Мунчаев ш.М. Глава VI. XIX в.: социально-экономическое развитие россии

В России сформировались два основных типа российских капиталистов. Первый был представлен монополистами, имеющими в основе семейную фирму. Впоследствии она превращалась в акционерное общество с узким кругом владельцев крупных паев. Это были потомственные предприниматели. Наибольшее развитие такой тип получил в среде московской торгово-промышленной буржуазии: Прохоровы, Морозовы, Рябушинские, “хлопковые бароны” Кнопы, клан Бари и другие. Уже в названии фирмы нередко подчеркивался ее семейный характер. Товарищество “И. Коновалов с сыном” специализировалось, например, на выпуске бельевого и одежного товара, а московское товарищество “Братья Крестовниковы” владело прядильным и химическим производством, было связано с товариществом “А.И. Абрикосов и сыновья”.

Другой тип представителей российского крупного капитала — это довольно узкий слой финансовой олигархии, преимущественно петербургский. Он формировался из числа высших служащих банковских и промышленных монополий. Можно назвать таких финансистов, как И.Е. Ададуров — председатель правления Российского торгово-промышленного банка, К.Л. Вахтер — председатель правления Петербургского частного банка, Э.Е. Мендес — председатель правления Русского банка для внешней торговли и т. д.

Существовала еще одна многочисленная группа капиталистов, преимущественно провинциальных, которая действовала в основном в сфере торговли.

В ходе промышленного переворота в конце 80-х гг. в России сформировались основные классы капиталистического общества — рабочий класс и крупная промышленная буржуазия, которая оттеснила на второй план господствующих ранее в экономике представителей торгового капитала. К началу XX в. из 125,6 млн человек населения страны насчитывалось 1,5 млн представителей крупной торгово-промышленной буржуазии, на долю которой приходилось 70% прибыли крупных предприятий. Однако политическая роль буржуазии в обществе была недостаточно велика.

Развитие рыночных отношений все более ходовым товаром делает землю, которая продается банком и постепенно переходит к буржуазии. Обладатели крупной земельной собственности (на каждого приходилось более 20 тыс. десятин земли) были миллионеры-сахарозаводчики — братья Брадские, банкиры Поляковы и другое. Но буржуазия России в отличие от западного собрата при всей своей экономической монополии была инертной политически и законопослушной абсолютизму. Почему так происходило?

В условиях российского абсолютизма торгово-промышленное предпринимательство зависело от государственных структур. Они за долгую эволюцию капитализма в России сумели приспособиться друг к другу. Российскую буржуазию устраивало то, что их предприятия обеспечивались государственными заказами, что они получали возможность за счет колониальной политики царизма иметь рынки сбыта, дешевое сырье, дешевые рабочие руки и большие прибыли. Царизм с его мощным репрессивным аппаратом защищал буржуазию от стремительно возрастающей революционности российского пролетариата и крестьянства. Это привело к запоздалой консолидации буржуазии, осознанию ею своей исторической роли, определенным политическим консерватизму и инертности. Она не стала, как на Западе, лидером процесса демократического развития страны.

Рассмотрим положение трудящихся классов в России. Численность рабочего класса в пореформенный период быстро возрастала. К началу XX в. в 3 раза увеличилась армия наемного труда, достигнув 14 млн человек. Какие социальные истоки формировали рабочий класс и какие последствия вытекали из этого?

Основная масса рабочих — это вчерашние крестьяне, разорившиеся ремесленники и кустари, мещанская беднота. К началу XX в. сформировался слой потомственных рабочих. Происхождение рабочего класса обусловило близость его интересов и крестьянства. Этому способствовало и то, что промышленные предприятия в России чаще всего располагались на окраине города и зимой на них работали крестьяне окрестных сел (сезонники), а также крестьяне-отходники. Все это создавало объективную основу для установления союза этих трудящихся классов. Наиболее зрелыми, грамотными были индустриальные рабочие (на начало XX в. 2,8 млн человек).

В России — стране многонациональной — пролетариат формировался как интернациональный, а сконцентрированность его на крупных предприятиях (в начале XX в. более половины всех рабочих было занято на предприятиях с числом рабочих более 500 и треть — на предприятиях с числом рабочих более 1000) способствовала сплоченности, организованности, формированию духа коллективизма. Следует иметь в виду, что российский пролетариат в силу особенностей развития был свободен от цеховых и других сословных интересов. Профсоюзные организации появились только в 1905 г., так что узко профессиональные тенденции (тред - юнионистские), как и сколько-нибудь заметный слой рабочей аристократии, характерные для западноевропейских стран, в России не развивались.

К этому нужно добавить, что условия жизни и труда, отсутствие рабочего законодательства (появилось только в 1897 г.), политических и гражданских прав делали существование российского пролетариата исключительно тяжелым. В 1897 г. рабочий день составлял почти 12 часов, оплата труда рабочих была ниже, чем на Западе, а женский и детский труд оплачивался на 30—40% ниже мужского.

Л.В.Куприянова

"Рабочий вопрос" в России во второй половине XIX - начале XX вв.

  Власть, предприниматели и рабочие в 1860-1870-х гг.

   60-70-е годы XIX века - начало больших перемен в стране. Это было и время интенсивного старта в попытках решения "рабочего вопроса". Падение крепостничества явилось одним из величайших событий в истории России XIX века. С реформой 1861 г. были связаны коренные изменения в политической и социально-экономической жизни страны. Одним из важнейших ее итогов было образование свободного рынка наемного труда людей, лишенных средств производства и живущих исключительно продажей своей рабочей силы.

Система наемного труда стала основой развития народного хозяйства России. Быстрое развитие капитализма в пореформенный период умножало ряды наемных рабочих, превращало их в класс российского общества. Последнее было неразрывно связано и с промышленной революцией, происходившей в стране в 50-90-е годы XIX века².

   В ходе промышленной революции в России была создана и утвердилась крупная машинная индустрия, и сложился новый социальный тип постоянных рабочих, концентрировавшийся на крупных предприятиях в ведущих промышленных центрах страны. Шло формирование рабочего класса, основу которого составляли постоянные рабочие, лишенные средств производства, разорвавшие связь с землей и собственным хозяйством и весь год трудившиеся на фабриках и заводах.

      Предшественниками пролетариата капиталистической эпохи были как крепостные, так и вольнонаемные рабочие. Но генетическим, непосредственным предшественником фабрично-заводского пролетариата являлись, в первую очередь, вольнонаемные рабочие, выросшие вместе с капиталистической индустрией из "купеческого заведения". Уже накануне реформы 1861 г. такие рабочие составляли подавляющее большинство на промышленных предприятиях, и, прежде всего, на текстильных фабриках центра страны.

Обычно, вплоть до 1880-х годов, наем рабочих на фабрично-заводские предприятия практиковался на основе "словесного" или письменного договора сроком! на год, чаще всего "от Пасхи до Пасхи". До истечения установленного срока у рабочих забирались в контору паспорта, и они фактически лишались свободы, не имея права требовать досрочного расчета. Произвол предпринимателей ничем не ограничивался, хотя правительство и предпринимало некоторые шаги в направлении "попечения" о рабочих⁴.

Типичными в это время были правила внутреннего распорядка Московского металлического завода Гужона. В них было записано: "Воспрещается оставлять фабрику до истечения договорного срока без согласия на то хозяина или требовать от него до того срока какой-либо прибавки платы сверх установленной. За стачку между работниками прекратить работу прежде истечения установленного с хозяином срока для того, чтобы принудить его к возвышению" получаемой ими платы, виновные подвергаются наказаниям, определенным "Уложением о наказаниях" (ст. 1358, изд. 1866 г.)"⁵.

В то же время предприниматели имели право по своему усмотрению уволить рабочего в любое время за "дурную работу" или за "дерзкое поведение". Регламентировался не только их труд, но и личная жизнь: на многих предприятиях рабочие обязаны были в принудительном порядке покупать товары в хозяйственной лавке по завышенным ценам; проживавшие в фабричных казармах отлучались в определенные сроки. Рабочие не были защищены от издевательств и оскорблений со стороны хозяина и его подручных. В Москве, например, даже в начале 90-х годов XIX в. на фабрике "Карл Тиль и К°" применялись розги⁶.

В 60-70-е годы XIX в. положение рабочих оставалось бесправным и характеризовалось жестокими формами труда. Зачастую на фабрично-заводских предприятиях действовали правила внутреннего распорядка, составленные самими владельцами и вводимые без всяких объяснений рабочим¹⁷. Один из первых фабричных инспекторов Московской губернии, профессор Московского университета И.И.Янжул констатировал: "Хозяин фабрики - неограниченный властитель и законодатель, которого никакие законы не стесняют, и он чисто ими распоряжается по-своему, рабочие ему обязаны "беспрекословным повиновением", как гласят правила одной фабрики"¹⁸.

В Московской губернии наиболее типичным был 12-часовой рабочий день, но на ряде предприятий он продолжался 14, 15, 16 часов и больше. На большинстве фабрик велико было число рабочих дней в году, а воскресные работы - обычным явлением. Рабочие подвергались крайнему произволу со стороны хозяев. Последние включали в рабочий договор такие пункты, которые лишали рабочего всякой свободы. Система штрафов была развита до виртуозности. Нередко размер штрафов совсем не определялся заранее. И.И.Янжул неоднократно находил в правилах многих фабрик лаконичную запись: "Замеченные в нарушении фабричных правил штрафуются по усмотрению хозяина"¹⁹.

Штрафы с рабочих, взимавшиеся по самым разнообразным поводам и без повода, без указания причины, поступали в полное распоряжение предпринимателя. Они доходили иногда до половины заработка, т.е. рабочий из заработанного рубля отдавал хозяину 50 коп. Бывали случаи, когда сверх штрафов назначалась еще неустойка, например, 10 рублей за уход с фабрики. Общая сумма штрафов достигала на некоторых фабриках нескольких тысяч рублей в год и являлась немаловажным источником дохода²⁰.

   Фабриканты считали себя вправе, вопреки закону, запрещавшему им самовольно понижать заработную плату, до истечения срока договора, уменьшать ее в любое время по своему усмотрению.

   Как свидетельствовал И.И.Янжул, рабочие страдали от крайней неопределенности сроков выплаты зарплаты. Как правило, они не оговаривались в рабочем договоре, и хозяин выдавал деньги рабочим или два раза - на Пасху и Рождество, или три, четыре раза (иногда чаще) в год. Все зависело от воли хозяина.

Рабочие должны были выпрашивать у фабриканта заработанные ими деньги как особую милость. На некоторых фабриках практиковался и такой порядок: они совсем не выдавались рабочему на руки в течение года (до окончания срока по найму). Деньги, необходимые ему для податей, отсылались прямо волостным старшинам или старостам²¹. При таких порядках рабочий вынужден был кредитоваться в фабричных лавках, неоплатным должником которых он зачастую был весь год. Фабричные лавки давали такой доход фабрикантам, что некоторые их владельцы ставили в условие найма рабочих обязательство брать продовольствие только у хозяина. По словам Янжула, большая доля барыша некоторых фабрикантов была именно от продажи товаров из фабричных лавок, а не от фабричного производства. При этом санитарные и гигиенические условия работы и жизни рабочих на фабриках были ужасны²².

   Конец 1860 - начало 1870-х годов ознаменовались нарастанием недовольства рабочих и усилением рабочего движения.

   В октябре 1870 г. была создана под председательством генерал-адъютанта Н.П.Игнатьева, члена Государственного Совета, в прошлом петербургского генерал-губернатора, "Комиссия по урегулированию отношений найма". На нее возлагалась задача разработать меры по "улучшению быта рабочих".

На первом Всероссийском торгово-промышленном съезде, состоявшемся в 1870 г. в Петербурге, была принята резолюция о том, чтобы "в новом уставе о фабричной и заводской промышленности ограничение числа рабочих часов для взрослых и малолетних и самое допущение последних к работе было бы согласовано с узаконениями, составленными в последнее время по этому предмету в других государствах"³⁶.

   Работы над законопроектами продолжались несколько лет.

В обстановке все более нараставшего социального напряжения, роста стачечного движения в стране царским указом от 4 февраля 1880 г. Госсовету предписывалось рассмотреть вопрос о целесообразности утверждения законопроекта. Одновременно подчеркивалась предпочтительность издания отдельных правил о найме по представлениям министров в случае возникавшей необходимости. Исходя из сложившейся ситуации, Госсовет признал принятие подготовленных законов несвоевременным.

* * *

   Комплекс буржуазных реформ 1860-1870-х годов, осуществленных вслед за отменой крепостного права в России, мало затронул рабочих. Попытки рабочего законодательства, предпринимавшиеся в это время, не принесли результатов. При неустойчиво проводившейся внутренней политике правительства и непоследовательно осуществлявшихся им реформах отсутствовал и сколько-нибудь определенный план в реформах по "рабочему вопросу". В действительности решающее значение имели реальные условия социально-экономической и политической жизни, переживаемые страной в этот период, в прямой зависимости от которых не раз менялась судьба готовившихся реформ.

   

Внедрение машинного производства вело к резкому удлинению рабочего дня для всех категорий рабочих, средняя продолжительность которого по всей России составляла от 12 до 15 часов в сутки⁵³. Наиболее длительным он был на предприятиях текстильной, пищевой и горнозаводской промышленности.

   Уже в первую пореформенную эпоху в капиталистическом производстве интенсивно применялся дешевый труд женщин, малолетних детей и подростков. В конце 1870-х - начале 1880-х годов в промышленности Петербурга и Москвы женщины составляли 15-17% всей рабочей силы, при этом особенно широко их труд применялся на текстильных, пищевых, резиновых, спичечных, табачных фабриках.

Материалы ряда массовых обследований рабочих фабрично-заводской и горнозаводской промышленности капиталистической России показали, что преобладающая масса рабочих начинала работать впервые на фабриках в чрезвычайно раннем возрасте. Так, по данным обследования фабрично-заводской промышленности Московской губернии, произведенного в начале 80-х годов XIX в., видно, что почти две трети всех рабочих поступило на фабрику в возрасте до 14 лет, из них в возрасте моложе 10 и 10-11 лет - 33% общего числа рабочих⁵⁴.   Широко распространенные ночные смены на предприятиях Центрально-промышленного района сопровождались тяжелым травматизмом и массовыми заболеваниями малолетних тружеников.

Фабричное законодательство 1880-х годов

      

Ухудшение положения фабрично-заводских рабочих усугублялось снижением заработной платы⁶⁵. В целях сокращения заработной платы фабриканты нередко расплачивались с рабочими купонами процентных бумаг, по которым срок платежа наступал через несколько месяцев, при этом рабочие теряли до 20% своего заработка^. До середины 1880-х годов не существовало никаких ограничений во взимании штрафов. Бесконтрольность хозяев и подневольное положение работника почти повсеместно вели к злоупотреблениям фабричной администрации в штрафовании. Однако суть этого явления далеко не однозначны.

Но, с другой стороны, по воспоминаниям В.П.Рябушинского, штрафы для предпринимателей-старообрядцев, какими были Морозовы, являлись не предлогом для сокращения платы, а применялись в интересах дела (что являлось одним из важных элементов религиозно-этической концепции староверов), с целью повышения качества продукции и укрепления дисциплины. Для того, чтобы приучить ткачей к тщательной работе, их штрафовали за пороки ткани. Такие меры были необходимы, и закон их разрешал, но плохо было то, что штрафы шли в пользу хозяина. Этим создавалась видимость, что штраф - это предлог, чтобы поменьше заплатить рабочему, штрафовали везде, но у Саввы Морозова особенно беспощадно, и ходил слух, что это делалось по личному приказанию Тимофея Саввича для увеличения хозяйской прибыли. Т.С.Морозов оставался "самодуром", что в целом соответствовало старообрядческим патриархально-авторитарным взаимоотношениям в семье и в общине. Являясь очень религиозным человеком, он не мог сознательно идти на совершение греха лишь ради прибыли. У старообрядцев существовали особые вопросы, задававшиеся на исповеди предпринимателям, не грешили ли они задержанием и сокращением платы наемнику? Тимофей Саввич, по свидетельству очевидцев, часами отмаливал грех штрафования, необходимого, но его мнению, чтобы "добиться безукоризненного товара"⁷¹.

   Итак, хронические неурожаи, инфляция и рост дороговизны, дезорганизация денежного обращения, кризис и депрессия промышленного производства, безработица, рост штрафов -характерные черты российской действительности в первой половине 80-х годов XIX в. Впрочем, в 1882-1886 гг. во всем капиталистическом мире повсюду отмечались сокращение производства и упадок торговли,

В апреле 1878 г. министр внутренних дел, признав "недостаточность ныне действующих правил для ограждения рабочих от произвола фабрикантов и заводчиков" и необходимость более точного определения взаимоотношений между ними, предложил образовать специальную комиссию с конкретным планом деятельности. Во-первых, предполагалось при возникновении на предприятиях взаимного недовольства между рабочими и предпринимателями немедленно на месте исследовать их причины. Во-вторых, комиссия должна была "принимать меры к соглашению рабочих и фабрикантов". Если договоренность не была достигнута, то в Министерство финансов вносились предложения об обязательном введении на фабрике правил; предполагалось "вообще следить за ходом дел на фабриках и заводах, регулировать взаимные отношения рабочих фабрикантов и предупреждать столкновения между ними"⁸³.

   В связи с началом интенсивной работы над законопроектом в министерстве финансов активизировали обсуждение этих вопросов и предприниматели. В записках министру финансов (декабрь 1881 г., февраль - март 1882 г., март 1883 г.) фабриканты повторяли свои возражения против запрета ночных работ для несовершеннолетних, ограничения возраста подростков 17 годами (предлагали 16).

25 апреля 1881 г, была создана специальная комиссия для подготовки проекта об общих правилах для фабрик и заводов. Наконец, 1 нюня 1882 г., впервые в России, спустя 23 года с момента первых разработок о регулировании фабричного труда малолетних, был издан закон, регламентировавший их труд⁸⁸. Согласно закону, дети, не достигшие 12-летнего возраста, не принимались на промышленные предприятия, для 12-15-летних ночные, а также по воскресным и праздничным дням работы запрещались, дневные - определялись не более 4 часов непрерывно и не больше восьми часов в сутки. На предпринимателей возлагались обязанности предоставлять право малолетним рабочим учиться в низших народных школах. Изданием закона 1 нюня 1882 г. было положено начало "рабочему законодательству" в России.

Для более плавного перехода к новым условиям работы закон предоставлял право министру финансов по согласованию с министром внутренних дел допускать ряд отступлений в течение двух лег с момента введения его в действие. По закону 1 июня 1882 г. для контроля за соблюдением условий труда и школьного обучения малолетних рабочих вводились три должности фабричного инспектора⁸⁹. Предполагалось, что их займут люди высоконравственные, имеющие высшее образование.

За законом 1 июня 1882 г. последовал ряд других: 12 июня 1884 г. - о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках и заводах, о продолжительности их работы и фабричной инспекции. Затем министром финансов (но согласованию с министром внутренних дел) были составлены правила о тех производствах, в которых разрешалась ночная работа детей в возрасте от 12 до 15 лет, и тех, в которых работа малолетних до 15 лет, безусловно, воспрещалась; 19 декабря 1884 г. - инструкция чинам фабричной инспекции и правила относительно выполнения постановлений закона владельцами промышленных заведений. На очередь дня был выдвинут вопрос о запрете ночных работ для женщин и детей. В правительственных кругах это объяснялось не только "настоятельной необходимостью отвратить затруднительное положение, в котором находится в настоящее время хлопчатобумажная промышленность, но и соображениями о крайне вредном влиянии таких работ на здоровье и нравственность женщин и подростков"⁹⁴.

      Необходимость дальнейшей срочной подготовки и неотложного издания очередных законов о фабрично-заводском труде вызывалась усилившимся стачечным движением и особенно стачкой на Никольской мануфактуре в Орехово-Зуеве, принадлежавшей товариществу "Саввы Морозова, сын и К°" 7-11 января 1885 г. С ней были связаны самым непосредственным образом серьезные сдвиги в политике правительства по рабочему вопросу.

   Закон 3 июня 1886 г. несколько ограничивал произвол предпринимателей в отношении рабочих. Однако ограничения эти носили двойственный характер.

Устанавливался порядок найма и увольнения рабочих: предприниматель обязательно предупреждал рабочего об увольнении за две недели; заработная плата должна была выдаваться не реже одного раза (при сроке найма свыше месяца) и не реже двух раз в месяц (при неопределенном сроке найма). Запрещались натуральные формы расплаты, а также вычеты из заработной платы за медицинскую помощь, освещение мастерских и пр. Рабочие получали формальное право требовать расторжения договора о найме в случаях неполучения заработной платы в срок, побоев и тяжких оскорблений представителями администрации, нарушений условий снабжения и т.д. Упорядочивались взаимоотношения фабричных рабочих и предпринимателей, для чего вводилась обязательная выдача расчетной книжки с записью об условиях найма¹¹⁸.

   Основным в законе было некоторое ограничение произвола фабрикантов и заводчиков в установлении и взимании штрафов. Правила регламентировали их размеры и штрафную систему на предприятиях. Допускались различные размеры штрафов, но устанавливался их предел - не выше трети заработной платы. Из штрафных денег образовывался особый фонд, использовавшийся на нужды рабочих с разрешения фабричной инспекции. Были расширены права фабричной инспекции и созданы коллегиальные губернские присутствия по фабричным делам, которые осуществляли общий надзор за фабрично-заводской жизнью.

Однако все сделанные уступки многократно перекрывались новыми карательными мерами по отношению к участникам стачечного движения. "Подстрекательство" к стачкам каралось тюремным заключением до 8 месяцев, а участие в них - до 4 месяцев. Если стачка влекла за собой повреждение имущества и пр., "зачинщики" получали от 8 месяцев до 1 года 4 месяцев, а рядовые участники - от 4 до 8 месяцев. Умышленное (при неограниченной возможности фабричной администрации усмотреть злую волю в любом проступке) повреждение находящихся на предприятии сложных орудий каралось арестом от 3 месяцев до 1 года. За насилие и угрозы в адрес фабричной администрации срок наказания увеличивался вдвое. Самовольный отказ от работы до истечения срока найма угрожал рабочим арестом до 1 месяца. Предпринимателям вменялось также в обязанность отбирать и хранить у себя до окончания срока найма паспорта и виды на жительство своих рабочих¹¹⁹. Эта мера преследовала откровенно полицейские цели и была призвана обеспечить "спокойствие" на предприятиях¹²⁰.

В 1886 г. были изданы "Правила о надзоре за заведениями фабрично-заводской промышленности", возлагавшие на местные по фабричным делам присутствия обязанность выработки проектов обязательных постановлений о мерах по охране жизни и здоровья рабочих на предприятиях. Однако в большинстве случаев проекты общих правил безопасности работ в промышленных предприятиях так и не были проведены в жизнь. "Правила", с одной стороны, регламентировали условия найма и труда рабочих, ограничивая произвольные действия промышленников (размеры штрафов, сроки и порядок расчетов и т.п.), а с другой, запрещали, под угрозой уголовной ответственности, стачки рабочих, причем в последнем случае эти действия правительства, откровенно нарушавшие гражданско-правовой характер трудового договора, объяснялись тем, что "личный наем для работ на фабрики и заводы... по значительности интересов государственных, с ним связанных, представляется важным предметом полицейского благоустройства и, в силу его значения для общественного порядка, не может не входить в область особого попечения и надзора правительства"¹²¹.

      Закон 3 июня 1886 г. "О надзоре за заведениями фабричной промышленности и взаимоотношениях фабрикантов и рабочих" и дополнявшие его "Правила" стали основным фабрично-заводским законодательством, действовавшим без особых изменений вплоть до 1917 г. В нем отчетливо выразились гак называемые попечительные тенденции, отражавшие саму суть рабочей политики самодержавия. Главное, что было характерно для фабричного законодательства, - слабая эффективность вследствие отсутствия четких карательных санкций, в особенности по отношению к предпринимателям. Эти недостатки делали необходимым восполнение пробелов в законодательстве и разъяснение содержания законов путем административных распоряжений. В результате возрастала роль органов, осуществлявших применение указанных законов на практике.

История государства и права СССР", под ред. С.А.Покровского, часть I, Глава десятая ГОСУДАРСТВО И ПРАВО РОССИИ В ПЕРИОД УТВЕРЖДЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА (1861-1904 гг.)

Дворянство. После реформы 1861 года, подорвавшей главные устои крепостнической системы, помещики, хотя и остались основными собственниками земли, но в области экономики шаг за шагом уступали господство буржуазии. Но все же дворянство продолжало быть политически главенствующим классом. Самодержавие всячески поддерживало эту «опору трона», гальванизируя разлагавшийся корпус дворянства крупными подачками и привилегиями, стремясь укрепить его руководящую роль в государственном аппарате, армии, местном управлении. В полной силе сохранилась всемогущая корпоративная организация «сословия плантаторов» по уездам и губерниям во главе с предводителями дворянства. Глава I Свода законов о состояниях открывалась статьей, провозглашавшей, что «дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем, обращая самую службу в заслугу, приобрели потомству своему нарицание благородное». В главах II, III, IV и V (ст. 15—392) перечислялись многочисленные права и преимущества «благородных». Потомственные дворяне по-прежнему имели ряд личных привилегий: право иметь родовой герб, учреждать «заповедные», то есть неотчуждаемые, имения, помещать детей в закрытые учебные заведения (пажеские корпуса, лицей и др.) и т. п. Все дворяне освобождались от подушной подати. Однако и в политической области дворянству приходилось делать уступки, особенно в городах, быстро крепнувшей буржуазии.

Буржуазия. Она составляла верхний слой городского сословия, как и в предыдущую эпоху делившегося на пять разрядов: почетные граждане (потомственные и личные), купцы двух гильдий, мещане, «цеховые», рабочие люди. К концу столетия буржуазия стала экономически господствующим классом и добилась первенства в городе, оттеснив здесь дворянство. Ее ряды быстро росли за счет кулаков, сельских ростовщиков, земельных спекулянтов, скупщиков-кустарей. В своей массе провинциальная буржуазия в первые десятилетия после реформы — это «чумазые» Колупаевы и Разуваевы, по выражению литераторов того времени, малограмотные богачи, не смевшие и мечтать о крупной общественной роли. Но к началу XX в. образовался влиятельный слой потомственной крупной российской буржуазии — Рябушинские, Морозовы, Путиловы, Крестовниковы и другие «капитаны промышленности», ворочавшие громадными состояниями, европейски образованные, нередко связанные с иностранным капиталом. Одновременно развивалась и национальная буржуазия других народов Российской империи, нещадно угнетавшая «своих» рабочих и крестьян. К концу изучаемого периода российская буржуазия являлась многонациональным классом, который выступал объединение в защиту своих интересов. По Своду законов правовое положение буржуазии не изменилось сколько-либо заметно. Купечество каждого города образовывало корпорацию — «купеческое общество», избиравшее сословного старшину, его помощников и управу. Все выборные лица числились на государственной службе. Купеческая корпорация могла подавать заявления министру торговли. Не довольствуясь укреплением и развитием этих сословных органов, буржуазия создала ряд новых представительных и общественных организаций: Общество для содействия развитию промышленности и торговли, Русское техническое общество, Постоянную контору железнодорожников, биржевые комитеты, Советы съездов нефтепромышленников, горнопромышленников, Всероссийских съездов фабрикантов и заводчиков и др. Ряд капиталистических организаций имели свои органы печати. Правительство неизменно поддерживало крупную буржуазию. Это откровенно признал министр Витте. Он заявил по поводу разногласий на третьем торговопро-мышленном съезде, где представители крупного капитала оказались в меньшинстве, что правительство будет не считать, а взвешивать голоса. Такое положение объяснялось не только тем, что правительство нуждалось в буржуазии, но и тем, что буржуазия в свою очередь поддерживала царя, так как смертельно боялась революционного пролетариата. В самодержавии с его армией, полицией, чиновничеством она видела защиту от революции. Если буржуазия и осмеливалась иногда робко выступить против «крайностей» царизма, то только из опасения, как бы они не усилили революционного движения. Российская буржуазия вступила в союз с самодержавием и помещиками для борьбы против пролетариата. Пролетариат. Реформа 1861 года дала могучий толчок для создания кадров юридически свободного промышленного пролетариата. После реформы началось «великое переселение» в города 4 млн. «душ обоего пола», освобожденных без земли: дворовых, месячников, крестьян казенных заводов, «рабочих с наделом», то есть получивших надел менее десятины, и др. Массовое обезземеливание разоренного реформой крестьянства обеспечивало капиталистическим предприятиям большой и постоянно растущий приток рабочей силы. Капиталисты получили в свое распоряжение миллионы пролетариев из числа вчера еще лично зависимых рабочих и крестьян, которые теперь вынуждены были идти на любые условия работы. Тем самым буржуазия приобрела возможность безудержной эксплуатации трудящихся масс. Первые десятилетия после реформы капиталистические формы эксплуатации тесно переплетались с крепостническими пережитками патриархальности и личной зависимости, что обрекало рабочих на нищенское и бесправное существование. Рабочий день длился 12,5—15 и даже более часов. Заработная плата была предельно низкой. Дети, труд которых применялся широко, работая столько же часов, сколько и взрослые, получали 1/10 их заработной платы. Женщины получали 3/4 платы мужчины за равный труд. До половины заработка отнимали у рабочего всевозможные штрафы. Рабочих штрафовали за шум в казарме, за явку в контору в неурочное время, за прогул, за «непослушание» и даже просто без указания причины. Более того, их заставляли покупать продукты в фабричных лавках, стоившие много дороже, чем на рынке. В 60-х годах XIX в. были случаи, когда рабочих даже секли. Рукоприкладство являлось обычным делом. К тому же рабочие не имели никаких политических прав. Закон лишил их даже тех мизерных прав, какие имели мещане, например, не дал рабочим права голоса в мещанских собраниях. Полукрепостническое состояние рабочих правительство пыталось закрепить законодательно. В 1870 году была создана под руководством министра Игнатьева комиссия для выработки общего для всех видов наемного труда закона о найме с тем, чтобы закрепить рабочего за нанимателем на все время найма, «не допуская его самовольного ухода». На смену движению крепостных рабочих, громивших фабричные помещения, ломавших машины или подававших челобитные, в 60-х, 70-х и особенно в 80-х гг. пришло специфически пролетарское средство борьбы — стачка. Только за пятилетие (1881 —1886 гг.) произошло около 50 стачек, в которых участвовало 80 тыс. человек. Во время знаменитой Морозовской стачки в 1885 году, сыгравшей особенно крупную роль в борьбе рабочих за свои права, рабочие потребовали, чтобы отношения между ними и фабрикантами регулировались «по изданному, государственному закону». Такое грозное выступление 11 тыс. рабочих, получившее громадный отклик в стране, чрезвычайно напугало правительство, и оно пошло на уступки. 3 июня 1886 г. под непосредственным воздействием Морозовской и других стачек был издан закон о штрафах, указавший случаи, когда разрешалось штрафовать рабочих, определивший наивысшую величину штрафов и постановивший, что штрафные деньги должны идти не в карман фабрикантов, а на нужды самих рабочих. В то же время закон усилил ответственность за «самовольный уход» рабочего до истечения срока найма и повысил наказание за стачки до 1 года 4 месяцев тюремного заключения «зачинщикам» и до 8 месяцев прочим участникам. Правительству пришлось снова уступить. 2 июня 1897 г. был издан закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах и об установлении праздничного дня отдыха. Рабочее время было ограничено 11,5 час. в сутки