3. Социология власти

Сущностную основу политической жизни, как и всей политики, составляет вопрос о власти и об ее использовании. Этот феномен исследуют многие науки — и политология, и история, и экономика, и психология. Социология же сосре­доточивает свое внимание на политическом сознании и по­литической деятельности, которые отражают, во-первых, вза­имодействие людей с государством, с официальными власт­ными структурами; во-вторых, отношение населения к деятельности политических партий, учреждений и организа­ций с одновременным анализом политического сознания и поведения их членов; в-третьих, оценку деятельности обще­ственных и добровольных объединений и гражданских дви­жений, частично выполняющих политические функции. И, наконец, для социологии очень важно познание самого чело­века, социальных групп, их политических учений и инфор­мированности, ценностных установок и ориентации, настро­ений, а также политических позиций и форм их реализации в системе существующих общественных отношений.

Политическая жизнь представляет особую форму реали­зации интересов государства, политических партий и объеди­нений, классов, наций, социальных групп, добровольных ор­ганизаций и даже отдельного человека по сознательному ис­пользованию власти, которая удовлетворяет их политические интересы. Политическая жизнь находит свое четкое выраже­ние во властных отношениях, которые всегда направлены на защиту, закрепление и развитие достигнутых позиций, созда­ние новых предпосылок для дальнейшего упрочения сущест­вующей власти.

Главным носителем властных отношений всегда является государство. Оно в лице конкретных органов в центре и на местах выступает (или должно выступать) основным субъек­том властвования, который определяет главные направления развития политических и правовых отношений. От его способности рационально, своевременно и эффективно обеспе­чивать взаимодействие между различными экономическими, социальными и культурными институтами, согласовывать интересы всех субъектов политической жизни зависит дина­мизм общественных процессов.

Но особую проблему представляет взаимодействие госу­дарства с человеком, а точнее говоря, человека с государст­вом. В принципе это проблема обратной связи, ибо только ее наличие и постоянное совершенствование обеспечивают жиз­неспособность политических структур. Исходя из этого, зна­ние настроений, тенденций их изменения, форм взаимодейст­вия и способов привлечения людей к решению общественных проблем и составляет суть социологической интерпретации вза­имодействия человека с государством.

Для социологии большое значение имеет структурирова­ние властных отношений, олицетворяемых государством.

Наиболее часто употребляемой классификацией, приме­няемой в социальных науках, является разделение форм осу­ществления власти: законодательной, исполнительной и су­дебной. Их деформация в немалой степени способствует про­изволу, огульному решению дел и на этой основе попранию прав и свобод человека. Реализация этих принципов органи­зации власти как ничто другое способна создать предпосыл­ки и условия для реального политического творчества людей. Именно с этих позиций подвергается критике структура по­строения советских органов власти, в которой исполнитель­ные функции тесно переплетались с законодательными, пред­ставительными.

Социологические исследования трех ветвей власти пока­зывают существенные различия между ними, так же как и оценку их деятельности населением. Например, в обыденном сознании (и в советское время, и в настоящий период) про­должает существовать убежденность, что главный человек в судебной системе — это прокурор. По данным анализа соот­ветствующих документов, в середине 90-х годов число обра­щений (писем) граждан в прокуратуру в десятки раз превы­шало число таких же обращений в суд.

Одновременно вся судебная система оценивается по-преж­нему очень низко или о ней не могут сказать ничего опреде­ленного огромное количество людей. Самыми заметными для большинства людей остаются органы исполнительной влас­ти, а затем уже законодательной при почти полной неинфор­мированности о деятельности власти судебной. Но при всем кажущемся парадоксе (ведь уже давно приняты соответствую­щие акты) оценка населением всех ветвей власти отражает реальное их положение, которое нельзя изменить никакими указами, декретами, постановлениями и другими официаль­ными предписаниями.

Принцип разделения властей - законодательной, испол­нительной, судебной, тесно связан с адресной ответственнос­тью за исполнение соответствующих функций. И тут уж дело технологии — отвечает ли за исполнение тех или иных функ­ций одно или несколько лиц, один или несколько институтов (известно, что в ряде стран и в разные эпохи исполнение, например, законодательных, исполнительных и судебных функций совмещалось). Важно и принципиально, чтобы всегда было юридически ясно: за какую функцию, в какой момент и кто может быть спрошен по всей строгости закона.

В этой связи следует остановиться на знаменитейшей рим­ской юридической максиме: властвуй разделяя. Это положение трактовалось и сейчас трактуется в том смысле, что ус­пешное управление предполагает насилие (т.е. «Правитель — разъединяй, стравливай подвластных»). На самом же деле имеется в виду совершенно противоположное: успешное управление основано на различении, и только в этом смысле разделении тех, кем управляешь (т.е. «Правитель — познай, согласовывай интересы подданных; познай, различи собственные властные способности и функции»).

Другим основанием для типологизации политической влас­ти является известное положение М. Вебера о трех типах гос­подства: традиционном, легитимном, харизматическом. Такое деление скорее дает представление о характере власти, чем о ее сущности. Ведь харизма может проявиться и в демо­кратическом, и в автократическом лидере, и в традицион­ном. На наш взгляд, при всей привлекательности такой по­становки вопроса данный подход очень трудно использовать в конкретном социологическом исследовании. Он характе­ризует скорее некоторый логический вывод, является пред­метом абстрагирования от существующей практики. Это тем более показательно, что в реальной жизни в чистом виде не­возможно найти данные типы господства: они обычно одно­временно представлены практически во всех политических режимах. Весь вопрос состоит в степени, уровне их воплоще­ния в конкретном анализируемом типе политической власти. Вот почему при характеристике российского государства в зависимости от политических позиций аналитика находят и черты традиционализма, что отражается в следовании прин­ципам функционирования советской системы, и черты леги­тимности, проявляющиеся в формировании правового госу­дарства, и феномен харизмы, который нашел воплощение в деятельности первого президента России.

Еще один подход к типологизации политической власти проявляется в рассмотрении выполнения властных полномо­чий на взаимодействующих уровнях: федеральном, региональ­ном и местном. Эти органы власти в зависимости от ситуации по-разному оцениваются населением. Интересно отметить, что, когда начиналась перестройка, люди с большой симпатией относились к деятельности центральных органов власти и фак­тически отказывали в доверии представителям местных госу­дарственных учреждений. В середине 90-х годов исследования показали прямо противоположную установку: сравнительно высока оценка деятельности местных органов власти при очень критической настроенности к президенту, правительству, Верховной Раде, уровень полного доверия к которым не превышал 4-10,9% в 1994-1996 годах.

Анализ социологической информации показывает, что меж­ду макро-, мезо- и микроуровнями сложилось определенное противостояние, которое связано с перераспределением власт­ных полномочий, ответственностью за рациональную органи­зацию производственной, общественной и личной жизни граж­дан, с возможностью финансового обеспечения жилищных и социальных программ и мероприятий.

Кроме того, в научной литературе существуют различные попытки классифицировать формы и типы власти: 1) инсти­туциональные и неинституциональные; 2) по функциям; 3) по объему прерогатив; 4) по методам и т.д.

Нам хотелось бы обратить внимание еще на одно деле­ние, которое можно осуществить, анализируя структуру и деятельность правящего субъекта. Эта типология основана на оценке характера и качества власти, на степени соучастия населения в ее осуществлении, на полноте представительства интересов самых различных социальных групп.

Исходя из этого, можно назвать следующие типы власти.

Демократия, которая функционирует в рамках гражданского общества и правового государства и олицетворяет собой уни­версальные процедуры, связанные: 1) с избранием законода­тельных органов народом; 2) со всеобщим избирательным пра­вом; 3) со свободным волеизъявлением; 4) с правом большин­ства ограничивать (но не отменять) права меньшинства; 5) с доверием народа органам власти; 6) с нахождением государст­ва под общественным контролем и т.д. (В данной интерпрета­ции мы применяли современное объяснение демократии в от­личие от Аристотеля, который характеризовал демократию как стихийную форму реализации власти.)

В условиях демократии существенным образом меняется доступ ко всем видам информации, в результате чего многие группы населения иначе ведут себя, открыто высказывают свое отношение к конкретным политическим процессам.

Олигархия олицетворяет власть немногих лиц или групп в государстве, резко ограничивая права и полномочия других субъектов, желающих участвовать в политической жизни и добивающихся прихода к власти. Олигархия обычно не допускает своей смены даже на основе одобренных законода­тельством процедур, отвергает всякие попытки ограничить ее власть. Поэтому перераспределение власти может произойти только внутри этой группы, для чего используются «дворцо­вые» перевороты, разного рода тайные соглашения. Олигар­хия готова скорее перейти к таким формам, как тоталита­ризм, чем демократия, чтобы сохранить возможность про­должения политического господства.

Данный тип власти характерен для многих государств, в том числе и России, как в царские времена, так и в советское время. Речь может идти лишь о разных аспектах этой олигар­хической власти, а не о ее наличии или отсутствии. Это еще более применимо к политической жизни современной Украины, где борьба олигархических групп составляет сущность происходящих политических изменений.

Все большее распространение получает такой тип власти, как этнократия. хотя она обычно выступает в закамуфлирован­ной форме. Ее проявления — этноограниченность, этноэгоизм и этнофобизм — реально существуют в ряде государств мира, в том числе в том или ином виде в странах СНГ. Опасность такой формы власти проявляется не столько в том, что все ключевые позиции в политике и экономике сосредоточиваются в руках лиц одной национальности, сколько в том, что возрастает на­пряженность между народами, что ведет к скрытой или откры­той конфронтации, повышению миграции, росту недоверия на этнической почве и серьезному, а иногда и резкому ухудшению ситуации в регионе.

Продолжает существовать возможность и теократических форм власти, когда власть сосредоточена в руках религиозной верхушки или у политических лидеров, руководствующихся ре­лигиозными постулатами. Теократические государства сущест­вовали в древнее время (например, Иудея в V—I вв. до н.э.), в средневековье (Священная Римская империя, халифаты Омейя-дов и Аббасидов), в Новое время (Парагвай — XVII в.). В совре­менный период существует Иран во главе с шиитским духовен­ством, делаются попытки создать теократические государства в Алжире и Чечне. Установление теократических режимов сопро­вождается усилением религиозной регламентации всех сторон общественной и личной жизни, что выражается в придании ре­лигиозным праздникам статуса государственных, осуществле­нии судопроизводства на основе требований религии, участии служителей религиозных культов в политической борьбе.

Получает распространение и такая форма власти, как тех­нократия, когда осуществление функций государства проис­ходит с позиций производства, экономики, без должного учета политических и социальных требований. Один из просчетов идеологов перестройки и сменивших их неолибералов состо­ял в том, что во все звенья государственной и общественно-политической власти пришли специалисты народного хозяй­ства, которые, зная многое по вопросам организации производства, как правило, не умели руководствоваться по­требностями общественного развития, плохо знали челове­ческую психологию, выполняли свои функции в силу долга, а иногда и карьеризма в силу данного поручения, а не личного понимания значения политической работы.

Технократы достаточно последовательно проводили в жизнь свою убежденность в том, что институты и органы уп­равления, занимающиеся хозяйственными делами, не долж­ны участвовать в политической работе и оказывать на нее влияние. Они игнорировали тот факт, что любая форма влас­ти так или иначе связана с воздействием на сознание челове­ка, подчинением его определенному порядку и стремлением добиться конкретного результата. Они не понимали, что эти функции не будут полностью или частично реализованы, если не будет учтено отношение людей к различным акциям в сфере политики.

Стоит сказать и о такой форме (типе) власти, как охло­кратия, которая апеллирует к популистским настроениям в наиболее примитивных и вместе с тем массовидных их про­явлениях. Этот тип власти отличается изменчивостью поли­тического курса, упрощенчеством при решении сложных общественных проблем, постоянным обращениям к люмпе­низированным слоям населения, прибегает к провокациям для возбуждения массовых страстей. История свидетельст­вует, что чем больше и чем дольше власти злоупотребляют этими методами, тем печальнее и зловещее завершают свой путь политические лидеры, обращавшиеся за содействием и поддержкой к этим слоям общества.

В условиях охлократических режимов высок уровень иж­дивенческих настроений, когда усилия нередко сводятся к критике всех без исключения политических институтов, но далеко не всегда это сопровождается созидательной работой самого человека.

В заключение стоит напомнить об одном принципиаль­ном положении, которое многократно проверено логикой общественного развития: отсутствие оппозиции пагубно вли­яет на всю политическую систему. Когда нет оппонентов, когда все политические решения принимаются из одного центра, не может не прийти успокоение, своеобразное «ожирение» властных структур. Вера в непогрешимость «единого цент­ра», практика его безапелляционного диктата разрушают все поиски на политическом поприще, загоняют вглубь болезни и пороки и постепенно создают предпосылки для конфликта большой разрушительной силы. Именно так случилось с КПСС, когда, сосредоточив власть в своих руках, ответствен­ность за развитие всего и вся, она сама обрекла себя на пора­жение, как и систему, которую она олицетворяла.

Говоря о содержании и сущности властных отношений, следует напомнить, что это в значительной степени проблема управления, качественного улучшения взаимосвязи теории и практики, органического соединения слова и дела. Решение задач научного управления всегда было связано с поиском новых, более эффективных форм и методов планомерного воздействия на общественную жизнь. Это в полной мере от­носится и к любой сфере общественной жизни, что особенно наглядно проявляется в стиле деятельности как государства, так и общественных организаций.