Музей современного искусства

Наблюдается рост числа музеев современного искусства. Однако ранее этот институт никогда не подвергался таким серьезным сомнениям.

Аргумент авангардистов: музеи – могилы искусства. Нужно препятствовать попаданию произведения в музей.

Музей – место репрезентации исторического искусства. Однако не создается ничего нового. Мы постисторичны. Мы не можем создать исторический стиль, поэтому музеи современного искусства – это бессмыслица. Это лишь коммерция.

Индивидуальное творчество себя исчерпало. Оно обречено на исчезновение. Стало нормальным утверждать, что художник пользуется готовым набором форм. «Смерть автора»…

Важным становится не создание формы, а ее новое употребление. Ценность приобретает индивидуальная эстетическая практика потребления. Система искусств превращается в систему демонстративного потребления.

Произведение искусства становится похожим на «нормальную вещь». Оно нуждается в музеификации, в контексте. Это единственная возможность отличить искусство от не-искусства. Музей репрезентирует нечто тривиальное.

Исторический контекст оказывается под вопросом. Остается лишь совокупность частных контекстов. Это кризис не нового, а старого. История стала недостоверной.

В пространстве музея образы могут индивидуально сравниваться друг с другом.

Музей устанавливает дистанцию с художественным рынком. Он покупает произведения, но не продает их.

Искусство присоединяется к медиа-сети, в результате чего музеи могут потерять свою автономию.

Видео- и киноинсталляции – это подвижные образы. Зритель совершенно иначе воспринимает последние. Теперь не он контролирует время созерцания произведения. Он теряет эту автономию. Меняется и ритм восприятия. Искусство начинается с желания остановить мгновение. Восприятие статичного искусства происходит в ином режиме, нежели восприятие подвижных образов.

Скорость воспроизведения образов демонстрирует их неохватность. Наблюдаются попытки сделать фильмы короче.

Разница между ожиданиями посетителя как кинозрителя и как посетителя музея: от кино он ждет событийности, динамики. От произведения искусства статичности. В результате – конфликт между ожиданиями.

В музее всегда царил день. Теперь медиа приносят туда ночь (речь идет об освещении). Само произведение начинает излучать свет. Созерцание превращается в созерцание электрического света.

Медиа остаются в безмолвии. Нам не хватает языка, предназначенного для описания фильмов, чтобы описать киноинсталляцию. Дефицит языка.

При просмотре зритель остается пассивным. Это замедляет движение мысли и языка. Это просто созерцание. Зритель превращается в аскета. Ранее такое созерцающее сословие (монахи, шаманы, пророки…) обладало привилегиями. Модерн их разрушил. Кино возвращает созерцание, но оно превращается в дешевое развлечение. Если можно прервать созерцание картины, можно сорвать постановку в театре, то кино приобретает абсолютную автономию. Нельзя вторгнуться в его событийную последовательность.

Теперь и зритель, и образ двигаются одновременно. А художник диктует условия восприятия.

Институция искусства выполнят сейчас функцию, ранее доступную только Богу, - смотреть на нас. Мы идем в музей, чтобы удостовериться в том, что искусство смотрит на нас.