закалки организма. Распространено также и волхвование (шаманство). Местным знахарям известны кровавые приемы лечения людей. При заболеваниях брюшной полости ее вскрывали ножом, и после «очищения» извлеченнных внутренностей они снова влагались в разрез, который зашивался нитями. Эти сведения содержатся в памятниках по списку XV в.
Источники изучения Севера
Для изучения истории санитарного быта и народного врачевания северян может быть использован самый разносторонний источниковедческий материал, который отличается обилием и освещает значительный период времени.
Наиболее древними и и то же время наиболее достоверными являются данные археологии (раскопочный материал). Особенно полезны сведения по раскопкам, опубликованные членамикорреспондентами АН СССР В. И. Равдоникасом и Г. П. Гвоздиловым по Ладоге, раскопки прошлого столетия в других городах Севера.
Много интересного приносит знакомство с экспонатами Музея Арктики, этнографических музеев Москвы, Ленинграда, Архангельска, Перми, Кирова и других городов.
Изучение различных памятников старины, находящихся в этих музеях, вводит нас в круг представлений о пище, жилье, домашней утвари, одежде человека на Севере, средствах лечения и предупреждения болезней.
Среди письменных источников первое место принадлежит летописям, представляющим один из самых важнейших памятников развития общественной мысли и культуры Руси. Для истории русского Севера наиболее ценными являются Новгородские летописи. Особенно важны в них указания на эпидемии и средства борьбы с ними. Самая древняя русская летопись «Повесть временных лет», составленная Нестором в Киево-Печерском монастыре и XII в., уже содержит упоминание об «Югре», – так называлась местность Северного Приуралья. Из местных летописей должен быть отмечен
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Устюжский летописный свод. В описании событий (с начала XIII и до конца XVI в.), происходивших в Устюге Великом, Двинской земле, Приуралье, приводится богатейший историко-географический материал, который возможно найти только в местных летописных сводах, где записи делались и коррегировались на основании показаний очевидцев. В своде, в частности, рассказывается о ряде голодовок населения от неурожая, ярко описываются моры-«корчеты», заразные моры типа чумы, есть сведения о болезнях гипо- и авитаминозом («опухления ног», «слепота», кожные геморрагии, кровотечения из десен), знали «трясавицу» (малярию) и даже способы ее лечения в XIV столетии. Сюда же надо отнести летописи – Строгановскую, Кунгурскую, Сибирский летописец. События их имеют близкое касательство к русскому Северу. Летописи писались и в монастырях. Выходя далеко за пределы монастырских стен, они дополняли гражданское летописание и повествовали читателям о таких бытовых подробностях, которые трудно найти в больших хрониках.
Из группы юридической письменности не могут не привлечь внимания историка Севера грамоты царские, монастырские, боярские, переписка местных воевод, представителей военной, светской, духовной администрации с Москвой. В грамотах раскрывается своеобразная заболеваемость местного крестьянства, приводятся многочисленные причины травматических повреждений, смертности и болезней – утопление в воде, замерзание, обморожение, падение с деревьев при добыче бортного меда, растерзание диким зверем на охоте и пр. Бесчисленные выморочные поселки, в особенности характерные названия селений, встречающиеся в таких документах, могут иногда создать целые картины санитарно-гигиенического состояния, свойственного русскому Северу в его далеком прошлом, – трахома, бытовой люес, корчемничество, алкоголизм. Так, в царской грамоте 1623 г. Двинскому воеводе Дмитрию Петровичу Пожарскому рассказывается о степени распространения в некоторых поселениях продажи вина, притонов при корчмах, заболеваний мужчин от «женок». В грамотах иногда рисуются такие относящиеся к данной теме детали, которые отсутствуют в других источниках.
Огромный источниковедческий материал заключен в кабальных книгах или записях, – так назывались документы, в которые вносились
долговые обязательства, ставившие заемщика в личную зависимость от заимодавца. Возникнув в середине XVI в. в связи с развитием обмена, усилением феодальной эксплуатации и дальнейшим закабалением крестьянства и посадских низов, они велись во многих местах Древней Руси. Интерес представляют книги новгородского происхождения. Часть из них опубликована, большинство хранится в рукописях. При совершении сделок подьячие тщательно, в фискальных целях, вносили приметы закабаляемых лиц. Записывались стойкие прижизненные и врожденные дефекты строения тела: искривления и укорочения конечностей, неподвижность суставов, косоглазие, дрожание глазного яблока, кривошея, заячья губа, многососковость, шестипалость. Особенно ценны указания на «бобушки», «шадры» на лице (следы перенесенной оспы), наличие лейком на глазах в результате трахомы, оспы, следы рубцов на теле, сделанных ножом «резалника» (деревенского хирурга), остатки военных ранений, травм, полученных на охоте, в быту. В кабалу шли не только взрослые, но и дети. Поэтому нигде так не раскрывается широко детская патология, как в кабальных записях. Книги рассказывают о ранних браках, многосемейности закабаленных, о рождении детей у 12–13-летних матерей. Сведения кабальных книг касаются исключительно непосредственных производителей материальных благ – крестьян, ремесленников, что делает эти записи высокоценным и притом массовым историческим источником.
Отличны по своему источниковедческому значению писцовые книги, содержащие описания городов, сел, деревень, поместий, вотчин, выполняемых крестьянами повинностей. Книги эти составлялись в Русском централизованном государстве в XVI–XVII вв. и являлись основой системы поземельного обложения того времени. Наибольший интерес при изучении Севера представляют писцовые книги Новгородских земель (в особенности Водской пятины 1500 г.). Писцовые книги на обильном материале раскрывают санитарные условия населенных пунктов Севера. В них сообщается о количестве дворов в поселке, их территориальной взаимосвязи, числе жителей и из них трудо- и нетрудоспособных. На страницах книг приводятся названия продуктов питания, которыми облагалось трудовое население, названия населенных пунктов, прозвищ крестьян. По ним можно судить, насколько часто посещали эпидемические и бытовые
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
болезни обездоленную часть древнерусского крестьянства, какие подсобные ремесла существовали в далеких северных селах. Были, например, поселки с названием «Кровопускное», по которому можно понять, что население их занималось кровопусканием у людей и животных. Среди наименований сел и деревень чрезвычайно часто встречаются такие, как «Язвецово», «Язвище». Слово «язва» («моровая язва») обычно было применимо к особо сильно свирепствовавшим эпидемиям чумы, сибирской язвы, сыпного тифа.
Документами экономической жизни Севера являются таможенные книги. Это погодные записи сбора таможенных пошлин на местных рынках Русского государства XVI–XVII вв. Они позволяют историку экономических отношений Руси выяснить состав товаров вообще, их цену, размер торговых оборотов отдельных рынков, торговых путей, межобластную, внешнюю торговлю Руси. Книги являются ценнейшим источником по истории развития рыночных связей в Древней Руси. Но таможенные книги, частично уже опубликованные АН СССР, а в большей своей массе находящиеся в рукописях, в то же время – неисчерпываемый источник для изучения санитарного быта северян. В этих книгах нашла отражение бурная торговая деятельность северных городов.
Записи эти по XVII в. исчисляются сотнями тысяч. Перед нами проходит масса списков различных товаров. Особенно интересны сведения о товарах, двигавшихся с юга на север и обратно. Каждый корабль, каждое небольшое суденышко, даже одинокий воз, пеший человек, направлявшиеся к рынку, скрупулезно записывались таможенными целовальниками, взимавшими плату – фамилия, прозвище, место жительства, на чем доставлен товар, его название, вес, количество в штуках. И поэтому таможенные книги – это самая истинная фотография товаров водного, гужевого, ручного транспорта. Среди них было много таких, которыми местные жители пользовались как лекарственными средствами, – жиры, ворвань, лук, чеснок, бобровая и каборожья струя, ревень, «ртють» (ртуть), свинец, сера, квасцы, нашатырь, мышьяк, сурьма, индиго, «сантал» (сандал), «канфара» (камфара) и пр.
Таможенные книги проливают свет на мирную культурную связь северян-поселенцев с коренным населением, жителями Средней Азии, Кавказа и в особенности с иностранцами из Западной Европы.
Английские, норвежские, голландские, датские, немецкие купцы были завсегдатаями северных портов, крупных «плотбищ», «пристанищ» на больших северных реках. Иноземцы старались изучить русский разговорный язык, нравы, обычаи северян, лечились у русских лекарей.
Культовая письменность обычно редко и мало используется для интересов изучения истории отечественной медицины, а между тем она – богатейший склад порой даже трудно поддающихся оценке исторических сведений по различным вопросам истории русского народа.
Из этой группы источников наибольший интерес представляют жития. По Северному краю их написано за период XV–XVII вв. во много раз больше, чем в других местах Древней Руси. Таковы жития, составленные в Соловках, на Кольском полуострове, на Печоре, Северной Двине, в Карелии, Вологде, на островах Ладожского озера, Белозерском крае, Перми, Вятке. Самыми ценными следует признать для истории медицины Соловецкие патерики. Житие Антония Сийского (с устья Двины), целую серию житий из Вологды и ее окрестностей. Для данной брошюры использовано несколько десятков северных житий как печатных, так и, в особенности, рукописных.
Монастыри и церкви должны были заниматься показной благотворительностью, проявлением которой было врачевание больных служителями культа за материальные «приношения» или тяжелую отработку в церковных вотчинах. И поэтому нигде не найти таких подробностей о больницах, «богорадных домах» (богадельнях), временных госпиталях для раненых, приютах для сирот, малолетних детей, как в житиях. Здесь приведены описания больничных зданий, вся их обстановка, число и состав больных, их содержание, больничный порцион, одежда, постели, наименования и течение разных болезней, лица, обслуживавшие недужных, способы лечения. Причем весь больничный быт подан в такой полноте и в такой колоритной характеристике, что ничего равного не обнаружить ни в одном из других источников.
Жития часто останавливаются на биографиях «лечьцов» и «служебников больничных» (санитаров). Нередко – это бывшие крестьяне, ремесленники, еще в миру занимавшиеся лечением людей, домашних животных.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
По источниковедческой значимости к житиям примыкают хозяйственные архивы северных светских и духовных вотчин, хозяйство которых отличалось крупными размерами. При вотчинах находились «дворцы» и «избы» – служебные помещения, в которых работали и жили ремесленники и другие «слуги», имелись швальни, сапожные, портные избы, «кочережниковая», в которой изготовлялись ложки, посуда, другие деревянные изделия. Были кузница с «конюшенным человеком», исполнявшим роль ветеринара, «портомойня», квасоварня и пивоварня, помещения для изготовления и хранения солода («солодовня»). Для старших слуг устраивалась «служная изба», а для чернорабочих («детенышей») – «детин дворец». Вотчины держали сторожей у ворот, сторожей лесных, «быковых», дворников, истопников, рыболовов[371].
Среди этих вотчинных архивов нужно особо выделить приходорасходные записи монастырей, проводившиеся ежедневно в течение всего отчетного года, а также кормовые книги.
В кормовых книгах сообщается много интересных для истории пищевой санитарии и гигиены сведений – виды пищи, способы ее изготовления, распорядок питания, состав обеденных блюд и блюд «в вечерю». Книги дают возможность проследить ту пропасть, которая существовала в питании отдельно привилегированных обитателей и «гостей» вотчин, с одной стороны, и убогих, нищих и работных людей, трудом которых они жили, – с другой. По расходным записям удается проследить, сколько стоил в XVI столетии тот или иной продукт питания, одежда, лекарства. Много уделено внимания в этих книгах и больницам. Для отчетности перед вотчинным начальством на страницы книг заносились расходы по покупке «богорадным больным» «шюб», опорок, шапок. При этом нередко прозвища некоторых больных фигурируют на протяжении многих лет[372]. Это дает возможность проследить срок их пребывания в больничном заведении, успешность лечения.
Основу для изучения медико-санитарного состояния Севера в годы XVI–XVII столетий составляют различные медицинские произведения – травники, лечебники, «Вертограды», медикобиологическая литература типа псевдоаристотелевых сочинений и др. Их немало. В большинстве случаев они были привозными – вначале из пределов Новгородской феодальной республики, а потом из Москвы.
Творческая переработка их содержания северными писателями, переписчиками, редакторами накладывала на эти произведения густой налет местных особенностей. Рассмотрение медицинских источников Севера делается в третьей главе.
Из азбуковников Севера – этих древнерусских энциклопедий, служивших словарями иностранных слов и являвшихся в то же время учебно-воспитательными книгами, наибольший интерес представляют те, в которых содержатся элементы местной медицинской ботаники, зоологии. Азбуковники иногда помогают точнее определить местные географические названия. За последнее время найдены разговорные словари XVII в. между русскими людьми и купцами-иностранцами. В них отведено определенное место вопросам эпидемиологического состояния «пристанища» (порта) и окружающих его селений, приведены названия болезней на русском и иноземном наречии и много других сведений. К сожалению, не все такие словари напечатаны.
Исключительно ценное подспорье при изучении Севера оказывают произведения прикладного и изобразительного искусства, так называемых «лицевых» рукописей с большим количеством древних миниатюр, рисующих во всех проявлениях природу, быт людей на Севере. В. В. Стасову, Н. П. Лихачеву, братьям М. И. и В. И. Успенским, Д. А. Ровинскому, М. П. Погодину, Олсуфьеву, П. И. Савваитову, Симони П., М. В. Тюлину принадлежат богатейшие собрания лицевых рукописей, икон, гравюр, рисунков северного происхождения. В северном орнаменте по традиции всегда широко господствует зоологический и ботанический стиль – местные породы рыб, диких зверей, птички, клюющие съедобные ягоды, служившие для изготовления из них народного лекарства. Северные рисунки в книгах, на вышивках, предметах быта богаты разнообразием красок. По ним косвенно можно судить, какие из этих красок были наиболее любимы народом. Любого цвета красящее вещество на Севере, как и повсеместно на Руси, широко использовалось как популярное средство в лечении внутренних, а еще чаще кожных болезней. Так неожиданно открывается еще одна из возможностей познания особенностей истории народного врачевания на Севере.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/