Водовозова е. Н. Как люди на белом свете живут. Болгары, сербы, черногорцы. СПб, 1898.

Сербия – конституционное государство. Законодательную власть король разделяет с народными представителями, собрание которых в Сербии называется скупщиной, но власть исполнительная – назначение министров и остальных чиновников, командование войском – исключительно принадлежит королю.

Скупщина – важнейшее государственное учреждение Сербии. По сербской конституции (1869 г.) скупщина собирается ежегодно и состоит из депутатов, выбираемых и назначаемых на три года; три четверти всего числа этих депутатов – выборные народом, а одна четверть назначается королем. Понятно, что депутаты, назначаемые королем, всегда находятся под его влиянием и стараются проводить меры, желательные королю, нередко идущие вразрез с народными интересами.

Правом быть выбранным в депутаты пользуются лишь лица, достигшие 30-ти лет, платящие подати и не имеющие ни казенной службы, ни содержания от государства. Следовательно, люди служащие, чиновники и учителя лишены возможности быть выбранными в народные представители. Этим постановлением составители конституции имели в виду сделать скупщину более независимой от правительства. Они боялись, что если скупщина будет наполнена чиновниками, то есть людьми, получающими жалованье от правительства, то она будет слишком податлива к исполнению его желаний, которые в Сербии далеко не всегда идут рука об руку с интересами народа. Но эта мера достигла и другого результата. Чиновников в Сербии, как и в Болгарии, чрезвычайно много, – несравненно более, чем это нужно для государственных потребностей; но почти только они одни составляют интеллигентный класс в Сербии. Таким образом, исключение их из скупщины почти вовсе лишило ее людей более или менее образованных, и она почти сплошь состоит из людей невежественных. Если чиновники, будучи депутатами, могли бы оказаться слишком податливыми относительно правительства, из боязни лишиться места и потерять свое чиновничье жалованье, то нынешние депутаты являются податливыми относительно правительства по полному непониманию своих задач, по совершенному неумению отстаивать свои интересы, по незнанию положения своей страны и ее отношений с иностранцами, одним словом, по своему невежеству.

Все почти сербские государственные учреждения – законодательные, судебные и полицейские – сложились в Сербии не соответственно народному быту, а скорее навязаны ему извне, более всего из Австрии. Этот государственный строй, столь мало соответствующий патриархальному быту сербского народа, в последнее время все печальнее отзывается на материальном положении народа…

Русские о Сербии и сербах. – СПб., 2006.

Амфитеатров а. В. В моих скитаниях. Балканские впечатления. СПб., 1903.

Я застал Белград в медовом месяце упоения новой конституцией и надежд, на нее возлагаемых. Конечно, всякий мед – не без горечи, и уже тогда существовала довольно значительная ультрарадикальная группа, которой «двудомная система» (двухпалатная) не доставляла ни малейшего утешения и удовольствия, а «фузия» (объединение, слияние), то есть слияние напредняков с радикалами, представлялась противоестественной, неискренней, а потому и малонадежной, и недолговечной. Будущее показало, что эти скептики были совершенно правы.

…И вот – через маленькие сени – я в скромном маленьком кабинете маленького сербского короля, и он сам встает ко мне навстречу из-за маленького письменного столика.

...– Я уже составил сенат, – горячо воскликнул король. Это громадное заблуждение, что верхняя палата обязательно представляет собой учреждение аристократическое. Она не может быть аристократической в Сербии, да и у нас нет тенденции делать ее аристократической. Уже прежде всего потому, что у нас нет аристократии. Сербы – цельный народ, не делимый на классы. Положение высшего и низшего в нашей стране создается только образовательным и государственно-служебным цензом. Итак, покончим с этим предубеждением раз навсегда: создавая сенат, я не думал полагать начало какому-то аристократическому учреждению, не собирался сеять через него в Сербии семена будущей аристократии. В моей идее, сенат есть просто собрание лучших и опытнейших умственных и служебных сил страны, поработавших, хотя разным путем и в разное время, но с одинаковым патриотизмом для Сербии и сербов. Он объединил людей самых различных направлений. Они имеют теперь возможность столковываться между собой спокойно, полноправно, без давления со дна скупщины.

Затем – моя идея, чтобы сенат явился тем регулятором правительственной жизни, которого так не хватает славянским демократическим автономиям. Взгляните на нашу соседку Болгарию. Разве не жалкое зрелище представляют политические неурядицы, созидаемые ее широкой конституцией, превращающей демократию в охлократию, в господство толпы? Я уверен, что князь Фердинанд, которого вы, как я читал и помню, хорошо знаете, весьма часто должен сокрущаться в сердце, что его государство не имеет верхней палаты. Государству молодому, страстно живущему, развивающемуся снизу вверх, необходимо задерживающее разумно-критическое начало, способное регулируя его рост, сохранить и обеспечить ему свободу, но обязанное не допускать в нем уклонений в сторону анархии. Носителем такого начала и должен быть сенат. Достаточно ли он авторитетен для того? Несомненно. Мы употребили все усилия, чтобы соединить в нем лучших людей Сербии. Он составлен из бывших министров, в разное время и при разных политических течениях управлявших страной, из знаменитых государственных людей и вожаков. Каждая партия в скупщине найдет в сенате свой, признанный ею авторитет, чьему суду и критике над своими желаниями она не может нравственно не подчиняться.

Русские о Сербии и сербах. – СПб., 2006.

болгария

Из Предисловия к

«Истории славяно-болгарской о народе и о царях»

Паисия Хилендарского

Рукописная книга, датируется 1762 г. Она является одним из важных памятников болгарского национального возрождения. В ней Паисий Хилендарский (1722-1798)- монах Хилендарского монастыря - страстно призывал к освобождению болгарского народа, пробуждению его национального самосознания.

Внемлите, читатели и слушатели рода болгарского, сожалеющие о своем роде и своем отечестве болгарском и желающие знать о своем роде болгарском: и об отцах и праотцах своих, и царях и патриархах, и святых, которые исправно жили и почили.

Вам необходимо и полезно знать о деяниях отцов ваших, как знают все другие роды и языки о своем роде и языке, имеют историю, и всякий их книжник знает, рассказывает и прославляет свой род и язык... А те, кто не хотят о своем роде болгарском знать, обращаются к чуждым деяниям и чужому языку и не радуются своему болгарскому языку, учатся читать и говорить по-гречески и стыдятся называться болгарами. О, неразумный и юродивый! Из-за чего стыдишься ты называться болгарином и не читаешь на своем языке, и не думаешь? Или не было у болгар царства и господства? Сколько лет они властвовали и были славными и известными по всей земле и много раз с мудрых греков и сильных римлян взимали дань. И давали им цари и короли своих дочерей в супружество, чтобы иметь мир и любовь с болгарскими царями.

...Не были наши болгарские цари и патриархи, и архиереи без летописных книг и кондик. Известно, сколько лет они царствовали и правили на земле. Имелись история царская, кондики архиерейские и много житий и правил болгарских святых...

Хрестоматия по истории южных и западных славян. Т.II. Новая история. – Минск: 1987.