Глава 6. Право, мораль, правосознание

193

интересам других людей). Хотя, по справедливому замечанию Г. Ф. Шершеневича, чувство законности (родственное совести) в мень­шей степени, чем моральные качества, свойственно людям и, во всяком случае, не передается по наследству¹, в современном обще­стве правонарушение редко находит моральную поддержку и одоб­рение окружающих и почти всегда порицается как проявление не­добрых чувств, страстей или опасного неосмотрительства.

Особенную роль в правовом и моральном сознании стабильно­го общества играют нравы. Нравы — это нормы повседневного по­ведения, сложившиеся на основе морали, традиций и других соци­альных норм, исполнение которых стало привычным. Нравы пред­ставляют собой институционализацию моральных норм, результат их укоренения в психологию и образ жизни общества.

В истории политической и правовой мысли неоднократно от­мечалась зависимость законодательства от морального сознания общества, особенно от состояния нравов.

Следуя мысли Тацита — "в наиболее испорченном государ­стве наибольшее количество законов", — Томас Мор писал об иде­альном обществе-государстве Утопия и образе жизни его граждан: "Законов у них очень мало, да для народа с подобными учрежде­ниями и достаточно весьма немногих"². "У народа с хорошими нра­вами, — также замечал Ш. Монтескье, — законы отличаются про­стотой"³. Многократно подчеркивалось, что в обществе с высоким уровнем морального сознания многие законы и их изучение вооб­ще не нужны, и, наоборот, падение общественной нравственности порождает надобность в обширном и продуманном законодатель­стве: "К чему знание законов, — писал современник Т. Мора Эразм Роттердамский, — при отсутствии дурных нравов, от которых, — в том нет сомнения, — родились хорошие законы?"⁴

В связи с этой закономерностью ряд буржуазных правоведов XIX века утверждали, что основой общественного порядка явля­ются моральные обязанности и запреты, а право лишь снабжает наиболее важные из них государственной санкцией. Именно такой точке зрения соответствует представление, что нормы права адре­сованы не гражданам, а органам государства, на которые возло­жена обязанность решать споры и применять предусмотренные правом меры в случаях нарушения моральных и других культур­ных норм⁵. Эта точка зрения, связанная и с представлением о пра­ве как "минимуме нравственности", явно не соответствовала ре-

¹ См.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Учебное пособие (по изданию 1910—1912 гг.) Т. 1. С. 247—248. С. 157.

² Мор Томас. Утопия. М., 1953. С. 176, 287.

³ Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 422.

⁴ Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1960. С. 42.

⁵ См.: Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Учебное пособие (по изданию 1910—1912 гг.). Т. 2. М, 1995. С. 210 и след.

альному соотношению буржуазного права и общественной морали XIX века, существенно нарушенной и расколотой развитием пер­вобытного капитализма. В теоретическом плане данная точка зре­ния противоречила понятию "системность права" (см. гл. 3), а так­же, как отмечено, действительному соотношению права и морали.

Вместе с тем изложенные теоретические позиции отражают по меньшей мере два важных аспекта соотношения права и морали.

Во-первых, социальная роль права (создание "замиренной сре­ды", поддержание общественного порядка) резко возрастает в пе­риоды падения общественной нравственности, морального разло­жения общества из-за сословных, классовых, религиозных или на­циональных распрей, разгула эгоизма, индивидуализма, стяжатель­ства, групповых, церковных и партийных страстей, разрывающих общественное единство. Право как "суррогат морали" или ее необ­ходимое дополнение вынужденно расширяет сферу своего действия и строгость санкций. Такие периоды не могут длиться бесконечно долго, поскольку они завершаются либо заменой одного обществен­ного строя (и права) другим, либо укоренением новых нравов на основе совершенствования данного общества.

Во-вторых, давно замечено, что лица, хорошо воспитанные в моральном отношении, гораздо реже других совершают проступки и преступления, затевают споры и судебные тяжбы. Это действи­тельно реальная, стабильная и постоянная сторона соотношения права и морали.

В процессе преподавания современной общей теории права ряду лиц со средним или высшим образованием (студентам или слушателям вузов) задавался вопрос: какое правомерное поведе­ние предпочтительней с социальной точки зрения: 1) человек хо­рошо знает право и не нарушает его, потому что боится санкций, ответственности, наказания; 2) человек хорошо знает право, при­знает его ценность, относится к праву с глубоким уважением; 3) человек мало знает о праве, но не совершает правонарушений потому, что хорошо воспитан в духе нравственных норм и прин­ципов.

Первый вариант (правомерное поведение из-за страха нака­зания) порицался почти всеми опрошенными. Большая часть одоб­рила третий вариант (правомерное поведение, обусловленное нрав­ственными качествами личности). Те, кто одобрил второй вариант (правомерное поведение, обусловленное хорошим знанием права и уважением к нему), после просьбы обосновать это мнение поясни­ли, что они имели в виду не столько граждан, т. е. частных лиц, сколько государственных служащих, должностных лиц (для кото­рых, добавили некоторые, неплох и первый вариант).

В современном цивилизованном государстве взаимодействие права и морали осуществляется не на митингах, клеймящих дей­ствительных или мнимых правонарушителей, не на партийных или

194

Сущность права. Проблемы теории и философии права