Тема 1. Соревновательность — главный принцип общественной жизни древней греции

1. Ф. Ницше. Гомеровское соревнование

Эту работу выдающийся немецкий философ написал в 1872 г.

     ...Греки — самые гуманные люди древних времен — носят в себе черту жестокости, достойную тигра жажду уничтожения. ...Александр приказывает пронзить ноги славному защитнику Газы¹, Батиду, и привязывает его живым к своей колеснице... Когда победитель в борьбе городов, по «праву» войны, казнит все мужское население и продает в рабство всех женщин и детей, то ...мы видим, что грек считал серьезной необходимостью полное излияние своей ненависти...

     На вопрос- «К чему эта жизнь борьбы и победы?» — у эллинского гения был готов еще и другой ответ, и он дает его на протяжении всей греческой истории.

     (Далее приводится отрывок из поэмы греческого поэта Гесиода «Труды и дни» о двух Эридах. Здесь, с точки зрения Ф, Ницше, выдвигаются иные моральные нормы, преодолевающие «животную» жестокость древнего человека.)

     «Одну Эриду, если имеешь разум, можно постольку же хвалить, поскольку другую порицать; потому что обе богини совершенно разные. Одна требует злой войны и вражды —жестокая. Ее, как старшую, родила черная ночь, а другую, как много лучшую, Зевс всевластный поставил на корни земли, среди людей. Она побуждает к работе негодного человека, и если тот, кто лишен собственности, смотрит на другого, богатого, то и он, подобно ему, торопится сеять, сажать и устраивать свои дела; сосед соревнуется с соседом, стремящимся к благосостоянию. Эта Эрида хороша для людей. Гончар враждует с гончаром, плотник с плотником, нищий завидует нищему, певец певцу».

     ...И вся греческая древность думает о злобе и зависти иначе, чем мы, и рассуждает, как Гесиод, который одну Эриду обозначает как злую, именно ту, которая ведет человека ко враждебному взаимоуничтожению, а вместе с тем прославляет другую Эриду как добрую — ту, которая с помощью ревности, вражды, зависти побуждает человека к действию, но не к действию истребительной войны, а к соревнованию. .

     Для древних целью атонального (состязательного) воспитания было благо совокупности, благо государственного общества. Каждый афинянин, например, должен был настолько развить соревнованием свое «я», чтобы он мог приносить Афинам наибольшую пользу и наименьший вред. То не было честолюбием по безграничности и неизмеримости: о благе своего родного города думал юноша, когда он состязался в беге, в метании или пении; богам своего города посвящал он венки, которые судья с почтением возлагал на его голову. Каждый грек с детства чувствует в себе страстное желание участвовать в состязании городов, быть орудием для блага своего города, этим воспламенялось его самолюбие и этим же оно обуздывалось и ограничивалось.

Тема 2.

АФИНЫ И СПАРТА ГЛАЗАМИ ГРЕЧЕСКИХ ИСТОРИКОВ

2. Преимущества спартанского строя

Греческий историк Ксенофонт (430—353 до н. э.) о Спарте.

     Что в Спарте особенно строго повинуются властям и законам, это мы все знаем. В других государствах люди более влиятельные даже не хотят проявлять страха перед властями, считают это недостойным свободных людей; в Спарте же самые влиятельные и повинуются властям строжайшим образом и гор­дятся своим смирением и тем, что по зову начальства, они в своем усердии не подходят, а подбегают, считая, что подаваемый ими пример глубокого повиновения внушит такую же исполнительность и прочим. Так это и вышло. ...Эфоры имеют право подвергать кого угодно наказанию, имеют власть взыскивать немедленно, имеют власть и отставить от должности до истечения срока и посадить в тюрьму должностных лиц, возбудить против них процесс, грозящий смертью. Если в других государствах допускают всегда избранных лиц править в течение года, как им будет угодно, то эфоры, наоборот, имея такую силу, подобно тиранам или наблюдателям за гимнастическими состязаниями, когда замечают кого в нарушении законов, немедленно его наказывают...

     Достойно восхищения у Ликурга и то, что он заставил граждан предпочитать прекрасную смерть постыдной жизни... Он явно предуготовил благополучие доблестным и злую участь трусам.

     Прекрасный, по моему мнению, закон установил Ликург и о том, как до самой старости совершенствоваться в добродетели: отнеся право быть избранным в геронты под конец жизни, он сохранил и за старостью необходимость заботиться о том, чтобы быть прекрасным и честным. И самое удивительное то, что, хотя все хвалят подобные учреждения, подражать им не желает ни одно государство.

Судьба законов Ликурга

     Если бы кто-нибудь спросил моего мнения о том, остаются ли еще и теперь законы Ликурга незыблемыми, то на это, клянусь Зевсом, я не мог бы дать решительного ответа. Я знаю, что раньше лакедемоняне предпочитали скромно жить в общении друг с другом у себя на родине, чем быть гармостами (наместниками) в городах и, слыша лесть, подвергаться ее губительному влиянию. Я знаю, что раньше они боялись открыто владеть золотом; теперь же некоторые даже хвастаются, что его имеют Небезызвестно мне и то, что раньше из-за золота изгоняли из Спарты иностранцев, и спартанцам нельзя было ездить за границу, чтобы граждане не заражались от чужестранцев легкомыслием; а теперь мне известно, что люди, занимающие, по-видимому, первенствующее положение, хлопотали о том, чтобы бессменно оставаться наместниками в чужой стране. ...Теперь они гораздо больше хлопочут, чтобы достигнуть власти, чем о том, чтобы стать ее достойными. .Нечего удивляться тому, что спартанцы теперь на дурном счету у греков, так как они явно не повинуются ни богу, ни законам Ликурга.