Экзамен зачет учебный год 2023 / Лаутси пр Италии

Что касается мнения властей Италии о значении распятия, Европейский суд отмечает, что Государственный совет и Кассационный суд выразили различные точки зрения по этому поводу, и что Конституционный Суд не вынес по нему решения (см. § 16 и 23 настоящего Постановления). Европейский суд не должен занимать позицию во внутреннем споре национальных судов.

69. Остается фактом, что государства-участники пользуются определенными пределами усмотрения в своих попытках согласования функций, принятых ими в отношении образования и обучения, с уважением права родителей на обеспечение такого образования и обучения в соответствии с их религиозными и философскими убеждениями (см. § 61 - 62 настоящего Постановления).

Это относится к организации школьной среды и установлению и планированию школьных программ (как уже подчеркивал Европейский суд: см. особенно упоминавшиеся выше Постановления Европейского суда по делам "Кьелльсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании", § 50 - 53; "Фольгере и другие против Норвегии", § 84; и Постановление Европейского суда по делу "Хасан и Эйлем Зенгин против Турции", § 51 - 52; § 62 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский суд имеет принципиальную обязанность уважать решения государств-участников в этих вопросах, включая место, отводимое религии, при условии, что эти решения не влекут какой-либо формы индоктринации (там же).

70. Европейский суд заключает в настоящем деле, что решение о содержании распятий в классах государственной школы, в принципе, является вопросом, относящимся к пределам усмотрения государства-ответчика. Кроме того, факт отсутствия европейского консенсуса по вопросу о наличии религиозных символов в государственных школах (см. § 26 - 28 настоящего Постановления) свидетельствует в пользу такого подхода.

Однако пределы усмотрения должны сопровождаться европейским надзором (см., например, с необходимыми изменениями, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Лейла Шахин против Турции", § 110), и задача Европейского суда в настоящем деле заключается в определении того, имел ли место выход за пределы, упомянутые в § 69 настоящего Постановления.

71. В этой связи является верным, что, предписывая наличие распятий в классах государственной школы - знака, который, независимо от того, имеет ли он дополнительно светскую символическую ценность, несомненно, относится к христианству, - правила отводят религии большинства населения преобладающее место <*> в школьной среде.

--------------------------------

<*> Буквально "обозримость" (прим. переводчика).

Однако этого недостаточно для установления процесса индоктринации со стороны государства-ответчика и установления нарушений требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.

В этой части Европейский суд ссылается, с необходимыми изменениями, на упоминавшиеся выше Постановление Большой палаты по делу "Фольгере и другие против Норвегии" и Постановление Европейского суда по делу "Хасан и Эйлем Зенгин против Турции". По делу "Фольгере и другие против Норвегии", в котором он должен был рассмотреть содержание уроков "христианства, религии и философии", он установил, что тот факт, что программа уделяла большее внимание познанию христианской религии по сравнению с другими религиями и философиями, сам по себе не может рассматриваться как отход от принципов плюрализма и объективности, составляющий индоктринацию. Он разъяснил, что с учетом места, которое занимает христианство в истории и традиции государства-ответчика - Норвегии, - этот вопрос следует считать относящимся к пределам усмотрения при планировании и установлении программы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой палаты по делу "Фольгере и другие против Норвегии", § 89). Он пришел к такому же заключению в контексте курса "религиозной культуры и этики" турецких школ, программа которых отводила больше места знанию ислама на том основании, что, несмотря на светский характер государства, ислам является в Турции религией большинства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Хасан и Эйлем Зенгин против Турции", § 63).

72. Кроме того, распятие на стене в значительной степени является пассивным символом, и этот фактор, по мнению Европейского суда, имеет значение, особенно в отношении принципа нейтралитета (см. § 60 настоящего Постановления). Нельзя считать, что оно имело на учеников влияние, сопоставимое с дидактической речью или участием в религиозной деятельности (см. по этим вопросам упоминавшиеся выше Постановление Большой палаты по делу "Фольгере и другие против Норвегии" и Постановление Европейского суда по делу "Хасан и Эйлем Зенгин против Турции", § 94 и § 64 соответственно).

73. Европейский суд отмечает, что в своем Постановлении от 3 ноября 2009 г. Палата согласилась с доводом о том, что демонстрация распятий в классах должна была иметь значительное влияние на второго и третьего заявителей, которым в то время было 11 и 13 лет. Палата установила, что в контексте публичного образования распятие, которое невозможно было не заметить в классах, с необходимостью воспринималось как составная часть школьной среды и могло рассматриваться как "влиятельный внешний символ" в значении упоминавшегося выше Решения Европейского суда по делу "Дахлаб против Швейцарии" (см. § 54 и 55 настоящего Постановления).

Большая палата не согласна с этим подходом. Она полагает, что это решение не может служить основой для настоящего дела, поскольку факты двух дел полностью различны.

Она подчеркивает, что дело Дахлаб затрагивало меру, запрещавшую заявительнице <*> носить исламский головной платок во время обучения, что имело целью защиту религиозных убеждений учеников и их родителей и применения принципа конфессионального нейтралитета в школах, воплощенного в национальном законодательстве. Приняв к сведению, что власти надлежащим образом сопоставили затронутые конкурирующие интересы, Европейский суд установил, учитывая, помимо прочего, нежный возраст детей, за которых несла ответственность заявительница, что власти не вышли за пределы своего усмотрения.

--------------------------------

<*> Заявительница, вступившая в брак с алжирцем, работала учительницей (прим. переводчика).

74. Кроме того, воздействие большей заметности, которую наличие распятия в школах придавало христианству, следует рассмотреть с точки зрения следующих обстоятельств. Во-первых, наличие распятий не связано с обязательным обучением христианству (см. сведения по сравнительному праву, изложенные в упоминавшемся выше Постановлении Европейского суда по делу "Хасан и Эйлем Зенгин против Турции", § 33). Во-вторых, в соответствии с утверждениями властей Италии Италия открывает школьную среду параллельно другим религиям. Власти Италии указывали в этой связи, что ученикам не запрещалось носить исламские головные платки или иные символы или одежду, имеющую религиозный смысл; могли быть приняты альтернативные меры для совмещения обучения с религиозной практикой меньшинств; начало и конец рамадана "часто отмечаются" в школах; и в школах может быть организовано факультативное религиозное обучение для "всех признанных религиозных верований" (см. § 39 настоящего Постановления). Кроме того, нет оснований полагать, что власти проявляли нетерпимость к ученикам, которые исповедовали иные религии, были неверующими или имели нерелигиозные философские убеждения.

Кроме того, заявители не утверждали, что наличие распятия в классах поощряло развитие практики обучения с тенденциями прозелитизма, или что второй и третий заявители когда-либо претерпевали тенденциозные ссылки учителей на его наличие при осуществлении их функций.

75. Наконец, Европейский суд отмечает, что первая заявительница полностью сохраняла свое право просвещать и консультировать своих детей, осуществлять в их отношении свои естественные функции педагога и направлять их на путь, соответствующий ее философским убеждениям (см., в частности, упоминавшиеся выше Постановление Европейского суда по делу "Кьелльсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании" и Постановление Европейского суда по делу "Валсамис против Греции", § 54 и 31, соответственно).

76. Из вышеизложенного следует, что, принимая решение о содержании распятия в классах государственной школы, посещавшейся детьми первой заявительницы, власти действовали в пределах усмотрения, отводимых государству-ответчику в контексте его обязанности уважать при осуществлении принятых им функций в отношении образования и обучения право родителей на осуществление образования и обучения в соответствии с их религиозными и философскими воззрениями.

77. Европейский суд, соответственно, заключает, что по делу требования статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции в отношении первой заявительницы нарушены не были. Он также полагает, что обособленный вопрос в части статьи 9 Конвенции не возникает.

2. Дело второго и третьего заявителей

78. Европейский суд полагает, что во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции и вторым предложением статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции первое предложение этого положения гарантирует школьникам право на образование в форме, которая уважает их право верить или не верить. Соответственно, он понимает, почему ученики, которые склоняются в пользу секуляризма, могут усматривать в наличии распятий в классах государственной школы, которую они посещали, нарушение права, выводимого ими из этих положений.

Однако по причинам, изложенным при рассмотрении дела первой заявительницы, он полагает, что по делу требования статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции в отношении второго и третьего заявителей нарушены не были. Он также полагает, что обособленный вопрос в части статьи 9 Конвенции не возникает.

II. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

79. Заявители утверждали, что, поскольку второй и третий заявители были вынуждены обозревать распятие, демонстрируемое в классах государственной школы, которую они посещали, все они, не будучи католиками, претерпевали дискриминационное различие обращения с католическими родителями и их детьми. Полагая, что "принципы, воплощенные в статье 9 Конвенции и статье 2 Протокола N 1 к Конвенции, усиливаются положениями статьи 14 Конвенции", они жаловались на нарушение последней статьи, которая предусматривает:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

80. Палата постановила, что с учетом обстоятельств дела и мотивов, повлекших установление статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции, не имеется оснований для рассмотрения дела также с точки зрения статьи 14 Конвенции, как таковой или во взаимосвязи с этими положениями.

81. Европейский суд, который отмечает, что в поддержку жалобы в этой части выдвинуто недостаточно доводов, напоминает, что статья 14 Конвенции не имеет независимого значения, поскольку она распространяется исключительно на пользование правами и свободами, признанными материально-правовыми положениями Конвенции и Протоколов к ней.

Исходя из предположения о том, что заявители хотели жаловаться на дискриминацию в отношении пользования правами, гарантированными статьей 9 Конвенции и статьей 2 Протокола N 1 к Конвенции в связи с тем фактом, что они не были приверженцами католической религии, и что второй и третий из них были вынуждены обозревать распятия в классах государственной школы, которую они посещали, Европейский суд не усматривает в этих доводах вопросов, отличных от тех, которые уже были рассмотрены с точки зрения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции. Соответственно, не имеется оснований для рассмотрения этой части жалобы.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД:

1) постановил 15 голосами "за" и двумя - "против", что по делу требования статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были, и что обособленный вопрос в части статьи 9 Конвенции не возникает;

2) постановил единогласно, что не имеется оснований для рассмотрения жалобы с точки зрения статьи 14 Конвенции.

Совершено на английском и французском языках и вынесено на открытом слушании во Дворце прав человека в Страсбурге 18 марта 2011 г.

Председатель Палаты Суда

Жан Поль КОСТА

Секретарь Секции Суда

Эрик ФРИБЕРГ

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

a) совпадающее особое мнение судьи Розакиса, к которому присоединилась судья Ваич;

b) совпадающее особое мнение судьи Бонелло;

c) совпадающее особое мнение судьи Пауэр;

d) несовпадающее особое мнение судьи Малинверни, к которому присоединилась судья Калайджиева.

Ж.П.К.

Э.Ф.

СОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ РОЗАКИСА,

К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛАСЬ СУДЬЯ ВАИЧ

Основной вопрос, требующий разрешения в этом деле, является следствием применения теста пропорциональности к фактам. Пропорциональности между, с одной стороны, правом родителей на обеспечение образования и обучения их детей в соответствии с их религиозными и философскими убеждениями, и, с другой стороны, правом или интересом, по крайней мере, весьма значительного сегмента общества в демонстрации религиозных символов в качестве проявления религии или убеждений. Следовательно, обе конкурирующие ценности, затронутые в настоящем деле, одновременно защищаются Конвенцией через статью 2 Протокола N 1 к Конвенции (специальный закон) во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции, что касается родителей, и статью 9 Конвенции, что касается прав общества.

Что касается, во-первых, права родителей, Постановление Европейского суда подчеркивает, что слово "уважает" во втором предложении статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции "означает больше, чем "признавать" или "учитывать"; в дополнение к негативному в своей основе обязательству оно предполагает некое позитивное обязательство со стороны государства" (см. § 61 Постановления). Однако уважение, причитающееся родителям, даже в форме некоего позитивного обязательства, "не препятствует государствам в распространении путем обучения или образования информации или знаний религиозного или философского характера прямо или косвенно. Оно даже не разрешает родителям возражать против включения такого обучения или образования в школьную программу" (см. § 62).

Последняя ссылка на прецедентную практику применения Конвенции требует, по моему мнению, некоторого дополнительного анализа. Неоспоримо, что статья 2 Протокола N 1 к Конвенции воплощает фундаментальное право на образование: неприкосновенное индивидуальное право - которое, несомненно, может также рассматриваться в качестве общественного права, - по-видимому, постоянно обретающее почву в наших европейских сообществах. Однако, хотя право на образование составляет один из краеугольных камней защиты лиц в соответствии с Конвенцией, это, по моему мнению, не относится с той же силой к подчиненному праву родителей на обеспечение образования детей в соответствии с их религиозными и философскими убеждениями. Здесь положение значительно изменяется по ряду причин:

i) это право, хотя и связано с правом на образование, прямо не наделяет основного получателя права, а именно получателя образования, то есть того, кто имеет право обучаться. Оно наделяет родителей - чье прямое право на образование не затрагивается при данных обстоятельствах - и ограничивается только одним аспектом образования: их религиозными и философскими воззрениями.

ii) хотя, предположительно, имеется ясная связь между образованием, которые дети получают в школах, и религиозными и философскими идеями и мнениями, вытекающими из воззрений, существующих в семейной среде, - связь, которая требует определенной степени гармонизации в этих вопросах между школьной и домашней средами - Европа, тем не менее, заметно изменилась в этом и других аспектах после принятия Протокола N 1 к Конвенции. Большинство из нас в настоящее время проживает в многокультурных, многоэтнических обществах в рамках нашего национального государства, что стало общей характеристикой этих обществ, и дети, живущие в этой среде, в повседневной жизни подвергаются идеям и мнениям, которые исходят от школы и их родителей. Человеческие отношения за пределами родительского дома и современные средства коммуникации, несомненно, вносят свой вклад. Как следствие, дети привыкли получать множество часто конфликтующих идей и мнений, и роль школы и родителей в этих вопросах является сравнительно менее влиятельной.

iii) в результате изменения состава наших обществ государству все труднее обеспечивать индивидуальные потребности родителей в вопросах образования. Я бы даже сказал, что его основная забота, и она реальна, заключается в том, чтобы предложить детям образование, которое обеспечит их наиболее полную интеграцию в общество, в котором они проживают, и подготовить их наилучшим образом к тому, чтобы отвечать ожиданиям, которое общество связывает со своими членами. Хотя эта характеристика образования не является новой - она существует с незапамятных времен - она недавно приобрела еще большее очевидное значение из-за особенностей нашей эпохи и состава современных обществ. Опять-таки обязанности государства переместились от заботы родителей к заботе общества в целом, что уменьшило пределы способности родителей определять за пределами дома вид образования, получаемого их детьми.

В заключение мне представляется, что, в отличие от других гарантий Конвенции, в отношении которых прецедентная практика Конвенции увеличивает сферу защиты, включая право на образование, право родителей в соответствии со вторым предложением статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции, по-видимому, реально не увеличивает свой вес в уравновешивающем применении теста пропорциональности.

На другом конце спектра, представляющем другой аспект уравнения пропорциональности, находится право общества, отраженное в мере властей по удержанию распятий на стенах государственных школ для выражения его (большинства) религиозных убеждений. Перевешивает ли это право при обстоятельствах дела право родителей на образование их детей в соответствии с их религиозными и - более конкретно при обстоятельствах настоящего дела - их философскими воззрениями?

Ответ должен быть дан путем толкования прецедентной практики Конвенции и применения ее к конкретным обстоятельствам настоящего дела. И первый вопрос, который должен быть поставлен, это вопрос европейского консенсуса. Существует ли европейский консенсус по вопросу - разрешения, предписания или запрещения демонстрации христианских религиозных символов в государственных школах, - который должен определять позицию Европейского суда по данной проблеме?

Ответ ясно вытекает из самого Постановления Европейского суда и из раздела, посвященного обзору права и практики государств-участников Совета Европы в отношении наличия религиозных символов в "государственных школах" (см. § 26 и последующие): среди европейских государств отсутствует консенсус, запрещающий наличие религиозных символов, и немногие государства прямо запрещают его. Имеется, конечно, растущая тенденция устранения возможности демонстрации распятий в государственных школах - особенно путем решений высших национальных судов - но несколько государств, принявших меры, запрещающие демонстрацию распятий в публичных местах, и масштабы национальной судебной деятельности не позволяют Европейскому суду предположить, что достигнут консенсус против их демонстрации. Это особенно верно, если учесть, что в Европе имеется ряд государств, в которых христианская религия до сих пор является официальной или доминирующей, и, кроме того, как я уже подчеркивал, ряд государств прямо разрешает через законодательство или практику демонстрацию распятий в публичных местах.

Продолжая рассуждать о консенсусе, следует отметить, что Европейский суд является судом права, а не законодательным органом. Когда он ищет пределы конвенционной защиты, он внимательно учитывает существующую степень защиты на уровне европейских государств; он, конечно, может позволить развитие этой защиты на более высоком уровне, чем предлагает конкретное государство-ответчик, но при условии убедительных данных о том, что значительное количество других европейских государств уже приняли эту степень защиты, или имеется явная тенденция к повышенному уровню защиты. Этот принцип не может позитивно применяться в настоящем деле, хотя можно признать растущую тенденцию запрещения демонстрации религиозных символов в публичных учреждениях.

С учетом факта наличия смешанной практики европейских государств по данному вопросу для Европейского суда остается единственный ориентир в достижении правильного равновесия между затронутыми правами, вытекающий из его прежней прецедентной практики. Ключевыми словами прецедентной практики по данному вопросу являются "нейтралитет и беспристрастность". Как отметил Европейский суд в настоящем Постановлении, "государства обязаны обеспечить, нейтрально и беспристрастно, исповедание различных религий, верований и убеждений. Их функция заключается в содействии поддержания общественного порядка, религиозной гармонии и терпимости в демократическом обществе, особенно между противостоящими группами" (см. § 60, последняя часть).

Думаю, неоспоримо, что демонстрация распятий в итальянских государственных школах имеет религиозный символизм, оказывающий воздействие на обязательство нейтралитета и беспристрастности государства, несмотря на тот факт, что в современном европейском обществе символы, по-видимому, постепенно утрачивают то весьма важное значение, которое они имели в прошлом, и для крупных сегментов общества реальные общественные и идеологические ценности ныне определяются более прагматичным и рациональным подходом.

Таким образом, вопрос, который возникает на этом этапе, заключается не только в том, затрагивает ли демонстрация распятия нейтралитет и беспристрастность, что явно имеет место, но также в том, оправдывает ли выход за эти пределы установление нарушения Конвенции при обстоятельствах настоящего дела. Не без колебаний я заключаю, что нет, в соответствии с основной мотивировкой подхода Европейского суда и, более конкретно, с ролью религии большинства итальянского общества (см. § 71), в значительной степени пассивным характером символа, который не может составлять индоктринации (см. § 72), а также с образовательным контекстом, в котором распятие появляется на стенах государственных школ. Как подчеркнуто в Постановлении, "во-первых, наличие распятий не связано с обязательным обучением христианству... Во-вторых... Италия открывает школьную среду параллельно другим религиям. Власти Италии указывали в этой связи, что ученикам не запрещается носить исламские головные платки или иные символы или одежду, имеющую религиозный смысл; могли быть приняты альтернативные меры для совмещения обучения с религиозной практикой меньшинств; начало и конец рамадана "часто отмечаются" в школах; и в школах может быть организовано факультативное религиозное обучение для "всех признанных религиозных верований"..." (см. § 74 Постановления). Эти элементы, демонстрирующие религиозную терпимость, которая выражается в либеральном подходе, позволяющем всем религиозным конфессиям свободно выражать свои религиозные воззрения в государственных школах, на мой взгляд, являются основным фактором, "нейтрализующим" символическое значение наличия распятия в государственных школах.

Я бы также сказал, что тот же либеральный подход служит самой концепции "нейтралитета"; это другая сторона монеты по отношению, например, к политике запрещения демонстрации любых религиозных символов в публичных местах.

СОВПАДАЮЩЕЕ ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ БОНЕЛЛО

1.1. Суд по правам человека не может позволить себе страдать от исторической болезни Альцгеймера. Он не имеет права пренебрегать культурным континуумом движения нации во времени или игнорировать то, что на протяжении веков служило образованию и определению лица народа. Никакой наднациональный суд не уполномочен заменять своими этическими насмешками те качества, которые история отпечатала на национальной идентичности. На суд по правам человека возлагается функция защиты основных прав, но без пренебрежения тем, что "обычаи не являются преходящими причудами. Они развиваются во времени, сгущают историю в культурный цемент. Они становятся определяющими, наиважнейшими знаками идентичности для наций, племен, религий, лиц" <*>.

--------------------------------

<*> Джастин Мароцци (Justin Marozzi), "Человек, который изобрел историю" (The Man who Invented History), John Murray, 2009, p. 97.

1.2. Европейский суд не должен банкротить века европейской традиции. Ни один суд, включая настоящий, не должен лишать итальянцев части их культурной индивидуальности.

1.3. Я полагаю, что до того как примкнуть к какому-нибудь крестовому походу по демонизации распятия, мы должны начать с рассмотрения наличия этой эмблемы в итальянских школах с ее правильной исторической перспективы. В течение многих веков, по сути, единственное образование в Италии обеспечивала церковь, ее религиозные ордена и организации - и только немногие помимо ее. Многие, если не большинство школ, колледжей, университетов и иных институтов обучения в Италии были основаны, финансировались или управлялись церковью, ее членами или ответвлениями. Вехи истории превратили образование и христианство в почти взаимозаменяемые понятия и поэтому вековечное присутствие распятия в итальянских школах не вызывает шока или удивления. Фактически, его отсутствие могло бы вызвать удивление и шок.

1.4. До сравнительно недавнего времени "светское" государство почти не вмешивалось в образование, и, по умолчанию, делегировало эту основную функцию христианским учреждениям. Лишь постепенно государство принимало ответственность за образование и предлагало населению некие альтернативы религиозной, по сути, монополии на образование. Наличие распятия в итальянских школах только свидетельствует об этой неоспоримой и тысячелетней исторической реальности - можно в целом утверждать, что оно было там с тех пор, как существует школа. Ныне суд в стеклянной банке за тысячу километров вовлечен во внезапное запрещение того, что пережило бесчисленные поколения. Европейскому суду предложено стать сообщником в акте культурного вандализма. Я полагаю, что Уильям Фолкнер проник в суть вопроса: прошлое не бывает мертво. Оно даже не прошлое <*>. Так или иначе, аромат и зловоние истории всегда пребудет с вами.