Речевая характеристика Катерины

         Основные источники языка Катерины - народное просторечие, народная устная поэзия и церковно-житейская литература.

          Глубокая связь её языка с народным просторечием сказывается и в лексике, и в образности, и в синтаксисе.

          Её речь пестрит словесными выражениями, идиомами народного просторечия: «Чтоб не видеть мне ни отца, ни матери»; «души не чаяла»; «успокой ты мою душу»; «долго ли в беду попасть»; «быть греху», в смысле несчастья. Но эти и подобные им фразеологизмы – общепонятны, общеупотребительны, ясны. Лишь в виде исключения в ее речи встречаются морфологически неправильные образования: «не знаешь ты моего характеру»; «после этого разговору-то».

           Образность ее языка проявляется в обилии словесно-изобразительных средств, в частности сравнений. Так, в ее речи более двадцати сравнений, а у всех остальных действующих лиц пьесы, вместе взятых, немного более этого количества. При этом ее сравнения носят широкий распространённый, народный характер: «точно голубит меня», «точно голубь воркует», «точно гора с плеч свалилась», «руки-то жжет, точно уголь».

           В речи Катерины часто звучат слова и обороты, мотивы и отголоски народной поэзии.

           Обращаясь к Варваре, Катерина говорит: «Отчего люди не летают так, как птицы?..» - и т.д.

            Тоскуя о Борисе, Катерина в предпоследнем монологе говорит: «Для чего мне теперь жить, ну для чего? Ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил!».

           Здесь налицо фразеологические обороты народно-просторечного и народно-песенного характера. Так, например, в собрании народных песен, изданных Соболевским, читаем:

  Никак, никак невозможно без милого дружка жить…

  Вспомню, вспомню про любезного, не мил девке белый свет,

   Не мил, не мил белый свет… Пойду с горы в тёмный лес…

         Выйдя на свидание к Борису, Катерина восклицает: «Зачем ты пришел, погубитель мой?». В народном свадебном обряде невеста встречает жениха словами: «Вот идёт погубитель мой».

         В заключительном монологе Катерина говорит: «В могиле лучше… Под деревцом могилушка…как хорошо… Солнышко ее греет, дождиком ее мочит … весной на ней травка вырастает, мягкая такая… птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: желтенькие, красненькие, голубенькие…».

        Здесь всё от народной поэзии: уменьшительно-суффиксальная лексика, фразеологические обороты, образы.

        Для этой части монолога в устной поэзии находятся в изобилии и прямые текстильные соответствия. Например:

      

              …Дубовой доской накроют

               Да в могилушку опустят

               И сырой землёй засыплют.

               Зарастай, моя могила,

               Ты травою муравой,

                Ещё алыми цветами!

         Наряду с народным просторечием и устрой народной поэзией на язык Катерины, как уже отмечено, большое влияние оказывала церковно-житийная литература.

         «У нас, - рассказывает она, - полон дом был странниц да богомолок. А придём из церкви, сядем за какую-нибудь работу… а странницы станут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют» (д. 1, явл. 7).

           Владея сравнительно богатым словарём, Катерина говорит свободно, привлекая разнообразные и психологически весьма глубокие сравнения. Её речь льётся. Так, её не чужды такие слова и обороты литературного языка, как: мечта, помыслы, разумеется, точно все это в одну секунду было, что-то во мне такое необыкновенное.

          В первом монологе Катерина рассказывает о своих снах: «А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья, будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся»

           Эти сны и по содержанию, и по форме словесного выражения навеяны, несомненно, и духовными стихами.

          Речь Катерины своеобразна не только лексико-фразеологическими, но и синтаксически. Она состоит главным образом из простых и сложносочиненных предложений, с постановкой сказуемых в конце фразы: «Так до обеда время и пройдёт. Тут старухи уснут лягут, а я по саду гуляю… Таково хорошо было» (д. 1, явл. 7).

         Чаще всего, как это характерно для синтаксиса народной речи, Катерина связывает предложения посредством союзов а и да. «А придём из церкви… а странницы станут рассказывать… А то будто я летаю… А какие сны мне снились».

         Плавучая речь Катерины иногда приобретает характер народного причитания: «Ах, беда моя, беда! (Плачет) Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?».

        Речь Катерины глубоко эмоциональна, лирически задушевна, поэтична. Для придания ее речи эмоционально-поэтической выразительности служат и уменьшительные суффиксы, так присуще народной речи (ключок, водицы, деток, могилушка, дождичком, травка), и усилительные частицы («Как он жалел-то меня? Какие слова-то говорил?»), и междометия («Ах, как мне по нем скучно!»).

           Лирическую задушевность, поэтичность речи Катерины придают эпитеты, идущие после определяемых слов (храмы золотые, сады необыкновенные, помыслами лукавыми), и повторения, так свойственные устной поэзии народа.

            Островский раскрывает в речи Катерины не только её страстную, нежно-поэтическую натуру, но и волевую силу. Волевая сила, решительность Катерины оттеняются синтаксическими конструкциями резко утверждающего или отрицательного характера.

Сравнительная речевая характеристика Дикого и             

                                          Кабанихи

       В драме Островского «Гроза» Дикой и Кабаниха – представители «Тёмного царства». Создаётся впечатление, будто Калинов отгорожен от всего остального мира высочайшим забором и живёт какой-то особенной, замкнутой жизнью. Островский сконцентрировал внимание на самом важном, показав убогость, дикость нравов русского патриархального быта, ведь вся эта жизнь только и стоит на привычных, устаревших законах, которые, очевидно, совершенно нелепы. «Темное царство» цепко держится за своё старое, устоявшееся. Это стояние на одном месте. А такое стояние возможно в том случае, если оно поддерживается людьми, имеющими силу и власть.

       Более полное, на мой взгляд, представление о человеке может дать его речь, то есть привычные и специфические выражения, присущее только данному герою. Мы видим, как Дикой как ни в чем не бывало просто так может обидеть человека. Он ни во что не ставит не только окружающих, но даже своих родных и близких. Его домашние живут в постоянном страхе перед его гневом. Дикой всячески издевается над своим племянником. Достаточно вспомнить его слова: «Раз тебе сказал, два тебе сказал»; «Не смей мне на встречу попадаться»; тебе все наймётся! Мало тебе места-то? Куда ни пади, тут ты и есть. Тьфу ты, проклятый! Что ты как столб стоишь-то! Тебе говорят аль нет?». Дикой откровенно показывает, что своего племянника не уважает совершенно. Он ставит себя выше всех окружающих. И никто не оказывает ему ни малейшего сопротивления. Он ругает всех, над кем чувствует свою силу, но если кто-то обругает его самого, он не сможет ответить, то тогда держитесь все домашние! На них-то Дикой и сорвёт всю свою злость.

          Дикой – «значительное лицо» в городе, купец. Вот как говорит о нём Шапкин: «Уж такого-то ругателя, как у нас Савел Прокофьич, поискать ещё. Ни за что человека оборвёт».

           «Вид необычный! Красота! Душа радуется!»- восклицает Кулигин, но  на фоне этого прекрасного пейзажа рисуется безотрадная картина жизни, которая предстает перед нами в «Грозе». Именно Кулигин даёт точную и чёткую характеристику быта, нравов и обычаев, царящих в городе Калинове.

             Так, же как и Дикой, Кабаниха отличается эгоистическими наклонностями, она думает только о себе. Жители города Калинова говорят о Диком и Кабанихе очень часто, и это даёт возможность получить о них богатый материал. В разговорах с Кудряшом Шапкин называет Дикого «ругателем», Кудряш же называет его «пронзительным мужиком». Кабаниха называет Дикого «воином». Всё это говорит о сварливости и нервозности его характера. Отзывы о Кабанихе тоже не слишком лестные. Кулигин называет её «ханжой» и говорит, что она «нищих оделяет, а домашних заела совсем». Это характеризует купчиху с плохой стороны.

           Нас поражает их бессердечие по отношению к зависимым от них людям, нежелание расстаться с деньгами при расчётах с рабочими. Вспомним, что рассказывает Дикой: «О посту как-то, о великом, я говел, а тут нелегкая и подсунь мужичонка, за деньгами пришёл, дрова возил… Согрешил таки я: изругал, так изругал… чуть не прибил». Все отношения между людьми, по их мнению, строятся на богатстве.

          Кабаниха богаче Дикого, и поэтому она является единственным человеком в городе, в общении с которым Дикой должен быть вежлив. «Ну, ты не очень горло-то распускай! Ты найди подешевле меня! А я тебе дорога!».

            Ещё одна черта, которая их объединяет – это религиозность. Но Бога они воспринимают, не как кого-то, кто прощает, а как того, кто может их наказывать.

            Кабаниха, как никто, отражает всю приверженность этого города к старым традициям. (Она учит Катерину, Тихона, как надо жить вообще и как вести себя в конкретном случае.) Кабанова пытается казаться доброй, искреннеё, а главное несчастной женщиной, пытается оправдать свои поступки возрастом: «Мать старая, глупая; ну а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать». Но эти утверждения больше похожи на иронию, чем на искреннее признание. Кабанова считает себя центром внимания, она не может представить себе, что будет со всем миром после её смерти. Кабаниха же до абсурда слепо предана своим старым традициям, заставляя всех домашних плясать под свою дудку. Она заставляет Тихона по-старинному прощаться со своей женой, вызывая смех и чувство сожаления у окружающих.

           С одной стороны, кажется, что Дикой грубее, сильнее и, следовательно, страшнее. Но, приглядевшись, мы видим, что Дикой способен только кричать и буйствовать. Она сумела подчинить себе всех, держит все под контролем, она даже пытается управлять взаимоотношениями людей, что приводит Катерину к гибели. Кабаниха хитра и умна, в отличие от Дикого, и это делает её более страшной. В речи Кабанихи очень чётко проявляется ханжество, двойственность речи. Она очень дерзко и грубо разговаривает с людьми, но в тоже время во время общения с ним хочет казаться доброй, чуткой, искренней, а главное несчастной женщиной.

        Мы можем сказать, что Дикой совершенно безграмотен. Он говорит Борису: «Провались ты! Я с тобой и говорить не хочу с езуитом». Дикой употребляет в своей речи «с езуитом» вместо «с иезуитом». Так он ещё и сопровождает свою речь плевками, что окончательно показывает его бескультурье. Вообще на протяжении всей драмы мы видим его пересыпающим свою речь бранью. «Ты ещё что тут! Какого ещё тут чёрта водяного!», что показывает его человеком крайне грубым и невоспитанным.

       Дикой груб и прямолинеен в своей агрессивности, он совершает поступки, порой вызывающие недоумение и удивление у окружающих. Он  способен обидеть и побить мужика, не отдавая тому денег, а потом на глазах у всех стоять перед ним в грязи, прося прощения. Он буян, и в буйстве своём способен метать громы и молнии на своих домашних, в страхе скрывающихся от него.

Поэтому можно сделать вывод о том, что Дикого и Кабаниху нельзя считать типичными представителями купеческого сословия. Эти персонажи драмы Островского очень похожи и отличаются эгоистическими наклонностями, они думают только о себе. И даже собственные дети в какой-то степени кажутся им помехой. Такое отношение не может украсить людей, именно поэтому Дикой и Кабаниха вызывают стойкие негативные эмоции у читателей.

Жанровое своеобразие драматургии А.Н. Островского. Значение в мировой литературе Своеобразие драматургии Островского, ее новаторство особенно отчетливо проявляется в типизации. Если идеи, темы и сюжеты раскрывают оригинальность и новаторство содержания драматургии Островского, то принципы типизации характеров касаются уже и ее художественной изобразительности, ее формы. A. H. Островского, продолжавшего и развивавшего реалистические традиции западно-европейской и отечественной драматургии, привлекали, как правило, не исключительные личности, а обычные, рядовые социальные характеры большей или меньшей типичности. Почти любой персонаж Островского своеобразен. При этом индивидуальное в его пьесах не противоречит социальному. Индивидуализируя своих персонажей, драматург обнаруживает дар глубочайшего проникновения в их психологический мир. Многие эпизоды пьес Островского являются шедеврами реалистического изображения человеческой психологии. “Островский, — справедливо писал Добролюбов, — умеет заглядывать в глубь души человека, умеет отличать натуру от всех извне принятых уродств и наростов; оттого внешний гнет, тяжесть всей обстановки, давящей человека, чувствуются в его произведениях гораздо сильнее, чем во многих рассказах, страшно возмутительных по содержанию, но внешнею, официальною стороною дела совершенно заслоняющих внутреннюю, человеческую сторону”. В умении “подмечать натуру, проникать в глубь души человека, уловлять его чувства, независимо от изображения его внешних официальных отношений” (т. 5, стр. 27, 29), Добролюбов признавал одно из главных и лучших свойств таланта Островского. В работе над характерами Островский непрестанно совершенствовал приемы своего психологического мастерства, расширяя круг используемых красок, усложняя расцветку образов. В самом первом его произведении перед нами яркие, но более или менее однолинейные характеры действующих лиц. Дальнейшие произведения представ¬ляют примеры более углубленного и усложненного раскрытия человечесих образов. В отечественной драматургии совершенно закономерно обозначается школа Островского. В нее входят И. Ф. Горбунов, А. Красовский, А. Ф. Писемский, А. А. Потехин, И. Е. Чернышев, М. П. Садовский, Н. Я. Соловьев, П. М. Невежин, И. А. Купчинский. Учась у Островского, И. Ф. Горбунов создал замечательные сцены из мещанско-купеческого и ремесленного быта. Следуя за Островским, А. А. Потехин раскрывал в своих пьесах оскудение дворянства (“Новейший оракул”), хищническую сущность богатевшей буржуазии (“Виноватая”), взяточничество, карьеризм чиновничества (“Мишура”), душевную красоту крестьянства (“Шуба овечья — душа человечья”), появление новых людей демократического склада (“Отрезанный ломоть”). Первая драма Потехина “Суд людской не божий”, появившаяся в 1854 году, напоминает пьесы Островского, написанные под влиянием славянофильства. В конце 50-х и в самом начале 60-х годов в Москве, Петербурге и провинции пользовались большой популярностью пьесы И. Е. Чернышева, артиста Александрийского театра, постоянного сотрудника журнала “Искра”. Эти пьесы, написанные в либерально-демократическом духе, явно подражающие художественной манере Островского, производили впечатление исключительностью основных героев, острой постановкой морально-бытовых вопросов. Например, в комедии “Жених из долгового отделения” (1858) рассказывалось о бедняке, пытавшемся жениться на состоятельной помещице, в комедии “Не в деньгах счастье” (1859) обрисован бездушный хищник-купец, в драме “Отец семейства” (1860) выведен самодур-помещик, а в комедии “Испорченная жизнь” (1862) изображены на редкость честный, добрый чиновник, его наивная жена и бесчестно-вероломный фат, нарушивший их счастье. Под влиянием Островского формировались позднее, в конце XIX и начале XX века, такие драматурги, как А. И. Сумбатов-Южин, Вл. Ив. Немирович-Данченко, С. А. Найденов, Е. П. Карпов, П. П. Гнедич и многие другие. Непререкаемый авторитет Островского в качестве первого драматурга страны признавали все прогрессивные деятели литературы. Высоко ценя драматургию Островского как “общенародную”, прислушиваясь к его советам, Л. Н. Толстой прислал ему в 1886 году пьесу “Первый винокур”. Называя Островского “отцом русской драматургии”, автор “Войны и мира” просил его в сопроводительном письме прочитать пьесу и высказать о ней свой “отеческий приговор”. Пьесы Островского, самые прогрессивные в драматургии второй половины XIX века, составляют в развитии мирового драматического искусства шаг вперед, самостоятельную и важную главу. Огромное влияние Островского на драматургию отечественную, славянских и других народов, во многом еще неосознанное, требует серьезных изучений. Но творчество Островского связано не только с прошлым. Оно активно живет и в настоящем. По своему вкладу в театральный репертуар, являющийся выражением текущей жизни, великий драматург — наш современник. Внимание к его творчеству не уменьшается, а увеличивается. Островский еще долго будет привлекать умы и сердца отечественных и зарубежных зрителей гуманистическим и оптимистическим пафосом своих идей, глубокой и широкой обобщенностью своих героев, добрых и злых, их общечеловеческими свойствами, неповторимостью своего оригинального драматургического мастерства

Жанровое своеобразие пьесы А. Н. Островского «Гроза»

Жанр пьесы А. Н. Островского “Гроза” - спорный вопрос в русской литературе. В этой пьесе сочетаются черты как трагедии, так и драмы (т. е. “бытовой трагедии”).     Трагическое начало связано с образом Катерины, которая представляется автором как незаурядная, светлая и бескомпромиссная личность. .Она противопоставляется всем прочим лицам пьесы. На фоне других молодых героев она выделяется своим нравственным максимализмом — ведь все, кроме нее, готовы идти на сделку с совестью и приспосабливаться к обстоятельствам. Варвара убеждена, что можно делать все, что душа пожелает, лишь бы все “шито да крыто” было. Катерине же скрыть свою любовь к Борису не позволяют угрызения совести, и она прилюдно признается во всем своему мужу. И даже Борис, которого Катерина полюбила именно за то, что, как она думала, он не такой, как остальные, признает над собой законы “темного царства” и не пытается ему противостоять. Он безропотно терпит издевательства Дикого ради получения наследства, хотя прекрасно понимает, что тот сначала “надругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость”.     Помимо внешнего конфликта существует еще конфликт внутренний, конфликт между страстью и долгом. Особенно ярко он проявляется в сцене с ключом, когда Катерина произносит свой монолог. Она разрывается между необходимостью бросить ключ и сильнейшим желанием не делать этого. Побеждает второе: “Будь что будет, а я Бориса увижу”. . Почти с самого начала пьесы становится ясно, что героиня обречена на гибель. Мотив смерти звучит на протяжении всего действия. Катерина говорит Варваре: “Я умру скоро”.     Катарсис (очищающее воздействие трагедии на зрителей, возбуждение благородных, возвышенных стремлений) также связан с образом Катерины, причем ее гибель потрясает не только зрителя, она заставляет иначе заговорить и героев, которые доселе избегали конфликтов с сильными мира сего. У Тихона в последней сцене вырывается крик, обращенный к матери: “Вы ее погубили! Вы! Вы!”     По силе и масштабности личности с Катериной может сравниться только Кабаниха. Она - главный антагонист героини. Кабаниха все силы кладет на отстаивание старого уклада жизни. Внешний конфликт выходит за рамки бытового и принимает форму общественного конфликта. Судьбу Катерины определило столкновение двух эпох - эпохи устойчивого патриархального уклада и новой эпохи. Так конфликт предстает в своем трагическом обличье.     Но в пьесе присутствуют черты и драмы. Точность социальных характеристик: общественное положение каждого героя точно определено, во многом объясняет характер и поведение героя в разных ситуациях. Можно вслед за Добролюбовым разделить персонажей пьесы на самодуров и их жертв. Например, Дикой - купец, глава семьи - и Борис, который живет у него на иждивении - самодур и его жертва. Каждое лицо в пьесе получает долю значимости и участия в событиях, даже если оно не связано напрямую с центральной любовной интригой (Феклуша, полусумасшедшая барыня). Подробно описана ежедневная жизнь маленького приволжского городка. “На первом плане у меня всегда обстановка жизни”, — говорил Островский.     Таким образом, можно сделать вывод, что авторское определение жанра пьесы Островского “Гроза” - это в большой степени дань традиции.