Akunov_V_V_Voenno-dukhovnye_bratstva_Vostoka_i_Zapada_V_V_Akunov__SPb_Aleteyya_2019

(Сан эль-Хагар) на озере Менсалех-Манзала, близ нынешнего Порт-Саи- да. Крестоносцы предавались иллюзиям, что судьба ислама на Ниле уже решена, а господство Креста там полностью гарантировано. В действительности же они сделали всего лишь первый шаг к этой цели, поскольку им по-прежнему противостоял султан со своими войсками, которые могли быть дополнительно усилены многочисленными воинскими контингентами братьев султана. Вопрос был окончательно решен, когда предводители войска крестоносцев поддались давлению кардинала-легата и решили завоевать Каир и покорить другие египетские земли. Султан, который до той поры путем обходных маневров избегал прямых военных столкновений, понял, что пробил час нанести поражение крестоносцам. Поначалу христианское войско двинулось вверх по течению Нила. Пройдя тридцать километров, оно сумело захватить город Шарм-аш-Шейх и продолжить наступление на расстоянии еще примерно двадцати пяти километров, пока их войско не остановилось в конце полуострова в дельте Нила между главным руслом реки и одним из ее рукавов. На другом берегу Нила стоял султан с сильным войском, готовый помешать переправе христиан.

Поскольку султан был достаточно миролюбивым человеком, он еще раньше сделал христианам мирное предложение. Теперь он повторил его, хотя на этот раз поставил им иные условия. Требовалось отказаться от ведения военных действий поначалу в течение тридцати, затем двадцати лет. Кроме того, он предложил возвратить христианам все королевство Иерусалимское, выплачивать им ежегодную дань в размере пятнадцати тысяч золотых, освободить всех имевшихся в Каире и Дамаске рабов-хри- стиан и, наконец, предоставить крестоносцам столько денег, чтобы их хватило на восстановление в полном объеме оборонительных укреплений Иерусалиме, снесенных за последние десятилетия. Эти предложения были отклонены папским легатом. По стратегическим соображениям его поддержали также духовно-рыцарские ордены. Согласно их представлениям, не было никакой возможности защищать Восточную Иорданию, поскольку расположенные в Галилее замки были разрушены и не обеспечивали обороны Святой Земли, а пункт о возврате христианам крепостей Керак

иМонреаль, расположенных на юге страны, не был включен султаном в мирные предложения. Так был упущен важный шанс. В случае принятия этих предложений удалось бы исправить ситуацию, сложившуюся после поражения «латинян» при Хиттине, и Иерусалим снова стал бы доступным для западных христиан без дальнейшего кровопролития.

Только после этого кардинал-легат Пелагий удосужился начать мирные переговоры с сарацинами, завершенные после долгих колебаний с той

ис другой стороны. Хотя судьба христианского войска полностью зависела от милости или немилости султана Мисра, он оставался по-преж- нему великодушным и готовым пойти христианам навстречу. В случае

заключения мирного договора сроком на восемь лет султан был готов не только дать «франкам» беспрепятственно уйти, но и выпустить на свободу всех христианских пленников, находившихся в Египте и Сирии. От «латинян» же требовалось очистить Дамьетту и все другие захваченные ими египетские территории. Кроме того, они должны были освободить захваченных ими мусульманских пленников, и, кроме того, мир должен был быть подтвержден римско-германским императором Фридрихом II. Чтобы гарантировать соблюдение мирного договора, султан потребовал от крестоносцев обмена заложниками. Договор был заключен 30 августа 1221 года. Был произведен обмен заложниками, султан вместе со своими братьями и эмирами поклялся неукоснительно соблюдать договор. В качестве заложников он, наряду со своим сыном и наследником престола, передал «латинянам» ряд своих военачальников. Заложниками с христианской стороны выступили кардинал, король Иерусалимский Жан де Бриенн, магистры трех военно-монашеских орденов (госпитальеров, тамплиеров и тевтонов) и восемнадцать других видных представителей крестоносного воинства.

Поистине постыдной для христиан была та забота, которой султан окружил их разбитое войско. Он не только стал снабжать крестоносцев продовольствием, поскольку собственное продовольствие у них подошло к концу, но и перевез их вниз по Нилу на своих кораблях, а частично даже доставил в Аккон или на родину. Оливер Схоластик пишет об этом:

«Сей муж, чье сердце Господь побудил к подобным мягкости и милосердию, который, не будучи христианином, проявил столь много христианских качеств, казался призванным к тому, чтобы обратиться от ложной веры лжепророка к Христову Евангелию...»

Он направил султану письмо, в котором подробно ознакомил его с христианским учением и призвал его перейти в христианскую веру. Оливер, в частности, писал:

«От начала мира не было еще известно примера подобной доброты в отношении воинов, окруженных многочисленными врагами. Ибо, когда Господь предал нас в руки Твои, мы познали Тебя не как тирана или господина, но как отца-благодетеля, как помощника в опасностях, как друга наших предводителей, причастного нашим тяготам. Нашим вельможам, пребывавшим в Твоем лагере в качестве заложников, Ты воздал честь драгоценностями, коими в избытке владеет Египет, а, сверх того, щедрыми дарами, посещениями вместе с Твоими братьями, нам же, малым, не имевшими никакой защиты, ты ежедневно посылал от двадцати до тридцати тысяч хлебов и корм для вьючных животных, не требуя взамен никакой платы. Ты подвозил нам питание по мосту, который ты построил через реку и тем самым сделал для нас доступным то, что было нам недоступно. Ты оберегал нас и наше имущество, как зеницу ока. Если наши вьючные

животные сбивались с пути, их приводили обратно в наш лагерь и возвращали хозяевам. Ты распорядился за Твой собственный счет возвращать наших больных и слабых воинов по воде и по суше в порт Дамьетты, но важнее всего то, что Ты строго запретил обижать нас издевками, насмешками и какими бы то ни было проявлениями злорадства».

Неудача Крестового похода в Египет нанесла удар и по планам римскогерманского императора Фридриха II Гогенштауфена, обетовавшего возглавить Крестовый поход, но все время откладывавшего его осуществление. С учетом сложившейся новой ситуации, кайзер Фридрих направил в Аккон четыре корабля со своими посланцами на борту, чтобы посоветоваться с опытными мужами о дальнейших действиях. В число последних входили легат, Патриарх Иерусалимский и другие, в том числе Великие магистры орденов тамплиеров и иоаннитов. К сожалению для «фрнков», это совещание ни к чему не привело...

С.ПЕРВАЯ БИТВА В СЕКТОРЕ ГАЗА

Всентябре 1239 года в Аккон прибыл крупный свежий воинский контингент французских «вооруженных паломников». Крестоносцы-новички были преисполнены ратного духа, охвачены благочестивым воодушевлением и желанием сражаться за Святую Землю и требовали немедленно послать их в бой. Было решено идти походом на Египет. Вследствие своих отчаянно-храбрых, но неосторожных действий французский военный отряд был окружен египетским войском в области Газа; при попытке отступления рыцари, не способные маневрировать в песках пустыни на своих покрытых бронею конях, были в пух и прах разбиты египтянами. При этом более тысячи «паломников» погибло

иоколо шестисот было взято в плен. Пленные крестоносцы были проведены в триумфальном шествии по Каиру, а головы убитых воинов Креста выставлены на стенах этого города на всеобщее обозрение и поругание. Характерно, что представители духовно-рыцарских орденов, умудренные опытом, долго отговаривали крестоносцев от этого необдуманного похода и, осознав, что тех не переубедить, сами не приняли участия в египетской авантюре.

К счастью для владений крестоносцев в Земле Воплощения, властители соседних мусульманских государств ожесточенно враждовали между собой. В Дамаске правил султан Измаил, в Египте — его ненавистник Малик Айюб. Летом 1240 года Измаил, опасавшийся вторжения египетского султана в свои владения, предложил «франкам» заключить оборонительный союз, условия которого предусматривали возврат им сарацинами западноиорданской территории между Тивериадой и Сидоном с крепостями Бельфор, или Бофор (на территории сегодняшнего Ливана)

иСафед (Сафад, нынешний Цфат на территории Израиля). Со своей стороны, крестоносцы должны были помочь Дамаску в отражении наступления египетского войска. Пере-

говоры, которые от имени всех «латинян» Святой Земли вели тамплиеры, были успешно завершены, и орден бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова, в качестве награды за свои услуги, получил крепость Сафед. Иоанниты сочли этот дар чрезмерным и затаили на тамплиеров злобу, обвинив их в «сговоре с неверными».

Вследствие общего для них недоверия к императору Фридриху II, оба во- енно-монашеских ордена на протяжении предшествовавших двенадцати лет держались сообща, хотя и скрепя сердце. Теперь же их союзу пришел конец,

икаждый орден постарался превзойти другой в искусстве дипломатии. Иоанниты начали переговоры с Малик-Айюбом Египетским, который, со своей стороны, стремился, во что бы то ни стало, нанести поражение Измаилу Дамасскому, после чего намеревался распространить свою власть на всю Сирию. В качестве приманки Малик-Айюб предложил «франкам» освободить христианских пленников, захваченных египтянами под Газой, а также предоставить крестоносцам право занять и укрепить Аскалон. В качестве ответного шага Малик-Айюб потребовал от «франков» сохранять нейтралитет в его борьбе с властителем Дамаска. Предложение было принято.

Ярость тамплиеров не знала предела. С этого момента началось открытое враждебное противостояние обоих орденов — так, тамплиеры, к примеру, в течение шести месяцев осаждали своих противников в акконском Доме иоаннитов, и только вернувшемуся из Маргата Великому магистру ордена госпитальеров Пьеру де Вьей-Бриду удалось после долгих переговоров добиться снятия осады. Тогдашним вице-королем Иерусалимским был Ричард Корнуэльский, брат короля Генриха III Английского

иодновременно — деверь римско-германского императора Фридриха II Гогенштауфена. Ричард согласился одобрить заключенный иоаннитами с Измаилом договор, с условием подтверждения передачи христианам выторгованных у Измаила территорий и возврата им также остальной части Галилеи, включая крепость иоаннитов Бельвуар, крепость на горе Фавор (Монтабор) и город Тивериаду.

Дипломатические игры обоих военно-монашеских орденов тем временем продолжалась. Теперь тамплиерам снова представилась возможность переиграть другие ордены. Искусно используя противоречия между враждебными друг другу исламскими государствами, храмовники повели переговоры как с властелином Дамаска, так и с султаном Каира. Таким образом, им удалось добиться от обоих партнеров согласия очистить находившийся все еще в руках мусульман Храмовый квартал Иерусалима со старой резиденцией ордена тамплиеров.

Т. ВТОРАЯ БИТВА В СЕКТОРЕ ГАЗА

Предысторией этой кровопролитной битвы послужило завоевание Иерусалима тюрками-хорезмийцами, вытесненными к описываемому времени повелителем монголов и татар победоносным Чингиз-ханом из далекой Средней Азии. Пройдя с боями всю Персию, Месопотамию и Малую Азию, хорезмийцы разгромили войска азербайджанских атабеков Эльдегезидов, а затем — армию православного Грузинского царства во главе с пользовавшимся славой непобедимого полководца амир-спахсаларом Иванэ и его не менее прославленным братом Закарэ. Пытаясь спастись бегством от хорезмийских клинков, грузинские ратники срывались с круч в пропасть и заполнили ее доверху своими окровавленными телами. Пленных грузин победоносные хорезмийцы, по приказу своего предводителя — султана Джелал-эд-Дина Менгбурны, или Менгуберти (вошедшего в историю как самый опасный враг и неукротимый соперник Чингиз-хана, которому он мстил за разгром и лишение власти своего отца — хорезмшаха Мухаммеда) — прямо на поле боя, под страхом немедленной смерти, подвергли обрезанию. По свидетельству армянского летописца Киракоса, два хорезмийца держали при этом одного пленного христианина за руки, а третий, оттянув крайнюю плоть «назарянина», обрезал ее прямо мечом, еще не остывшим от крови его соплеменников и единоверцев!

После победы над мусульманским Азербайджаном и христианской Грузией хорезмийцы, вырезавшие почти все население разрушенной ими грузинской столицы Тбилиси, вторглись на территорию Сирии и Палестины и вскоре установили контакты с айюбидским султаном Египта. Продвигаясь в южном направлении, хорезмийцы вторглись в Галилею, захватили Тивериаду, а затем — лишенный своих укреплений еще Салах ад-Дином и обороняемый слабым гарнизоном Иерусалим (ненадолго возвращенный «латинянам»

в результате не санкционированного папой римским Крестового похода римско-германского императора Фридриха II Гогенштауфена, возложившего на себя в 1220 году корону королей Иерусалимских, невзирая на папское отлучение). Святой Град в очередной раз стал ареной ужасающей резни

играбежей. Хорезмийцами был осквернен Храм Живоносного Гроба Господня. Бренные останки «латинских» правителей Иерусалима, в том числе прах Готфрида Бульонского, потомка Кала Великого и предводителя Первого Крестового похода, были выброшены агарянами из гробниц, все христианские церкви разграблены и сожжены. В этот кровавый день — 11 июля 1244 года — западные христиане навсегда утратили власть над Святым Градом Иерусалимом.

Египетское войско под командованием Бейбарса — тогда еще не султана, а мамелюкского эмира — при поддержке отрядов хорезмийской конницы, развернулось в секторе Газа. Христианское войско соединилось под Акконом с воинством дамасского султана, а также с сарацинскими контингентами расположенных юго-восточнее Дамаска султанатов Хомс

иКерак. Вступление крестоносцев в военный союз с сарацинами, против которых они, собственно говоря, были призваны сражаться по долгу службы, невозможно расценить иначе, как свидетельство полной утраты ими прежних ориентиров, упадка духа и общей внутренней нестабильности.

Ни разу с рокового дня битвы при Хиттине христианам Святой Земли не доводилось выводить в поле такое громадное войско, как на этот раз. Наряду с местным сирийским рыцарством, в состав армии пилигримов входили контингенты духовно-рыцарских орденов во главе с их Великими магистрами, в сопровождении значительных отрядов туркопулов

ибольшого количества сержантов-сервиентов и пеших ратников. Численность объединившихся с христианским войском под Акконом мусульманских вооруженных сил составляла около двадцати пяти тысяч человек. Как и следовало ожидать, сарацины лишь вынужденно заключили военный союз с христианами и очень неохотно сражались против своих единоверцев.

Судьба сражения (вошедшего в сочинения «латинских» хронистов под названием «битвы при Ле Форби») была, по сути дела, решена в первом же столкновении, ибо мусульманские бойцы Дамаска, Хомса и Керака были, по выражению арабского современника и очевидца той битвы, попросту «развеяны, как пыль», тяжеловооруженными конными дружинами хорезмийцев. Вследствие этого мгновенного разгрома левый фланг христиан лишился мусульманского прикрытия, и хорезмийские всадники погнали крестоносцев в направлении египетского войска, так что «франки» оказались зажатыми с двух сторон в сарацинские клещи. В течение всего нескольких часов они были истреблены почти поголовно. Согласно тому же анонимному арабскому источнику, в плен было взято восемь сотен

христиан, в том числе Великий магистр ордена иоаннитов, Гийом де Шатонеф.

Что же касается потерь, то в этом кровопролитном сражении погибло никак не менее десяти тысяч крестоносцев (не считая потерь их мусульманских союзников), в том числе триста рыцарей из Антиохии и Триполи, триста рыцарей с Кипра, Великий магистр тамплиеров Арман де Перигор, а с ним — триста двенадцать рыцарей и триста двадцать четыре туркопула ордена Христа и Храма Соломонова. Иоанниты потеряли триста двадцать пять рыцарей и туркопулов. В результате, из участвовавших в битве вооруженных сил иоаннитов и тамплиеров уцелело всего-навсего пятнадцать человек, спасшихся от резни и плена. Из трех сотен братьев-рыцарей и «серых плащей» («услужающих братьев») Тевтонского ордена Святой Девы Марии, участвовавших в сражении под Газой, пали двести девяносто семь и вернулись из боя живыми только трое! Из дамасского войска султана Измаила в битве с египтянами и хорезмийцами пал каждый десятый, сам он едва спасся бегством в сопровождении всего пятерых соратников.

Вторая военная катастрофа, постигшая крестоносцев под Газой, была особенно болезненной не только из-за большого числа павших в этой битве христиан, но и вследствие утраты территорий, приобретенных императором Фридрихом II от мусульман путем переговоров. У «латинян» остались только несколько клочков земли на побережье Сирии и сильно укрепленных замков. Обладавший мощными оборонительными сооружениями и упорно обороняемый иоаннитами город Аскалон пал после ожесточенного сопротивления, только когда мусульманам, при помощи мощных осадных машин и многочисленных подкопов, удалось обратить его стены в груды развалин. При защите Аскалона рыцарям ордена госпитальеров также пришлось пролить немало крови, хотя и меньше, чем в битве под Газой.

Ф. ЧАС «ДАИСА»

Когда в конце XI века, в результате Первого Крестового похода, европейские крестоносцы овладели Святым Градом Иерусалимом и вернули под власть христиан большую часть Сирии и Палестины, владения сельджуков оказались отрезаны «франками» от моря. В их стане царила растерянность. «Горный старец» низаритов понял, что наступил удобный момент, чтобы ударить по Сирии (всегда, как тогда, так и сейчас, являвшейся лакомым кусочком для всякого рода захватчиков)...

Там он отыскал царственного покровителя.

Им оказался султан Халеба (современного Алеппо в Сирийской Арабскоой Республике) Ридван. Свирепый кровожадный деспот и тиран, убийца своих братьев, постоянно враждовавший с соседями, он оказался меж двух огней. Его теснили крестоносцы, ему угрожали родственники. Ридван искал союзников где угодно. Когда эмиссары Гассана ибн Саббаха появились в Халебе и пообещали помощь могущественного «горного старца», он разрешил низаритам жить и проповедовать в своем городе.

Гассану ибн Саббаху, как обычно, были нужны опорные базы — замки и крепости. Ридвану надо было убирать врагов. Если кто-то согласится их убивать, он готов пожертвовать крепостями.

Через год властитель славного, древнего сирийского города Хомса пал жертвой дерзкого покушения. Он был пронзен среди бела дня на улице отравленными кинжалами сразу троих низаритов. В городе воцарилась такая паника, что многие жители бежали оттуда в столицу Сирии Дамаск (Димашки).

С этого дня один за другим погибали враги Ридвана. Убийцу иногда ловили, иногда убивали на месте преступления. Пойманные террористы не скрывали, что они — «фидаины», гвардия Гассана ибн Саббаха, и что им «сам черт (пардон — шайтан) не брат»...

Скаждым новым политическим убийством низариты требовали от Ридвана все новых уступок и поблажек. Один из современников писал, что измаилита можно было узнать на улицах Халеба по спесивой походке

инадменному виду. Низариты уже не скрывали своей твердой уверенности в том, что султан Ридван, обязанный им властью, заставит всех своих подданных перейти в «истинную веру», проповедуемую грешному миру скрытым имамом через Гассана ибн Саббаха.

Как и бывает в таких случаях, низаритов погубила излишняя самоуверенность. Они недооценили ненависть, которую вызывали в городе, нарушив правила элементарной осторожности.

Наконец случилось неизбежное. До низаритов дошло, что в город Халеб приезжает богатый персидский купец. Они решили его ограбить, облачив убийство с корыстными целями в идеологические одежды. Но перс был тоже готов к нападению, и у него была своя стража, которая смогла схватить убийц. В Халебе вспыхнуло народное восстание и началось поголовное избиение низаритов (а заодно — и всех других измаилитов). Большинство проживавших и пребывавших в городе измаилитов, не скрывавших своей конфессиональной принадлежности, было истреблено, мало кому удалось спастись бегством или укрыться у верных людей. Но сирийские замки и крепости остались в руках низаритов.

Стечением лет, десятилетий и веков события и люди постепенно теряют свою индивидуальность, незаметно превращаясь в достаточно абстрактные категории. Оказывается, что в истории действовали не живые, конкретные люди, а некие обобщенные социальные силы. Люди же выполняли определенные функцию.

Подобное историческое абстрагирование касается многих исторических событий и фигур. Приходится сталкиваться с этим, и когда читаешь труды об измаилитах вообще, о низаритах и о Гассане ибн Саббахе — в частности. Этого, по меткому выражению замечательного отечественного историка Игоря Всеволодовича Можейко, «чудовищного паука, сидящего в паутине Аламута и готового на любое преступление» ради укрепления власти своего тайного ордена, порой трактуют как бескорыстного борца за народное счастье. На основании того, что большинство его сторонников (особенно на первых порах) принадлежали не к феодальной знати, а к городским сословиям и простым хлеборобам, а убивал он (в основном) как раз представителей феодальной знати (преимущественно тюркской) и чиновничьей бюрократии (преимущественно иранской) — султанов и амиров, вазиров, полководцев, улемов и муфтиев, делается вывод об антифеодальной направленности его политики. Мол, в ходе массовых убийств в Исфагане низариты применяли против своих классовых врагов — представителей Сельджукской династии, тюркских феодалов и персидских бюрократов — метод тайных убийств. Как будто это представители