Синтаксические категории

Теперь можно вернуться к вопросу о возможности универсаль­ной грамматики. Вопрос об универсальной морфологии никогда не возникал; ясно, что реально существующие формативы, так же как их функции и значение, бывают настолько различными в раз­ных языках, что все, относящееся к ним, приходится излагать в грамматиках конкретных языков, за исключением разве несколь­ких общих положений о фразовом ударении и интонации. Только в отношении синтаксиса наблюдалась тенденция отыскать нечто общее для человеческой речи в целом, нечто, непосредственно основанное на самой природе человеческого мышления, иначе го­воря, на логике, и поэтому стоящее выше случайных форм, суще­ствующих в том или ином конкретном языке. Мы уже видели, что эта логическая основа не покрывает всю область синтаксиса реальных языков; некоторые языки обходятся без сослагательного наклонения, без дательного падежа, а некоторые даже без мно­жественного числа существительных. Каковы же тогда пределы логической основы синтаксиса, и что она вообще собой представ­ляет?

В системе, намеченной выше, содержатся указания на синтак­сическую роль, или функцию, каждой отдельной формы; так, для английского окончания -s дается, с одной стороны, помета — „множественное число существительных“, а с другой — „3-е лицо единственного числа настоящего времени глаголов“. В каждое из этих указаний включается два или несколько элементов: „часть речи“ или разряд слов, единственное или множественное число, третье лицо и, наконец, настоящее время. В английском языке такие указания состоят из сравнительно немногих элементов; но если мы обратимся к латинскому языку, то найдем, что там все значительно сложнее: например, окончание формы bonarum обозна­чает множественное число, женский род и родительный падеж, а окончание формы tegerentur — множественное число, 3-е лицо, имперфект, сослагательное наклонение, страдательный залог; так­же и в других случаях. Очевидно, что хотя невозможно или не всегда возможно разделить эти элементы с формальной точки зрения (что выражает, например, множественное число, а что — родительный падеж в форме animalium? А что с формальной точки зрения соответствует значениям лица, перфекта, изъявительного наклонения и действительного залога в форме feci? и т. д.), однако с точки зрения синтаксиса не только возможно, но и вполне естественно рассматривать эти элементы изолированно и объединять при этом все существительные, все глаголы, все формы единст­венного числа, все формы родительного падежа, все формы сосла­гательного наклонения, все формы 1-го лица и т. д. Таким образом, мы получаем ряд изолированных синтаксических понятий. Но надо­ идти еще дальше, поскольку эти изолированные понятия вряде случаев соединяются вместе и образуют группы высшего порядка или более всеобъемлющие синтаксические разряды.

Таким образом, существительные, прилагательные, глаголы, местоимения и т. д., взятые вместе, образуют систему частей речи или разрядов слов.

Единственное и множественное число (вместе с двойственным) образуют категорию числа.

Именительный, винительный, дательный, родительный и другие падежи образуют категорию падежа.

Настоящее, претерит (имперфект, перфект), будущее и другие времена образуют категорию времени.

Изъявительное, сослагательное, желательное (оптатив) и пове­лительное наклонения образуют категорию наклонения.

Действительный, страдательный и средний (медиальный) залоги образуют категорию залога.

Первое, второе и третье лица образуют категорию лица. Мужской, женский и средний род образуют категорию рода.