учебный год 2023 / Velikaya_reforma_K_150-letiyu_Sudebnykh_Ustavov_V_2_t_T_II

академический год", составленном накануне упразднения в Московском университете в 1931 г. этого факультета, М.П. Коваленков, по-прежнему беспартийный, указан в качестве сверхштатного профессора по специальности "Хозяйственное право", причем, как отмечено в примечании, он на тот момент оставался заместителем председателя ВАК при ЭКОСО РСФСР "с оплатой"*(813).

Нельзя сказать, что в 1920-е годы М.П. Коваленков полностью забыл об уголовно-процессуальной науке, сосредоточившись исключительно на проблемах хозяйственного права и арбитражного судопроизводства. В научном плане уголовный процесс продолжал его интересовать. Так, в 1926-1927 академическом году, еще до утверждения М.П. Коваленкова сверхштатным профессором хозяйственного права, его фамилия единственный раз встречается в списке профессоров и преподавателей факультета советского права в качестве преподавателя уголовного процесса (2 часа в неделю) *(814). В тот период на кафедре уголовного процесса наблюдалась немалая текучесть кадров, к которой мы еще вернемся. Видимо, в определенный момент руководство кафедры обратилось и к М.П. Коваленкову как к специалисту по уголовному процессу с "дореволюционным" стажем. Однако в копии указанного списка 1926-1927 года, испещренного чьими-то рабочими пометками, строка "уголовный процесс - Коваленков" вычеркнута красными чернилами *(815). Не исключено, что преподавание М.П. Коваленковым уголовного процесса в Московском университете лишь планировалось в том году, но по каким-то причинам не состоялось. Как бы то ни было, ясно одно: бурные годы первых лет советской власти развели в разные стороны бывшего приват-доцента Императорского Московского университета, ставшего заместителем председателя Высшей арбитражной комиссии при ЭКОСО РСФСР, Михаила Петровича Коваленкова и уголовно-процессуальную науку.

Однако вернемся в 1919 г. Теперь становится ясно, что в Московском университете не оставалось ни одного процессуалиста, так как единственный после ухода Г.С. Фельдштейна, С.В. Познышева, С.И. Викторского и Н.В. Давыдова специалист по уголовному судопроизводству М.П. Коваленков преподавание этой дисциплины также оставил, хотя и по другим причинам.

В сложившейся ситуации в Московский университет возвратился его воспитанник Николай Николаевич Полянский, покинувший alma mater, напомним, в 1911 г. по политическим причинам. Официально профессор Н.Н. Полянский был зачислен в университет 23 апреля 1919 г. *(816) - фактически одновременно с созданием факультета общественных наук (ФОН), включавшего политикоюридическое отделение.

Именно Н.Н. Полянского следует считать основоположником советской уголовно-процессуальной школы Московского университета - ему, по сути, пришлось начинать с "чистого листа". Нельзя не признать, что приглашение этого, к тому времени уже маститого, ученого стало событием знаменательным. Сложно сказать, входило ли данное обстоятельство в планы советской власти, но именно личность Н.Н. Полянского позволила волей-неволей сохранить "связь времен". Одновременно принадлежа к дореволюционной и послереволюционной научным школам, он соединил в единое целое две эпохи, что без малейших преувеличений и натяжек позволяет, невзирая на все революционные потрясения, говорить о

подлинной преемственности уголовно-процессуальной науки в Московском университете.

В архиве имеются "Анкетные листы профессоров ФОНа", относящиеся к 1921 г. Среди них есть и анкетный лист, собственноручно составленный Н.Н. Полянским (без даты), который в тот момент был единственным представителем науки уголовного процесса в Московском университете. Некоторые приведенные им в анкете сведения (год рождения, специальность, "образовательный ценз" *(817)) нам уже известны. Отметив, что он служит в Московском университете, при ответе на следующий вопрос "В качестве кого?" Н.Н. Полянский указал: "В качестве профессора, читает лекции, ведет практические занятия, заведует кабинетом уголовного процесса". Следующий пункт анкеты "Служебный стаж до поступления на последнюю службу" в изложении Н.Н. Полянского выглядит следующим образом: "В 1901 был оставлен при Московском университете, с 1904 состоит приватдоцентом до 1911 г., с 1907 преподавал и был деканом на курсах Полторацкой, с 1916 по 1920 состоял профессором Ярославского университета" *(818). В графе о научных трудах Н.Н. Полянский указал главным образом свои монографии и статьи дореволюционного периода, большую часть из которых мы уже приводили. Исключение составляет только одна работа советского периода, включенная Н.Н. Полянским в анкетный лист, - статья "Цель уголовного процесса" в Сборнике Ярославского государственного университета (1919. 36 c.). Наконец, на последний вопрос анкеты "Организационная деятельность" Н.Н. Полянский ответил следующим образом: "Был деканом юридического факультета Высших женских курсов Полторацкой и факультета общественных наук в Ярославском университете, в организации которого принимал деятельное участие, в настоящее время состоит заведующим кабинетом уголовного процесса"*(819).

Будучи несколько лет единственным штатным преподавателем уголовного судопроизводства в Московском университете *(820), Н.Н. Полянский активно участвовал в жизни нового факультета общественных наук. Например, зафиксировано его присутствие на заседаниях ФОН, состоявшихся 16 июля и 22 декабря 1920 г.*(821) Интересно, что весь профессорский состав факультета был четко разделен в то время на "профессоров ФОН не-марксистов" и "профессоров ФОН - членов РКП". Н.Н. Полянский, несмотря на свои дореволюционные симпатии к учению К. Маркса, затруднившие ему защиту магистерской диссертации, по всем документам советского периода проходил как "не-марксист"*(822). Тем не менее это не помешало ему войти в список специалистов Московского университета, получивших с 1 июля 1921 г. "спецставки", утвержденные по представлению МГУ Московским губернским советом профессиональных союзов. Размер "спецставки" Н.Н. Полянского составлял 18 000 рублей в месяц при нагрузке 6 часов в неделю*(823). Нельзя не отметить, что, как и многие другие "старые специалисты", с бытовой точки зрения профессор Н.Н. Полянский был новой властью обеспечен неплохо. Достаточно сказать, что он проживал недалеко от университета в прекрасной квартире по адресу: "Б. Никитская, М. Кисловский пер., д. 6, кв. 5"*(824).

С точки зрения преподавания профессору Н.Н. Полянскому в тот период приходилось нелегко: новая власть пересматривала программы курсов, в том числе по уголовному судопроизводству. Так, в 1920 г. Н.Н. Полянский читал не привычное

"Уголовное судопроизводство", но такие предметы, как "Общее учение о суде", "Учение о суде уголовном" и "Военно-уголовный процесс". Более того, 23 июня 1920 г. факультет принял решение дополнить программу обучения студентов уголовноправовой специализации ("Криминалисты") новым предметом, изучаемым на 4-м году, который назывался "Специальная часть учения о суде уголовном (розыск) и судебная экспертиза" *(825). Это решение вполне соответствовало тенденциям развития советского уголовного процесса того времени - стиранию граней между предварительным следствием, дознанием и розыском; перенесению центра тяжести со следствия на дознание и розыск и т.п. Впрочем, привычное н а и м е н о в а н и е д и с ц и п л и н ы - "Угол о в н ы й п р о ц е с с" - в с к о р е б ы л о

восстановлено*(826). "Специальная часть учения о суде уголовном" впоследствии стала именоваться просто "Уголовным розыском", входившим в программу преподавания в Московском университете *(827). В 1929 г. в учебных планах "Уголовный розыск" исчез, уступив свое место новому предмету - столь нам ныне привычной "Криминалистике"*(828).

Как уже было отмечено, Н.Н. Полянский в течение нескольких лет был единственным штатным преподавателем уголовного процесса или его ответвлений, имевших другие наименования, но это, конечно, не означает, что ему в одиночку приходилось читать лекции и вести практические занятия (по терминологии тех лет - "упражнения")*(829) по всем указанным дисциплинам. Часть нагрузки возлагалась на так называемых сверхштатных преподавателей.

8 декабря 1921 г. произошло событие, подлинное значение которого можно было оценить только по прошествии ряда лет: в Московский университет был зачислен в качестве "сверхштатного преподавателя"*(830) уголовного процесса А.Я. Вышинский (1883-1954). Почти два года спустя, в октябре 1923 г., в числе "вновь приглашенных профессоров" *(831) Московского университета на кафедру уголовного процесса *(832) в качестве "сверхштатного профессора" приняли не менее значительную фигуру - Н.В. Крыленко (1885-1938).

Андрей Януарьевич Вышинский и Николай Васильевич Крыленко внесли заметный вклад в историю не только отечественного права и юридической науки, но и всего нашего государства. Этим двум государственным деятелям, чьи жизнь и деятельность ныне оцениваются весьма неоднозначно, посвящено немало исследований, в том числе монографий и публицистических очерков *(833). Мы не будем здесь анализировать ни детали богатых событиями биографий А.Я. Вышинского и Н.В. Крыленко, ни достоинства и недостатки их правовых концепций, в том числе в области уголовно-процессуальной науки. В литературе эти вопросы разработаны достаточно подробно *(834). Отметим только, что А.Я. Вышинский уже после своего ухода из Московского университета занимал посты заместителя генерального прокурора СССР (1933-1935), генерального прокурора СССР

(1935-1939), заместителя председателя Совета народных комиссаров СССР

(1939-1944), министра иностранных дел СССР. Н.В. Крыленко пришел в Московский университет уже крупным государственным деятелем: в 1918 г. он стал председателем Верховного революционного трибунала, а в 1922 г. - заместителем народного комиссара юстиции РСФСР и старшего помощника прокурора Республики. Именно на время работы в этой должности пришлись годы

преподавания Н.В. Крыленко, одного из основателей советской прокуратуры, в Московском университете. Позже, после оставления преподавательской деятельности, ему суждено было стать народным комиссаром юстиции РСФСР

(1931) и СССР (1936).

Однако именно работа на кафедре уголовного процесса МГУ - наименее известная страница биографий как А.Я. Вышинского, так и Н.В. Крыленко, которой,

Справедливости ради признаем, что в истории Московского университета А.Я. Вышинский оставил более яркий след: он был не только штатным профессором, заведующим кафедрой уголовного процесса, но и ректором университета. Н.В. Крыленко, занимая одновременно ответственные посты, преподавал главным образом как сверхштатный профессор - для него работа в МГУ никогда не была основной.

Вместе с тем до 1925 г., когда был создан факультет советского права, А.Я. Вышинский нигде в документах не упоминается в качестве преподавателя правового отделения ФОН МГУ. Единственное документальное подтверждение его зачисления в конце 1921 г. сверхштатным преподавателем МГУ - "Список личного состава факультета советского права" *(836), датируемый 1930 г., где сделана соответствующая отметка, на которую мы ранее и сослались. В то же время Н.В. Крыленко наиболее активно вел в МГУ преподавательскую деятельность именно в 1923-1925 гг., в чем нет ни малейших сомнений. В какой-то мере можно предположить, что именно с приходом к руководству кафедрой уголовного процесса А.Я. Вышинского университетская карьера Н.В. Крыленко, до того одной из самых ярких фигур факультета общественных наук, начала клониться к закату. К тому же ни для кого не были секретом далеко не безоблачные отношения двух этих видных юристов своего времени*(837). Впрочем, это лишь гипотеза.

Н.В. Крыленко, как мы уже отмечали, был официально принят в Московский университет в октябре 1923 г.*(838) Будучи зачислен на 1/3 ставки, непосредственно к чтению лекций по уголовному процессу он приступил с 1 декабря 1923 г. в объеме 2 часов в неделю *(839). Н.В. Крыленко, в отличие от Н.Н. Полянского, входил в другую группу по принятой тогда классификации: "профессора ФОН - члены РКП (сверхштатные)"*(840). Нельзя не отметить, что, в отличие от других крупных государственных деятелей первых лет советской власти (например, Н.И. Бухарина), Н.В. Крыленко не просто числился на факультете общественных наук МГУ - он действительно вел преподавательскую работу, читая студентам лекции*(841).

Однако основной научной специальностью Н.В. Крыленко было все-таки не уголовное судопроизводство - его больше интересовали вопросы судоустройства, причем не только как теоретика, но и как практика. Еще незадолго до прихода в МГУ он опубликовал крупную работу по данной проблематике *(842), поэтому не вызывает удивления, что очень скоро после появления Н.В. Крыленко в составе ФОН на очередном списке преподавателей факультета рядом с его фамилией сделана приписка красными чернилами - "судоустройство" *(843). Именно этот предмет в течение нескольких лет он преподавал на кафедре уголовного процесса Московского университета.

В 1923-1924 академическом году по кафедре уголовного процесса МГУ

официально числились три преподавателя: помимо "беспартийного" Н.Н. Полянского и "коммуниста" Н.В. Крыленко в список был включен "марксист" М.Ф. Левитин*(844). Кроме того, вне этого списка в документах отдельно указан преподаватель Я.Л. Берман, который, как отмечено, "временно занимает вакантное преподавательское место по уголовному процессу"*(845).

Мозес Фадеевич Левитин появился в Московском университете 15 февраля 1921 г., заняв должность заместителя заведующего секцией судебного и карательного права Института советского права МГУ, о котором мы уже упоминали*(846). Кроме того, вместе с М.П. Коваленковым он был избран действительным членом этого Института, т.е., в отличие от М.П. Коваленкова,

преподавательской деятельности на кафедре уголовного процесса ФОН МГУ, где помогал Н.Н. Полянскому. В 1923-1924 академическом году он вел семинары по уголовному процессу в объеме 2 часов в неделю на 1/3 ставки *(848). Во второй половине 1920-х годов имя М.Ф. Левитина уже не упоминается в числе преподавателей кафедры уголовного процесса.

Яков Леонтьевич Берман, поначалу "временно" привлеченный на вакантное место по кафедре уголовного процесса, в 1924 г. был зачислен в МГУ в качестве сверхштатного преподавателя уже на постоянной основе *(849). Сведения о нем крайне скудны. В то время видной фигурой ФОН МГУ был его почти полный тезка - Яков Александрович Берман, штатный профессор по разряду "членов РКП" *(850), читавший курс истории частного права *(851). Роль Я.Л. Бермана в истории факультета много скромнее: в 1926-1927 академическом году, когда заведующим кафедрой уголовного процесса был А.Я. Вышинский, он еще упоминается в числе членов кафедры как "сверхштатный доцент" *(852), но с 1927 г. фамилия его перестает встречаться в архивных документах кафедры уголовного процесса. Не упоминается он и в развернутом "Списке личного состава факультета советского права" за 1930 г.*(853)

Однако вернемся к Н.В. Крыленко. Составляя вместе с Н.Н. Полянским костяк кафедры уголовного процесса до прихода на нее в качестве заведующего А.Я. Вышинского, он активно преподавал в Московском университете до 1925 г. По крайней мере, его фамилия встречается во всех списках действующих сверхштатных профессоров того периода *(854). Потом, судя по всему, Н.В. Крыленко преподавал на факультете советского права МГУ нерегулярно, хотя и продолжал числиться в преподавательском составе. Более того, в планах факультета за 1926-1927 академический год он указан в качестве штатного профессора "по судоустройству и судопроизводству" *(855), причем, что характерно, его фамилия названа не в числе членов кафедры уголовного процесса, но стоит несколько особняком *(856). Однако в ведомости "о фактической выплате заработной платы преподавательскому персоналу", например, за февраль 1927 г. Н.В. Крыленко, в отличие от других преподавателей, не упомянут*(857).

Есть и другие данные, подтверждающие тот факт, что Н.В. Крыленко в то время уже отошел от активной педагогической деятельности в МГУ, хотя и продолжал поддерживать с университетом тесную связь. Так, на заседании

деканата факультета советского права, состоявшемся 15 июня 1928 г., было принято решение, что в 1928-1929 академическом году "для чтения курса по судоустройству и основам уголовного права приглашается [курсив наш. - Л.Г., Н.И.] Н.В. Крыленко" *(858). Необходимость приглашения свидетельствует о том, что в течение определенного времени Н.В. Крыленко на факультете не преподавал. Кроме того, не совсем ясно, откликнулся ли он на это приглашение. В "Списке научных работников факультета советского права на 29/30 академический год" Н.В. Крыленко указан, причем по специальности "Основные начала уголовной политики", но напротив его фамилии, как когда-то напротив фамилий Н.И. Бухарина и других партийных соратников, сделана отметка "занятий не ведет"*(859).

1925 г. является богатым на события годом в истории уголовнопроцессуальной науки в Московском университете. Именно в том году А.Я. Вышинский стал ректором МГУ. Кроме того, 29 сентября 1925 г. он официально получил должность штатного профессора университета по кафедре уголовного процесса*(860) и в течение нескольких лет, вплоть до упразднения в 1931 г. факультета советского права в составе МГУ, возглавлял данную кафедру. Период с 1925 по 1931 г. - это, без сомнения, "эпоха Вышинского" в истории науки и преподавания уголовного судопроизводства в Московском университете.

Одновременно с окончательным приходом в университет А.Я. Вышинского, в том же 1925 г., профессор Н.Н. Полянский второй раз в своей жизни вынужден был уйти из Московского университета. Как сухо отмечали советские биографы ученого, "...в последующие 5 лет много было сделано им по подготовке национальных юридических кадров в Узбекистане и Азербайджане" *(861). Можно, конечно, усмотреть в этом простое совпадение, но думается, что отъезд Н.Н. Полянского из Москвы произошел фактически одновременно с получением А.Я. Вышинским ректорской должности отнюдь не случайно: требовалось освободить единственную профессорскую штатную единицу по кафедре уголовного процесса. Н.Н. Полянскому, видимо, просто-напросто не повезло в том смысле, что он имел ту же научную специальность, как и новый ректор, - уголовный процесс. Спустя пять лет Н.Н. Полянский в Москву вернулся, но не в МГУ, а в ВИЮН. Его "третье пришествие" в Московский университет случилось позже - уже после восстановления в его составе юридического факультета. Таким образом, Н.Н. Полянскому так и не довелось работать на кафедре уголовного процесса вместе с А.Я. Вышинским, если не считать краткого периода в начале 1920-х годов, когда последний числился непродолжительное время сверхштатным преподавателем.

Во второй половине 1920-х годов по кафедре уголовного процесса МГУ предусматривалась одна штатная преподавательская единица - должность профессора, которую бессменно занимал А.Я. Вышинский. При этом должности доцентов и ассистентов в штатном расписании кафедры отсутствовали *(862). В то же время учебный план факультета советского права возлагал на кафедру уголовного процесса довольно серьезную нагрузку. Так, по плану 1927-1928 академического года кафедра обеспечивала преподавание таких предметов, как "Уголовный процесс" - 2 часа лекций и 2 часа семинаров в неделю на IV курсе судебного отделения факультета *(863); "Судоустройство" - 2 часа лекций в неделю на III и IV курсах судебного отделения, а также 2 часа лекций на IV курсе

государственно-административного и международного циклов; "Прокурорский надзор" - 2 часа семинаров (без лекций) на IV курсе судебного отделения *(864). Кроме того, учебный план в рамках академической практики предусматривал "семинарии по производственной летней практике" по уголовному процессу и уголовному розыску*(865).

Поскольку А.Я. Вышинский не мог, разумеется, в одиночку справиться с такой нагрузкой, учитывая к тому же его ректорские обязанности, преподавание помимо него долгое время вели исключительно сверхштатные преподаватели. Как правило, речь шла о практиках, для которых МГУ не был основным местом работы. Такой подход имел один существенный недостаток - заметную "текучесть кадров" кафедры уголовного процесса. Только в 1928-1929 академическом году, видимо, не без участия А.Я. Вышинского к профессорской должности по кафедре уголовного процесса были добавлены две штатные доцентские должности (всего три единицы), хотя должностей штатных ассистентов расписание кафедры в том году попрежнему не предусматривало *(866). Они появились чуть позже, но до этого приходилось обходиться исключительно сверхштатными преподавателями.

Так, в плане факультета советского права на 1926-1927 академический год наряду со "штатным профессором Вышинским Андреем Януарьевичем" по кафедре уголовного процесса значатся следующие преподаватели*(867):

"Сверхштатный доцент Рубинштейн Давид Борисович; Сверхштатный доцент Берман Яков Леонтьевич; Сверхштатный доцент Сегал Герман Михайлович"*(868).

Однако, допустим, в другом обнаруженном в архиве документе - "Сведениях о фактической выплате заработной платы преподавательскому персоналу [факультета советского права 1 МГУ] за февраль 1927 г." по кафедре уголовного процесса указаны: "штатный личный состав - профессор Вышинский А.Я. (оклад 110 р.), 2 часа лекций; сверхштатный личный состав - профессор Катанян Р.П. - 1 час (11 р. 32 к.); доцент Рубинштейн Д.Б. - 5 часов (51 р.); доцент Сегал Г.М. - 4 часа

(40 р. 80 к.); доцент Якимов И.Н. (10 р. 20 к.)"*(869).

Таким образом, не считая А.Я. Вышинского, только Д.Б. Рубинштейн и Г.М. Сегал упоминаются в обоих документах. Я.Л. Берман есть в плане, но нет сведений, что в начале 1927 г. он фактически преподавал. В то же время отсутствовавшие в плане Р.П. Катанян и И.Н. Якимов неожиданно появляются в "зарплатной" документации кафедры, что подтверждает наличие у них реальной педагогической нагрузки. Вспомним также, что именно в 1926-1927 академическом году уголовный процесс преподавал также М.П. Коваленков или, по крайней мере, планировался в качестве преподавателя. Ничем иным, кроме как ставкой на сверхштатных преподавателей-практиков и отсутствием постоянных доцентов и ассистентов, такую чехарду с кадрами объяснить невозможно. Причем, забегая вперед, мы пока привели далеко не исчерпывающий перечень сверхштатных членов кафедры уголовного процесса в конце 1920-х годов - речь идет только о цитировании двух архивных документов 1926-1927 академического года.

Остановимся кратко на личностях упомянутых сверхштатных членов кафедры уголовного процесса, каждый из которых внес свой вклад в историю преподавания этой дисциплины в Московском университете (кто больше, кто меньше). О Я.Л.

Бермане, начавшем преподавательскую деятельность в МГУ раньше своих коллег, мы уже писали, поэтому необходимо сказать несколько слов о Д.Б. Рубинштейне

(1897-?), Г.М. Сегале (1897-?), И.Н. Якимове (1882-1954) и Р.П. Катаняне (1881-1966).

Давид Борисович Рубинштейн, сухие анкетные данные о котором говорят только, что он был членом ВКП(б) и специалистом по "уголовному процессу" *(870), был заметной фигурой на кафедре уголовного процесса в конце 1920-х годов. Он стал сверхштатным преподавателем в МГУ 12 февраля 1925 г. и уже 29 сентября 1925 г. получил должность сверхштатного доцента *(871). Д.Б. Рубинштейн работал на факультете советского права вплоть до его упразднения, причем работал достаточно активно - к его личности нам еще предстоит вернуться в научном плане. Активность Д.Б. Рубинштейна как сотрудника кафедры уголовного процесса МГУ во многом определялась тем, что "другой деятельности", как отмечено в документах, у него не было, по крайней мере в 1929-1930 гг. *(872) По сути, он лишь формально числился сверхштатным доцентом, ничем не отличаясь от доцента штатного.

Герман Михайлович Сегал был зачислен в Московский университет в качестве сверхштатного преподавателя по специальности "Уголовный процесс" 30 января 1925 г. *(873) В то время он занимал высокий пост заместителя председателя Московского губернского суда, являясь при этом, разумеется, членом ВКП(б)*(874). Несмотря на занятость на судейской должности и необходимость совмещения, Г.М. Сегал, судя по всему, подходил к своим университетским обязанностям весьма ответственно, не ограничиваясь при этом сугубо преподаванием. Например, он периодически выступал рецензентом студенческих дипломных работ, причем не только по уголовному процессу *(875), участвовал в заседаниях учебного бюро судебного отделения факультета советского права *(876). Неслучайно 1 февраля 1930 г. Г.М. Сегал получил должность штатного доцента кафедры уголовного процесса МГУ *(877). Однако долго проработать ему на этой должности было не суждено по не зависевшим от него обстоятельствам, связанным с известными событиями 1931 г.

Иван Николаевич Якимов также пришел на кафедру уголовного процесса МГУ как практик: с 1922 г. он служил старшим инспектором отдела уголовного розыска НКВД*(878). Будучи зачислен 14 октября 1926 г. на факультет советского права сверхштатным доцентом, в 1929 г. он был переведен на должность сверхштатного ассистента, а с 1 февраля 1930 г. стал штатным ассистентом *(879), оставаясь все это время беспартийным сотрудником факультета. И.Н. Якимов вел семинар по "Уголовному розыску" *(880) - предмету, который, напомним, еще в начале 1920-х годов был введен в программу Московского университета как одно из ответвлений уголовно-процессуальной науки. В 1928 г. этот семинар преподавался студентам судебного отделения факультета и был альтернативным семинару по "Пенитенциарии"*(881). Именно в то время "Уголовный розыск" был преобразован в программе МГУ в "Криминалистику", основоположником которой в университете и стал И.Н. Якимов, по-прежнему числившийся в составе кафедры уголовного п р о ц е с с а , н о у ж е п о с п е ц и а л ь н о с т и н е " У г о л о в н ы й р о з ы с к " , а

"Криминалистика"*(882). И.Н. Якимов преподавал эту дисциплину в МГУ до самой смерти*(883), став одним из профессоров юридического факультета после его

восстановления в составе университета. В 1950-1954 гг. он заведовал кафедрой криминалистики, когда она выделилась из кафедры уголовного процесса в самостоятельное подразделение.

Что касается Робина Павловича Катаняна, то из архивов о нем известно одно: "член ВКП(б)". Характерно, что в "Списке научных работников факультета советского права 1 МГУ на 29/30 академический год" Р.П. Катанян - единственный, чья научная специальность не указана вовсе. Кроме партийной принадлежности о нем вообще здесь нет никаких сведений, даже года рождения*(884). Факт получения Р.П. Катаняном заработной платы в феврале 1927 г. за ведение занятий по уголовному процессу в объеме 1 часа в неделю подтвержден документально, но его реальный вклад в преподавание этой дисциплины в Московском университете неясен*(885).

Определенная текучесть кадров и вынужденная ставка на преподавателейсовместителей, занятых по месту основной службы, порождали во второй половине 1920-х годов для кафедры уголовного процесса немалые проблемы. Одним из свидетельств тому является протокол N 1 от 19 декабря 1928 г. заседания "учебного бюро судебного отделения факультета советского права 1-го МГУ", на котором был заслушан доклад "академорга IV курса" студента Лазарева о ходе занятий на IV курсе судебного отделения. Приведем выдержки из указанного протокола, отражающие основное содержание доклада и касающиеся кафедры уголовного процесса: "а) <...> В отношении аккуратности ведения занятий преподавателями были некоторые дефекты (в частности - по уголовному процессу); <...> г) Просить руководителя кафедры уголовного процесса т. Вышинского обеспечить своевременное начало занятий в семинарах по этому предмету в начале будущего триместра"*(886).

Показателен в этом плане случай с Г.К. Рогинским (1895-?). Григорий Константинович Рогинский, занимая пост прокурора уголовно-судебной коллегии НКЮ, одновременно должен был вести на факультете советского права семинарские занятия по уголовному процессу в качестве одного из многочисленных сверхштатных преподавателей. Первое упоминание о нем *(887) встречается в протоколе заседания подкомиссии по уголовному процессу учебного бюро судебного отделения факультета от 16 декабря 1927 г. В ходе заседания специально рассматривался вопрос "о семинаре тов. Рогинского", по которому подкомиссия приняла следующее решение: "Признать занятия в группе Рогинского несостоявшимися. Просить Д.Б. Рубинштейна руководить этой группой и провести 4-5 дополнительных занятий" *(888). Чуть позже, видимо, на основании решения подкомиссии по уголовному процессу или, быть может, в связи с какими-либо новыми обстоятельствами уже факультетское учебное бюро на своем заседании 20 января 1928 г. обратило внимание на "непосещение занятий" преподавателем Г.К. Рогинским. Бюро не ограничилось констатацией факта и приняло решение, что "если неаккуратное посещение продолжится, то поставить вопрос о снятии с работы и замене другим преподавателем" *(889). А.Я. Вышинский отреагировал почти незамедлительно, причем отреагировал, что характерно, не столько как заведующий кафедрой уголовного процесса, ответственный за срыв семинара, сколько как ректор МГУ, требующий обеспечить надлежащее проведение занятий

по уголовному процессу на одном из подчиненных ему факультетов. Он направил руководству факультета советского права служебную записку с просьбой "рассмотреть вопрос об освобождении Рогинского от ведения семинариев в виду продолжающихся пропусков". Деканат факультета, попав в несколько деликатную ситуацию, рассмотрел служебную записку А.Я. Вышинского на своем заседании 7 февраля 1928 г. и принял "соломоново решение": "переговорить с Рогинским и выяснить возможность продолжения им занятий" *(890). О деталях дальнейшего развития событий архивные документы умалчивают. Судя по всему, Г.К. Рогинский так и не нашел "возможности продолжать" занятия по уголовному процессу, хотя и избежал каких-либо решительных действий со стороны руководства факультета советского права, которое, по-видимому, столкнулось в его лице с весьма влиятельной фигурой на "юридическом небосклоне" конца 1920-х годов. По крайней мере, Г.К. Рогинский, невзирая на неудавшийся, причем по его вине, преподавательский опыт в Московском университете, вошел в престижный "Список научных работников факультета советского права 1-го МГУ на 29/30 академический год". Напротив его фамилии помимо указанной прокурорской должности в НКЮ и членства в ВКП(б) отмечено: "специальность - уголовный процесс" и, что самое важное, "занятий не ведет"*(891).

Однако отмеченные проблемы возникали главным образом с семинарскими занятиями по уголовному процессу - основной лекционный курс по этому предмету читал в тот период лично А.Я. Вышинский и, несмотря на ректорские обязанности, относился к его чтению весьма ответственно. Во всяком случае, никаких сведений о срыве лекций или срочном поиске "лектора-дублера" документы не содержат. К слову, со стороны самих студентов посещаемость "курсов" по уголовному процессу оценивалась как "средняя" - к такому выводу пришло учебное бюро судебного отделения факультета советского права на заседании, проведенном 10 декабря

1927 г.*(892)

Что касается научной деятельности А.Я. Вышинского, то вскоре после занятия должности заведующего кафедрой уголовного процесса МГУ он опубликовал первое свое крупное сочинение, ставшее к тому же первым советским курсом уголовного судопроизводства *(893). Но другой труд - знаменитую "Теорию доказательств", пережившую как период безмерного восхваления, так и эпоху не всегда компетентной критики *(894), А.Я. Вышинский подготовил и опубликовал уже спустя почти 10 лет после ухода из Московского университета*(895).

Надо признать, что участие А.Я. Вышинского в жизни факультета советского права МГУ не ограничивалось чтением лекций по уголовному процессу и подготовкой научных трудов. Будучи ректором, он, тем не менее, пристально следил за событиями, происходившими не только на кафедре уголовного процесса, но и на всем факультете. В архиве сохранился любопытный рукописный документ - написанная чьей-то рукой "Копия записки А.Я. Вышинского", направленной в адрес руководства факультета советского права. В тот момент (1927 г.) в деканате обсуждали вопрос о выделении дополнительных средств для открытия новых "семинариев" по статистике и основам Конституции *(896). А.Я. Вышинский, получив протокол заседания деканата, немедленно отреагировал на него своей запиской: "Прошу воздержаться от открытия новых групп (п. 5) и переговорить со