2. Тоталитаризм.

     В период между первой и второй мировыми войнами в ряде стран мира сформировались политические режимы, получившие название тоталитарных. Тоталитаризм — особое явление, присущее только XX в., он качественно отличается и от древних восточных деспотий, и от диктаторских режимов (в том числе и современных ему).

      Природа тоталитаризма. 

     У историков и политологов пока не сложилось единого мнения по поводу природы и сущности тоталитаризма: это довольно сложный феномен, за кажущейся простотой которого крылись многообразие и определенная гибкость. Кроме того, в разных регионах и типах цивилизаций тоталитарные режимы существенно отличались друг от друга, что также затрудняет единую характеристику тоталитаризма. Тем не менее ряд отличительных признаков тоталитаризма уже выявлен. 

     Тоталитарные режимы всегда стремятся к полному господству над личностью и обществом в целом. На практике это означает жесткое централизованное регулирование экономики и политики, средств массовой информации, системы образования и культуры; сращивание государственной власти и какой-либо одной партии (как правило, единственной в стране); господство одной жестко сформулированной идеологии; поглощение личности коллективом и полное подчинение личных интересов «общественным» (фактически интересам государства); жесткий контроль над обществом с помощью разветвленного репрессивного аппарата; культ личности лидера («вождя»).

 

     Впервые слово «тоталитарный» (всеобщий, полный) применительно к политическому режиму стали использовать глава итальянских фашистов Б. Муссолини и их идеолог Д. Джентиле в середине 20-х гг. Определяя этим термином свою политику, Муссолини подчеркивал, что намерен обеспечить единство личности, партии и государства во имя торжества высшей, национальной идеи. В лексиконе противников фашизма термин «тоталитарный» сразу же приобрел негативный смысл, стал синонимом слов «репрессивный», «антидемократический» и т. д.

     Почему же и как возник тоталитаризм? Его появление вряд ли можно объяснить тем, что какая-либо партия или политический лидер вдруг решили добиться абсолютной власти. Тоталитаризм — явление мирового масштаба, обусловленное конкретными историческими условиями.

     Важнейшей задачей всех обществ, вставших на путь тоталитаризма, было ускоренное экономическое развитие, завершение или переход к модернизации в сфере экономики. Это было, по сути дела, единым и даже непременным признаком тоталитарных обществ. Италия и особенно Испания и Португалия в 20—30-е гг. оставались полумодернизированными странами и значительно отставали от передовых западноевропейских стран. Россия, Германия и Япония еще на рубеже XIX—XX вв. сумели войти в число наиболее сильных мировых держав, однако их развитие уже тогда отличалось неравномерностью и несбалансированностью, типичными для стран «молодого» капитализма. А вот их политические цели были весьма различны, а порой и полярно противоположны, как, например, в Германии и СССР.

     На формирование тоталитарных обществ оказали влияние не только внутренние, но и внешние факторы. Так, на экономике Германии тяжело сказались первая мировая война и весьма обременительные условия Версальского договора. Россию потрясла революция 1917г., затем на страну обрушилась кровопролитная Гражданская война, страшный урон экономике принесла и политика «военного коммунизма». Нельзя забывать и о тяжелейших последствиях мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. (Великой депрессии), от которого пострадали практически все страны Запада, а в наибольшей степени — отстающие, отличавшиеся крайне низким уровнем жизни населения.

     Как уже говорилось, решение основной задачи — быстрого восстановления и дальнейшей модернизации экономики — преследовало в разных странах и различ­ные политические цели. Например, Германия и Япония стремились с помощью милитаризации экономики в кратчайшие сроки подготовиться к новой войне.

     Специфическая ситуация сложилась в СССР, которому предстояло завершить процесс модернизации, и в первую очередь провести индустриализацию хозяйства. Становление тоталитарного режима в стране проходило одновременно с началом социалистически строительства, которое требовало кардинальной перестройки социально-экономической, политической и культурной сфер цивилизации. А поскольку в 20-е гг. принципы формирования нового строя еще не были до конца определены, теории приходилось как бы на ходу «подстраиваться» под практику.

     В результате на долю советского тоталитаризма выпало одновременное выполнение двух задач: перевод страны в разряд передовых индустриальных держав и построение в ней социализма. Хотя некоторые ученые склонны отождествлять социализм и тоталитаризм, строго говоря, это во многом разные феномены. Но конкретные обстоятельства сложились так, что в СССР в конце 20-х гг. была выбрана модель ускоренного тоталитарного перехода к социализму. Это было связано не только с необходимостью быстро решить целый комплекс сложных внутренних проблем, но и с заметно обострившейся международной обстановкой — зарождением фашизма, ростом угрозы новой «большой» войны и, наконец, жестким противостоянием СССР и капиталистических держав.

     Можно ли сказать, что для СССР и других стран тоталитаризм на определенном этапе был неизбежен и даже необходим? Теоретически альтернатива ему существовала: органичное, равномерное развитие, исключающее форсированные и чреватые риском «скачки». Конечно, это более долгий и медленный путь, зато, как показала история, он приносит более надеж­ные и основательные результаты, не требуя при этом от общества исключительных усилий, а нередко и тяжелых (в том числе и человеческих) жертв. Однако не только Германия и СССР, но и ряд других стран избрали для решения своих проблем именно тоталитаризм, и это свершившийся факт.

     Исторический процесс слишком сложен и слишком насыщен событиями, тесно связанными друг с другом незримой цепочкой причин и следствий, чтобы можно было полагаться на гипотетические «сценарии» развития, так и не осуществившиеся на практике. Никто не в состоянии точно сказать (по сути дела, угадать), каким, например, было бы сегодня наше общество, если бы развивалось по иным схемам — скажем, по той, которую наметил В. И. Ленин в последние годы жизни, или по модели, предлагавшейся Н. И. Бухариным. Впрочем, на предположения мы имеем право и, используя его, заметим, что в случае замедленного осуществления модернизации военно-промышленный потенциал СССР к 1941 г. мог бы оказаться иным, что скорее всего привело бы и к иному исходу войны с Германией.

     Как же утверждались и функционировали тоталитарные режимы, на какие силы они при этом опирались? Факты убедительно говорят, что тоталитаризм, как правило, пользовался массовой, а на некоторых этапах даже практически всеобщей поддержкой населения. В ряде стран переход к тоталитаризму совер­шался на основе демократических выборов, как, например, в Италии и Германии. Это, конечно, не означало, что на момент такого перехода в обществе царило полное единодушие. И итальянские, и немецкие коммунисты, и социалисты в свое время резко возражали против ввода фашистов в правительства и парламенты. Однако партии Муссолини и Гитлера опирались на растущую поддержку масс.

     Чем же объяснялась эта поддержка? Во-первых, тем, что партии и лидеры тоталитарного толка демагогически предлагали населению мобилизовать все силы для решения действительно актуальных проблем, важность которых в той или иной степени осознавалась обществом. Во-вторых, расчеты тех, кто пролагал пути к тоталитаризму, строились на умелом использовании чувств и настроений толпы — как благородных, так и низменных. В итоге подавляющее большинство населения тоталитарных государств (в том числе и в СССР) искренне ощущало себя жителями некоего исключительного общества и создателями еще более замечательного «светлого будущего», ради которого не страшно идти на любые жертвы. В СССР, например, без этой веры вряд ли можно было осуществить столь мощный рывок вперед, позволивший стране одержать победу в Великой Отечественной войне и стать сверхдержавой.

     В государствах фашистского толка (в особенности в Германии) всячески -поощрялись националистические и шовинистические настроения. Мечты о «Великой Германии», демагогическая игра на чувстве национальной гордости, ущемленном поражением в первой мировой войне, разжигание антисемитизма — все это увеличивало поддержку фашистов массами, одновременно пробуждая в обществе самые темные варварские инстинкты.

     Эти тенденции проявились довольно рано. Не случайно уже в 1923 г. русский философ Н. Бердяев, не по своей воле покинувший родину, писал: «Гуманизм новой истории изжит и во всех сферах культуры и общественной жизни переходит в свою противоположность, приводит к отрицанию образа человека».

     Отметим, что в преддверии своего прихода к власти итальянские и немецкие фашисты активно использовали растущее социальное недовольство масс. Они критиковали правительство за неспособность обеспечить выход из экономического кризиса, решить проблему безработицы и повысить жизненный уровень населения. При этом выдвигались и такие, например, лозунги: «Землю тем, кто ее обрабатывает».

     Важно учитывать и то, что тоталитаризм утверждался в государствах, где традиции демократии был слабы либо отсутствовали вообще, то есть там, где сложились прочные традиции сильной централизованно; власти, располагающей отработанными механизмами давления на общество. Вот почему тоталитаризм в принципе не мог восторжествовать в таких государствах, как Англия или США. Правда, в 30-е гг. государство и там (в особенности в США) усилило контроль над экономикой, борясь с последствиями Великой депрессии и стихией рынка. Однако в нетоталитарных странах процесс «огосударствления» имел определенные рамки и не перерос в систему, основной принцип которой Муссолини сформулировал так: «Все в государстве и ничего вне государства».

      Сила и слабость тоталитарных систем. 

     Установление тоталитарных режимов приносило весьма неоднозначные результаты, причем не только отрицательные. В Италии, например, государство широко финансировало машиностроительные и металлургические предприятия, что спасало их от банкротства в годы Великой депрессии; власти давали средства на проведение геологических изысканий, на развитие тяжелой, добывающей и синтетической промышленности, энергетики. Еще в 20-е гг. удалось решить зерновую проблему, а до этого Италия была вынуждена ввозить из-за границы до 20% потребляемого хлеба. Но за счет повышения таможенных пошлин, централизованных закупок зерна, освоения целинных земель страна стала обходиться собственными ресурсами. Затем, уже в 30-е гг., в Италии была создана система социального страхования, введена семейная надбавка к заработной плате, которая также постепенно повышалась.

     Безусловные экономические успехи были достигнуты и в Германии. Уже к 1936 г. в стране была полностью ликвидирована безработица, а уровень развития тяжелой индустрии в сравнении с 1928 г. вырос на 18,5%. При этом шла усиленная милитаризация экономики, но на соответствующих предприятиях уровень заработной платы был особенно высок, что, разумеется, могло вызвать у населения только поддержку.

     Беспрецедентный прорыв в индустриальную цивилизацию совершил Советский Союз. К началу Великой Отечественной войны (начиная, по сути дела, с 1928г.) был создан ряд новых отраслей промышленности (станкостроительная, авиационная, тракторостроительная, автомобильная, химическая и др.), построено до 9 тыс. крупных предприятий. Рост промышленного производства в этот период стабильно держался на уровне 15—18% в год. В результате СССР удалось достичь экономической независимости от Запада в области стратегических поставок, страна приблизилась по производству нефти, угля, электроэнергии, стали, цемента и т. д. к ведущим европейским державам, а по некоторым показателям даже опередила их. Был достигнут значительный прогресс в социальной сфере, активно велись научные разработки в авиастроении, машиностроении, химии и т. д. Весьма успешно развивалась и военная промышленность, где были созданы современные (в том числе и оригинальные) виды вооружений, началась разработка ракетной техники.

     Тем не менее ценность достижений тоталитарных режимов была весьма относительной. Во-первых, экономическое развитие шло неравномерно: предпочтение отдавалось, как правило, тяжелой индустрии и во­енной промышленности. Мощные прорывы в этих сферах производства осуществлялись в ущерб развитию легкой промышленности и сельского хозяйства. Яркий тому пример — серьезные диспропорции в экономике СССР, дающие себя знать и сегодня.

     Во-вторых, впечатляющие «скачки» вперед реализовались не только за счет государственного планирования и энтузиазма масс (хотя и эти факторы имели большое значение). Весьма активно использовались и механизмы насилия. В Германии, например, после установления тоталитарного режима рабочие довольно быстро были лишены права на забастовки, им запрещалось самовольно менять работу и место жительства, выезжать за границу. А в Италии еще в 1928 г. крестьянам было запрещено покидать землю без разрешения властей. Примерно тогда же и в СССР крестьяне были фактически закреплены за колхозами, вплоть до 50-х гг. им не выдавали паспортов. В тоталитарных государствах, как правило, лишались самостоятельности профсоюзы, запрещались все партии, кроме правящей. Государство прибегало к массовым репрессиям против инакомыслящих и даже тех, кто лишь подозревался в инакомыслии.

     Жесткий контроль государства над обществом особенно активно применялся в фашистской Германии и в СССР. Этот контроль, порождавший в обществе атмосферу страха и неуверенности, не уравновешивался даже значительными достижениями в сфере социаль­ного обеспечения, плоды которых были доступны далеко не всем. В СССР, например, колхозное крестьянство пользовалось заметно меньшими социальными и прочими благами, чем горожане.

     В-третьих, сосредоточение огромной власти в руках одного лидера (или небольшой кучки правящей элиты) нередко приводило к военным, политическим или экономическим авантюрам. За тяготы второй мировой войны, развязанной фашистским руководством Германии во главе с Гитлером, пришлось заплатить дорогую цену всему миру (в том числе и самим немцам). Хорошо известно, какой урон был нанесен нашему обществу в годы тоталитарного правления. И дело не только в подавлении любого инакомыслия с помощью расстрелов или водворения в ГУЛАГ и весьма условном характере демократических прав, провозглашенных на бумаге. Силовые методы в области экономики привели, например, к хроническому - кризису в сельском хозяйстве уже в годы массовой коллективизации. А объявление генетики и кибернетики «лженауками» крайне пагубно отразилось на развитии некоторых отраслей советской науки, в целом переживавшей явный подъем. Эти и другие бессмысленные акции наносили вред и самой тоталитарной власти, но, как ни парадоксально, были «побочным» следствием ее природы.

     Как показало время, тоталитаризм не в состоянии довести до конца и решение своей главной задачи — модернизацию. Модернизировалась не экономика в целом, а лишь ее отдельные (хотя и весьма важные) отрасли. На развитии тоталитарных государств отрицательно сказывалось и то, что их власти постоянно прибегали к методам принуждения в сфере политики и социальных отношений, а это не соответствовало требованиям современной эпохи цивилизационного развития и самой сути модернизации. За внешней мощью тоталитарного государства скрывается органически присущая ему внутренняя слабость, что рано или поздно приводит его к гибели.

      Вторая мировая война привела к крушению тоталитарные режимы в Германии и Италии. Фашистский вариант тоталитаризма оказался наиболее нежизнеспособным. Правда, в Испании и Португалии режимы фашистского типа существовали еще три десятилетия, но, как считают многие историки, тоталитаризм в этих странах с самого начала был «умеренным», а после 1945 г. постепенно изменялся в сторону демократизации.

     Иначе обстояло дело с тоталитаризмом в СССР. Его позиции и внутри страны, и на международной арене укрепились после победы во второй мировой войне. Вдоль границ СССР в Европе и Азии возник социалистический лагерь, который охватила своего рода «вторая волна» тоталитаризма. Во многом это происходило под влиянием и в результате прямого вмешательства СССР, но также и в силу тех внутренних причин, о которых уже шла речь. Следует также учитывать, что политический режим новых социалистических стран не был буквальной копией советского: его «родовые» черты имели свои вариации и не всегда отличались жесткостью.

     Длительное существование советского тоталитаризма объясняется тем, что, несмотря на все его тене­вые стороны, в его основе сохранялось гуманистическое ядро, связанное с идеалом социализма. Вопреки довольно распространенному, особенно на Западе, мнению о внутреннем сходстве фашизма и советского тоталитаризма, это, конечно, явления разного порядка. В СССР при всех искажениях идеи самого справедливого общества одновременно шла и адаптация к ней. Кроме того, после смерти И. В. Сталина (1953) советский тоталитаризм приобрел более мягкие формы, что и продлило его существование. Крушение тоталитаризма в СССР и других социалистических странах на рубеже 80—90-х гг. стало важнейшим событием конца XX в. Сегодня тоталитарные режимы в различном виде еще сохраняются в Северной Корее, Ираке, на Кубе, в некоторых других странах. И хотя несостоятельность их, казалось бы, убедительно доказана историей, вряд ли кто-либо рискнет сказать, что тоталитаризм как явление изжил себя окончательно. 

     Тоталитаризм — один из горьких плодов индустриальной цивилизации. Он стал возможен в эпоху, когда люди поверили во всемогущество социальной инженерии, то есть «плановой», полностью регулируемой перестройки структуры общества: когда человек, сам того не замечая, постепенно превращался в «колесико и винтик» производственной и государственной машины. Отсутствие у индивида способности самостоятельно принимать решения стало основой для появления тоталитаризма.

     Не случайно известный психолог и философ Э. Фромм даже в самых демократических государствах видел ростки тоталитаризма:

     «Мы не замечаем, что стали жертвами власти нового рода. Мы превратились в роботов, но живем под влиянием иллюзии, будто мы самостоятельные индивиды... Индивид живет в мире, с которым потерял все подлинные связи, в котором все и вся инструментализированы; и сам он стал частью машины, созданной его собственными руками. Он знает, каких мыслей, каких чувств, каких желаний ждут от него окружающие, и мыслит, чувствует и желает в соответствии с этими ожиданиями, утрачивая при этом свое «я»...»