из электронной библиотеки / 572098054923117.pdf

женщине из низшей варны (анулома), но осуждали брак мужчины низкого положения с женщиной более высокого статуса (пратилома). В большей части браки заключались только внутри варны.

Варварские народы В варварском обществе можно выделить три социальных состояния: свободные

(фрилинги), полусвободные (лэты) и несвободные. Свободные у германцев были равноправны и полноправны – знать (adel), из которой избирались вожди и позднее короли. Знатность имела не сословный, но родовой смысл; знатность определялась принадлежностью к наиболее древнему и многочисленному роду. У готов такими родами были балты и амалы, их мифическая родословная восходила к небесным богам – асам.

Полусвободные, по-видимому, происходили из покоренных племен. Они могли иметь дом, семью; но в то же время лэт находился в собственности господина, мог быть продан, обменен, подарен и т.д.

Несвободные или рабы были объектом вещного права. При этом несвободные были частью семьи; они могли есть за одним столом с господином, работать наравне с ним, вступать с дозволения господина в брачные отношения, иметь детей, личное имущество. Домашнее патриархальное рабство переживет варварское общество и даже доживет до позднего средневековья.

Главы семей – отцы (fater) – обладали правом жизни и смерти над детьми. Если отец брал новорожденного ребенка на руки и давал ему имя, то ребенку даровалась жизнь; если же отец отворачивался от младенца, не беря его на руки, то его следовало принести в жертву богам. Отец был вправе карать своей властью детей, не выполнявших его волю, вплоть до продажи в рабство и убийства. Отец определял участь детей, достигших брачного возраста, он сохранял власть над взрослыми, самостоятельными детьми вплоть до своей смерти.

Женщина-мать (muter) вела хозяйство, вознаграждала за труд слуг и работников.

Угерманцев существовало две модели брака: с полным соблюдением свадебного ритуала и без его соблюдения (muntee, fridelee). В первом случае подобало заключить соглашение между родственниками жениха и невесты; жених уплачивал рейпус, дававший право покровительства над женщиной; родственники невесты подносили приданое; устраивался свадебный пир; затем следовала первая брачная ночь, после которой муж должен был поднести невесте «утренний дар» (morgengab). Такой союз заключался между равными по знатности и состоянию родами. Во втором случае присутствовали только отдельные элементы брачного ритуала. Такой союз имел место при неравенстве состояний; он мог выглядеть как покупка невесты женихом или как свободный союз без особых взаимных обязательств с сохранением прав женщины на свое имущество. У норманнов могли существовать парные браки, когда одна пара обменивалась брачными партнерами с другой.

Угерманцев однажды заключенный союз muntee мог дополняться другими формами союза, вплоть до покупки рабынь-наложниц. Таким образом, у германцев реально практиковалась полигамия.

Эллинизм Эллинам была свойственна социальная стратификация и особый характер семьи, основы

общества. Все общество делилось на свободных и несвободных – рабов, которые численно преобладали. Свободные, в свою очередь, делились на эллинов и неэллинов, которые назывались по-разному – метэками, периэками и др. Гражданство распространялось только на эллинов. Граждане были чрезмерно политизированы; в сущности, они не имели права на частную жизнь, частные интересы. Личная жизнь находилась под тотальным контролем полиса; за супружескую неверность, за плохое воспитание детей грозили атимия, бесчестье и лишение гражданских прав.

Право вступать в брак (ius connubii) являлось исходным правом римского гражданина. Брачные союзы всех прочих социальных групп считались всего лишь сожительством. Наличие ius connubii определяло статус наследников: при ius connubii дети наследовали состояние отца, при его отсутствии дети наследовали состояние матери; например, если отец был свободным, а мать рабыней, с которой невозможен брак, то сын становился рабом, если отец был римским гражданином, а мать латинкой, имеющей право вступать в брак, то ребенок от этого союза получал римское гражданство. Основой римского брака являлось владение землей в составе ager publicus (общественной земли, государственной земельной собственности), которая не облагалась налогом, передавалась безвозмездно, не подлежала купле-продаже и могла наследоваться детьми. Во главе семьи стоял отец (pater familiae), наделенный огромной властью; он мог убивать детей до трех лет, а при наличии

отклонений и старше, мог продавать их; даже позднее высвобождение старших сыновей из-под власти отца совершалось в форме фиктивной продажи. Отец вправе был судить мать, но совместно с родственниками. Мать (mater familiae) считалась подвластной отцу, хотя отец мог доверить ей вести хозяйство дома.

Различались две формы брака – cum mano и sine manu. В первом случае заключение брака сопровождалось наличием свидетелей, совершением ритуала манципации (прикосновения рукой). Во втором случае брачный союз носил неформальный характер. Жена должна была в течение года покинуть дом мужа на 3 дня и ночи (обычай возобновления брака, прерывания срока его заключения). Если она этого не делала, то по праву приобретательной давности переходила под власть мужа. Жена рассматривалась в категориях вещного права. Помимо жены мужчина мог иметь наложниц.

Исторически известны две теории брака. По определению С.В. Троицкого,

«реалистическая» и «идеалистическая». «Реалистическая» ставит во главу существования брака потребность размножения, потомства, то есть деторождения. В чистом виде она воспринимается как стремление в браке иметь продолжение своего существования. Она известна с древних времен (с древнеиндийских, греческих, римских законов) и продиктована как религиозными, так и патриотическими мотивами. По своей сути такой брак вначале не являлся свободным волеизъявлением, а религиозной и гражданской обязанностью детопроизводства, нарушение которой каралось законами (например, Lex Julia et Papia Poppea – отменен Септимием Севером (193-211)). Так, например, само название брака, как у римлян, так и у греков, указывало на такую цель –

Matrimonium, matris munus – обязанность материнства. «Uxorem ne liberorum quaerendorum habes?» – «Для рождения ли детей берешь жену?» – вопрос римского цензора, после утвердительного ответа он признавал брак matrimonium justum (брак законный) – действительным. Такое отношение к «законности» брака с разными вариантами его понимания, включая различные системы многоженства, гарема и просто распущенности в межполовом общении было свойственно всему древнему миру. Отсутствие детей в браке считалось законным основанием или прямым указанием для его расторжения (в Индии по закону Ману, который и по сегодняшний день соблюдается приверженцами индуистских традиций, по истечении восьми лет в отсутствии детей он был обязателен). Кроме того, детородность как главная задача и смысл брака долгое время служила наличию у многих народов в брачных отношениях «закона о левирате». В большей степени этот закон был продиктован культурно-религиозными взглядами, существованием представления о том, что вечная жизнь для человека возможна только в его потомстве (подобные учения остались во многих языческих культурах и сегодня, также они развиваются в неоязыческой философии). Повсеместное распространение в ветхозаветный период «левирата» стало причиной его обсуждения и критики в ранней христианской литературе в процессе формирования нового взгляда на значение брака (Амвросий Медиоланский, Блаженный Августин, Фома Аквинат).

Тема защиты главного значения брака как деторождения, развитая в большей степени на Западе среди латинских богословов, стала причиной официального отношения

к браку в католицизме «―Matrimonii finis primarius est procreatio atque educatio prolis‖

(‖Главная цель брака состоит в рождении, и в особенности воспитании детей‖)»2, все же остальное является лишь следствием этой главной задачи.

Такая формулировка в католицизме брачного союза стала законодательной для развития отношения к нему в Западной Европе на долгое время. Кроме того, к данному истолкованию брака в развитии европейской правовой системы добавляется и сложившееся в языческой традиции Рима представление о браке как договорном союзе.

Римское право в дохристианский период имело следующее понятие о браке: «брак не есть сочетание, а согласие» (Nuptias non concubitus, sed consensus facit). Оно определяло, что

«сожительство со свободной женщиной есть брак, а не конкубинат». Брак – это договор между свободными сторонами, свободное сожительство (рабы как бесправные не могли иметь брака, но только сожительство). Это дохристианское языческое учение о браке стало одной из основ гражданского брачного права в Западной Европе и после ее христианизации.

По этой причине и впоследствии в католическом учении брак понимается в значительной мере как договор – договор двух сторон о союзе, где само таинство брака понимается как некое заключение договора (чуждый православию юридизм). Католический брак есть договор, он действителен до тех пор, пока живы вступившие в договор стороны, но если один из вступивших в брак умер, то договор теряет свою силу и возможен второй брак, так как «таинство» совершается в нем договорными сторонами.

Изначально формирующийся как служение «патриотическое» и «культовое» институт семьи западной культуры стал напрямую зависимым от социально-политических изменений. Общество диктовало форму семьи, понятие о ней, видоизменяя институт семьи в связи с изменениями социально-политического устройства западного мира. Это подтверждает история западной цивилизации, в которой семья фактически не была основой формирования общественных отношений, а общество формировало модель семьи, подвергая постоянной трансформации и всяческим метаморфозам институт семьи, в конечном итоге растворив его во множестве форм, иногда не отвечающих самому понятию семьи3.

Видение брака как реалистического, как «родового сношения», легло в основу многих европейских государств, оно явилось в дальнейшем началом философского рассуждения о браке таких мыслителей как И. Кант, Р. Зом, Д. Морган, М. Левен, Д. Леббок, А. Шопенгауэр. У Д. Моргана, М. Левена, Д. Леббока во главе таких рассуждений находится теория «промискуитета», где первоначальное происхождение брака кроется в случайных половых связях между мужчиной и женщиной. Философия А. Шопенгауэра первозначение в браке отдает роду (как бы возвращая в язычество), ради которого оправдана «жертва» супругов, в том числе и их жизни, не говоря уже о левирате4.

Промискуитет стал удобной формой изложения человеческой истории эволюционистами, где было свое видение на развитие отношений мужчины и женщины – «…когда человек только начал выходить из животного состояния, и совершался переход от стада к обществу, определяющей формой человеческих связей были беспорядочные половые отношения – промискуитет. Никто в стаде не знал своего отца, но все знали мать. Женщина занимала преимущественное положение, была главой рода, общины, и эту стадию истории называют матриархатом – господством женщин [попытка онаучивания мифа о матриархате]. Об этом пишет Ф. Энгельс в работе ―Происхождение семьи, частной

2Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин, 2001.

3См: Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII-XX вв.). –

М., 1997.

4Своего апогея реалистическая модель достигла в фашистской Германии, где задача женщины как матери идеологически была утрирована до предела. Один из руководителей Гитлерюгенда по этому поводу отмечал: «Одна из задач воспитательной работы Союза германских девушек заключается в том, чтобы довести до сознания девушек мысли об отборе и селекции человеческой породы» (См: Кнопп Г. «Дети» Гитлера. – М., 2004).

собственности и государства‖, ссылаясь на книгу американского исследователя Д. Моргана ―Древнее общество‖, эти же моменты освещены в книге Д. Фрезера ―Золотая ветвь‖»5.

Понятно, что эта позиция, как с исторической, так и с философской точки зрения «авторитетности» Ф. Энгельса, стала доминировать в сознании, включая в себя основные положения в представлении брака реалистического в посттрадиционный период и в отечественной культуре, разрушая тысячелетние представления о семье, браке, имеющее другое происхождение.

Однако, если не предвзято обратить внимание на исторические знания, в том числе и в истории развития брачных отношений, то можно сказать, что историческая наука в этой области и сегодня лишь гипотетична, а гипотезы в ней строятся в интересах доминирующих философий. Так, например, не имея никакого подтверждения, «стадность» эволюционистического представления о первоначальной семье в древней истории человечества не выдерживает никакой критики, базируясь на исследованиях «отсталых» народов, современных в том числе. Более того, историками не отрицается и тот факт, что с так называемого «первобытного общества» существовала форма и парного брака6.

«Идеалистическое» представление о браке так же, как и реалистическое, имеет давнее происхождение, но оно в отличие от вышерассматриваемого видит источник брака не в выживании, существовании в роде, а в более высоком стремлении к развитию, совершенствованию, раскрывающему полноту бытия. Оно не тождественно первому – реалистическому, а иногда и противоречит ему, видя в первом примитивизм.

Стремление к совершенству, раскрывающее полноту бытия, известно уже в библейском повествовании о Адаме и Еве, где Ева – восполнение в целостности человека. «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» (Быт. 2, 24). Стремление такого восполнения находится в человеческой мысли на протяжении всего его исторического пути (в христианской историософии оно получает более полное воплощение)7. Оно проявлялось и во многих языческих культурах. Такое стремление в греческой древности сфокусировал Платон как «влечение к целостности, возвышающее человека к изначальному совершенству, исцеляющее его и делающее блаженным», а Аристофан излагал такую позицию следующим образом: «Поэтому всякий ищет свою половину, которая ему соответствует...»8.

Идеалистическая идея брака развивалась и получила господство в православной части Европы. Она стала теоретическим основанием понимания брака моногамного – брака, закрепленного законом на единожды заключенное сожительство мужчины и женщины. Он понимался как единственная форма существования такого союза, опираясь на православное учение, в котором антропология указывала на то, что «…только в моногамном браке возможно полное проявление взаимной близости супругов»9. Такая форма брака, олицетворяя идеалистическую идею, была включена в официальные восточные канонические сборники. «Эклога 740 года определяет брак как соединение двух лиц в одной плоти, в одном существе. Вместе с Эклогой это определение попало и в

5Губин В.Д. Человек и его бытие в природе, истории и культуре. – М., 1992.

6См: Алексеев В.П. История первобытного общества: учеб. для студентов вузов по спец. «История». – М., 2007.

7«Христианский взгляд основывается на свидетельстве Библии, которая с первых же строк прямо говорит об изначальности монотеизма… Объективным основанием к принятию библейского свидетельства является тот факт, что достоверность Библии как одного из древнейших исторических письменных источников подтверждается множеством научных и прежде всего археологических исследований. Поэтому можно с достаточным основанием говорить о монотеизме как древнейшей религии человечества». (Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. – М., 2004).

8Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин, 2001.

9Цыпин В., прот. Курс церковного права. – Клин, 2004.

славянскую Кормчую10. Вальсамон определяет брак как ―соединение мужа и жены в одно существо, в одного человека с одной душой, но в двух лицах‖»11. Иоанн Златоуст, выдающийся богослов восточного христианства – православия, выражал эту теорию следующим образом: «Тот, кто не соединен узами брака, не представляет собой целого, а лишь половину. Мужчина и женщина не два человека, а один человек». «Свойство любви

таково, что любящий и любимый составляют не двух разделенных, а одного какого-то человека»12.

В Византии брак не рассматривается лишь как гражданская формальность. Брак, не получивший церковного благословения, не может называться браком, а незаконным сожительством, только церковное таинство могло придать браку необходимую законность. Такое понимание брака юридически закрепил император Лев VI и таким образом придал таинству брака юридическое значение. Со значением духовным, церковным, он соединил значение чисто юридическое, гражданское, государственное, что в какой-то степени впоследствии привело к обмирщению этого таинства.

Определение брака, как всестороннего и полного объединения супругов, рождению детей в нем отводит не первенствующее место. Оно не является в браке основной и главной задачей (учение о браке в Новом Завете отличается от ветхозаветного именно тем, что основной смысл брака видится в любви и вечном единстве супругов, нигде в новозаветных текстах не говорится о деторождении как о цели или как об оправдании брака).

В идеалистическом понимании брака радость деторождения есть высший дар любви, где любовь освящает интимные отношения, и только в любви они становятся прекрасными. В этом смысле в идеалистической традиции христианского понимания брака возможен «…единственный контекст, в котором сексуальная жизнь предстает как благая и уместная, …контекст супружеского союза»13.

Дело в том, что в христианском мировоззрении брак – явление сотериологическое. «Это требует от брачующихся подвига, который заключается не в искоренении или подавлении, а в очищении и возвышении полового влечения. А это означает быть верным спутником, терпеливым слушателем и преданным слугой другого, окружать его неизменной заботой и нежным вниманием»14. Сотериологическое начало брака, отвечающее антропологическим представлениям христианского учения, где допускаются два пути жизни человека в благочестии и чистоте духовно-телесной – монашества и семьи, где «…принцип девственности... вовсе не противопоставляется браку, а является как бы параллельным…»15. Оба эти пути направлены на предотвращение блуда, ставшего бичом духовного регресса в истории человечества. Они не противопоставляются, а напротив, аскетизм монашествующих в его «заимствовании миром» в браке становится духовным зарядом в очищении и возвышении брачного союза. С самого начала существования христианской (православной) цивилизации и монашество, и семья в ней стремятся к одному – устройству духовной жизни и отношений во взаимном восполнении соборного единства. Так достаточно часто в византийской и русской истории, проводя жизнь в миру, воспитывая детей, в преклонном возрасте супруги уходили в монастырь для дальнейшего своего духовного служения (были случаи ухода и всей семьи). Фактически, если более внимательно посмотреть на исторический путь такой цивилизации, то становится ясно, что исторически сложившаяся ее культура, в том числе и русская, – культура церковно-семейная.

10 «В ―Кормчей‖ определение брака дано в следующей редакции: ―Брак есть мужеве и жене сочетание, сбытие во всей жизни, божественныя и человеческия правды общение ‖». (Цыпин В., прот. Курс церковного права. – Клин, 2004).

11Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин, 2001.

12Цит по: Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин, 2001.

13Иоанн Брек, протопресвитер. Священный дар жизни. – М., 2004.

14Иоанн Брек, протопресвитер. Священный дар жизни. – М., 2004.

15Зеньковский В. На пороге зрелости. Беседы с юношеством о вопросах пола. – М., 1991.

Христианство приносит в сферу человеческого бытия учение о целомудрии как его чистоты. «Целомудрие – это то, что оберегает дух человека от погружения его в плоть; это самосохранение человеческого духа, без чего человек становится плотяным, животным, теряет все человеческое»16. «Целомудрие, рассматриваемое в узком смысле слова как добродетель, противоположная плотским страстям и разврату, называется чистотою»17. Брачный союз в христианстве проходит «очистительное горнило», создается новое отношение к нему через понятие чистоты – если нет достойного избранника, то лучше сохранить чистоту, не вступая в брак.

Так союз мужчины и женщины уже в первые века христианской цивилизации определяется как союз священный, как таинство18 – что «…лишь в таком союзе получает истинное оправдание сексуальная сторона брачных отношений… моногамного,

гетеросексуального благословенного супружеского союза...»19.

По существу отношения между мужчиной и женщиной в христианстве достигают полноты, красоты и совершенства. Брак понимается в христианстве онтологически как данность духовного бытия, соединение двух людей в единое целое, и является даром красоты и полноты жизни, существенно нужным для совершенствования, для осуществления своего предназначения, для преображения. Поэтому всякое другое отношение к браку в христианском сознании может быть воспринято как профанация брака, катастрофическое снижение понятия о браке и человеке, как унижение человека.

Идея, подобная идеалистическому представлению о браке, позднее была присуща и многим «философам-идеалистам» – «полное соединение в одно бытие двух лиц разного пола» (И. Фихте), объединение супругов в одно лицо (рerson), которое «служит основанием для моральных и частноправовых последствий брака»20 (Г. Гегель), соединение в одну волю, в одно существо (Ф. Шлейермахер).

Очевидно, что реалистическое представление о браке, которое доминировало в ветхозаветный период, осталось таковым в культурных традициях, имеющих ветхозаветные или языческие корни, получило второе дыхание в христианской цивилизации с развитием секуляризованного, светского общества, чем в целом поставлен вопрос кризисного состояния в ней института семьи. На сегодняшний день идею идеалистического брака возможно найти лишь в традиционном представлении о нем в культурах, сохранивших его в сознании народа как идеала любви, верности, чистоты отношений супругов, моногамии – как единожды, на всю жизнь заключенного брака, плодом которого являются дети, выросшие и воспитанные в атмосфере семьи как жизненной ценности. Такое идеалистическое представление о браке, несмотря на подверженость культурно-идеологической трансформации, остается достоянием и русской культуры.

16Шиманский Г.И. Христианская добродетель целомудрия и чистоты по учению святых Отцов и подвижников Церкви. – М., 1997.

17Шиманский Г.И. Христианская добродетель целомудрия и чистоты по учению святых Отцов и

подвижников Церкви. – М., 1997.

18 «То, что брак есть Таинство, видно из следующих слов апостола Павла: оставит человек отца своего и матерь,

иприлепится к жене своей, и будут два в плоть едину (и будут двое одна плоть). Тайна сия велика есть: аз же глаголю во Христа и во Церковь (Еф. 5,31-32)». (Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. Составлен митрополитом Филаретом (Дроздовым). – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006).

19Иоанн Брек, протоприсвитер. Священный дар жизни. – М., 2004.

20Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин, 2001.

-полигиния – один мужчина и несколько женщин (этот тип особенно присущ скотоводам-кочевникам)

-полиандрия – один женщина и несколько мужчин (крайне редкий случай, существовавший у одного из народов Индокитая);

-моногамия – один мужчина и одна женщина (преобладающая форма брака у земледельческих народов).

-моногамия встречается в двух формах: пожизненная и допускающая развод, или легко разводимая. Неполная семья (один родитель с детьми) встречались крайне редко.

Семьи, которые делают сознательный выбор в пользу ценностей традиционной культуры, религии. Это, например, семьи участников фольклорных ансамблей, получивших широкое распространение еще в 70-е годы. Их усилиями аутентичный фольклор возвращался в жизнь, хотя бы на ограниченном пространстве народного праздника, свадьбы, застолья, гулянья. При этом у многих тяга к фольклорному искусству постепенно перерастала в потребность изменить свой образ жизни, максимально возможно приспособить его к народно-православному календарю. Постепенно происходило «смыкание» интереса к аутентичному фольклору с интересом к религиозным ценностям, что приводило к культивированию того и другого в повседневной жизни.

Другие семьи, тоже преимущественно городские, только в последние годы всерьез обратились к православию. В них люди пытаются сознательно строить свою жизнь по традиционной схеме: они начинают вести воцерковленный образ жизни, становятся членами церковных общин, отдают своих детей учиться в гимназии с религиозным уклоном. Их повседневная жизнь становится строго подчиненной тем нормам и правилам, запретам и ограничениям, которые они сами для себя выбрали. Следование религиозным нормам нередко предполагает смену места работы, иное, чем прежде, проведение досуга, отказ от обычных для горожанина развлечений. Отношение к массовой культуре как злу, антикультуре заставляет отказываться от просмотра большинства, а в крайних случаях, и всех телепрограмм. Однако при этом многие достижения и нормы универсальной культуры воспринимаются положительно и не вступают в противоречие с традиционнорелигиозным мировоззрением: детям стремятся дать хорошее образование со знанием иностранных языков, компьютерных программ.

Как это ни покажется странным, но нередко в нашей повседневной жизни мы следуем правилам, зафиксированным в исторических документах, например в Домострое (XVI в.). Так, каждое утро, решая, какую одежду надеть - рабочую, повседневную или праздничную, мы, сами того не подозревая, выполняем старинное предписание: «А всем дворовым людем наказ: всегда что делают в ветшаном платье, а как пред государем и при людех - в чистом во вседневном платтейцы, а в праздники и при добрых людех или с государем или с государынею где быти, ино в лучшем платьи»119. Однако вряд ли это правило - в будни носить будничную одежду, а в праздники -праздничную - можно было бы отнести исключительно к этнической традиции русских. В Домострое, который, безусловно, принадлежит русской этнической культуре, зафиксирова

на некая традиционная универсальная норма, характерная практически для всех этнических сообществ. И связано это прежде всего с общностью принципов, лежащих в основе повседневных практик, с тем, что обычно называют «здравым смыслом», «народной мудростью».

Наиболее значительным произведением средневековой Руси ХУ1 в., имевшим педагогическую направленность, был «Домострой». Вобрав в себя педагогические традиции, воспитательный опыт и культуру народа, он представляет собой свод нравоучений, норм, регламентирующий социально-экономическую жизнь, дающих представление современным поколениям об отношениях, царивших в русских семьях. Основу семейной жизни составляли отношения к детям, их воспитанию: «А пошлет кому бог детей – сыновей или дочерей, то заботиться о чадах своих отцу и матери, обеспечить их и воспитывать в добром поучении; учить страху. Божию и вежливости и всякому порядку» (Пилипов В.М. 1991.10).

Особо отмечена ответственность родителей за воспитание детей, в «Домострое», где говорится: «Если же дети согрешат по отцовскому или материнскому небрежению, о таких делах им и ответ держать в день Страшного суда (Пилипов В.М. 1991. 11). Важнейшими нравственными заповедями русской семьи были любовь и почитание родителей, что также отражено в «Домострое». В этом же труде многократно отмечалось трудолюбие. Вершиной считалось мастерство или «рукоделие», выучить которому надлежало родителям. Равенство между людьми проходит лейтмотивом всего текста «Домостроя». В нем же опровергается мнение об униженном положении женщины на Руси. Напротив, подчеркивается необходимость уважительного отношения детей к матери. Не делается разграничений в отношении к сыновьям или дочерям. И тех и других надлежит любить, беречь, заботиться, воспитывать: мать – дочерей, отец – сыновей. Кто в чем способен, какие кому бог возможности дает (Пилипов В.М. 1991.11).

В ХУ111 в. по указанию Петра 1 составлен свод правил внешней культуры и поведения, названный «Юности честное зерцало». Подробное изучение этого педагогического трактата показало его глубинных народные основания. Много места в нем отведено семейным отношениям. Главной обязанностью детей называется почтение к родителям, отца следует «в великой чести содержать», речи его «перебивать не надлежит и ниже прекословить» (Антология….Х111 в. 1985. 36). По данным этнографических исследований, приведенные требования были характерны для всех сословий русской молодежи, а не только дворянской. Это являлось существенным качеством русского менталитета. На родительский зов следовало отзываться тотчас словами: «Что изволите, батюшка?» или «матушка». Много внимания уделялось и нравственным качествам, которыми надлежит обладать молодежи. Считалось, что подросток должен быть бодр, трудолюбив, прилежен. Существующее мнение о необязательности русского человека опровергается с детства внушаемыми правилами: «Все, которые что кому обещают, имеют прилежно трудиться, чтоб как возможно без отлагательства оное исполнить, хотя в том и убыток себе понесть, или прежде обещания должно наперед довольно размыслить (Антология….Х111 в. 1985. 38). Вопросы нравственного воспитания подрастающего поколения изложены во многих древнерусских произведениях: «Повести временных лет « и др. Многие государственные деятели России поддерживали требования народной педагогической культуры и возводили их в ранг общественных норм. Императрица Екатерина 11 в своих произведениях давала полезные советы родителям, касающиеся их поведения и воспитания детей. В присутствии детей, по ее мнению, «всякий родитель должен воздерживаться …не только дел, но и слов, клонящихся к неправосудию, как-то: брани, клятв, всякой жестокости и др.» Она считала необходимым гнать из семейной жизни ложь, «ибо ложь изо всех вреднейший есть порок» (Борзаковский П.К. 1991. 32).

Лекция 2. Семья и Русская Православная Церковь

«Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» приняты Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 15 августа 2000 года. Они

излагают базовые положения учения РПЦ по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем. Документ также отражает официальную позицию Московского Патриархата в сфере взаимоотношений с государством и светским обществом. Помимо этого, он устанавливает ряд руководящих принципов, применяемых в данной области епископатом, клиром и мирянами. Концепция устанавливает ряд конкретных норм и принципов, она является авторитетным практическим руководством для архиереев, священников и мирян, что позволит членам Церкви занимать действительно общую позицию в диалоге с властью и обществом. Она может способствовать их объединению, дать отчетливое представление светскому обществу о том, каково мнение Церкви по насущным проблемам современности.

Разделы Основ социальной концепции Русской Православной Церкви о семье

Проблеме семьи в современном обществе в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» уделяется большое внимание как основополагающему институту христианской культуры, системе взаимосвязанных норм жизни человека.

Вразделе «Церковь и государство» в практических областях взаимодействия Церкви с государством на благо народа обозначена поддержка института семьи, материнства и детства;

Вразделе «Вопросы личной, семейной и общественной нравственности» сформулировано отношение РПЦ к таким вопросам как ценности христианской семьи, отношение к гражданскому браку, а также к бракам между православными и представителями иных христианских вероисповеданий, к бракам с нехристианами, возможные основания к расторжению церковного брака, роль семьи в развитии личности, ее роль в воспитании благочестия, чувства живой преемственности поколений. Выражена озабоченность Церкви разрушением традиционных связей родителей с детьми, распространением в современном обществе порока. Рассматривается вопрос о положении женщины.

Внем сказано следующее.

Высоко оценивая подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и признавая особую роль монашества в своей истории и современной жизни, Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижал брачные отношения.

Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака.

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака.

Церковь отнюдь не поощряет второбрачия. Тем не менее, после законного церковного развода, согласно каноническому праву, второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимии, наложенной в соответствии с каноническими правилами. Роль семьи в становлении личности исключительна, ее не могут подменить иные социальные институты. Разрушение семейных связей неизбежно сопряжено с нарушением нормального развития детей и накладывает долгий, в известной мере неизгладимый отпечаток на всю их последующую жизнь.

Высоко оценивая общественную роль женщин и приветствуя их политическое, культурное и социальное равноправие с мужчинами, Церковь одновременно противостоит тенденции к умалению роли женщины как супруги и матери. Фундаментальное равенство достоинства полов не упраздняет их естественного различия и не означает тождества их призваний как в семье, так и в обществе. Стремление уничтожить или свести к минимуму естественные разделения в общественной сфере несвойственно церковному разуму. Половые различия, подобно