книги2 / 398-1

междисциплинарные работы и социокультурные исследования [1, 3, 4], что обеспечивает целостную перспективу.

На основе проведенного теоретического анализа тема социокультурного контекста в анкете разделена на три смысловых блока, в дополнение к которым был включен традиционный для анкет блок вопросов о социально-демографических характеристиках респондента (пол, возраст и др.) [5; 6]. В анкете представлен тематический блок, который охватывает интерес к новому обществу и культуре (например, вопрос «Путешествуете ли Вы по Республике Беларусь?»). Эти вопросы относятся к процессу ассимиляции и аккультурации людей в новой культурной среде. Разделение анализа социокультурного контекста на несколько смысловых блоков проливает свет на различные аспекты, способствующие формированию социокультурной идентичности индивида, и подчеркивает важность более тонкого и всестороннего понимания этих факторов. Еще один блок связан с вопросами о взаимодействии с новой культурой и обществом (например, вопрос «Вы посещаете концерты, музеи, театры в Республике Беларусь?»). Исходя из ответов на эти вопросы, можно проследить поведенческий аспект адаптации.

Последний блок – принятие нового общества и культуры (например, вопрос «В повседневной жизни Вы ведете себя в соответствии с социальными нормами и правилами белорусского общества?»). Также важно учитывать эмоционально-мотивационный компонент адаптации. Очень важно понимать, что процесс адаптации включает в себя множество аспектов, в том числе когнитивный, поведенческий, эмоциональный и мотивационный компоненты. Эти компоненты взаимодействуют друг с другом, формируя способность человека адаптироваться к новой культурной и социальной среде.

Анкета также была подвергнута экспертной оценке. Экспертная оценка была получена от трех кандидатов психологических наук, одного кандидата социологических наук. Все эксперты являются компетентными в области кросс-культурной психологии и имеют богатый опыт работы с иностранными студентами. Мнение экспертов по возможности было учтено, в формулировке вопросов внесены корректировки.

Окончательный вариант анкеты, состоит из 27 вопросов. Включает в себя как закрытые, так и открытые вопросы. Вопросы были

220

составлены таким образом, чтобы затронуть целый ряд соответствующих тем и конструктов, таких как демографическая информация, отношение, убеждения и поведение [4; 5]. Разработанную анкету планируется использовать в опросе с участием китайских студентов, уровень владения русским языком у которых может быть неодинаковым. Чтобы исключить влияние таких различий в уровне языковой подготовки на результаты было принято решение о переводе анкеты на китайский язык.

Двойной обратный перевод опросной анкеты был выполнен на китайский язык. В целях сохранения целостности анкеты и соблюдения языка оригинала в процессе перевода был использован подход децентрирования. Это позволило скорректировать некоторые вопросы с учетом китайских реалий и культуры (перевод с китайского на английский, затем с английского на китайский, а затем проверка с китайского на русский). Использование децентрированного подхода помогло смягчить потенциальные предубеждения и неточности, которые могли возникнуть из-за межкультурных различий в языке и культуре.

Окончательная версия анкеты прошла апробацию на небольшой выборке. Инструкции к вопросам, а также сами формулировки вопросов и перевод были понятны и не потребовали изменений.

Литература

1.Глушакова А.В. Концептуальные основания исследования жизненных ценностей // Зборнiк навуковых прац Акадэмii паслядыпломнай адукацыi. Вып. 20 / А.В. Дзячэнка (гал. рэд.) [i iнш.]; ДУА «Акад. паслядыплом. адукацыi». Мiнск, 2022.

2.Гусельцева М.С. Триангуляция как метафорический конструкт: история и методологические перспективы // Вопросы психологии. 2014. №5.

3.Елишев С.О. Изучение понятий «ценность», «ценностные ориентации» в междисциплинарном аспекте // Ценности и смыслы. 2016. №2.

4.Разработка и психометрическая проверка шкалы аккультурации иностранных студентов к России / А. Ардила [и

221

др.] // Вестник РУДН. Серия: Психология и педагогика. 2019.

№ 16(3).

5.Bolton К. Questionnaire Design: How to Plan, Structure and Write Survey Material for Effective Market Research. Kogan Page; 5th edition, 2022.

Исследование буллинга в школьной среде

Гордеева Е.Н., Телышева В.А.

МОФ МосУ МВД России имени В.Я. Кикотя, Руза, Россия telysheva.vary@gmail.com, ekategor@yandex.ru

Проблема школьного буллинга вызывает озабоченность не только у российского научного сообщества, но и у руководства страны. Школьная травля, или буллинг, представляет собой один из видов насилия, предполагающий агрессивное преследование одного из членов коллектива со стороны другого или группой лиц. В то же время буллинг не ограничивается каким-то одним действием, а может выражаться в различных формах - социальное принижение, групповое давление, физическое насилие, кибербуллинг, порча имущества и лишение благ [1; 4].

Необходимо отметить, что школьный буллинг не является новым явлением, как для российского общества, так и для зарубежья. Данную проблему активно исследуют отечественные ученые (А.А. Бочавер, С.Н. Ениколопов, В.С. Собкин и др.), которые рассматривают буллинг с психолого-педагогической и социологической стороны и в своих трудах анализируют девиантное поведение школьников, психологическую характеристику всех участников данного негативного явления [1; 3]. В свою очередь, зарубежные ученые (М. Фуди, М. Самара, С. Паппас), исследуя проблему буллинга, делают акцент на кибербуллинге и разработке специальных программ по формированию у школьников умений справляться со своей агрессией. Большинство ученых полагают буллинг латентным явлением, приобретающим все новые и специфичные формы [1; 2].

В целях изучения состояния буллинга в современной российской школьной среде в ноябре 2022 г. нами было проведено исследование в

222

форме опроса, в котором принимали участие подростки, обучающиеся 5–8 классов школ г. Тулы (МБОУ ЦО № 25) и г. Твери (МОУ СОШ № 40). Всего в исследовании приняли участие 337 человек, из них 162 мальчика (48 %) и 175 девочек (52 %) в возрасте от 11 до 15 лет.

Опрос проводился с помощью составленной анкеты в бланковой форме, содержащей вопросы открытого и закрытого типа. 5 вопросов были представлены в виде утверждений, ответить на которые респондентам предлагалось либо отрицательно, либо положительно. При положительном ответе предлагалось отметить позицию, если человек лично сталкивался с такой ситуацией.

Приведем некоторые результаты, полученные путем статистической обработки анкет.

На вопрос, сплетничают ли в классе об одноклассниках, распространяют ложную информацию, в т.ч. и в социальных сетях положительно ответили 47,8% (161 человек), из них 13,1% (44 человека) лично столкнулись с такой ситуацией, где сами стали жертвами.

На вопрос о том, есть ли в классе те, кого игнорируют, кому отказывают в общении, было получено 46,9% положительных (167 опрошенных), из них 9,7% (33 человека) лично столкнулись с этой или подобной ситуацией.

На утверждение о том, что регулярно в классе прячут или портят личные вещи, школьные принадлежности, отбирают деньги или еду, положительно отреагировали также более половины опрошенных – 50,7% (171 школьник), при этом 12,9% (22 человека) из них лично оказывались в такой ситуации.

На вопрос о присутствии физического насилия со стороны одноклассников в виде толчков или ударов положительно ответили 61,1% (206 человек), из которых 33 человека подвергались физическому насилию со стороны своих одноклассников.

Также в анкете школьникам предлагалось выбрать взрослого, к кому он мог бы обратиться с существующей проблемой – к любому учителю, к классному руководителю, к школьному психологу, к родителям, к друзьям, к близким родственникам, либо ни к кому, но такой человек необходим. Ответы расположены по степени их популярности: «к друзьям» – 298 опрошенных (88,4 %), «к родителям»

– 267 опрошенных (79,2 %), «к классному руководителю» – 184 (54,6

223

%), «ни к кому, но нужен такой человек» – данный ответ был отмечен 135 (40,1 %) опрошенными. Наименее популярным ответом стал вариант «к школьному психологу», его выбрали лишь 29 (8,6 %) респондентов. Также некоторые школьники отмечали, что им не к кому обратиться.

Респондентам предлагалось указать причины буллинга в форме ответа на открытый вопрос. Контент-анализ ответов школьников позволил сгруппировать их по смыслу и проранжировать по частоте упоминания (расположены в порядке убывания): непонимание друг друга и чужих проблем; внешность; социальное и материальное положение; виновность жертвы буллинга из-за противопоставления себя обществу; плохое воспитание родителями.

Наряду с совпадающими мнениями, были получены ответы, которые заслуживают отдельного внимания. Так, 12-летняя девочка сообщила о своем намерении совершить самоубийство из-за травли, а 12-летний мальчик – жертва буллинга – считает, что он подвергается травле по причине того, что он новенький в сформировавшемся коллективе. Многочисленные ответы одноклассников жертвы указывают на то, что окружающие его осознают проблему буллинга, желают ему помочь, но либо опасаются сами стать жертвой, либо не обладают достаточными знаниями, чтобы оказать помощь [2].

Таким образом, результаты исследования подтвердили наше предположение о наличии в исследуемой школьной среде такого явления, как буллинг, и о его латентности, выявили проблему недоверия подростков школьным психологам.

Безусловно, школьный буллинг является психологопедагогическим социальным явлением и показывает необходимость дальнейших исследований в области психолого-педагогической работы как отдельно с каждой личностью, так и с социальной группой.

Литература

1.Бочавер А.А. Проблема буллинга в контексте образовательной среды: опрос сотрудников школ // Психологические исследования. 2021. Т. 14. № 76.

224

2.Гордеева Е.Н. Особенности ценностных ориентаций молодежи в различных образовательных средах // Проблемы современного педагогического образования. 2023. № 78 (3).

3.Кон И.С. Что такое буллинг и как с ним бороться? // Семья и школа. 2006. № 11.

4.Собкин В.С. Буллинг в стенах школы: влияние социокультурного контекста (по материалам кросскультурного исследования) // Социальная психология и общество. 2014. Т. 5. № 2.

Смысложизненные ориентации представителей разных поколений

Горькая Ж.В. ФГБОУ РГСУ, г. Москва, Россия zhannagorkaya@gmail.com

Состояние ценностно-нормативной неопределенности, которым может быть описана современная социальная ситуация, делает особенно актуальной задачу нахождения личных смыслов и построения системы индивидуальных целей, обеспечивающих ощущение уверенности в будущем и максимально комфортное и активное проживание настоящего. Рассматривая среду как главный источник развития личности, мы рассматриваем цели, задачи и идеи человека как динамическую систему смыслов [1], включающую аффективное отношение человека к происходящим событиям и интеллектуальную оценку возможности достижения желаемого и результативности приложенных усилий.

Способы оценки происходящих событий во многом зависят от особенностей культурного и исторического развития, в котором родился человек. Опираясь на теорию поколений, мы выделяем «неизвестное» поколение X, «поколение миллениумов» Y и «поколение национальной безопасности» Z [2].

Цель исследования: определить уровень сформированности смысложизненных ориентаций у представителей разных поколений.

225

Методики: тест смысложизненных ориентаций (Д.А. Леонтьев), тест ценностных ориентаций (М. Рокич).

В исследовании приняли участие 102 человека (51 мужчина и 51 женщина) в возрасте от 18 до 55 лет из различных сфер социальной деятельности.

Результаты. Уровень целеустремленности респондентов разных поколей значимо различим: максимальные значения поколения X по параметру «цели в жизни» (39,60±1,94) в целом превосходят значения других групп (Y=32±4,76; Z=16,9±7,23). Интересно, что 25%

респондентов поколения Y не уступают стремлению к целям респондентам поколения X. Есть исключения и в выборке «Z» – 17,7% участников демонстрируют экстремально высокие показатели. Кроме того, они имеют максимальные значения по субъективной самооценке жизни как эмоциально-насыщенной и активной.

Показатели шкалы «процесс жизни», описывающие то, насколько участники исследования считают свою жизнь интересной и наполненной смыслом, фиксируют статистически незначимое изменение медианных значений данных. При этом размах данных с возрастом уменьшается, что можно объяснить сужением сферы интересов респондентов. Но в целом чем моложе человек, тем более насыщенную и разнообразную жизнь он проживает (Z=26,8±6,12; Y=23,4±6,36; X=20,2±4,44). И чем старше, тем меньше он доволен организацией жизни, возможностью реализовать поставленные цели.

Средние баллы по субшкале «результативность жизни» у

поколений X (24,7±5,85), Y (23,4±5,3), Z (19,5±6,27) фиксируют высокий уровень удовлетворенности прожитой частью жизни. Медианное значение данных незначительно увеличивается с возрастом, а высокий размах значений каждой возрастной группы говорит о зависимости данных показателей от сферы деятельности, хобби или личных приоритетов.

Способность контролировать события в своей жизни и уверенность в собственных силах увеличивается с возрастом и во многом зависит от индивидуальных особенностей (X=17,2±6,3; Y=17,4±4,44; Z=15,4±2,88). При этом, молодое поколение Z более «узко» мыслит и склонно ограничивать возможности своего влияния на достижение поставленных целей.

226

Полученные по субшкале «локус контроля – жизнь» данные уровня экстернальности, склонности воспринимать события как не зависимые от собственных действий, позволяют говорить об отсутствии влияния возраста на уровень интернальности респондентов (X=27,7±9,95; Y=26,2±7,24; Z=25,2±6,32). Самый большой разброс значений зафиксирован у представителей поколения Х, что можно объяснить, с одной стороны, объективной ситуаций динамичности и неопределенности будущего в мире, а, с другой стороны, более длительным опытом жизни и, вероятно, большим числом неудач.

Учитывая ценности и жизненные приоритеты, необходимо отметить, что максимальной ценностью для представителей поколения X является «семья» (5,33±0,47) и «успех в жизни» (5,33±0,47). «Миллениумы» находятся сейчас в активной жизненной и профессиональной фазе, уверенно чувствуют себя в настоящем, быстро принимают решения, и особенно ценят «будущее» и «семью».

Представители поколения Z максимально широко рассматривают возможные траектории развития, поэтому в их жизненных приоритетах доминирует «ориентация на их будущее», активное и комфортное «настоящее», «здоровье», «семья» и «успех».

Общий показатель осмысленности жизни повышается с увеличением жизненного опыта (Х= 91±13,29; Y= 88±14,35; Z =75±17,72). Вместе с тем, приобретается опыт успехов и неудач, сужающий перечень значимых и важных для человека ценностей.

Отмечая влияние социальной ситуации на показатели осмысленности жизни, необходимо отметить, что полученное значение общей осмысленности жизни (84,67±15,12) статистически ниже аналогичных значений, полученных в более ранние годы. Например, в 2000 году среднестатистическое значение общей осмысленности жизни равнялось 99,43±15,79 [3, с.14]. В работе 2017 года [4, с. 141], до пандемии и динамичных социально-экономических трансформаций, значения критерия фиксировались на уровне

97,96±17,98.

Выводы. Особенности смысложизненных ориентаций представителей разных поколений существенно различаются по критериям целей в жизни, экстернальности и удовлетворенности полученными результатами.

227

Повышение уровня неопределенности и динамики социальнополитических и финансовых показателей в обществе в последние годы приводит к устойчивому тренду на снижение общего показателя осмысленности жизни у представителей разных поколений.

Литература

1.Выготский Л.С. Психология. М.: Эксмо-Пресс, 2000. 1008 с.

2.Гаврилюк В.В., Трикоз Н.А. Динамика ценностных ориентаций в период социальных трансформаций (поколенный подход) // Социологические исследования. 2002. №1. С. 96-105.

3.Леонтьев Д.А. Тест смысложизненных ориентации (СЖО). 2-е изд. М.: Смысл, 2000. 18 с.

4.Мохова С.Ю. Смысложизненные ориентации X, Y, Z / С.Ю. Мохова // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. 2017. Т. 6, 2А. С. 138-146.

Квопросу о месте фэндомов в современном обществе

Гревцев И.А., Кожухарь Г.С.

ФГБОУ ВО МГППУ, Москва, Россия beliywolk013@mail.ru

В отечественной научной практике в настоящее время недостаточно внимания уделяется такому явлению, как фэндом. На русском языке крайне редко можно найти литературу или статьи по данной теме [2; 4; 5], в то же время, в зарубежной психологической литературе вопросы, связанные с фэндомом, активно изучаются [6; 7; 8].

Ситуация во многом напоминает явление субкультур, которые, аналогично фэндомам, долгое время избегались в отечественной науке [3]. Это в определенной степени интересно, так как эти два социальных явления занимают аналогичные нищи и исполняют аналогичные функции, хоть и отличаются по ряду характеристик, не дающих возможности приравнять их друг к другу.

228

Оба данных явления принадлежат такой более общей структуре как социальный институт: социологический конструкт, реализующий конкретные запросы общества в рамках социально-исторической действительности. Включает в себя, но не сводится к группе лиц, реализующих его деятельность и обладающих некими учреждениями и/или средствами для саморегуляции [1]. Как раз реализуемые запросы и набор структур, поддерживающих работу социального института и не дают прировнять фэндом к субкультурам, а выносят его в отдельное явление. Молодежные субкультуры во многом реализуют запрос на протест и самореализацию, давая молодым людям шанс на удовлетворение потребности в достижениях, которые они не могут реализовать в рамках иных социальных структур, «большой культуре» [3]. Фэндомы же изначально в большей степени ориентированы на запрос социальной активации, возможности психологически или физически отдохнуть и лишь впоследствии начинают исполнять запросы на самореализацию и коммуникацию. В роли же структур ключевым отличием стала сеть интернет. Субкультуры развивались в рамках индустриального общества и были заметно менее глобальным явлением, нежели фэндомы, которые появились вскоре после роста доступности сети интернет и быстро стали поликультурным явлением, распространяемым во многом силами своих же членов.

Рассматривая некое смешение понятий «молодежные субкультуры» и «фэндомы», как представляется, важно прежде всего учитывать особенности культурно-исторического периода и специфику социума. Как было сказано выше, молодежные субкультуры возникли в индустриальном обществе и изначально исследовались как некие маргинальные социальные конструкты или лифты, позволяющие молодежи из неблагополучных или же средних классов реализоваться. Внешние атрибуты часто брались и изменялись из иных сфер жизни, а внутренние течения часто были контркультурными, ставились в оппозицию к общественным правилам и нормам [3]. Уже позже, после войны в период расцвета культуры потребления, они начали в большей степени становится формой досуга: изменение экономического положения молодежи создавало почву для появления полноценного рынка и интеграции молодежной субкультуры в общество. Эта экономическая

229